5. Выводы
Таким образом, при описании РОИ русского языка необходимо учитывать параметры этого регистра (ситуацию общения, ролевые и личные отношения между участниками коммуникации и т. д.) и его соотношение с другими регистрами языка. Кроме того, необходимо учитывать различия между реальным речевым поведением носителей языка в ситуации общения с иностранцами (РОИ) и стереотипом, то есть представлением носителей о том, что является возможным, необходимым или желательным при таком общении. Сравнивая результаты нашего исследования с данными, полученными по РОИ других языков, можно попытаться ответить на вопрос, все ли типичные черты, выделенные на материале других языков, представлены в русском РОИ и чем определяются различия, существующие между используемым в этой ситуации регистром русского языка и соответствующими регистрами других языков мира.
ГЛАВА 2. РЕГИСТР ОБЩЕНИЯ С ИНОСТРАНЦАМИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
1. Методы сбора материала 1.1. Два основных варианта сбора материала
Как было показано в первой главе данного исследования, при изучении регистра общения с иностранцами важную роль играет выбор метода сбора материала, так как, выбирая метод, исследователь тем самым выбирает и объект изучения – языковую реальность или лингвистический стереотип. Как представляется, интерес для исследования представляют оба эти компонента специфической для данной культуры лингвистической ситуации: и реальное поведение людей, и их представления о возможных вариантах поведения и о ситуации в целом. Но, комплексно подходя к проблеме, необходимо помнить о недопустимости смешения языкового материала, полученного при помощи разных методов. Поэтому имеет смысл отдельно рассматривать данные, полученные в результате непосредственного наблюдения и в результате анкетирования и интервьюирования, так как последние отражают сознательную лингвистическую работу информантов, а не непосредственную речевую деятельность. Данный раздел посвящен описанию методов, использованных нами для сбора языкового материала, отражающего реальное речевое поведение носителей русского языка в ситуации общения с иностранцем.
1.2. Описание типичных для России ситуаций общения с иностранцами в сопоставлении с ситуациями в других странах
Социолингвистическая ситуация в современной России, безусловно, отличается от ситуаций в большинстве европейских стран и в США. Разные социально-экономические и культурные условия определяют и существование круга типичных ситуаций общения, одним из участников которого оказывается иностранец. Можно сказать, что и само понятие «иностранец» и связанные с ним коннотации отличаются в русском языке от соответствующих понятий в других языках. Согласно словарному определению, «иностранец – гражданин, подданный другой страны» (Ожегов 1987). В отличие от, например, английского языка, где слово foreigner может употребляться в значении «a person from outside one's community» («человек, не входящий в какое-либо сообщество») (Webster 1996), в русской лексеме доминирует значение, связанное с представлением не о границе вообще, а именно о границе между государствами. В то же время, в понятие «иностранец», по крайней мере, в настоящее время, не включаются граждане стран – бывших республик Советского Союза. С юридической точки зрения, они являются иностранцами, но язык их (пока) таковыми не признает. Так, высказывание «Ко мне приехали иностранцы из Армении (Узбекистана, Белоруссии и т. д.)» может быть понято в смысле «приехали иностранцы, которые раньше по каким-то причинам были в Армении», но не в смысле «приехали жители Армении», которые не воспринимаются как иностранцы. По словам одного из информантов, «Он [житель Кавказа] может очень плохо говорить по-русски, но он знает такие слова и реалии, каких ни один иностранец не знает». Таким образом, иностранец – это не просто формально гражданин другой страны, для определения объема этого понятия принципиально важно, что это человек, существующий в другом социально-экономическом и культурном пространстве. Причины такого отношение к иностранцам как к представителям совершенно другого мира, жителям другой планеты, по-видимому, следует искать в той вынужденной изоляции от внешнего мира, в которой долгое время существовали жители СССР. Примечательно, что, например, в словаре В. И. Даля иностранец определяется как «житель или выходец, путник из иного государства, земли» (Толковый… 1997), а в современном словарном определении (см. выше) идея пути никак не выражена. Между Советским Союзом и остальным миром существовал не путь, дорога, а граница. При общении с иностранцами важно именно это ощущаемое носителем языка отсутствие не только языковой, но и культурной общности, поскольку то, как говорящий воспринимает собеседника, влияет на используемые им лингвоповеденческие стратегии и на весь ход коммуникации. Поэтому в данной работе под иностранцами понимаются граждане иностранных государств (к которым не относятся бывшие союзные республики), временно находящиеся в России. Необходимо отметить также, что в задачи данного исследования не входило изучение того, как происходит общение между русскими и иностранцами за пределами России, так как для этого в нашем распоряжении нет необходимого материала.
