Если XVIII век был зарей русской поэзии, то первая половина XIX века стала ее ярким восходом, который просиял солнцем русской поэзии Пушкиным
Скачать 4.97 Mb.
|
Екатерина Семеновна Семенова (1786-1849) «Ужель умолк волшебный глас Семеновой, сей чудной музы, И славы русской не погас?..» Семенова Екатерина Семеновна, в замужестве Гагарина, родилась в ноябре 1786 года. Ее мать была крепостной крестьянкой, а сведения об отце носят противоречивый характер. О детстве Екатерины и ее сестры, также ставшей известной актрисой, и как они попали в театральную школу, сведений нет.  Сценическому мастерству Семенова обучалась у Василия Рыкалова и Ивана Дмитриевского. Ей покровительствовал князь Александр Шаховской, фактический руководитель театров Петербурга в первой четверти девятнадцатого века.В 1802 году Семенова впервые выступила на школьной сцене в пьесах Коцебу «Примирение двух братьев» и «Корсиканцы». В феврале 1803 года она дебютировала на профессиональной сцене Александринского театра в комедии «Нанина». Особенно ярко артистическое дарование Екатерины Семеновой проявилось в популярных романтических драмах Владислава Озерова. Замечательная русская трагическая актриса. Современник рассказывает: «Самое пылкое воображение живописца не могло бы придумать прекраснейшего идеала женской красоты для трагических ролей. И при этом голос чистый, звучный, приятный, при малейшем одушевлении страстей потрясающий все фибры человеческого сердца». Екатерина Семенова выступала на петербургской сцене с 1803 по 1826 год. Особенная сила Семеновой заключалась в способности целиком уходить в роль, самозабвенно переживать чувства изображаемого лица, как свои собственные. Первым успехом актрисы и драматурга стало представление трагедии «Эдип в Афинах» в 1804 году. Сергей Тимофеевич Аксаков рассказывал, что во время представления спектакля, когда у Семеновой-Антигоны насильно уводили отца, артистка до того увлеклась, что вырвалась из рук удерживающих ее воинов и убежала за отцом за кулисы. В роли этого не было и пришлось бежать за ней и вернуть ее на сцену. Колоссальный успех и каждое ее выступление в новой роли было театральным событием. «Природа одарила ее всеми средствами, которыми может блистать артистка, - писал в XIX веке биограф А.А.Ярцев, - Она представляла совершенный тип древнегреческой красавицы и для творческих ролей была идеалом женской красоты. Строгий, благородный профиль ее напоминал, по сравнению современника, древние камеи; прямой, пропорциональный нос с небольшим горбом, каштановые волосы, темно-голубые, даже синеватые, глаза, окаймленные ресницами, умеренный рот - все это вместе обаятельно действовало на каждого». Многие были покорены красотой и талантом молодой актрисы. Среди восторженных поклонников оказался Константин Батюшков, посвятивший ей замечательное стихотворение еще до личного знакомства: Я видел красоту, достойную венца, Дочь добродетельну, печальну Антигону, Опору слабую несчастного слепца; Я видел, я внимал ее сердечну стону – И в рубище простом почтенной нищеты Узнал богиню красоты. В Екатерину Семенову был безнадежно влюблен знаменитый переводчик «Илиады» Николай Гнедич, советами которого она неоднократно пользовалась. В Петербурге в то время гастролировала знаменитая француженка Жорж, казавшаяся Гнедичу идеалом трагической актрисы. И театральный Петербург как бы разделился на преданных поклонников Семеновой и почитателей таланта Жорж. Однако сама француженка признавалась, что всей своей сценической технике, она чувствует недостаток темперамента, всегда блещущего у Екатерины. Одним из восторженных поклонников таланта Екатерины Семеновой стал Александр Пушкин. Увлечение театром началось у Пушкина еще в Лицее. Театральные темы отражены в стихотворениях: «Послание к Наталье», «К молодой актрисе», «Арист нам обещал», строки о театре в «Послании к Галичу». После окончания Лицея поэт с головой погрузился в молодежную среду и завсегдатаев театра, посетителей не только зрительного зала, но и «за кулис». В 1817-1819 годах Пушкин неоднократно видел Екатерину Семенову на сцене и встречался с ней в петербургских кругах. Пушкин участвует в борьбе театральных партий, пытается вмешаться в журнальную полемику о театре, пишет актрисам мадригалы и эпиграммы. Там, там, под сению кулис Младые дни мои неслись - вспоминал он в изгнании об этой жизни того периода. Его первые письма с юга наполнены расспросами о театре и об актерах. Через некоторое время он создает в первой главе поэмы «Евгений Онегин» изумительное по яркости и точности изображение петербургского театра. В 1819-20 годах на сцене Императорского театра в Петербурге соперничали две блестящие актрисы: Е.