Нные традиции гуманитарного знания: история и современность материалы IX научно-практической конференции 27 мая 2013 г. Санкт-Петербург 2013

М.М. Галанов

Санкт-Петербургский государственный

экономический университет

ГРАМОТЫ ЛОРЕНЦО ЛИТТЫ ОБ УСТРОЙСТВЕ РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ В РОССИИ
27-30 июля 1798 г. папский нунций в России Лоренцо Литта издал грамоты об устройстве Римско-католической церкви в России в соответствии с достигнутыми договорённостями и указом императора Павла I. Грамота «О Могилевской метрополии» от 27.07.98 гласила, что Римский папа счёл возможным за заслуги епархии и её главы дать ей «первое место относительно почестей, прав и преимуществ», а посему «церкви Виленскую, Луцкую, Самогитскую, Каменецкую с их клиром, домами, бенефициями, богоугодными и учебными заведениями от руководящих ими Гнезненской и Львовской метрополий отлучить и изъять и передать Могилёвской метрополии. Посему всех и каждого из Епископов, Кафедральные церкви которых состоять будут в Российской Империи, назначаем суффраганами Могилёвского архиепископа».¹³ Могилевскому архиепископу Станиславу Сестренцевичу давались права собирать «Провинциальные Синоды», посвящать в римско-католический обряд и вершить другие «духовные дела».¹⁴

28 июля Литта подписал грамоту «О Виленской епархии», согласно которой бывшая Лифляндская епархия переходила в Виленскую. Пределы последней охватывали Курляндию и часть Литвы (кроме Самогитии).¹⁵ В тот же день грамотой «О Луцкой епархии» нунций расширил её пределы, забрав Волынь из бывшей Киевской епархии.¹⁶ Наконец, этим же числом помечена грамота «О Каменецкой епархии», которая расширялась за счет включения в её юрисдикцию Подольской губернии и выводилась из подчинения Львовского митрополита. Епископом был назначен Иоанн Дембовский.¹⁷

29 июля Литта назначил бывшего Лифляндского епископа Иоанна Коссаковского Виленским епископом¹⁸, а бывшего Киевского епископа Гаспара Цецишевского – Луцким.¹⁹ В тот же день было утверждено создание Минской епархии. В грамоте это объяснялось наличием 150 церквей и монастырей римско-католического исповедания, а также расположением католических орденов – Кармелитов, Иезуитов, Францисканцев, Бенедиктинцев, Бернардинов. В эту епархию должны были войти следующие бенефиции: Слуцкая, Несвижская, Борисовская, Радошковская, Иказнецкая, Минская, Ивенецкая, Докшицкая, Цимковицкая, Ляховицкая, Медведская и Клецкая.²⁰ Универсал, подписанный маркизом Литтой, назывался «Erectio Episcopatus Minscensis»(Образование Минского епископства) и был заверен апостольским нотариусом Антонием Лохманом де Тульцем.²¹

На следующий день, 30 июля, каноник Виленской кафедры, доктор богословия Яков Дедерко стал Минским епископом.²² Универсал Литты на эту тему назывался «Institutio Illustrissime Domini Jacobi Dederko ad Episcopatum Minscensem» (Официальное утверждение господина Якова Дедерко Минским Епископом) и также был заверен А.Л. де Тульцем.²³ Наконец, 31 июля Литта подписал «Statut Capituli Minscensis» (Статус Минского епископства) из одиннадцати параграфов и заверенный апостольским нотариусом.²⁴ Грамоты Литты получили канонический характер после утверждения их буллой Пия VI «Maximus undique pressi», подписанной во Флоренции 15 декабря 1798 г.²⁵

Однако не все были довольны тем, что нунций, а затем и папа утвердили устройство РКЦ в России. 29 января 1799 г. гражданский цензор, статский советник Михаил Муканский, отвечая на запрос генерал-прокурора кн. П.В.Лопухина, сообщил, что изданные грамоты Литты через цензуру не проходили и не могли пройти, так как в них нарушаются верховные прерогативы самодержца над РКЦ, объявленные Императорскими указами от 28.04.1798 и 3.11.1798.²⁶

Таким образом, в истории с грамотами папского нунция проявилась скрытая борьба российского самодержавия и Ватикана за главенство над католиками Российской империи.
Литература

1. Акты и грамоты об устройстве и управлении Римско-католической Церкви в империи Российской и царстве Польском. СПб., 1849. – 240 с.

2. Акты и документы, относящиеся к устройству римско-католической церкви в России / Сост. И. Белоголов. Пг., 1915. Т.1. – 483 с.

