Нижегородский государственный лингвистический университет
Скачать 3.28 Mb.
|
| личностно-аффективные обращения обладают положительной или отрицательной оценочностью. Эмотивно-оценочное отношение к называемому объекту может создаваться различными способами. Употребление в качестве обращения анималистической лексики является одним из них. Зоонимы уже в узусе несут ту или иную экспрессию, отражают ту или иную ярко выраженную узуальную оценочность, которая на уровне словаря выражена отрицательно / -/ или положительно /+/. Это объясняется тем, что слова, обозначающие животных, птиц, рыб, насекомых, пресмыкающихся, обладают “насыщенным” “семантико-стилистическим потенциалом” ( Э.С. Азнаурова). При транспозиции они приобретают четкое коннотативное значение. При этом большая часть зоонимов несет отрицательный эмотивно-оценочный заряд. Объясняется это, вероятно, тем, что отрицательные эмоции, как правило, сильнее положительных, прочнее удерживаются в памяти народа и находят свое отражение в различных символических значениях слов, создаваемых в результате переноса свойств, качеств, признаков с одного объекта на другой. Анимализация отражает национальное своеобразие обращений. Употребление тех или иных зоонимов в качестве обращения тесно связано с бытом, историей, культурой народа, с представлениями и верованиями, которые часто являются вариантами мифологических и библейских представлений. Например, представление о собаке как о существе гонимом восходит к Библии. Таким же образом сформировались символические значения зоонимов lamb, sheep, wolf, ass и др. Зоонимы весьма часто используются в апеллятивной функции; в этом случае они имеют сильную эмотивно-оценочную, экспрессивную, а также четкую функционально-стилевую (разговорную) окраски. Своеобразие же данных обращений в их образно-характерологической сущности: эти транспонированные единицы вносят яркий элемент оценочности, главным образом отрицательной (унизительно-презрительной, грубой, иронической). Зоонимам с одинаковой денотативной соотнесенностью (pig, hog, sow, swine) свойственны общие смыслы, общая прагматическая направленность. Обращения с зоонимами pig или hog обычно относятся к людям, которые много и некрасиво едят, к грязным неряхам. Обращение передает откровенно негативное отношение говорящего, резко критическую оценку собеседника. Часто обращение pig относится к людям, которые ведут себя эгоистично. “You selfish pig” обращается молодая девушка к своему брату(Shaw G.B.Pygmalion:49). Женщина обращается к своему зятю, находя его в отвратительном состоянии после попойки “you filthy pig” (Barstow S. A Kind of Loving: 152). С 1960-х годов pig зафиксировано как оскорбительное обращение к полицейским как в Британии, так и в США. Резко отрицательное отношение феминисток к любым посягательствам на права женщин со стороны мужчин получило свое выражение в обращении к мужчине you chauvinist pig либо просто pig. Зооним hog чаще встречается в обращении к обжорам либо вообще к людям, допускающим излишества в еде. Вокативное swine также употребляется как оскорбительное обращение по отношению к мужчинам. Это лаконичный и выразительный способ заявить собеседнику, что вы считаете его грязным, жадным и отвратительным. Очень часто прагматический эффект усиливается добавлением экспрессивных характеристик при помощи введения слов-интенсификаторов: “you lousy swine”, “you dirty little swine”, “you bloody swine”. Экспрессивы dirty, lousy, bloody усиливают отрицательно-оценочные коннотации, заложенные в семантику зоонима swine уже в узусе. Таким образом, эффект отрицательного эмотивно-оценочного отношения в приведенных примерах достигается в результате переноса отрицательных качеств и свойств, присущих животным, на адресата и поддерживается добавочными усилительными определениями. Леонович О.А. (Пятигорск) ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ТОПОНИМИИ В качестве основ географических названий обычно употребляются слова, отражающие особенности именуемых объектов. Топонимические основы подразделяют на обязательные, которые чаще проявляются в названиях физико-географических объектов, и необязательные, более распространенные в названиях населенных пунктов. Обязательные топоосновы отражают объективную действительность, а основной функцией физико-географических названий как раз и является фиксация этой действительности. Действительность может быть утерянной, но, как отмечает А.В.