На правах рукописи
Скачать 1.37 Mb.
|
Диалоги, как уже говорилось нами выше, самая сильная сторона этого репортажа. Практически весь текст построен на диалогах журналиста с героями текста: «- Нет страха перед родителями? – ханжески спросила я. - Нет, меня уже давно осуждают. Я снималась в порно, - поправляя цветок, похвасталась Мария»; «- А ты зачем на проект рвешься? - У меня была девушка Настя. Мы с ней встречались восемь месяцев, потом расстались, не по моей инициативе. Я начал искать девушек по ее подобию. В общем, не нашел… Потом на проекте увидел участницу – ее тоже зовут Настя, и она внешне и по характеру похожа на мою. Вот хочу нормальные отношения построить на проекте. Это самое главное для меня, а тусовка – уже потом…»; «Как человека опытного, я попросила Павла Неприятеля дать совет новичкам: как себя вести на кастинге, чтобы понравиться. - Расслабьтесь, раскрепоститесь, выпейте бокал вина. Будьте честны, будьте собой. Ведь если человек лох, его все равно рано или поздно раскусят, - подбодрил Павел». Довольно часто темы, которые звучат в беседах журналиста и героев, носят откровенно провокационный характер. Автор будто бы сама подталкивает людей на такие ответы, но тут очень важно понимать специфику издания, в котором работает корреспондент и тему, которую она выбирает. Ведь само по себе шоу, которое является инфоповодом абсолютно провокационное, а значит и настроение текста может быть таким же, что лишь усилит его воздействие. В целом, несмотря на то, что при первом прочтении репортаж кажется серией банальных разговоров при его подробном анализе можно найти ряд интересных психологических ходов: это столкновение различных, порой кардинально разных типажей в тексте, провокационные вопросы, которые раскрывают ту часть героя, которая была неожиданна для читателя. Хотя сам по себе текст не полностью соответствует формату жанра. Анастасия Дмитриева, «Я побывала в «Наших». Личный опыт», журнал «Город 812»34 Данный текст рассказывает о журналистском эксперименте: автор внедрилась в организацию «Наши» и рассказывает аудитории о том, что она в ней делала и как функционирует данная организация на примере личного опыта и наблюдений. Если быть до конца точными, то в данном репортаже не получится вычленить одно единственное место действия. Геолокаций в тексте много: «Но сначала было собрание. 2 ноября минут 40 все сидели в переполненном зале Дома молодежи» или «Первая остановка была в лесу. Случилось это около полуночи, и всем пришлось выйти из автобуса», или «3 ноября погода была пасмурная, накрапывал дождь. Марш проходил в две колонны, от памятника Тарасу Шевченко до площади Европы», или «Офис «Наших» (или штаб, как они его называют) находился на тот момент в пяти минутах от метро «Сенная площадь», в жилом доме на Апраксином переулке». Но главное то, что создается четкое ощущение, что главным местом действия данного текста стала сама организация «Наши», о которой рассказывает автор. Ее погружение в тему оказалось настолько глубоким и точным, что любой читатель, который прочел данный текст от начала и до конца может с легкостью ощутить себя в теле автора и пережить с ней все то время, что она провела внутри «Наших». Автор водит нас за собой от одной точки до другой, предоставляя полную и точную картину того, что она видит и слышит. И что очень важно – что делает при этом сама. На наш взгляд главным героем этого текста можно считать самого автора. Уже прочитав название, становится ясно, что автор хочет и будет нам рассказывать историю, которая была полностью пропущена через него самого: «Личный опыт». Так или иначе, это не мешает журналисту ввести и других персонажей в тело повествования, которые очень гармонично сочетаются в этом репортаже друг с другом. Помимо самого автора, вторым главным героем, образ которого разворачивает на фоне второстепенных героев, является Надя Тарасенко: «Наконец пришла Надя Тарасенко – бойкая девушка лет 25, одна из тех самых комиссаров, руководитель движения в Петербурге». Ни разу в тексте не встречается описания ее внешности, как и описаний других героев, но это не мешает нам нарисовать у себя в голове собственный портрет человека за счет тех деталей, которые сопровождают героев (речь, мимика, определенные действия). Возможно, в этом и была задумка автора – дать возможность читателю самому придумать визуальный образ тех людей, которых они никогда не увидят, но могут услышать и представить, что они делают. Сцен действия в тексте очень много. Практически вся история, которую нам повествует журналист – одно сплошное движение: начиная от митинга в Москве и заканчивая тем, как ее внедрение в «Наших» закончилось: «Как только автобус трогался с очередной остановки, ребята доставали гитары, и до поздней ночи наш автобус не спал – было ощущение, что едем мы не на политический марш, а на