С.Семенова и А.М.Колосова. Екатерина Семеновна Семенова была ученицей Н.И.Гнедича и лучшей исполнительницей трагических ролей. По словам современников, она затмевала порой французскую знаменитую актрису Жорж. Екатерина Семенова имела свою партию и в зрительном зале, и среди театрального начальства. Но блистательная карьера развила в Семеновой неограниченное самолюбие и нетерпимость ко всякому соперничеству. Она включалась в интриги, когда дело касалось ее славы или самолюбия. Особенно в тех случаях, когда на сцене появлялись молодые и талантливые соперницы, как например, Александра Колосова. После театральных интриг, в январе 1820 года ей пришлось уйти в отставку. По воспоминаниям П.А.Каратыгина, только в январе 1822 года Екатерина Семенова вернулась на сцену. Пушкин в послелицейское пребывание в Петербурге очень сильно увлекался Семеновой, даже был в нее влюблен. Знаменитая трагическая актриса Екатерина Семеновна Семенова находилась в то время в расцвете своей славы. На юного Пушкина она действовала не столько своей величавой и торжественной красотой, сколько обаянием таланта. По словам Н. И. Гнедича, близкого с Семеновой, поэт «безуспешно приволакивался за нею».  В 1819 году Пушкин задумал писать «Мои замечания о Русском театре», но не довершил этого намерения и неоконченную рукопись подарил Семеновой. Ее игре он посвятил восторженные строки в своей статье. «Говоря об русской трагедии, говоришь о Семеновой - и, может быть, только об ней. Одаренная талантом, красотою, чувством живым и верным, она образовалась сама собою. Семенова никогда не имела подлинника. Бездушная французская актриса Жорж и вечно восторженный поэт Гнедич могли только ей намекнуть о тайнах искусства, которое поняла она откровением души. Игра всегда свободная, всегда ясная, благородство одушевленных движений, орган чистый, ровный, приятный и часто порывы истинного вдохновенья - все сие принадлежит ей и ни от кого не заимствовано. Она украсила несовершенные творения несчастного Озерова и сотворила роль Антигоны и Моины; она одушевила измеренные строки Лобанова; в ее устах понравились нам славянские стихи Катенина, полные силы и огня, но отверженные вкусом и гармонией. В пестрых переводах, составленных общими силами, и которые по несчастью стали нынче слишком обыкновенны, слышали мы одну Семенову, и гений актрисы удержал на сцене все сии плачевные произведения союзных поэтов, от которых каждый отец отрекается по одиночке. Семенова не имеет соперницы; пристрастные толки и минутные жертвы, принесенные новости, прекратились; она осталась единодержавною царицей трагической сцены». Автограф статьи Пушкин подарил актрисе, а Гнедич оставил на нем язвительную надпись: «Пьеса, писанная А.Пушкиным, когда он приволакивался, но бесполезно, за Семеновой». Как горячий поклонник ее таланта Пушкин посвящает ей строки и в первой главе» Евгения Онегина»: Там Озеров невольны дани Народных слез, рукоплесканий С младой Семеновой делил. Они часто встречались в петербургских театральных кругах. Сохранились сведения о совместном участии Пушкина и Семеновой в любительском спектакле у Олениных в пьесе Н.И.Хмельницкого «Воздушные замки». К 1821 году относится поэтический отрывок «Все так же ль осеняют своды» как отклик Пушкина на временный уход Семеновой со сцены. Все также ль осеняют своды Сей храм Парнасских трех цариц? Все те же ль клики юных жриц? Все те же ль вьются хороводы?. Ужель умолк волшебный глас Семеновой, сей чудной Музы?. Ужель, навек оставя нас, Она расторгла с Фебом узы, И славы русской луч угас? Не верю! вновь она восстанет, Ей вновь готова дань сердец, Пред нами долго не увянет Ее торжественный венец, И для нее любовник славы, Наперсник важных Аонид, Младой Катенин воскресит Эсхила гений величавый И ей порфиру возвратит. Вера поэта придала Семеновой силы и она вновь вернулась на сцену, без которой не могла жить. Она участвовала в любительских спектаклях и через два года, когда место директора Тюфякина занял Майков, снова выступила на сцене. Участие в новых драматических произведениях романтического направления не способствовало сценической карьере Екатерины Семеновой. Безуспешно она берется за роли в этих пьесах и даже комические. Пушкин осведомляется в письме к брату о «великолепной Семеновой». Дальнейшие встречи Пушкина, прерванные годами его ссылки с некогда знаменитой артисткой, возобновились уже в Москве. Отшумела слава исполнительницы ролей Антигоны, Медеи, Федры и Поликсены. В начале 1826 года Семенова окончательно простилась с публикой в трагедии Крюковского «Пожарский». Она оставила сцену и в 1827 году переселилась в Москву. Семенова проводила свою жизнь на покое, лишь изредка выступая в любительских спектаклях. Один из них – пьесу А.