3. Депеши графа Литты, посланника Мальтийского ордена в Петербурге, писанные в конце 1796 и начале 1797 года. Пер. кн. П.Вяземского // Сборник Русского исторического общества. 1868. Т. 2. С. 164-274.

4. Универсал  маркиза  Литта «Erectio Episcopatus Minscensis» // Российский государственный исторический архив. Ф. 823. Оп. 3. № 1206. Л. 9-12.

Л.Н. Гончаренко

Санкт-Петербургский государственный

экономический университет
РОЛЬ ПОВСЕДНЕВНОСТИ В ФОРМИРОВАНИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

Ж.Т.Тощенко дает следующее определение историческому сознанию: «оно представляет собой совокупность идей, взглядов, представлений, чувств, настроений, отражающих восприятие и оценку прошлого во всем его многообразии, присущем и характерном как для общества в целом, так и для различных социально-демографических, социально-профессиональных и этносоциальных групп, а также отдельных людей».²⁷ Таким образом, его носителями выступают общество в целом, конкретные социальные группы, отдельные личности. Историческое сознание является частью мировоззрения человека, формирует его гражданскую позицию, позволяет ему лучше ориентироваться в окружающей жизни, выстраивать определенные жизненные перспективы. Благодаря историческому сознанию нация – сообщество людей объединенных гражданством страны и общностью исторической судьбы, идентифицирует себя как единый социум, определяет свое место в мировом историческом процессе.²⁸ Только опираясь на историческое сознание, личность может понять окружающий его материальный и духовный мир, сложившийся в результате длительного исторического процесса, в ходе которого этот мир получил определенные формы и конкретное содержание.

На формирование исторического сознания воздействует множество факторов, среди которых важную роль играют факторы повседневности. Это то, что обычно называют повседневной жизненной практикой - бытовой семейной, производственной, включая воздействие на человека различных видов искусства, СМИ, интернета, экспозиций музеев и других исторических остатков, которые его окружают или с которыми он специально знакомится. То есть та социальная реальность, которая и создает естественный и привычный жизненный мир человека. Обыденность проявляется в самых разных контекстах и в каждом из них присутствует определенная историческая составляющая, которая несет в себе информацию о прошлом и его оценку, и, таким образом, оказывает воздействие на формирование индивидуального исторического сознания.

Важнейшую роль в формировании обыденного исторического сознания играет общение с отцом, матерью, другими членами семьи старших поколений, родственниками, друзьями, которые передают свои представления о прошлом в форме устных рассказов, то есть свидетельства близких или хорошо знакомых, людей. Поскольку настоящее есть, ни что иное как будущее прошлого, то человек осваивает его и в процессе собственной повседневной трудовой деятельности. Наконец, он познает прошлое на основе непосредственного созерцания разного рода «свидетельств» прошлой жизни, которые его окружают: здания, дороги, машины и даже формы общественной жизни – все это исторические остатки, которые достались человеку от прошлого. Именно такого рода информация, как правило, является первичной в жизни человека, она носит эмоциональную окраску и запоминается на всю жизнь. Именно эта информация представлена в мемуарной литературе, которая традиционно выступает в качестве ценного исторического источника. Наблюдение и личное участие человека в исторической повседневности или каком-то событии, которое представляется важным, играют решающую роль в формировании обыденного исторического сознания и представляются носителю информации в высшей степени достоверными. Вместе с тем, получаемая таким образом информация, носит частный, а порой и случайный характер, ее оценка субъективна, человек, порой, не может увязать происходящее с общим ходом событий и оценить его важность или второстепенность в определенном историческом контексте.

Обыденное историческое сознание весьма далеко от научного, но при этом играет важнейшую роль в формировании так называемой «исторической памяти народа». Эта память обладает удивительной способностью удерживать в сознании людей важные для данной исторической общности исторические события, передавая информацию о них все новым и новым поколениям своих соотечественников. Отметим и другую особенность обыденного исторического сознания. Именно оно формирует патриотическое чувство, основанное не столько на рациональном знании, рассудочной аргументации, сколько на том бессознательном чувстве, которое обычно называется «любовь». Очень часто любовь возникает не «за», а казалось бы вопреки рациональной аргументации, именно поэтому она воспринимается как тайна или как чудо. Оставаясь при этом чувством глубоко позитивным. Что называется «любить сердцем». В этом смысле любовь к отечеству, впитанная «с молоком матери» воспринимается многими как чувство естественное и органичное, как ощущение счастья.