Суперанская, это «не отменяет первичного назначения топонима – фиксировать истинное положение вещей, давать характеристику, выискивать отличительный дифференциальный признак, выделяющий данный объект из серии однотипных». Обратимся к числовым определениям, наиболее распространенным в составе географических наименований. Считается, что выбор числительных 7, 12, 100 связан с древней символикой чисел, различной у разных народов. Распространенность числительных 2, 3, 5, 6, 40 отчасти связана с реалиями (Бештау – «Пять гор»). Эти числительные входят в названия, отражающие количество представленных объектов. В топонимии Великобритании использование числовых определений наиболее характерно для урбанонимов, в частности, для названий улиц: First Avenue, First Cross Road, First Street, Fifth Cross Road, Five Ways Corner, Five Elms Road, Seven Dials, Seven Kings Road, Fourth Way, etc. Числительные встречаются в описательных названиях английских домов: Four Gables, Five Steps, Four Walls, Eight Bells, Seven Stars, Six Corners, Two Chimneys, Two Pots. Числительные распространены в английской микротопонимии, например, в названиях полей, обрабатываемых участков земли. В них, как правило, отражаются величина, размер участка земли: Five Acres, Seven Acres, Five Acre Close, Eight Acre Field. Значительное количество однотипных названий такого рода находим по всей Англии. Дополнительные определения помогают различать Far Thirty Acres , Middle Thirty Acres и Near Thirty Acres, Upper Four Acres , Middle Four Acres и Lower Four Acres. Из числовых определений, встречающихся в составе американских топонимов, распространены 2, 3, 4, 6, 10, 15: Five Points (трущобы - район в Нью-Йорке), Two Bullets, Two Harbors, Two Mountains Lake, Two Sisters Lake, Three Rivers, Three Sisters, Four Mountains, Five Mile River, Fifteen Mile Lake, Six Run Creek, Six Rivers National Park. Часто в обозначениях двух однотипных объектов используется слово twin (близнецы): Twin Lakes, Twin Mountains, Twin Falls, Twin Butte Creek. Числа выше 10 нередко отражают не истинное количество однотипных объектов, а служат как бы указателями, обозначающими неопределенное множество: Thousand Oaks, Thousand Lake Mountain, Twentynine Palms. Некоторые числительные, употребленные в качестве основ топонимов, связаны с иными реалиями национального либо локального характера: город Seventy-Six в Кентукки напоминает о подписании Декларации Независимости (1776), Fortynine Creek о времени, когда тысячи золотоискателей ринулись на Запад Америки(1849), Forty Fort назван так по первоначальному числу его обитателей. На наш взгляд, наиболее характерным явлением является использование порядковых числительных в названиях улиц (ср. т. наз. «вашингтонскую модель» наименований улиц, где применялись числа для обозначения улиц, идущих в одном направлении, и буквы для улиц, пересекающих их под прямым углом). По существующим данным примерно в половине городов США встречается числовое обозначение улиц, нередко превышающее сотню, как, например, в Нью-Йорке или Чикаго: Seventh Avenue, First Avenue, Fifth Avenue, Fifth Street, Sixth Street, Fourteenth Street. Система нумерованных улиц в Нью-Йорке заканчивается на 262 улице (262 nd Street). В г. Вашингтоне имеется 1/2 Street, во многих городах находим 1 1/2 Street, 2 1/2 Street, 3 1/2 Street (в г. Молин, штат Иллинойс, есть 15 3/4 Street). Впервые числительные были использованы в названиях улиц при строительстве Филадельфии, и создание подобных имен связано с именем известного квакера У. Пенна. Ли Эр Юн (Минск) ВЛИЯНИЕ СПЕЦИФИКИ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА НА ХАРАКТЕР ВОКАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬСТВА Вокальное искусство представляет собой взаимодействие музыки и литературы, при этом язык является важной составляющей музыкально-поэтического произведения. Письменный текст в вокальной музыке не может быть заменен никакими другими музыкальными формами. Поэтому вне зависимости от красоты звучания, уровня вокально-технического мастерства без языка песенное искусство невозможно. Разнообразные песенно-музыкальные образы, передаваемые исполнителем эмоции и чувства воссоздаются посредством сочетания музыки и языка, и в этом заключается притягательная сила вокального искусства. Правильная реализация языка песни является важной составляющей песенного мастерства. В особенности, когда используются классические итальянские методы звучания при исполнении китайских произведений, то из-за значительного различия артикуляций китайского языка и европейских языков часто возникают проблемы с техникой вокального исполнительства. Например, некоторые исполнители, придавая основное значение порождению звука, не уделяют достаточного внимания артикуляции и нечетко произносят слова. И наоборот: когда исполнитель придает основное значение артикуляции и не уделяет должного внимания порождению звука, его пение тяжело воспринимается на слух, т. к. им нарушаются единство и связность языка и звука. Китайский язык – один из достаточно сложных языков мира, его эволюция охватывает несколько тысячелетий, в нем воплощены отличительные особенности восточного мышления. Как известно, китайский иероглиф – это односложное слово; каждое слово представляет собой силлабемму, состоящую из одной или нескольких фонем (обычно не более четырех); фонемы же представлены базовыми составляющими – гласными и согласными звуками [1.