турслет. Попытки поговорить о политике наутро предпринял только один мальчик», «После того как плакаты закончили шествие, от лица «позора» никто не выступал. Женщина с микрофоном велела кидать плакаты на землю и топтать их ногами. Ее послушались с радостью. Всем было весело», «Вялость объяснилась просто – все уже закончилось: ОМОН разъезжался, плакаты сворачивались, на площади еще кучковались бабушки и дедушки. Мы подошли к одной такой кучке, спросили, что происходит. Бабушка принялась активно защищать Ходорковского и ругать Путина. Мы достали камеру», «Мы надели красно-белые жилетки, парни взяли флаги, Галя встала на крыльцо у входа и стала скандировать: «Здесь нарушают закон!», «Здесь спаивают ваших детей!», «Здесь продают алкоголь несовершеннолетним!», «Сбавляй активность! Сбавляй обороты!», «Мы закроем магазин! Много нас, а он один!», «Директора к ответу!» - остальные хором повторяли за ней». Несмотря на объем текста, который является довольно большим, динамика и постоянное действие позволяют прочесть его на одном дыхании и при этом не забыть то, что было в начале повествования. Этому также способствует система подзаголовков в этом тексте, которая упрощает чтение и делает его более динамичным на уровне структуры. Фактов в тексте тоже достаточно. Как правило, они носят локальный характер, то есть касаются не какой-то общей информации по теме, а имеют непосредственное отношение к тому, о чем пишет журналист в данном отрывке текста: «2 ноября минут 40 все сидели», четкие данные о ситуации, в которой находится автор, «Офис «Наших» (или штаб, как они его называют) находился на тот момент в пяти минутах от метро «Сенная площадь», в жилом доме на Апраксином переулке. Никаких табличек на двери нет. Нужно точно знать, где этот офис расположен, иначе не найдешь. Еще нужно знать код замка при входе во двор. И код домофона. И номер квартиры. И то, что квартира в подвале», несмотря на некую иронию в данном перечислении, так или иначе, это четкие данные, причем несколько секретного характера, что лишь подогревает читательский интерес к дальнейшей ситуации. Нельзя сказать, что в этом тексте ярко и напрямую описываются какие-то конкретные эмоции. Они чаще выражаются не четкими прилагательными или наречиями, а скорее реакциями людей, их действиями. Хотя есть и прямые указания: «Ее послушались с радостью. Всем было весело» Еще одним типом эмоций в этом тексте является авторская рефлексия. Она крайне ценна и интересна тем, что появляется в самом конце текста и высказывается не цитатой, но произносится от имени журналиста: «За камерой я не пришла и садики снимать не стала. И в Москву не поеду. Лучше позвоню младшему брату и схожу с ним на каток». Полное разочарование и нежелание автора дальше участвовать в деятельности этой организации легко считывается между строк благодаря тому, что журналист вносит в эту фразу столько личного: говорит о своем родном брате. Здесь как бы намек на то, что насмотревшись на «фальшивые» дела, автор хочет сделать действительно что-то искреннее и человечное. В тексте довольно много диалогов, зачастую они небольшие, но это лишь подчеркивает их важность – автор намеренно подводит нас к фразам, которые преподносит в форме диалога, так как они являются самой яркой эмоциональной точкой в той ситуации, в которой они звучат: «– А ты видел фильм «Брестская крепость», только что вышел в кино? –Нет. – Я смотрел: отличный фильм! Такие и нужно снимать, чтобы воспитывать патриотизм! А не всяких «Царей», где вообще нет национальной идеи – Иван Грозный был великий царь, а не такой жалкий, как в фильме показан!». Этим диалогом автор заканчивает ту часть, в которой чувствовалась псевдо патриотичность мероприятий «Наших». «– Какой ролик?- спрашиваю. – Мы возьмем какое-нибудь готовое видео и сделаем озвучку – так проще. Ничего снимать не будем. – А раньше что-нибудь снимали? – Нет. Но скоро снимем. Надо только придумать что. Через месяц придумали». Диалог, который ярко показывает нам всю абсурдность в организации работы «Наших» в Петербурге. Суммируя все вышесказанное, можно сказать, что в тексте есть все элементы репортажа, которые мы пытались найти: различные места действия, герои, как главные, так и второстепенные, эмоции людей и общение с ними автора, диалоги. Очень важно добавить, что при нашем анализе не раз звучало слово «история». Данный текст очень просто охарактеризовать именно этим словом. Если убрать местоимение «я» и подставить любое имя, то данный текст может смело сойти за часть рассказа современного автора. Ксения Потеева, «Лаврентьевы. Спрячь за высоким забором девчонку…», интернет-газета «Фонтанка.