Коцебу «Ненависть к людям или раскаяние». Этот спектакль Пушкин и его невеста Наталья Гончарова смотрели в 1830 году в зале Благородного собрания. В гостях у нее бывали выдающиеся москвичи - С.Т.Аксаков, Надеждин, Погодин. Часто бывал и Пушкин. По выходе «Бориса Годунова» поэт преподнес ей экземпляр с надписью: «Княгине Е.С.Гагариной от Пушкина, Семеновой – от сочинителя». В феврале 1849 года знаменитая актриса, жившая в наемной квартире, слегла в тифозной горячке. Она ушла из жизни в первый весенний день, в возрасте шестидесяти двух лет. Есть сведения, что в последние грустные годы великой Семеновой ей помогала бывшая соперница Александра Колосова. Автор Игра Семеновой, бесспорно, Успех имела у людей. С ее манерой благородной При исполнении ролей. В ней неразгаданная тайна Из непрочитанных страниц. Успех у публики, вниманье И, том числе, известных лиц. Волшебный голос русской музы Звучал со сцены много лет. Ценил с ней дружеские узы Ее поклонник и поэт. Каролина – Розалия - Текла Собаньская (1794-1885) «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальний, Как звук ночной в лесу глухом».  Графиня Собаньская Каролина Адамовна, рожденная Ржевуская, сестра выдающегося польского исторического романиста графа Генриха Ржевуского и Эвелины, праправнучка французской королевы. Совсем молодой вышла замуж за польского помещика Иеронима Собаньского, старше ее больше чем на тридцать лет, но владевшего доходным торговым домом в Одессе. С мужем ее ничего не связывало и в 1825 году супруги официально разошлись. Ф.Ф.Вигель отмечал, что «высокое светское образование Каролина получила в Вене, у родственницы своей Розалии Ржевуской, салон этой Розалии некогда слыл первым в Европе по уму, любезности и просвещению его посетителей. Нашей Каролине захотелось нечто подобное завести в Одессе, и ей несколько удалось». Каролина Собаньская была самой красивой из полек, живших в Одессе в середине двадцатых годов. Была женщина тщеславная и ветреная, неизменно веселая, изящная, живая, образованная, любительница искусств, прекрасная пианистка. Ложное свое положение в обществе Собаньская несла с великолепным презрением. Как отмечал Ф.Ф.Вигель, «Собаньская никакой собственности не имела, а наряжалась едва ли не лучше всех и жила чрезвычайно роскошно-следственно не гнушалась названием наемной наложницы, которые иные ей давали… В этом унизительном положении какую твердость она умела показывать и как высоко подыматься над преследующими ее женщинами. Мне случалось видеть в гостиных, как, не обращая внимания на строгие взгляды и глухо шумящий женский ропот негодования, с поднятой головой она бодро шла мимо всех прямо не к последнему месту, на которое садилась, ну право, как бы королева на трон. Много в этом случае помогали ей необыкновенная смелость (ныне ее назвал бы я наглостью) и высокое светское образование». Честолюбие и страсть к интригам сблизили Каролину Собаньскую с начальником военных поселений в Новороссийском крае генералом И.О.Виттом. По отзывам современников, Витт выделялся красотой и пользовался репутацией Дон Жуана и в то же время был талантливым и бесчестным интриганом. До 1836 года Каролина открыто жила с ним, после чего Витт ее бросил. Николай I не доверял помощнице Витта, подозревая Каролину в двойной игре. Царь воспротивился назначению Витта на пост председателя Временного правительства Польши, объясняя свое решение следующим образом: «Назначить Витта председателем никак не могу, ибо, женившись на Собаньской, он поставил себя в самое невыгодное положение, и я долго оставить его в Варшаве никак не могу. Она самая большая и ловкая интриганка и полька, которая под личиной любезности и ловкости всякого уловит в свои сети, и Витта будет за нос водить». Все попытки разгадать тайны, связанные с деятельностью Каролины Собаньской, пока окончательным успехом не увенчались. Еще Р. Якобсон в своем этюде, ей посвященном, обозначил множество спорных вопросов, подчеркнув, что в ее отношениях с Пушкиным (а также и с Мицкевичем) остается нерешенным главный из них: «Так какой же из сторон она служила менее лживо?». Поэтому до сих пор неизвестно, в какой мере Пушкин был осведомлен о деятельности Собаньской. Но все это придает любовному роману поэта и Каролины Собаньской