С.138–145]. Гласные звуки (их в китайском языке также называют «материнскими звуками») – основная составная часть слова. Обычно принято говорить о пяти базовых гласных звуках: а, э, и, о, у. При артикуляции каждого из пяти гласных звуков имеются различия в состоянии гортани и ротовой полости. Здесь необходимо обратить внимание на три следующие особенности: 1. На среднем уровне речевого аппарата происходит лишь часть процесса порождения гласных. В частности, в высоких октавах необходимо упорядочивать гласные в соответствии с высотой звука, в противном случае это может сказаться на качестве звука и чистоте гласных. К примеру, гласному а в высоких октавах нужно придавать оттенок ао (в вокальном искусстве это явление называется наслоением звуков). Или же при порождении гласного и на среднем уровне раскрытие ротовой полости может быть небольшим. Итальянцы считают, что и при пении должен быть открытым, и что в его артикуляции участвуют носовая полость и небо. В китайском же вокальном стиле и должен быть чистым и отчетливым, и при этом не требуется большого раскрытия ротовой полости. 2. При исполнении произведений разных стилей имеются различия в тембрах гласных, которые обусловлены изменениями степени раскрытия ротовой полости, что и создает разнообразные явления резонанса. Например, существуют явные отличия в степени округленности гласных в тибетском пении и пении региона к югу от реки Янцзы. Тибетское а более широкое по сравнению с а в песнях региона к югу от Янцзы и северо-восточного региона Китая. Ай в регионе к югу от Янцзы, в отличие от других регионов Китая, более сжат. 3. Языки разных регионов и национальностей имеют различия в окраске гласных. Например, в традиции северо-восточного региона Китая звуки более округлые, окраска гласных не имеет яркого выражения, относительное раскрытие ротовой полости более широкое. Различие же между китайским и итальянским языками еще более велико: в артикуляции китайского а более сильно выражено участие голосовых связок, раскрытие горла, глотки и ротовой полости незначительно [1.С.138–145]. Ни один язык мира не состоит лишь из гласных, и хотя некоторые слова могут быть представлены лишь гласными звуками, количество таких слов в языке невелико. Согласные могут и не участвовать в процессе образования слова, но при их наличии они находятся в начале и (или) конце слова. В фонетической транскрипции китайского языка имеются 22 согласных звука, которые обычно подразделяют на семь типов: 1) губно-губные b, p, m; 2) губно-зубной f; 3) переднеязычные z, c, s; 4) альвеолярные d, t, n, l; 5) заднеязычные zh, ch, sh, r; 6) заязычные j, p, x; 7) ларингальные g, k, h, ng [2.С.148–168]. Так как с помощью согласных нельзя добиться звонкости, и они являются вспомогательными элементами по отношению к гласным звукам, то в процессе пения исполнителю следует, завершив максимально быструю и четкую артикуляцию согласного, немедленно перейти к артикуляции гласного звука. В некоторых китайских словах при аспирации (сокращении звука на половину длительности) артикуляция также должна быть максимально быстрой и четкой. В свою очередь, слова китайского языка имеют свои особенности. Обычно в китайском языке слова подразделяются на четыре типа: 1) состоящие только из гласного; 2) состоящие из согласного и следующего за ним гласного; 3) состоящие из гласного и следующего за ним согласного; 4) состоящие из согласного, следующего за ним гласного и конечного согласного [3.С.146–152]. В процессе пения слова каждого из четырех типов воспроизводятся с помощью разных методов. Произнесение слов первого типа не вызывает особых трудностей: выдерживается один гласный без каких-либо изменений. В случае слов второго типа необходимо, чтобы начало слова было отчетливым и коротким, не следует задерживаться на начальном согласном или подчеркнуто медленно переходить к гласному звуку, так как при этом слово не будет звучать свободно, возможны искажения в положении ротовой полости. Гласный звук – это центр слова, он должен быть долгим и устойчивым. При очень длинном произнесении согласного может возникнуть напряжение: например, при чрезмерно долгих согласных b, h, k и др. возможно появление гортанных призвуков. Обычно, завершив воспроизведение согласного, следует немедленно перейти к последующему гласному, что благоприятно сказывается на правильности артикуляции при пении [2.