Государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «московский государственный областной социально-гуманитарный инстиут»

Набокина М.Е.

(МГПУ, г. Москва)
ПРОБЛЕМА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВА

В РОССИИ МЕЖРЕВОЛЮЦИОННОГО ПЕРИОДА

В ПУБЛИЦИСТИКЕ МРФО
Одной из основополагающих тем межреволюционной публицистики членов Московского Религиозно-философского общества стали взаимоотношения Церкви и государственной власти в России. Н.А. Бердяев однозначно определил уваровскую формулу как яркое проявление «кощунственного соединения самодержавия с православием»⁵³. Мыслитель заявлял, что всякое обожествление абсолютной власти правителя, всякий «цезаризм не христианского происхождения»⁵⁴. Апологические взгляды К.П. Победоносцева на абсолютную монархию Н.А. Бердяев также считал антихристианскими⁵⁵. В 1907 году Н.А. Бердяев замечал: «…Некоторым кажется, что умирает и разлагается изжившая православная Церковь»⁵⁶. По словам Николая Александровича, подобные настроения во многом вызваны тем, что сакрализация царской власти подрывала авторитет Церкви в общественном сознании. Мыслитель был уверен в том, что российский абсолютизм начала века держался на идеи священности царской власти, как на волоске, стоит «отнять у русского абсолютизма религиозную санкцию»⁵⁷ – и он рухнет. Надо сказать, что Н.А. Бердяев агитировал российское духовенство вести борьбу, с одной стороны, с самодержавной властью, а с другой – «с нигилистическим хулиганством в революции»⁵⁸. Новое религиозное движение, по словам публициста, должно было выступать с требованиями утверждения свободы совести и отделения церкви от государства⁵⁹.

Н.А. Бердяев и его соратник С.Л. Франк призывали церковную интеллигенцию к отказу от ложной и дискредитирующей православную Церковь идеи сакральной легитимности самодержавной власти⁶⁰, от идолопоклонства перед государственной властью⁶¹.

Кроме того, Н.А. Бердяев выражал опасения того, что в условиях слияния Церкви с государством, зло, совершаемое представителями царской бюрократии, будет автоматически приписано Церкви, поэтому российские священнослужители «подчиняясь освобождающему напору революции»⁶², должны были выступить с требованием «свободной церкви»⁶³. По словам общественного деятеля, зависимость Церкви от государства в России также порождала бесперспективность деятельности церковных Соборов, решения которых принимались «в интересах князей церкви, верных слуг государства»⁶⁴. Безотлагательность вопроса независимости Церкви диктовалась, по словам публициста, ещё и тем, что «насильственное, душу принуждающее положение православной Церкви»⁶⁵ способствовало её внутреннему разложению: «…Епископы, – порицал религиозный философ, – по духу своему ничем не отличаются от губернаторов и директоров департаментов, Синод, именующейся святейшим оправдывает всё, что совершает власть во имя своё, и осуждает всё, что для власти неудобно»⁶⁶. Более того, Николай Александрович в целом был убеждён в том, что «св. синоду нет дела ни до чего духовного, мистического и внутреннего»⁶⁷. По мнению богослова, официальные представители РПЦ того времени подчас не являли собой людей «высшего мистического опыта»⁶⁸. В этой связи, Николай Александрович отстаивал идею о том, что Церковь не имеет морального права стать частью административно-бюрократического аппарата какого бы то ни было политического режима. Н.А. Бердяев пришёл к умозаключению о том, что если российское духовенство не сможет добиться независимости Церкви от государства, то количество верующих будет закономерно снижаться⁶⁹. Вместе с тем, религиозный философ предупреждал о том, что разрыв закостенелой связи Церкви с государством способен превратить религию «в частное дело каждого»⁷⁰, для предотвращения этой опасности мыслитель убеждал священнослужителей, как никогда ранее, активизировать свои прозелитические усилия.