еще более интригующий характер. «Среди неразгаданных тайн Пушкина - и его «утаенная» любовь. Эта выигрышная для пересудов тема родила множество версий. Сколько светских прелестниц выдвинуто на эту роль! Но из этого множества – смею утверждать! – лишь одна из них достойна храма души Поэта. Имя её – Каролина Собаньская. Ею пронизана вся его жизнь и творчество. Я поставила перед собой задачу – убедить в этом и других. Нет, не пушкинистов – они давно вынесли ей свой приговор: тщеславная и ветреная красавица, коварная обольстительница, «светская злодейка», «авантюристка высшего полета» по словам А. Ахматовой, а главное ― агент Бенкендорфа... – не может быть возлюбленной нашего светлого гения! Истоком всех этих бесконечных перепевов одного и того же сюжета послужило письмо К. Собаньской шефу жандармов - Бенкендорфу, обнаруженное в 30-х годах прошлого столетия в секретном архиве Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. На письме пометка: «4 декабря 1832 г. граф отвечал ей». На его основе и было сфабриковано "Дело Каролины Собаньской". Расследованием занялась литературовед Татьяна Григорьевна Зенгер-Цявловская. В результате вынесенного ею приговора имя Собаньской на многие годы было вычеркнуто из жизни А.С. Пушкина. Ныне Каролину «воскресили» и много пишут о ней. Пожалуй, чересчур много. Но всё те же полные фантазии и небылиц суждения. И почти никаких подтверждающих официальных свидетельств. Кроме той «улики» – письма к Бенкендорфу, проанализированного в свое время неглубоко, а вернее, тенденциозно. И, слава Богу, что сохранился этот единственный аутентичный документ! По своей сути он реставрирует истинный образ Каролины Собаньской, снимает с её изображения чуждые наслоения. И она предстает перед нами такой, какой была в действительности: прекрасная женщина с тонким дипломатическим умом, замечательно владеющая литературным стилем и приемами риторики, саркастическая, мужественная, беззаветно преданная своей отчизне - Польше, исполненная презрениям к поработителям. Однако, я хорошо понимаю: образ «злодейки» Собаньской, так прочно вкоренился в пушкиниану, что для её реабилитации потребуются новые весомые документы. Их поисками я занимаюсь последние десять лет. В 2003 г., получив грант от польского Фонда содействия развитию науки Kasa Mianowskiego при Польской АН, в течение двух месяцев пыталась найти эти свидетельства в варшавских архивохранилищах: в архиве древних актов, в рукописных отделах библиотек Университетской, Национальной и ее филиале во дворце Красиньских. В старом довоенном каталоге Библиотеки им. Красиньского я обнаружила зарегистрированные в фонде письма Собаньской в адрес Повстанческого комитета Польского восстания 1863 г. Но сами письма вместе со многими другими рукописями, как оказалось, сгорели во время пожара в Варшаве в конце Второй мировой войны. Позднее уже в Москве, штудируя в ГАРФе тысячастраничный фолиант «Следствие над поляками по делу декабристов», я поняла причину отсутствия документальных свидетельств о Польском патриотическом движении. Его участники в целях конспирации не вели никаких протоколов своих заседаний. И все же кое-что я сумела открыть. В том числе и очень важный для «Дела Собаньской» документ – донесение жандармского агента о слежке за ней. Но самой большой удачей оказался, так называемый carnet (записная книжка) Каролины Собаньской, хранящийся в парижской библиотеке «Арсенал». Он представляет собой переписанные рукой Собаньской письма 1820-1840 гг от её друзей и знакомых. Мне удалось получить более двухсот копий страниц этих писем, написанных в основном по-французски. Из них-то и вырисовывается подлинная Каролина. Процитирую лишь один отрывок из письма к ней её большого друга графини Роксандры Скарлатовны Эдлинг от 31 дек 1824 г.: "Восхищаюсь прелестью Вашего лица, Вашего духа и мучительно страдаю, видя как одно столь облагодетельствованное природой создание, так несчастно и вынуждено существовать вне своего круга". Разве эти выделенные мною слова не перекликаются с подобной же мыслью Пушкина из его письма к Собаньской: «…Ваше собственное существование, такое жестокое и бурное, такое отличное от того, каким оно должно было быть»?! О Каролине Собаньской я могу говорить бесконечно. Я заболела ею много лет назад, одновременно с первой попыткой выразить «моего» Пушкина в своей первой книге «Она друг Пушкина была...» Книга опубликована в Софии издательством «Христо Ботев», переиздана двухтомником в 2000 г. московским издательством «Терра». Каролине в этой книге посвящена большая, почти в сто страниц, глава - «Российская Мата Хари». Именно этот первый опыт реабилитации несправедливо оболганной Собаньской и скептическое отношение некоторых читателей к попытке превратить «шпионку Бенкендорфа» в героиню-патриотку, а в сущности глубоко законспирированную участницу польского освободительного движения, и заставил меня построить следующую книгу о ней, над которой я сейчас работаю, целиком на документальной основе».