С.148–168]. При воспроизведении слов третьего типа необходимо уделять внимание устойчивости аспирации, при которой звук следует укорачивать. При этом нужно руководствоваться следующим принципом: звучание должно быть сосредоточено на гласном. При нечеткости аспирации это может повлиять на правильность звучания слова. К примеру, в южных диалектах разница между an и ang (конечный носовой ng) незначительна. При нечеткости аспирации может произойти ошибка в произнесении конечного носового и смысл слова изменится, т. к. китайский язык изобилует омонимами и омофонами. Также не следует слишком рано переходить к аспирации, что может привести к обрывистости звучания и ошибке в смысле [3.С.156–175]. Слов четвертого типа в китайском языке достаточно много. Их воспроизведение достаточно сложное: начало слова должно быть максимально коротким и четким, середина (гласный) – длинной и полной по звучанию, конец слова – коротким и как можно более отчетливым. Китай – многонациональная страна, отличающаяся богатством языка, территориальными различиями звуков речи, многообразием музыкальных стилей. Вокалисту-исполнителю непременно следует овладеть основами языка данной нации, хорошо понять законы артикуляции, действующие в китайском языке, полностью раскрыть стиль и особенности китайского вокала, т. к. лишь при выполнении этих условий он сможет способствовать развитию вокального искусства. Библиографический список 1.Го Цян Минь. Вокальная литература. – Шанхай: Издательство Шанхайской консерватории, 2007. – 359 с. (на китайском яз.). 2.Тан Лин. Педагогическое вокальное суждение. – Шанхай: Издательство Шанхайской консерватории, 2004. – 211 с. (на китайском яз.). 3.Чжан Сяо Нун. Китайское древнее вокальное искусство. – Пекин: Издательство «Китайское книжное бюро», 2003. – 215 с. (на китайском яз.). Лисенкова Н.Н. (Нижний Новгород) О СУБЪЯЗЫКОВОЙ ОТНЕСЕННОСТИ ВСТАВНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ Одним из видов избыточности, характерной для синтаксиса разговорной речи, является использование вставных элементов особого рода, аффективное содержание которых преобладает над их предметно-логическим значением. Такие слова и словосочетания называются эксплетивами, или вставками, выступают в качестве выразителей эмоций, сопровождающих речь, и сообщают высказыванию целый ряд модально-экспрессивных оттенков значения, например: Who the hell do you think you are? (Wesker) Морфологически эксплетивы обычно представляют собой существительные с предлогом или артиклем, прилагательные, наречия или адъективированные причастия (the hell, on earth, bloody, damned). По форме они напоминают члены предложения, однако определение их реального синтаксического статуса вызывает определенные трудности. В большинстве случаев лексическое значение данных элементов настолько ослаблено, что они утрачивают способность реализовать присущую языковым единицам номинативную функцию. Их отношения с другими компонентами предложения можно охарактеризовать как псевдосинтаксические. Понятие эксплетива, таким образом, несовместимо с представлением о члене предложения. Лексика, используемая в эксплетивной функции, ограничена, как правило, определенным кругом значений, относится преимущественно к религиозной тематике, например, the hell, the devil, goddam, the deuce и выражает обычно отрицательные эмоции. В разговорной речи довольно распространенными являются случаи функционирования эксплетивов в составе высказывания, как с установкой на достижение соответствующего эмоционального эффекта, в состоянии эмоционального напряжения, так и без какой-либо целеустановки, что характерно для речи представителей определенных социальных или возрастных групп. Ограниченная употребительность эксплетивов, относящихся к специфической области субколлоквиальных единиц, определяется существующими религиозными и социальными запретами. Однако некоторые вставные элементы, имеющие аналогичный статус, носят более нейтральный характер по сравнению с приведенными выше и, соответственно, не имеют таких ограничений употребления, например, on earth, in the world, in God’s name в высказываниях типа What on earth is all this fuss about? (Shaw) или Where in the world have you been all this time? (Susanne). Отличие их от нейтральной лексики состоит лишь в том, что они не употребительны в официальном устном и письменном языковом общении. Другие же единицы, отвергаемые системой морально-этических воззрений языкового коллектива, напротив, являются абсолютно недопустимыми в связи со спецификой их лексического значения, такие как the fuck, fucking. В связи с этим возникает проблема дифференциации эксплетивных элементов в соответствии с их субъязыковой отнесенность, поскольку, как показывают наблюдения над языковым материалом, они неоднородны в этом плане. Очевидно, что в соответствии с разработанной Ю.