Второе уточнение, которое необходимо сделать, состоит в том, что исследование проводилось в одном городе – Санкт-Петербурге, и не может претендовать на описание ситуации по России в целом. В то же время, можно предположить, что обнаруженные тенденции в речевом поведении свойственны не только жителям Санкт-Петербурга, но и другим носителям русского языка, причем именно большой город и крупный туристический центр, каким является Петербург, дает возможность для изучения контактов русских с иностранцами.
В ситуациях, описанных в научной литературе, посвященной проблемам коммуникации с иностранцами, в качестве иностранца, как правило, выступает либо студент, изучающий иностранный язык в университете и общающийся с преподавателями и другими студентами, (например, Freed 1981; Henzl 1973; 1979), либо иностранный рабочий, временно или постоянно проживающий в данной стране и контактирующий с работодателями и чиновниками иммиграционной службы (например, Meisel 1975; 1977; Snow 1981). Если ситуации первого типа, о чем будет еще сказано ниже, типичны для современной российской действительности, то второй тип ситуаций – общение с иммигрантами – для России менее характерен. Исключением, возможно, являются некоторые города Сибири, где в последнее время появилось много выходцев из Китая, но в целом в современной России довольно мало иностранных иммигрантов, обладающих низким социальным статусом, и их группы являются закрытыми сообществами. Исключение составляют беженцы из некоторых регионов России и бывших союзных республик, но они, как было уже сказано, не могут быть включены в понятие «иностранец».
Как было показано в первой главе настоящей диссертации при рассмотрении данных разных исследований, существует зависимость между связывающими говорящих симметричными или асимметричными социальными отношениями (например, преподаватель – иностранный студент vs. работодатель – рабочий-иммигрант) и используемыми ими лингвоповеденческими стратегиями. Это прежде всего проявляется в возможности отказа от соблюдения языковых норм в ситуации общения с человеком, чье социальное положение осознается как более низкое, в результате чего возникает ощущение социальной дистанции. Для отношений между русскими и иностранцами, скорее, характерна своеобразная симметрия или же отношения «снизу верх» со стороны носителя русского языка (в том случае, если иностранец является работодателем или богатым и перспективным клиентом). Большинство иностранцев в современном Петербурге – либо бизнесмены, либо туристы. В первом случае, как правило, иностранец не стремится овладеть русским языком, обходясь в профессиональном и повседневном общении родным или английским языком и прибегая в случае необходимости к услугам переводчика. Так же обстоит дело и в случае кратковременных туристических визитов, особенно в составе туристической группы. Носители русского языка, профессионально связанные с обслуживанием иностранных туристов (сотрудники турагенств, продавцы сувениров и т. д.), обычно в той или иной степени владеют английским языком или хотя бы его начатками, что является обязательным условием приема на работу. Таким образом, русский язык не является средством общения с этими группами иностранцев, а общение с иностранцами на других языках, кроме русского, не является предметом данной работы.
Типичный иностранец, использующий русский язык как средство общения с носителями, – иностранный студент, изучающий русский язык и временно находящийся в России с учебными или туристическими целями. Можно выделить следующие типичные сферы общения между носителями русского языка и иностранцами, говорящими по-русски:
1. Спонтанные кратковременные контакты (на улице, в транспорте, в магазине, в библиотеке и т. д.) Инициатором беседы обычно является иностранец, обращающийся к русскому с запросом о необходимой ему информации. Участники разговора не знакомы между собой, носитель русского языка опознает в собеседнике иностранца по первым же его словам и в дальнейшем ориентируется в построении высказываний на адресата, не вполне владеющего языком. Общение, как правило, непродолжительно. В исследовательской литературе распространено мнение, что при таких кратковременных контактах особенности РОИ не проявляются в полной мере, так как носитель языка не успевает приспособить свою речь к потребностям собеседника (Workgroup 1978). С другой стороны, высказывалось мнение, что именно при кратковременном контакте незнакомых между собой собеседников наиболее вероятно появление аграмматических высказываний (Long 1981). Можно предположить, что на самом деле здесь нет противоречия, так как аграмматические высказывания могут появиться как первая стереотипная реакция на адресата-иностранца, тогда как некоторые другие черты регистра проявятся постепенно в ходе диалога.
2. Дружеское общение в неформальной обстановке между иностранцами и их русскими друзьями и знакомыми. Круг обсуждаемых тем не ограничен. Сюда можно включить общение в гостях, на вечеринках, при совместной деятельности, а также общение между иностранцами и русской семьей, у которой он снимает комнату, что является достаточно распространенной ситуацией.
3. Общение в формальной обстановке, например, в университете между иностранными студентами и работниками администрации, между студентами и преподавателями. Тематика, как правило, ограничена учебной сферой и организационными вопросами.