ру»35 Данный текст повествует о судьбе девушки, которую родня мать заперла вместе с собой в сарае в деревне и держит ее там уже почти 20 лет. Журналист отправляется на место, где разворачивается эта человеческая трагедия и описывает читателям обстановку и ситуацию. В этом репортаже место действия играет очень большую роль. По сути, оно и является инфоповодом данного текста, что можно считать его особенностью – автор переносит нас в деревню Дорогостицы, а если быть точнее, в дом семьи Лаврентьевых, где в сарае заточена главная героиня текста: «На странную девушку случайно наткнулись приставы-исполнители отдела судебных приставов Солецкого района Новгородской области. В последних числах мая они пошли по домам должников по алиментам – на носу был День защиты детей, подходящий повод, чтобы напомнить нерадивым родителям о существовании брошенных отпрысков. Лишний раз решили навестить дом Сергея Лаврентьева в деревне Дорогостицы». Уже прочитав заголовок, становится понятно, что главный герой у этого репортажа есть, и он явно один, или, по крайней мере, будет являться центробежной силой текста, вокруг которой всё будет разворачиваться. Так и есть – главная героиня текста женщина по имени Лена, судьбу которой частично автор раскрывает нам еще в лиде, подогревая тем самым интерес ко всей истории в целом: «В глухой деревне Новгородской области мать держит взаперти собственную дочь. Почти 20 лет. 73-летняя женщина уверяет, что делает всё для её безопасности. Великовозрастная затворница, которой под сорок, выйдя на несколько минут на свет, вторит матери, что не хочет носу высовывать из сарая, который почти два десятилетия служит им обеим домом, и скрывается в темном домишке». Безусловно, мать Лены не уходит полностью на второй план, она является создателем инфоповода, точнее той, кто его создает в плане физическом, но, как будет сказано нами далее, более подробные описания и большая часть внимания автора будут уделяться именно Лене. Нельзя сказать, что данный текст лишен действия как такового. В репортаже есть сцены, меняются планы. Сначала автор едет до искомой деревни вместе с судебными приставами: «Добраться до Дорогостиц общественным транспортом нельзя. Автобусы из райцентра едут только до ближайшей деревни Горки, откуда до места назначения еще четыре километра по грунтовке. От Великого Новгорода это и вовсе почти в 130 километрах. Машина петляет, один из приставов, отправившихся вместе с журналистами, сетует, что теперь чинить такие трассы в поселковой местности приходится только за счет местного бюджета». Затем они пытаются найти нужный дом: «Однако, свернув на боковую улицу, едем в самый ее конец и останавливаемся возле распахнутой калитки в посеревшем от времени деревянном заборе». Затем происходит сцена общения автора с матерью Лены и самой героиней, которые тоже что-то делают: «Почесав искусанные комарами ноги, посидев немного, заматывая распухший и загноившийся палец листом лопуха (накануне она колола дрова и посадила занозу), утомленная беседами и вопросами незнакомых людей Лена, не особо прощаясь, ушла в дом. Валентина Егоровна как-то походя, привычным движением, сразу же подпирает дверь стоящей тут же доской». Но, несмотря на все эти примеры, текст сложно назвать динамичным. Возможно, это связано с тем, что в нем мало живой речи, хотя она могла быть, поскольку так или иначе причиной для написания репортажа стал факт, связанный с живым человеком. То есть сам по себе мотив общаться с ним - присутствовал. Возможно, динамика отсутствует, поскольку всё действие происходит на довольно маленьком пространстве – около сарая на небольшом земельном участке. Возможно, это изначальная задумка автора, который хотел показать, что за столько лет затворничества герою не о чем говорить с обычными людьми, поэтому диалога и не получается как такового. Описания обстановки явно сильная сторона данного репортажа. Журналист крайне подробно, досконально описывает нам все, что видит. Текст разделен подзаголовками, нам хотелось бы обратить внимание в связи с разговором об описательной части, на часть текста под названием «Дорога к затворнице». В ней автор демонстрирует все мастерство описания, дополняя его фактами, которые приводятся не в сухой форме, а из уст живого человека, что еще сильнее усиливает эффект присутствия: «Добраться до Дорогостиц общественным транспортом нельзя. Автобусы из райцентра едут только до ближайшей деревни Горки, откуда до места назначения еще четыре километра по грунтовке. От Великого Новгорода это и вовсе почти в 130 километрах. Машина петляет, один из приставов, отправившихся вместе с журналистами, сетует, что теперь чинить такие трассы в поселковой местности приходится только за счет местного бюджета, а в этом почти оставленном жителями уголке на такие работы денег явно не найдется. Так что он время от времени предупреждает водителя, откуда ждать очередной ямы или осыпавшейся дороги». На этом описания окружающей обстановки в тексте не заканчиваются, вот один из примеров подробного описания местности, которое передает