М. Скребневым общей стилистической стратификацией лексики на основании социального престижа слова их следует отнести к субнейтральной области, [1.C.164] дальнейшее же распределение вызывает определенные трудности. С одной стороны, сам факт выходящего за рамки синтаксиса нейтральной области языка избыточного употребления предполагает целесообразность отнесения данных единиц к разговорной сфере. В связи с этим эксплетивные элементы располагаются Ю.М. Скребневым в ряду других коллоквиально маркированных единиц и, следовательно, должны характеризоваться минимальной степенью сниженности, что предполагает отсутствие у отправителя речи специальной целевой установки на стилистическую выразительность, на преднамеренное, осознанное достижение соответствующего эстетического эффекта [2.C.101] Вместе с тем известно, что значительная часть эксплетивов представляют собой слова-вульгаризмы, эстетически и этически неприемлемые для культурного человека. Употребление таких слов, как damn(ed), bloody, hell в речи и в художественной литературе, до недавнего времени считалось абсолютно недопустимым, не говоря уже о таких, к сожалению, все больше проникающих в печать словах, как fuck и fucking. Таким образом, в пределах класса эксплетивов возможно распределение по степени сниженности, осуществляемое в соответствии с наличием или отсутствием целенаправленной, осознаваемой говорящим деградацией речи. Необходимо также принять во внимание критерий универсальной или ограниченной употребительности той или иной единицы. В соответствии с этим такие структуры, как on earth/upon earth и in the world, а также различного рода апелляции к Богу (in God’s name, for Christ’s sake, in the name of Heavens и т.п.) должны быть отнесены к единицам минимальной степени сниженности, поскольку употребляются непреднамеренно и неосознанно всеми носителями языка вне зависимости от возраста и социального положения в ситуации неофициального общения. На противоположном конце шкалы будут располагаться непристойные слова, лексическое значение которых, связанное с интимной сферой деятельности человека, не допускает употребления их в речи представителей культурных слоев общества. (Тем не менее в настоящее время мы все чаще встречаем их в художественной литературе, кинофильмах и песнях, в том числе в качестве эксплетивов, например: What the fuck are you doing here? (Eminem) Все остальные, таким образом, оказываются посередине шкалы и, следовательно, характеризуются средней степенью сниженности. В данную группу попадают такие единицы, как the hell, the devil, bloody, lousy, damn, goddam., употребление которых вызвано осознанным стремлением говорящего снизить стилистическую тональность речи. Последнее, по-видимому, может вызвать возражение, поскольку традиционным является отнесение их к вульгаризмам, то есть словам максимальной степени сниженности. Однако материал современной англоязычной прозы, воссоздающий реальную речь в ситуации неофициального общения, свидетельствует о том, что такие слова, в отличие от вульгаризмов в их традиционном понимании, не только употребляются в речи представителей образованных и культурных слоев общества (например, профессора Хиггинса в «Пигмалионе» Б. Шоу), с установкой на достижение соответствующего эмоционального и эстетического эффекта, но могут употребляться без какой-либо специальной целеустановки, непреднамеренно и неосознанно, в силу привычки, приближаясь, таким образом, к разговорной лексике, как в следующем примере : “What the hellya reading?” he asked. “Goddam book.” (Salinger) Сказанное подтверждает тезис Ю.М. Скребнева о том, что внутри подразделений предложенной им стилистической дифференциации «в принципе возможны дальнейшие подразделения». [2.C.104] Специфика эксплетивов как особого класса слов, их стилистическая индивидуальность, трудности соотнесения структур подобного рода в различных языках (например, в русском и английском) оставляют открытым вопрос об их однозначном субъязыковом статусе. Библиографический список 1. Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1985, 2. Скребнев Ю.