4. Общение между иностранными студентами и преподавателем русского языка как иностранного на уроке. Специфика этой ситуации состоит в том, что конечной целью является не просто обмен информацией и поддержание коммуникации, а усвоение иностранцем языка, язык как код становится предметом обсуждения.
1.3. Сбор материала по РОИ
Все описанные выше сферы общения носителей русского языка с иностранцами, изучающими русский язык, в различной степени доступны непосредственному наблюдению и дают разные возможности для сбора языкового материала. Основным методом сбора материала в нашем исследовании было фиксирование при помощи записывающего устройства (диктофон) диалогов, происходивших между носителями языка и иностранцами в ситуации естественного общения. Магнитофонные записи затем расшифровывались в орфографической записи, отражавшей, в случае необходимости, отклонения от существующей произносительной нормы. Кроме того, использовались знаки паузы (| – для паузы продолжительностью до 2 сек., || – для паузы продолжительностью сверх 2 сек.) в местах, где наличие паузы не предусмотрено нормой языка. Всего было сделано 28,5 часа записей, что считается достаточным для исследований такого рода. Например, в исследовании Б. Фрид (Freed 1981) было сделано 22 часа записей, но в большинстве работ используются значительно меньшие объемы материала. Также при сборе материала для нашего исследования в ряде случаев, когда невозможно было произвести запись, высказывания записывались по памяти с указанием основных произносительных особенностей. Магнитофонная запись велась как самим исследователем в ситуациях, доступных наблюдению (спонтанные диалоги на улице, в транспорте, магазинах и т. д., общение среди знакомых, уроки русского языка как иностранного), так и другими лицами. Большинство записей были сделаны иностранцами, которым сообщалось о цели исследования, и они записывали свои беседы в различных ситуациях общения с русскими знакомыми, которым о записи не сообщалось. Кроме того, ряд записей был сделан носителями русского языка, у которых дома временно проживают иностранцы. Перед ними была поставлена задача записать общение между иностранцами и другими носителями русского языка, то есть другими членами семьи и гостями, которые не знали о записи. При этом записывающие беседу русские сами принимали участие в разговоре, в связи с чем необходимо затронуть вопрос о том, оказывает ли влияние на речевое поведение человека то, что он знает о ведущейся записи разговора.
Как выяснилось при анализе записей, полученных в разных условиях, присутствие записывающего устройства не оказывает сколько-нибудь серьезного воздействия на речевое поведение субъектов в том случае, если ситуация общения остается естественной. Человек, знающий о записи, довольно быстро забывает о ней и начинает вести себя обычным для него образом. Если же от носителя требуется записать его беседу один на один с иностранцем в непривычных для него «лабораторных» условиях, ситуация перестает быть естественной, и носитель испытывает серьезные затруднения и может даже совсем отказаться от разговора. Возможен также вариант, когда русскоязычный собеседник обнаруживает в процессе разговора, что ведется запись, но ему сообщается ложная цель этой записи (например, иностранец говорит, что он хочет записать разговор, чтобы потом проанализировать свои ошибки или просто проверить, как работает диктофон). В этом случае внимание собеседников не фиксируется на записи, они не ставятся в ситуацию, когда им нужно обдумывать, что и как они говорят. Таким образом, воздействием самого факта записи на речевое поведение носителей русского языка в ситуации общения с иностранцем можно пренебречь и рассматривать полученные записи как более или менее адекватно отражающие языковую реальность.
В том, что исследователь не присутствует при записи интересующих его текстов и не может влиять на ход диалогов, есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, исследователь располагает минимумом информации о факторах, влияющих на собеседников, и часто ему недостает экстралингвистической информации, в результате чего некоторые высказывания остаются непонятными. Кроме того, невозможно получить полное представление о паралингвистических средствах коммуникации. Но, с другой стороны, невозможность контролировать собеседников и влиять на результат исследования, безусловно, повышает объективность полученных данных, не говоря уже о том, что в большинстве случаев просто невозможно получить материал по непосредственной речевой практике в присутствии постороннего наблюдателя, каким является для информантов исследователь. По выражению У. Лабова, «мы должны наблюдать, как говорят люди, когда за ними не наблюдают» (Labov 1972: 113). Кроме того, в результате применения такого метода записи возникает возможность проникнуть в далекие от исследователя слои общества и получить более объективную картину происходящего.
Помимо записей реального речевого поведения носителей русского языка при общении с иностранцами, для выяснения отношения носителей языка к РОИ в данном исследовании были использованы данные непосредственного наблюдения и записи высказываний русскоязычных информантов и некоторых иностранцев, связанные с проблемами, затрагиваемыми в настоящей диссертации.
|
