V. ПРАВИЛО 39 РЕГЛАМЕНТА СУДА
. В соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее постановление вступит в силу только в том случае, если: (а) стороны заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату; или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату; или (c) Коллегия Большой Палаты отклонит обращение о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.
. Местонахождение заявителя все еще неизвестно, но он все еще подлежит экстрадиции в соответствии с окончательными постановлениями российских судов по настоящему делу. Принимая во внимание вывод о том, что заявитель столкнется с серьезным риском быть подвергнутым пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в Узбекистане, в интересах надлежащего проведения судебных разбирательств, Суд считает необходимым сохранить применение ранее указанной меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда до вступления настоящего постановления в силу или до дальнейших распоряжений.
VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд приходит к заключению, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутригосударственное право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
. Заявитель потребовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
. Власти утверждали, что установление нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией.
. Принимая во внимание характер установленных нарушений статьи 3 Конвенции и делая оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 7 500 евро плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма.
B. Расходы и издержки
. Заявитель также требовал 7 600 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных им в ходе разбирательств по вопросу об экстрадиции в национальных судах, и 8 000 евро — в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных им в ходе разбирательств в Суде.
. Власти указали, что заявитель не представил договора об оказании юридических услуг или платежных квитанций.
. В соответствии с прецедентной практикой Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в том случае, если будет доказано, что они были фактически понесены и разумны. В настоящем деле, учитывая полученные документы и вышеуказанные критерии, Суд полагает, что разумно присудить заявителю 5 000 евро, покрывающие все расходы и издержки, понесенные в ходе внутригосударственных судебных разбирательств, и 5 000 евро — в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в Суде, плюс налог, который может взиматься с данной суммы, с выплатой упомянутых сумм на банковский счет представителей.
C. Проценты за просрочку платежа
. Суд считает приемлемым, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере, равном предельной учетной ставке Европейского Центрального банка, плюс три процента.
VII. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 46 КОНВЕНЦИИ
. В соответствующей части статья 46 Конвенции гласит:
Статья 46. Вступление в силу и исполнения постановлений
«1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами
2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением...».
. Суд отмечает, что в настоящем деле было выявлено несколько нарушений одного из фундаментальных прав, защищенных статьей 3 Конвенции, неисполнение обеспечительной меры, указанной в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, и вмешательство в право на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции. Дополнительно, Суд повторяет, что местонахождение заявителя все еще неизвестно, и отсутствуют указания на какой-либо прогресс расследования его исчезновения.
. Учитывая вышесказанное, принимая во внимание рискованную ситуацию, в которой заявитель в настоящее время лишен защиты, предоставляемой механизмом Конвенции, и с озабоченностью обращая внимание на обеспечение обязательной силы и исполнение настоящего постановления, Суд вынужден рассмотреть определенные аспекты настоящего дела в соответствии со статьей 46 Конвенции.
A. Выплата справедливой компенсации
. С учетом того, что местонахождение заявителя все еще неизвестно, Суд озабочен процедурой выплаты справедливой компенсации. Суд уже встречался с подобными ситуациями, когда соответствующие заявители были недоступны после их выдворения с территории государства-ответчика. В некоторых таких делах Суд указывал, что государство-ответчик должно обеспечить выплату справедливой компенсации, содействуя установлению контактов между заявителями, их представителями и Комитетом Министров (см. постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 года по делу «Муминов против России» (Muminov v. Russia) (справедливая компенсация), жалоба № 42502/06, пункт 19 и пункт (c) резолютивной части, и постановление Европейского Суда от 28 июня 2011 года по делу «Камалиевы против России» (Kamaliyevy v. Russia) (справедливая компенсация), жалоба № 52812/07, пункт 14 и пункт 1(c)резолютивной части). В других делах Суд распоряжался об удержании компенсации представителями заявителей в интересах заявителей (см. упомянутое выше постановление Европейского Суда по делу «Хирси Джамаа и другие против Италии», пункт 215 и пункт 12 резолютивной части, ЕСПЧ 2012; постановление Европейского Суда от 15 мая 2012 года по делу «Лабси против Словакии» (Labsi v. Slovakia), жалоба № 33809/08, пункт 155 и пункт 6 резолютивной части; и упомянутое выше постановление Европейского Суда по делу «Савриддин Джураев против России», пункт 251 и пункт 6 резолютивной части).
. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что после исчезновения заявителя контакт между ним и его представителем или его родственниками отсутствовал. Учитывая это, Суд считает надлежащим удержание суммы, присужденной заявителю в качестве справедливой компенсации, в его интересах его представителем Ермолаевой до тех пор, пока не появится возможность осуществления платежа в пользу заявителя.