М. Очерки теории стилистики. - Горький, 1975. Люкс Е. П., Пальцев А. И. (Новосибирск) Жест в межкультурной коммуникации С развитием процессов глобализации стало активно развиваться и межкультурное взаимодействие. В современных условиях его масштабы и вовсе сложно переоценить. Сегодня ни одна сфера деятельности государства, будь то образование, наука, спорт или промышленность, не представляется без налаженных международных контактов, что, естественно, основано на межличностном взаимодействии. Именно здесь и становятся явными все существующие проблемы в сфере межкультурной коммуникации. Ведь кем бы мы ни были: политиками или спортсменами, мы, прежде всего, остаемся людьми, и воспринимаем окружающий нас мир через определенные, сформированные в рамках своей культуры, психологические фильтры. Еще одной особенностью, характеризующей современное общество, является повышение статуса английского языка, который во многих случаях играет функцию посредника в межкультурном взаимодействии. В определенном смысле можно говорить о том, что он стал нейтральным к породившей его культуре. Взяв на себя роль глобального координатора мировых процессов, США, как на государственном, так и на личностном уровне по умолчанию полагают свою систему ценностей в качестве нормативной для остального мира. Общеизвестно, что межкультурное общение (коммуникация) — это общение между представителями различных человеческих культур. [1] Вступая в контакт с представителями других культур, необходимо помнить и о межкультурной компетенции, под которой понимается способность успешно общаться с людьми других культур. Мультикультурное общение способствует формированию межкультурной компетенции и преодолению ксенофобии. Основой для успешной межкультурной коммуникации являются эмоциональная компетенция и межкультурная восприимчивость. Межкультурно-компетентной является личность, которая охватывает и понимает специфические программы восприятия, мышления и действия людей из чуждых ей культур. Когда люди думают об общении, то, в первую очередь, на ум приходит «язык». Но язык – это лишь одна из составных частей общения и порой, не самая важная. Подчеркивая их важность, было замечено: «Words may be what men use when all else fails», что в переводе означает: «Быть может, слова – это то, чем пользуются люди, когда все остальные средства общения оказались безуспешными» (буквально – «когда все остальное терпит неудачу»). [2]. Составляя диалог, можно тщательно подбирать фразы и продумывать каждое слово, но невербальные способы коммуникации зачастую очень сложно контролировать. Таким образом, учитывая тот факт, что существуют как универсальные жесты, имеющее одинаковое значение во всех культурах, так и уникальные, использующиеся только в одной конкретной культуре или имеющие различное значение в разных культурах, существует риск неверной интерпретации. К тому же не следует выделять один жест и рассматривать его изолированно от других жестов и обстоятельств, так как каждый из них, как и слово в любом языке, может иметь множество значений. Учитывая этот факт, жесты следует рассматривать в контексте. Так же проблема ошибочной интерпретации жестов возникает из-за несовпадения норм, ценностей, особенностей мировоззрения и т. п. Существующие крайние точки зрения в отношении происхождения невербальных проявлений, как мы полагаем, являются абсолютизацией одной из сторон общего процесса познания исследуемого явления. Первая - развивается специалистами в области социальных и гуманитарных наук (Р. Бирдвистел - один из них) и отстаивает тезис о полной социальной детерминации языка тела (жестовая коммуникация формируется в рамках конкретной культуры и лингвистической группы). Вторая группа ученых - специалистов в области естественных наук: этологов, приматологов, физиологов, психологов (П. Экман, Я. Ван Хоф и другие) обращает внимание на биологические основы поведения человека и приводит аргументы в пользу существования целого класса невербальных универсалий - движений, выполняемых сходным образом и в равной мере понятных людям самых разных культур. Истина, как мы полагаем, находится посредине. Под невербальными проявлениями мы понимаем биологически и социально обусловленные, внешне фиксируемые признаки поведения человека, усвоенные им и используемые в определенной системе социокультурных координат. Чаще всего жесты поддаются переводу, как на вербальный, так и не на вербальный иностранный язык, но здесь встает вопрос о межкультурной компетенции переводчика. Очень часто при недостаточных знаниях языка именно жестами люди пытаются облегчить процесс общения и достигнуть понимания. Однако встречаются и такие ситуации, когда жесты не только не помогают переводу, но и ведут специалиста по ложному следу. Ведь очень сложно переключиться со своих собственных правил невербального поведения и оценивать жестикуляцию собеседника, учитывая особенности его культуры. Хорошо известно, что интенсивность жестикуляции у представителей восточных и южных народов значительно выше, чем у народов Северной и Восточной Европы. Так, например, в речевом поведении арабов жесты, мимика и звуковысотные характеристики голоса задействованы в гораздо большей степени, чем у русских. Широко распространенный в США знак «о кэй» - «ноль», образованный большим и указательным