После первой русской революции МРФО не оставляло вопрос о политических ориентациях духовенства. Сильную антипатию МРФО выражало в адрес черносотенного духовенства. Е.Н. Трубецкой называл долгом царского правительства остановить провокации социальной и межнациональной розни, которые устраивали черносотенные организации. К числу черносотенных деятелей представлявших особую угрозу российской государственности общественный деятель отнёс иеромонаха Илиодора. Оценивая консервативное направление российской политической арены, представители МРФО в обозначенный период особенно заостряли свою критику на циничном использовании православия в качестве средства борьбы с революцией, на манипулировании религиозными чувствами ради сохранения самодержавной власти в России. Е.Н. Трубецкой ряд правомонархических организаций: «Русское собрание», «Союз русского народа», «Русский народный союз имени Михаила Архангела», «Всероссийский национальный союз» охарактеризовал как псевдопатриотов националистического толка, для которых Отечество – лишь инструмент наживы. Набольшей критики со стороны МРФО подвергались «Союз русского народа» и «Союз истинно-русских людей».

С 1908 года Н.А. Бердяев убеждал читателей в том, что России нужна свободная теократия – тип взаимоотношений Церкви и государства как политического института, при которых Церковь не имеет ни управленческих, ни экономических функций, а выполняет нормообразующую роль. Таким образом, свободная теократия, по Н.А. Бердяеву, предполагала зависимость светской власти от духовной, но не посредством бюрократических ресурсов, не за счёт официального слияния духовной и светской власти, а посредством развития христианского самосознания российского общества. Николай Александрович был уверен, что главным ограничителем произвола государства может быть только Церковь, стоящая над ним. Она должна стать не союзником или противником государства, а духовным арбитром его деятельности, голосом общественной совести⁷¹. Н.А. Бердяев определил теократию как «промысел Божий и откровение Божие в мире»⁷². Теократия, по Н.А. Бердяеву, – это общественный строй, при котором, контроль за деятельностью государства осуществляли бы не погрязшие в грехах церковные иерархи, а новая духовная аристократия, способная воспринимать волеизъявления Господа. Со временем, как полагал Н.А. Бердяев, Церковь могла полностью заменить государство⁷³, при этом, общественные отношения выстраивались бы на основе соборности – добровольного единения людей в любви и уважении друг к другу.

Критические замечания в адрес Святейшего Синода излагал другой видный представитель МРФО – В.Ф. Эрн, они сводились к осуждению «прислуживания столыпинскому кабинету»⁷⁴. Кроме того, Владимир Францевич считал, что без отделения Церкви от государства сформировать христианскую общественность, руководствующееся во всей своей жизнедеятельности христианскими заповедями, невозможно⁷⁵. Для Н.А. Бердяева и В.Ф. Эрна свободная теократия являлась политическим идеалом. Религиозные философы трактовали её как вершину общественно-политического развития России. Свободная теократия, предложенная МРФО, являлась одной из красивейших социальных утопий в истории общественно-политической мысли России.

Вместе с тем, внутри Московского религиозно-философского общества не было единства во взглядах на проблему взаимоотношений Церкви и государства в России. Председатель МРФО – С.Н. Булгаков являл собой приверженца теократии «в образе царской власти»⁷⁶. Е.Н. Трубецкой выражал несогласие с теократической концепцией, выдвинутой его соратниками. Он утверждал о том, что свободная теократия предполагала заведомо неосуществимую цель – воплощение Царства Божьего в социальной сфере⁷⁷. По заверениям Евгения Николаевича, никакое общественное устройство не в силах стать священным, никакая государственность не способна незыблемо следовать заветам Христа⁷⁸. Гражданская задача церковной интеллигенции – содействовать развитию государства как исторической общности людей, улучшающей их общежитие⁷⁹. В.П. Свенцицкий, в свою очередь, активно убеждал отечественную интеллигенцию в неизбежности союза между Церковью и государством, продиктованной тем, что Церковь в борьбе со злом вынуждена использовать силы государства⁸⁰.

Таким образом, представления о векторе развития взаимоотношений Церкви и государства в России начала XX века в религиозно-философской публицистике были разными. Наиболее острыми были вопросы о необходимости отделения Церкви от государства, о возможности развития теократического устройства в России, о влиянии политических позиций духовенства на историческую судьбу Отечества. В целом, светские богословы начала XX века были объединены стремлением достичь положения РПЦ как равноправного собеседника в диалоге с государством, направленном на духовное возрождение России.