(Светлана Мрочковская – Балашова) Роман Александра Пушкина и Каролины Собаньской отражает одну из самых интригующих страниц в жизни поэта, в которую он был влюблен в Одессе. В.Ф.Вяземская писала мужу: «Пушкин скучает гораздо более, чем я: три женщины, в которых он был влюблен, недавно уехали. К счастью, одна возвращается на днях». Пушкин познакомился с ней в Киеве 2 (14) февраля 1821 года, в доме Раевских. Каролина только что вернулась из Вены. Словно молния сверкнула перед взором Александра, когда он увидел рядом со старым Ржевуским богиню в женском обличье – Цирцея, Клеопатра, Камена! Высокая, стройная, затянутая в податливый ее совершенным формам темно-красный бархат, отороченный по вырезу платья валансьенскими кружевами с позолотой. В ушах то и дело вспыхивали маленькие бриллианты. Головку венчал модный пунцовый берет - тока, из - под которого сбегали затейливыми локонами темные волосы. Что-то зовущее, андалузское, было в ее облике. Каролина играла на фортепьяно и на гитаре. Знала всего Моцарта, Шумана, Сальери, Гайдна и Шуберта. У нее прекрасный, бархатный голос. Когда Каролина пела модный французский романс, который начинался словами: «Я знаю: все равно увянут розы…», с неподдельной грустью в голосе, то у Пушкина защемило сердце. «Пусть будет миг, но наш, - пела Каролина. И взгляд ее на какой - то момент отыскал Александра среди гостей и заставил вздрогнуть все его существо. Да она демон в ослепительном обличье неземной красоты!- чуть не воскликнул Пушкин. Он понял, что с этого момента они будут связаны незримыми нитями любви. Эта женщина явилась перед ним в образе Музы, встреча с ней предопределена самой судьбой. Пройдет около двух лет, и неумолимая парка - судьба сведет их в Южной пальмире. Новая встреча Пушкина и Собаньской состоялась в Одессе, в июле 1823 года, куда Каролина приехала вместе со своей сестрой Эвелиной Ганской и ее мужем. Ганский хорошо знал коварный нрав, жестокое кокетство и бесчувственность свояченицы и предупредил юного друга. Но Пушкину казалось, что он влюблен и не стал прислушиваться к подобным советам. Под любым предлогом поэт искал встреч с Каролиной: в уединенной морской прогулке, в театральной ложе или на балу. Однажды, в день крещения сына графа М.С.Воронцова 11 ноября 1823 года в Кафедральном Преображенском соборе Каролина опустила пальцы в купель, а затем коснулась ими лба поэта, словно обращая его в свою веру. Весь свой любовный опыт Пушкин старается использовать, чтобы завоевать сердце обольстительной полячки, жизнь которой была наполнена порывами и страстями. Завязывается кратковременный, но бурный и чувствительный роман Пушкина с Собаньской, воспоминания о котором найдут отражение в его письмах 1830 года. Однажды поэт В.И.Туманский принес Пушкину письмо от госпожи Собаньской, которая приглашала поэта посетить ее салон, где надеется услышать чтение первых глав «Бахчисарайского фонтана». И Пушкин написал Каролине любовное письмо на французском языке. В один из дней знакомства поэт принес в подарок свои новые стихи «Мой голос для тебя и ласковый и томный» («Ночь»). Это было 26 октября 1823 года, в период наиболее сильного и страстного увлечения Каролиной Собаньской. Может, ей признавался Пушкин в черновом наброске письма без указания адресата: «Не из дерзости пишу я вам, но я имел слабость признаться вам в смешной страсти и хочу объясниться откровенно. Не притворяйтесь, это было бы недостойно вас – кокетство было бы жестокостью, легкомысленной и, главное, совершенно бесполезной, - вашему гневу я также поверил бы не более – чем могу я вас оскорбить; я вас люблю с таким порывом нежности, с такой скромностью – даже ваша гордость не может быть задета… Будь у меня какие-либо надежды, я не стал бы ждать кануна вашего отъезда, чтобы открыть свои чувства. Припишите мое признание лишь восторженному состоянию, с которым я не мог более совладать, которое дошло до изнеможения и глупости. Я не прошу ни о чем, я сам не знаю, чего хочу, - тем не менее я вас…». Предчувствие счастья заставляло замирать сердце. После нескольких встреч в свете заговорили об увлечении поэта прекрасной полькой. Каролина сразу оценила «нездешний, пылкий темперамент поэта, его острый ум, глубокую начитанность, ощутила родственность их мыслей и душ», она видела его одиночество среди праздной толпы, ведь она ощущала то же самое. Началась новая пора жизни Пушкина: увлечение – страсть, желание обладания, ревность, создание стихов в честь красоты и ума любимой женщины. В письмах этого периода к П.