B. Компенсационные меры индивидуального характера в отношении заявителя
. Тем не менее Суд считает, что обязательство по исполнению настоящего постановления не может быть ограничено выплатой денежной компенсации, присужденной в соответствии со статьей 41 и предназначенной лишь для возмещения последствий нарушения, которые не могут быть компенсированы иным образом (см. постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Скоззари и Гиунта против Италии» (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы №№ 39221/98 и 41963/98, пункт 250, ЕСПЧ 2000 VIII).
. Суд повторяет, что основной целью мер индивидуального характера, подлежащих принятию в ответ на постановление, является достижение restitutio in integrum, а именно, прекращения нарушения Конвенции и компенсации его последствий способом, позволяющим по возможности восстановить положение, имевшее место до нарушения (см. постановление Европейского Суда от 31 октября 1995 года по делу «Папамичалопулос и другие против Греции» (Papamichalopoulos and Others v. Greece) (статья 50), пункт 34, Серия A № 330-B).
. Хотя Комитет Министров должен осуществлять надзор, на основании информации, предоставленной Государством-ответчиком, за принятием таких мер индивидуального характера, которые являются возможными, своевременными, адекватными и достаточными, Суд считает обязательным проведение Российской Федерацией уголовного расследования в отношении исчезновения заявителя и принятие всех дополнительных мер в ее компетенции с целью прекращения обнаруженных нарушений и устранения их последствий.
C. Меры общего характера с целью предотвращения аналогичных нарушений
. Что касается мер общего характера, Суд повторяет, что в постановлении по делу Савриддина Джураева (упомянуто выше, пункты 256-64) он указал, что решающие меры общего характера, способные решить повторяющуюся проблему с аналогичными делами, должны быть приняты незамедлительно, включая «дополнительное улучшение внутригосударственных средств правовой защиты в делах об экстрадиции и высылке, обеспечивающих законность любого действия властей в этой области, эффективную защиту потенциальных потерпевших в соответствии с обеспечительными мерами, указанными Судом, и эффективное расследование каждого нарушения таких мер или аналогичных незаконных действий» (там же, пункт 258).
. Суд осведомлен о правовых, административных, практических сложностях и сложностях в отношении безопасности, которые возникают при исполнении постановлений Суда, и следовательно, не считает обоснованным изменять подход, ранее примененный в постановлении по делу Савриддина Джураева (упомянуто выше).
. Однако что касается настоящего дела, Суд повторяет, что в постановлении по делу Савриддина Джураева он упомянул «последнее значительное изменение внутригосударственной практики, осуществленное Верховным Судом Российской Федерации в Постановлении № 11 от 14 июня 2012 года» (упомянутое выше, пункт 259). Указанное Постановление рассматривалось в качестве инструмента, позволяющего судебным органам избежать таких ошибок, как критикуемые в указанном постановлении, и изменить возникающую внутригосударственную прецедентную практику непосредственного применения требований Конвенции в судебной практике. Таким образом, Суд считает, что действительное и точное применение указанного Постановления всеми российскими судами способно улучшить внутригосударственные средства правовой защиты в делах об экстрадиции и высылке.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. объявил данную жалобу приемлемой;
2. постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении подверженности заявителя фактическому и неминуемому риску пыток и жестокого обращения посредством разрешения его экстрадиции в Узбекистан;
3. постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении ответственности российских властей за исчезновение заявителя и отсутствие эффективного расследования данного инцидента;
4. постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу по статье 13 Конвенции;
5. постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции относительно содержания заявителя под стражей после 30 декабря 2013 года;
6. постановил, что было допущено нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;
7. постановил, что Государство-ответчик не исполнило свои обязательства в соответствии со статьей 34 Конвенции;
8. принял решение продолжить указание Властям, что в интересах надлежащего проведения судебных разбирательств целесообразно сохранить применение меры, указанной ранее в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, до вступления настоящего постановления в силу или до получения дальнейших распоряжений;
9. постановил,
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:
(i) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального ущерба, плюс любой налог, который может взиматься с данной суммы, с удержанием в интересах заявителя его представителем Ермолаевой до тех пор, пока не появится возможность осуществления платежа в пользу заявителя;
(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации расходов и издержек, плюс любой налог, который может взиматься с заявителя, что включает 5 000 евро (пять тысяч евро), подлежащие выплате на банковский счет Храмова, и 5 000 евро (пять тысяч евро), подлежащие выплате на банковский счет Ермолаевой;
(b) что с момента истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты компенсации на данную сумму начисляются простые проценты в размере, равном предельной учетной ставке Европейского Центрального банка в течение периода начисления пени, плюс три процентных пункта;
10. отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.
Составлено на английском языке, уведомление направлено в письменной форме 21 мая 2015 года в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Сорен Нильсен Изабелла Берро
Секретарь Председатель
|