пальцами, означает, что все в порядке, в Японии — деньги, а в Португалии и странах Латинской Америке этот жест неприличный. У многих народов Европы, а также американцев и канадцев, предки которых вышли из Старого Света, жесты и мимика имеют много общего. И поэтому даже при слабом знании языка человек в чужой стране может легко объясниться с помощью жестов. Иначе ситуация складывается подчас при общении людей, принадлежащих к культурам, которые на протяжении своей истории мало соприкасались друг с другом. [3]. Еще один яркий пример можно взять из японской культуры. Японец кивает головой и произносит слово «хэй». Наилучшим переводом этого слова будет «да». Но в японском языке «хэй» совсем не обязательно означает «да». Иногда оно может означать «да», иногда «может быть», а порой даже «нет». Это слово часто используется как регулятор речи, информируя говорящего о том, что собеседник его слушает. Данное слово в сочетании с данным вариантом невербального поведения (кивком головой) для японца почти наверняка будет обозначать не то, что для американца или англичанина. Многие деловые и правительственные переговоры сбивались из-за неправильной интерпретации именно этого поведения, когда американская сторона считает, что японцы согласны с чем-то и дело завершено. Для японца, однако, это может быть просто сигнал собеседнику о том, что он внимательно слушает. Точно так же подобные культурные различия становятся источником многих личных конфликтов между супругами или влюбленными [4] В общении мы не придаем особого значения левой или правой руке. Однако с этим надо быть предельно осторожным в ближневосточных странах: недопустимо протянуть кому-либо деньги или подарок левой рукой. У тех, кто исповедует ислам, левая рука считается нечистой, и вы можете нанести оскорбление собеседнику. Аналогично положение и с ногами, им также приписывается нечистая сила. По этой причине у мусульманских народов считается непозволительным при беседе, сидя на стуле, забрасывать ногу на ногу. [4]. И таких примеров можно приводить до бесконечности. В контексте мировых тенденций общественного развития становится чрезвычайно важным уметь определять культурные особенности народов, чтобы понять друг друга и добиться взаимного признания. Необходимо научиться воспринимать чужую культуру не через призму своей собственной, а найти в себе силы выйти за ее рамки. Для этого следует больше интересоваться культурой и бытом других стран, особенно страны изучаемого языка. Необходимо развивать так называемую межкультурную компетентность (знание жизненных привычек, нравов, обычаев, установок данного социума, формирующих индивидуальные и групповые установки; индивидуальных мотиваций, форм поведения, невербальных компонентов, национально-культурных традиций, системы ценностей). Эффективная межкультурная коммуникация не может возникнуть сама по себе, ей необходимо целенаправленно учиться. Именно поэтому все чаще в последнее время встает вопрос о том, что при изучении иностранного языка необходимо более тщательно изучать особенности как вербальной, так и невербальной межкультурной коммуникации, развивая межкультурную компетенцию. Библиографический список 1. Межкультурная компетенция. Википедия [электронный ресурс]//режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/] 2. Невербальное поведение людей в деловом общении. Г. Е. Крейдлин http://www.dialog-1.ru/materials/archive.asp?id=7345&y=2002 &vol=6077 3. Жесты у разных народов [электронный ресурс]//режим доступа: http://www.zhestov.net/zhesty/107.htm 4. Азбука жестов [электронный ресурс]//режим доступа: http://www.zhestov.net/zhesty/]. Макшанцева Н.В.(Нижний Новгород) Концептуальное описание языковых единиц в учебных целях До недавнего времени профессиональная подготовка студентов высшей школы включала теоретическое основание предметного содержания, номенклатуру и иерархию знаний, умений, навыков, а также методики их формирования, контроля и оценки. В настоящее время в педагогическом образовании наметился переход от предметно-центрированной модели подготовки специалиста с однозначно заданными когнитивными и деятельностными компонентами к интегрированной модели, базирующейся на взаимодействии предметной деятельности, социокультурной составляющей и личностных качеств студента. Предметом профессиональной деятельности выступает в нашем случае русский язык, или в метафорическом именовании «образ профессии». Студент является субъектом познавательной деятельности. Личность студента оценивается в русле деятельностного подхода, т.