Важную роль в формировании исторического сознания играет художественная литература, СМИ, произведения театрального искусства, кино, живопись, архитектура, экспонаты исторических музеев, памятники, посвященные выдающимся людям и событиям. Все это окружает человека на протяжении всей его жизни и уровень потребления данный информационных и художественно-эмоциональных продуктов зависит лишь от пристрастий потребителя. У многих россиян главным источником знаний об Отечественной войне . является роман Л.Н. Толстого «Война и мир», об истории ХVIIIв. – романы В. Пикуля, об истории Франции – романы Дюма и т. д. Исключительно велико в этом смысле и значение кинематографа, раньше советского, а сегодня больше американского. Художественные произведения не только реконструируют прошлое, но и вызывают е зрителя, читателя чувство эмоционального переживания по поводу происходившего, вызывают отношения любви или ненависти к персонажам повествования. Важно только, чтобы сюжет художественного произведения при этом не противоречил исторической правде. При знакомстве с произведениями искусства талан художника, писателя, архитектора, артиста является более важным для читателя, зрителя или слушателя, чем достоверность того или иного исторического события. Что касается монументального искусства и наличия музеев, посвященных конкретным историческим событиям и личностям, существующей топонимики, то они формировались постепенно и отражают разные этапы истории государства и общества. Новая демократическая Россия должна очень внимательно относиться ко всем этим вопросам. С точки зрения обыденного сознания, особенно молодежи, «плохому человеку» памятник не поставят, «плохим именем» улицу или город не назовут. А если назвали, значит заслуженно. К сожалению это далеко не всегда так, особенно когда дело касается персонажей из нашего недалекого тоталитарного прошлого. Именно поэтому такое большое значение имеют научная и общественная экспертиза, разного рода референдумы и опросы общественного мнения для того, чтобы взять из прошлого и увековечить для потомков все самое лучшее из истории отечества.

Особую роль в современных условиях играет интернет. Просмотр исторических сайтов занимают значительную часть его трафика. Они способны пробудить интерес к исторической эпохе, личности, событию, расширить кругозор потребителя данного продукта. Вместе с тем, авторы сайтов интернета как правило преследуют определенные, не столько научные, сколько идеологические и политические цели и стремятся оказать вполне определенное воздействие на историческое сознание потребителя данной продукции либо просто заявить о своем видении того или иного исторического сюжета. Автор сайта не несет ответственности за свои мысли и суждения, выступая часто анонимно, а иногда и от лица другого человека. Для материалов интернета характерен огромный разброс мнений, порой диаметрально противоположных, что вызывает у неискушенного пользователя чувство растерянности перед лицом огромного многообразия авторских позиций создателей сайтов. Часто получаемые таким образом знания весьма далеки от научной достоверности. СМИ и сайты интернета не только идеологически и политически не однородны, что нормально для демократического общества, но и содержат большое количество откровенно ложной, иногда антиобщественной или сомнительной с научной точки зрения информации. Значительная часть исторических сайтов и вовсе носит фэнтезийный характер и имеет своей целью вызвать эмоциональный отклик и развлечь потребителя данного информационного контента, а не просветить его, а иногда и сознательно ввести в заблуждение. Как правило, историческая информация имеет свою логику аргументации, определенную, часто тендециозно подобранную и скомпонованную источниковую базу. Иногда она написана весьма талантливыми авторами. Однако объективно такая продукция затуманивает историческое сознание пользователя, погружая его в фантастическую жизнь несуществующих миров. При этом довольно часто в такого рода продукции интернета вымышленные и даже фантастические персонажи соседствуют с историческими, создавая иллюзию достоверности. Отсутствует системность в восприятии исторической информации, хронологические ряды событий не только смещаются, но и существенно извращаются.

Особо стоит вопрос о так называемой фолк-хистори (поп-истории, истории для народа, масс-истории). Это огромный поток литературы, позиционирующей себя как «научная» фактически таковой не являющаяся. Как правило, для такой литературы характерно низвержение, а фактически игнорирование, научных авторитетов в рассматриваемой области и замалчивание, фальсификация, а то и использование вовсе фальшивых с научной точки зрения, источников. Конечно, спектр фолк-хистори очень широк: от исторического китча, эпатажной литературы, рассчитанной на простаков и написанной исключительно для зарабатывания денег ее автором, до весьма серьезных, почти научных книг, творцы которых добросовестно и достаточно профессионально отрабатывают чей-то идеологический или политический заказ. Роль этой литературы в искажении исторического сознания огромен. Увлекательное чтиво, нестандартность подходов, легкое, а иногда и вовсе талантливое, перо автора сделало эту литературу поистине массовой, позволило неискушенному читателю находить доступные и, на первой взгляд, достаточно убедительные ответы на сложные вопросы прошлого. Тем более, что фолк-хистори всегда льстит читателю и доказывает ему то, что он хочет себе доказать. И убежденный либерал, и националист и религиозный или коммунистический ортодокс неизбежно найдет в огромном ворохе такого рода исторической литературы книгу для себя. В результате формируется и поддерживается особый тип сознания, которое базируется по сути на фальсифицированных псевдо рациональных доказательствах, на вере и убеждениях, предписанных культурной традицией, религиозной догматикой или определенной идеологической системой.