атмосферу места, куда попал автор: «Однако, свернув на боковую улицу, едем в самый ее конец и останавливаемся возле распахнутой калитки в посеревшем от времени деревянном заборе. За забором - густые заросли лопуха и две тропинки. Одна - к давно не белёному домику, вторая - к покосившемуся сараю с одним полуслепым окном. Вокруг тишина, и только слышно, как за деревней гонят мычащее стадо коров». Стоит также отметить, что автор не ограничивается визуальной частью описания и подключает звук, чтобы усилить воздействие на аудиторию. Также сильной стороной можно назвать детали в описании внешности, порой не самые приятные. Журналист не только показывает нам внешность героини репортажа, но и подключает другие каналы восприятия, чем еще сильнее передает аудитории ту обстановку, в которой она находится: «Немытые волосы, похожие больше на дреды, схвачены в неаккуратный хвостик давно растянувшейся резинкой. На ногах - резиновые шлепанцы (велики на несколько размеров). Видно, что она только собралась, и то слишком спешно, так как гости были настойчивы в желании с ней лично пообщаться. На вид Лене едва ли дашь и двадцать. Если приглядеться, то можно все-таки разглядеть морщинки и седые волоски». В тексте присутствует определенная фактология, как правило, она связана с конкретной ситуацией, в которой находится журналист: «Местные в большинстве своем работают в колхозе "Россия" - единственном приносящем доход предприятии в районе. Там зарплаты не только по новгородским меркам неплохие - можно получить и 20, и даже 40 тысяч в месяц на молочной ферме». Вот один из примеров, автор, попав в деревню, рассказывает читателям, чем занимаются жители деревни. Одна из причин, на наш взгляд, по которым этот текст не так подвижен, как мог бы быть – полное отсутствие в нем эмоций. Если люди говорят, что они просто произносят фразы, без каких либо эмоциональных окрасов. Безусловно, в некоторых местах появляются глаголы «сетовать», то есть нам пытаются показать досаду человека, произносящего эти слова. Но, скорее всего, он используется лишь для того, чтобы разбавить лексику текста, поскольку человек, произносящий этот окрашенный эмоционально глагол абсолютно безлик, и не представлен читателю, то есть он теряется в общем массиве текста вместе с эмоцией, которую он хотел выразить. Возможно, что автор намеренно ведет повествование как будто бы безэмоционально. Описывая вопиющие факты, он предоставляет аудитории лишь факты, для того чтобы мы могли сами испытывать свои собственные эмоции. Если в подобной ситуации автор будет давать аудитории свои переживания и рефлексию, то может произойти, выражаясь словами известного репортера журнала «Русский репортер» Дмитрия Соколова-Митрича, «кража эмоций у читателя»: их собственные впечатления будут замещаться эмоциями журналиста. Еще одной причиной, по которой данный текст не достаточно динамичен, является практически полное отсутствие развернутых диалогов. Автор общается в тексте как минимум с тремя людьми непосредственно на месте события. Нам дается начало диалога, которое представлено тремя или четырьмя фразами, но далее разговор переходит в абзац, где автор в косвенной форме передает нам слова, которые были сказаны ему во время диалога. То есть, в данном репортаже диалог используется лишь как форма, которая позволяет плавно перейти к классической информирующей форме косвенной речи. Обобщая все вышесказанное нужно отметить, что, несмотря неполное присутствие в тексте большинства озвученных нами критериев идеального зарубежного репортажа, материал все равно интересен, потому что в это основе драматическая человеческая история, украденная у ребенка судьба, то есть сама тема усиливает впечатление от репортажа, созданного не по всем канонам жанра. В шорт-лист номинантов конкурса «Золотое перо» - 2012 попал один печатный репортаж: текст Григория Набережнова «На нелегальном положении», опубликованный в газете «Деловой Петербург». |
Похожие:
 | Визуализации образа России в зарубежной прессе | | Исследование методов pr-поддержки государственных праздников в Интернете |
 | I. Индустрия красоты и здоровья: структура, субъекты, направления развития | | Макетирование страниц мобильных приложений. Модульные сетки и прототипирование. 32 |
| Корпоративная культура как технология внутрикорпоративного управления конфликтами 67 | | Tucano Coffee как объект коммуникационной поддержки и информационного продвижения 67 |
| Некоторые значимые этнокультурные стереотипы национальных культур России, США и Европы | | I. Зарубежное телевидение: концептуальные подходы к пониманию общественных и коммерческих моделей развития |
| Стратегии коммуникационного продвижения продукции автомобильной промышленности кнр на российском рынке | | Анализ и сравнение «Empire» с отечественными изданиями и выведение модели просветительского журнала 48 |