е. рассматривается как субъект, усваивающий, осваивающий и присваивающий знания о языке в контексте современной концептологии. Педагогическая проблема представляется в выявлении соотношения общественной и личностной значимости языка, в определении целей, задач, содержания, средств, результата подготовки будущего специалиста-лингвиста в условиях образовательной среды университета. Основным средством решения проблемы принята система диалоговых технологий, к числу которых мы относим: Репродуктивно-иллюстративную Задачную Тренинговую Ведущей единицей во всех этих технологиях является диалог. Диалоговый способ обучения получает распространение в лингводидактике в силу ряда причин. Как показывают исследования, человечество уходит от монологического восприятия мира, в основе которого лежит субъектно-объектная гносеологическая модель. Новая гносеологическая модель характеризуется осознанным переходом к субъектно-субъектным отношениям, интегративному взаимодействию, широко понятому диалогу. Согласно М.М. Бахтину, «жизнь по своей природе диалогична. Жить – значит участвовать в диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п.; в этом диалоге человек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом, поступками. Он вкладывает всего себя в слово, и это слово входит в диалогическую ткань человеческой жизни». Диалогичность становится ведущим принципом жизнедеятельности и технологий обучения. Диалогическое взаимодействие предполагает проблему понимания, в ходе которого адресат устанавливает между словами смысловые связи, которые составляют в совокупности смысловое содержание, высказывания. Нами учитывалась иерархия уровней понимания текста: словесное; смысловое (понятийное, контекстуальное, концептуальное); творческое; духовное. Особый интерес представляет концептуальное понимание, концептуальная стратегия, направленная на оптимальное восприятие национально-специфического образа мыслей, который воплощен в языковой когниции, присущей народу, говорящему на данном языке. Когнитивные процессы пронизывают весь процесс диалога. Значительную их часть при восприятии высказывания, средств их языкового выражения носитель языка почти не замечает. Встречая в тексте необычное слово, необычное употребление, носитель языка подвергает его осознанной рефлексии. Объем неизвестного значительно увеличивается, если в диалог вступают представители другой культуры. В экспериментальном обучении разным категориям студентов (русских и австрийских) был предложен диалог Гринёва и Пугачёва из повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка». - А ты полагаешь идти на Москву? - Бог весть. Улица моя тесна: воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро. При первой неудаче они свою шею выкупят своей головою. - То-то - сказал я Пугачеву. Не лучше ли тебе отстать от них самому заблаговременно да прибегнуть к милосердию государыни? - <…> Нет, поздно мне каяться. Для меня не будет помилования. Буду продолжать как начал. Как знать? Авось и удастся! Гришка Отрепьев ведь поцарствовал же над Москвою. - А знаешь ты, чем он кончил? Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его телом пушку и выпалили! - Слушай, - сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. - Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве рассказывала старая калмычка. «Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-навсего только тридцать три года? - Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, - что ты пьешь чужую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел и ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон, чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там, что Бог даст!» - Какова калмыцкая сказка? - Затейлива. Но жить убийством и разбоем значит по мне - клевать мертвечину. Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. |
Похожие:
 | Лингвистические основы межкультурной коммуникации. Часть I: Сборник материалов международной научной конференции 10-11 декабря 2009... | | Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова |
| Учебные материалы по истории английского языка (среднеанглийский и ранненовоанглийский периоды) | | А. Д. Шпак. Закон «О защите прав потребителей»: Курс лекций – Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет... |
| «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова» (далее – нглу, Университет), регламентирующим порядок... | | Язык. Речь. Речевая деятельность: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск седьмой. – Нижний Новгород: Нижегородский государственный... |
 | Полное наименование – Предуниверситарий федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования... | | Печатается по решению редакционно-издательского совета гоу нглу им. Н. А. Добролюбова. Специальность: 022600 – тмпияк. Дисциплины:... |
| Пакеты прикладных программ служат программным инструментарием решения функциональных задач и являются самым многочисленным классом... | |