А.Вяземскому, С.М.Бестужеву и брату (от 25 августа 1823 года) Пушкин откровенно делится своими переживаниями. К осени 1823 года Пушкин посвятил Каролине несколько стихотворений, том числе: Как наше сердце своенравно! томимый вновь, Я умолял тебя недавно Обманывать мою любовь, Участьем, нежностью притворной Одушевлять свой дивный взгляд, Играть душой моей покорной, В нее вливать огонь и яд. Ты согласилась, негой влажной Наполнился твой томный взор; Твой вид задумчивый и важный, Твой сладострастный разговор, И то, что дозволяешь нежно, И то, что запрещаешь мне, Впечатлелось неизбежно В моей сердечной глубине. В этом стихотворении поэт ярко выразил силу и глубину своего чувства к Каролине Собаньской и которое он не опубликовал при жизни. В Одессе, у Каролины Собаньской был свой салон, где собирался военный и культурный бомонд Одессы и даже Новороссии. Хозяйка очаровательна, покровительствует вместе со своей приятельницей Е.К. Воронцовой начинающим поэтам, музыкантам, художникам, занимается благотворительностью. Как писал товарищ Пушкина, Н.А.Маркевич: «она была высокого роста, прекрасную фигуру с пышными плечами венчала голова Дианы на божественной шее. Необыкновенные огненные глаза, которые невозможно забыть. Очи обжигали каким-то затаенным пламенем и, казалось, тайно сулили неземные радости». Ее всегда окружал рой поклонников, у нее было много любовников, и она легко меняла их. Не имея никакого состояния, Каролина жила с показной роскошью и одевалась едва ли не лучше всех в Одессе. Пушкин часто посещал ее салон в годы одесской ссылки. Каролина Собаньская была воспета двумя великими поэтами XIX века. В феврале 1825 года в Одессу приехал Адам Мицкевич, уже пользовавшийся громкою славой. Собаньская заинтересовалась поэтом и сумела запутать его в раскинутые сети.  Мицкевич страстно влюбился в Каролину. Он восторгался ветреной красавицей «с жемчужными зубками меж кораллов» и горько грустил, что она беззаботна к его душевным переживаниям, что тщеславно домогается от него хвалебных стихов. Для Каролины любовь была веселой игрой, которая скоро надоела и она бросила Мицкевича для очередного нового увлечения. Глубоко оскорбленный холодным отношением возлюбленной, Адам Мицкевич выражает свои чувства в ХХ сонете, написанном с необычной резкостью: Пренебрегаешь мной! Уже погас твой пыл? Но он и не горел. Иль стала ты скромнее? Другим ты увлеклась. Ждешь золота краснея? Но прежде я тебе за ласки не платил. Но не платя, я их не дешево купил: Я жертвы приносил, что золота ценнее, Платил покоем я, платил душой своею… Зачем же ты ушла? Напрасно б я спросил. Сегодня у тебя порок открыл я новый: Ты жаждала похвал. Хвалить бы мог я дым! Чужой судьбою ты играешь из-за слова. Не купишь музы ты! Когда стихом своим Хотел тебя венчать я, как венком лавровым. То стих мой каменел, став нем и недвижим. Такой ярости и горделивого презрения к Собаньской за отвергнутую любовь, Пушкин никогда не испытывал. Он всегда искренне благодарил адресата своей любви. В 1827 году Собаньской удалось выдать замуж за одесского негоцианта Ивана Ризнича, мужа Амалии Ризнич, свою третью сестру. Об этом событии поэт В.Туманский писал Пушкину из Одессы: «Одна из наших новостей, могущая тебя интересовать, есть женитьба Ризнича на сестре Собаньской, Виттовой любовницы… Новая м-м Ризнич вероятно не заслужит ни твоих, ни моих стихов по смерти; эта малютка с большим ртом и с польскими ухватками». Через три года, после отъезда Пушкина из Одессы, Каролина Собаньская заняла заметное положение в местном обществе. Тогда, в 1827 году с ней впервые познакомился Вигель, в мемуарах которого описывается портрет Каролины Собаньской, передающий ее демоническое очарование: «Ей было уже лет под сорок и она имела черты лица грубые; но какая стройность, что за голос и что за манеры! Две или три порядочные женщины ездили к ней и принимали у себя, не включая в то число графиню Воронцову, которая приглашала ее на свои вечера и балы, единственно для того, чтобы не допустить явной ссоры между мужем и Виттом; Ольга же Нарышкина-Потоцкая, хотя по матери и родная сестра Витту, не хотела иметь с ней знакомства; все прочие также чуждались ее. В этом унизительном положении какую гордость умела она показывать и как высоко подыматься даже над преследующими ее женщинами! Мне случалось видеть в гостиных, как, не обращая внимания на строгие взгляды и глухо шумящий ропот негодования, с поднятой головой бодро шла она мимо всех не к последнему месту, на которое садилась, ну право, как бы королева на трон. Много в этом случае помогали ей необыкновенная смелость (ныне ее назвал бы я наглостью) и высокое светское образование». О.