Весьма популярными у фолк-историков сюжеты, касающиеся так называемой «новой хронологии» и древнейших периодов в истории человечества и отдельных народов. Поскольку круг достоверных источников по данной проблематике весьма ограничен, возникает возможность создания разного рода умозрительных теорий и схем, в лучшем случае являющихся смелыми, мало чем подтвержденными гипотезами, а в худшем - безудержными фантазиями их авторов. Распространены также разного рода конспирологические труды, дающие массовому читателю простые и понятные ответы на сложные исторические вопросы, объяснение которых требует глубокого и всестороннего научного анализа и солидной профессиональной подготовки.

Неразборчивый, политически ангажированный либо преследующий чисто финансовые цели издатель обрушивает на головы читателя огромный вал псевдонаучной литературы, дешевого чтива, снабженного, порой, привлекательными обложками и яркими иллюстрациями. Процесс экспансии фолк-историков, историков-«альтернативщиков», разного рода исторических ревизионистов неизбежно затрагивает и учебную литературу, включая школьные и вузовские пособия, издающиеся как в Российской Федерации, так и зарубежных странах. Особенно это характерно для стран, возникших на постсоветском пространстве, в которых идут сложные процессы национальной самоидентификации и поиска своего места в мировой истории. Все это не может не искажать массового историческое сознание, которое приобретает мифологический характер в не меньшей мере, чем это имело место быть в условиях тотального господства коммунистической или национал-социалистической идеологии. Разница заключается только в том, что на смену единственной государственной тоталитарной мифологии (идеологии), которая имплантировалась и закреплялась в головах людей с помощью «армии» идеологических работников, к которым относились и историки, в общественное сознание, пришла плюралистическая, разнообразная в своих интерпретациях прошлого, но не менее антинаучная, а следовательно и деструктивная, мифология постиндустриального общества. Особенностью новой мифологии является разрыв с наукой и погружение читателя, зрителя в, своего рода, «мир грез и сновидений» весьма далеких от реальности. В этих условиях возникает ситуация идейного хаоса, чреватого глубокой разобщенностью социума по отношение к своему прошлому, а значит к настоящему и будущему. Нахождение значительной части современного общества в рамках старой мифологии и широкое распространение нового мифотворчества свидетельствуют о живучести этой формы сознания.

Таким образом, повседневность, с одной стороны играет важную роль в формировании первичных представлений человека о своем прошлом, выступает как обыденная жизненная практика, в ходе которой личность на собственном опыте и опыте окружающих людей формирует свои представления о ходе и результатах исторического процесса. Отмена государственной цензуры, политический и идеологический плюрализм, возможности интернета позволяют всем желающим с большей или меньшей регулярностью приобщаться к огромному массиву исторических фактов во всем многообразии их интерпретаций и трактовок. Вместе с тем, формируемое таким образом историческое сознание обладает рядом недостатков. Оно носит достаточно поверхностный, фрагментарный, а то и вовсе антинаучный, характер, не позволяет понять сущностные, смысловые аспекты и ведущие тенденции исторического процесса, не дает возможности составить целостное научное представление о прошлом человеческой цивилизации и, конкретно, своей страны. Современный человек оказывается перед лицом идеологического и политического многообразия в трактовках прошлого, испытывает случайные или целенаправленных воздействия, предпринимаемые с самыми разными целями. В этой ситуации у многих возникает растерянность в оценках прошлого, что влечет за собой формирование ложных оценок окружающей действительности и, как следствие, деструктивных моделей общественно-политического поведения. Из этого следует сделать вывод, что повседневная жизненная практика не может стихийно привести к возникновению научного исторического сознания, в формировании которого важную роль должно играть современная система образования, опирающаяся на профессиональную историческую науку, и продуманная государственная политика в этой области.