А.Пржецлавский рассказывает, что в 1828 году Каролина Собаньская приезжала в Петербург вместе с Виттом, во всеоружии своего обаяния и богатого светского опыта. 16 мая Пушкин читал своего «Бориса Годунова» у графини Лаваль в присутствии А.С.Грибоедова и Адама Мицкевича. Год спустя, в ноябре – декабре 1829 года, вернувшись в Петербург из Арзрума, Пушкин вновь застает Каролину в столице. Как будто в молодости, страсть зажигает в нем угаснувшие чувства с новой силой. Об этом сближении Вяземский писал 7 апреля 1830 года своей жене: «Собаньская умна, но слишком величава. Спроси у Пушкина, всегда ли она такова, или только со мной и для приема». 5 января 1830 года Пушкин записывает в альбом Каролины знаменитое посвящение «Что в имени тебе моем?». Видимо, оно было ответом на просьбу Собаньской украсить ее литературный альбом своим именем. Оно является одним из самых целомудренных любовных стихотворений А.С.Пушкина. В нем уже проступает грусть о несбывшемся счастье, предчувствие близкой разлуки. Что имени тебе в моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальний, Как звук ночной в лесу глухом. Она на памятном листке Оставит мертвый след, подобный Узору надписи надгробной На непонятном языке. Что в нем? Забытое давно В волненьях новых и мятежных, Твоей душе не даст оно Воспоминаний чистых, нежных. Но в день печали, в тишине, Произнеси его тоскуя; Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я. История оставила два удивительных пушкинских письма от 2 февраля1830 года, адресованных Каролине Собаньской. «Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни. Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что мое существование неразрывно связано с вашим; я рожден, чтобы любить вас и следовать за вами – всякая другая забота с моей стороны – заблуждение или безрассудство; в дали от вас меня лишь грызет мысль о счастье, которым я не сумел насытиться. Рано или поздно мне придется все бросить и пасть к вашим ногам. Среди моих мрачных сожалений меня прельщает и оживляет одна лишь мысль о том, что когда-нибудь у меня будет клочок земли в Крыму. Там смогу я совершать паломничество, бродить вокруг вашего дома, встречать вас, мельком вас видеть…». В.М.Фридкин, изучавший в парижском архиве альбом Каролины Собаньской, расшифровал странную фразу Пушкина. Видимо, Собаньская поделилась с поэтом о проекте такого дома. Из писем к Собаньской ее близкой подруги, княгини А.С.Голицыной, известно, что, действительно, в Крыму, в Ореанде, строилось, а может благоустраивалось небольшое поместье для Витта и Собаньской. Но ее мечта о семейном счастье в крымской Ореанде не осуществилась, поскольку в 1836 году граф Витт окончательно расстался с Собаньской. Любовное письмо является самым высоким по накалу любви эпистолярным произведением: «Вы смеетесь над моим нетерпением, Вам как будто доставляет удовольствие обманывать мои ожидания… Дорогая Элеонора, Вы знаете, я испытал на себе все Ваше могущество. Вам я обязан тем, что познал все, что есть самого судорожного и мучительного в любовном опьянении, и все, что есть в нем самого ошеломляющего. От всего этого у меня осталась лишь слабость выздоравливающего, одна привязанность, очень важная, очень искренняя, - и немного робости, которую я не могу побороть… А вы, между тем, по-прежнему прекрасны, так же, как и в день переправы или же на крестинах, когда ваши пальцы коснулись моего лба. Это прикосновение я чувствую до сих пор - прохладное, влажное. Оно обратило меня в католика. - Но вы увянете, эта красота когда-нибудь покатится вниз, как лавина. Ваша душа некоторое время еще продержится среди стольких опавших прелестей - а затем исчезнет, и никогда, быть может, моя душа, ее боязливая рабыня, не встретит ее в беспредельной вечности». (Петербург - К.А.Собаньской (Черновое). Петербургские встречи Поэта и Демона были апогеем их любви. И конец романа наступил: Последний звук последней речи Я от нее поймать успел. Я черным соболем одел Ее блистающие плечи. На кудри милой головы Я шаль зеленую накинул И пред Венерою Невы Толпу плебейскую раздвинул. Пушкин и Каролина расстаются и теперь уже навсегда. Собаньская уезжает в Кореиз к А.С.Голицыной, а Пушкин едет в Москву с решением жениться и, 6 мая 1830 года он обручается с Гончаровой. Когда до Каролины дошли слухи о том, что Пушкин обвенчался, злая усмешка скривила ее губы. Почти мистическое совпадение происходит в день помолвки: в пушкинской «Литературной газете» публикуется прощальное послание к Собаньской «Что в имени тебе моем?», редактором которой был сам Пушкин. Ответь тогда Каролина словом «да» на чувства поэта и, возможно, по – другому сложилась бы его судьба: не пересеклись бы его пути с юной девочкой из Полотняного Завода. До рокового выстрела на Черной речке оставалось шесть лет. Перед графиней впереди была еще целая жизнь. Во время польского восстания Каролина спасла многих несчастных русских офицеров от Сибири и рудников. Пытаясь избежать бедности и одиночества, Каролина Собаньская поспешно выходит замуж за С.Х.Чирковича, адъютанта графа Витта. После смерти мужа в 1846 году она уезжает за границу. Время от времени проживает в украинском имении своей сестры Эвелины Ганской и обосновывается в Париже. Бальзак, ставший мужем ее сестры, относился с резкой антипатией к Каролине: «Твоя сестра Кар(олина) безумица, или это – лицемерная безумица, худшая из всех». И все же, при своем эксцентризме и хитрости Собаньская сохраняла очарование и удивительную красоту. Ее племянница Анна Мнишек, восхищаясь внешностью Собаньской, писала в 1847 году: «Тетя Каролина обедала у Раковских. Она ослепительно прекрасна. Я не думаю, чтобы она была когда-то красивее, чем сейчас. Быть может, это лебединая песня ее красоты, но существует и такая красота, которая никогда не исчезнет». В ноябре 1851 года на 54-м году жизни Каролина Собаньская выходит замуж за французского поэта Жюля Лакруа, старше его почти на четырнадцать лет. В возрасте девяносто лет, незадолго до своей кончины, Собаньская написала мужу письмо: «О да, с тобой я была самая счастливая из женщин. Ты был моей любовью, моим счастьем, моей совестью, моей жизнью. Но смерть нас не разлучит… Я умру, обожая тебя, тебя благословляя. Заботься о себе ради любви ко мне». 16 июля 1885 года в Париже Каролина Собаньская умерла. Ее слова, об обретенном в конце жизни счастье, уже прозвучали из иного мира. Автор Салон Раевских. В разгаре званный бал. Гремит мазурка. В танцах полный зал. Поэт ведет со всеми разговоры. У светских дам восторженные взоры. Впервые Пушкин с Каролиной, Прекрасной дамой, гордою богиней. Он ею покорен. Уже во власти Ее очей, где неземные страсти. Она любила музыку и танцы. Прекрасно пела модные романсы. От музыки и слов росло волненье И в пламенной душе рождался стих, Запечатлевший чудное виденье. И с музою познал он счастья миг. И Пушкин, и Мацкевич об одном Писали ей талантливым пером, Предмету страсти воздавая честь За то, что восхитительная есть Не в грезах, а графиня наяву, Во всей красе, подобно божеству. Им было предначертано судьбой Делить одну любовь между собой. Ее капризы и души полет, И страсть, что вдохновение дает. Но, в грозный час восстания в Варшаве Она спасала граждан от беды, Не ради корысти и женской славы, А в силу человеческой души. |
Похожие:
 | Охарактеризовать феномен русской культуры первой половины XIX века, вызванный расположением страны на стыке Востока и Запада? |  | Введение. Выявление уровня литературного развития учащихся. Общая характеристика русской литературы первой половины XIX в. Поэтические... |
| Собрание классических работ известнейшего специалиста по русской поэтике. Включает его труд о поэтике Мандельштама (в полном объеме... | | Шесть авторов посвятили свои статьи проблемам русской и советской идентичности, русско-украинским отношениям, банкротству неолиберальной... |
| Тонкопсихологичная, умная и временами откровенно насмешливая история о ханжестве, религиозном догматизме и извечном одиночестве умных,... | | Наступивший XXI в век колоссальных достижений науки и техники, век освоения космического пространства и развития компьютерных технологий... |
| Урок Принципы русской орфографии. Морфологический принцип как ведущий в русской орфографической системе. Виды и типы орфограмм | | Охарактеризовать социально-экономическое и политическое развитие Японии в первой половине XIX века |
| Но я не тешу себя иллюзиями. У всеведущих гениев Запада вошло в привычку упражнять свою интуицию на русской теме – здесь они могут... | | Документ принят Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 4 февраля 2013 года. 13 |