Филолого-коммуникативные исследования Ежегодник – 2014
Скачать 3.72 Mb.
|
Литература Баранов А. Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход). М., 1990. Барманкулов М. В. Жанры печати, радиовещания и телевидения. Казахстан, 1974. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М., 2006. Кожина М. Н. Основные тенденции развития лингвистики во II-й половине 19 века, ведущие к смене ее парадигмы // Вестник ТюмГУ. 1999. № 1. Тарасова И. П. Речевое общение, толкуемое с юмором, но всерьез. М., 1992. Умарканова С. Ж. Тематическое структурирование текстов-интервью // Язык и литература. 2004. № 15. Умарканова С. Ж., Андреева К. А. Интервью как тип текста // Язык и литература. 2004. № 9. Awdiejew A. Gramatyka interakcji werbalnej. Kraków, 2004. Awdiejew A., Habrajska G. Wprowadzenie do gramatyki komunikacyjnej. Łask, 2006. Bauer Z. Gatunki dziennikarskie // Dziennikarstwo i świat mediów, red. Z. Bauer, E. Chudziński. Kraków, 2000. Garlicki B. Metodyka dziennikarska. Kraków, 1994. Kita M. Wywiad prasowy. Język – gatunek – interakcja. Katowice, 1998. Oskiera A. Strategie konwersacyjne w dialogu radiowym. Łask, 2006. Sacks H. Lectures on Conversation. Oxford, 1992. ДРАМАТИЗАЦИЯ РЕЧИ КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ТАКТИКИ «ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ» В СУДЕБНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЯХ А.Ф. КОНИ З.В. Баишева Ключевые слова: речевые тактики, тактика «перевоплощение» в судебной речи, приемы драматизации, элементы драматизма. Keywords: speech tactics, the tactics of transformation in the court speech, means of dramatization, the elements of dramatizm. В каждой ситуации общения используется своя, наиболее эффективная стратегия. Речевые стратегии реализуются участниками коммуникации посредством определенного набора речевых тактик. Их выбор определяется коммуникативным намерением и коммуникативной компетенцией участников общения. В статье рассматривается одна из тактик, характерных для судебных речей известного оратора-юриста второй половины XIX века А. Ф. Кони. Наш интерес к творчеству талантливого судебного деятеля обусловлен высокой эффективностью его выступлений, которая, на наш взгляд, во многом определяется его умением использовать речевые тактики, максимально соответствующие стратегии речи. Наиболее интересной, по нашему мнению, является характерная для обвинителя А. Ф. Кони тактика «перевоплощение», заключающаяся в том, что в ходе выступления оратор принимает на себя различные роли, позволяющие ему решать свои задачи, представляя содержание речи с разных точек зрения. Об ораторских перевоплощениях еще в 30-е годы XX века писал В. В. Виноградов. Оратор может выступить в роли «исследователя» фактов или в роли трибуна, в роли человека, информирующего аудиторию или в роли проповедника и др. Это вопрос не политического или морального облика, а стратегии, тактики внушения, техники построения убеждающей речи [Виноградов, 1980, с. 122]. Кони А. Ф. выступает в судебных речах в разных ролях, соответственно используя различные языковые стили. Разные роли позволяют представить рассматриваемое событие с разных точек зрения, во множестве его языковых описаний, что делает речь максимально доступной для восприятия и значительно усиливает ее убедительность. Ранее нами были выделены и рассмотрены следующие прагматические роли субъекта обвинительных речей А. Ф. Кони: «социальные» (гражданин, моральный проповедник); «судебные» (беспристрастный исследователь, юрист-ученый, судья, обвинитель); а также роли «мастера слова» (полемист, рассказчик-психолог) [Баишева, 2007; 2012]. Следует выделить еще одну роль «мастера слова», талантливо исполняемую А. Ф. Кони в обвинительных речах. Это роль драматурга, обусловленная особенностью ситуации судебного процесса. Каждая обвинительная речь известного оратора воспринимается как драматическое произведение, в котором реализованы основные специфические черты драмы. По нашим наблюдениям, А. Ф. Кони широко использует в обвинительной речи приемы драматизации (то есть речевые приемы, характерные для драматического произведения), а также элементы драматизма (то есть элементы драматического произведения, позволяющие создать, передать напряженность действия, свойственную драме). Это связано прежде всего со спецификой самой судебной речи. Бесспорно, сыграли свою роль здесь и особенности языковой личности известного юриста, любившего и прекрасно знавшего литературу и театр. Драма (греч. drama, букв. – ‘действие’) – форма литературы, предназначенная для театра [Хализев, 1986, с. 3]. Драма в своем становлении активно взаимодействовала с ораторским искусством. Еще Аристотель отмечал сходство между вступлениями к судебным речам и прологами драматических произведений [Аристотель, 1978, с. 210]. Исследователями не раз отмечалось воздействие на становление и развитие драмы внехудожественных форм бытия, таких как судебные разбирательства, диспуты (прения), церковные богослужения и т.п. В частности, Н. А. Хренов пишет, что структура суда, в процессе которого образуется «общее мнение», «характеризует <…> зрелищную природу театра» и «свойственна каждой драме» и что поэтому «суд можно считать праструктурой зрелищного общения» [Хренов, 1981, с. 164, 166]. Генетическую связь драматических жанров с той ораторской речью, «средоточием которой на протяжении многих веков были церковь и суд», подчеркивает В. Е. Хализев [Хализев, 1986, с. 72], подкрепляя свою мысль словами Э. Бентли: «Театр очень многое почерпнул у двух институтов <…> у церкви и суда <…> В большинстве драм существует органическая связь между проповедничеством и стилем диалога» [Бентли, 1978, с. 82–83]. Драма сформировалась при активном воздействии на нее ораторского искусства, вместе с тем несомненна обратная связь – влияние театра и драмы на становление ораторов. Так, общеизвестно, что многие крупные ораторы (например, Демосфен) обучились своему искусству у актеров. Отмечаемая взаимосвязь драмы и ораторского искусства делает бесспорным наличие общих черт в ораторской речи и драматическом произведении. В. В. Виноградов писал: «Ораторская речь – особая форма драматического монолога, приспособленного к обстановке общественно-бытового или гражданского «действа» [Виноградов, 1980, с. 120]. Особенности ораторской речи как своеобразной сферы исполнительского искусства ярко проявляются в ее формах, обращенных к многолюдной аудитории, каковыми являются и судебные речи. Поэтому в судебной речи естественны приемы драматизации, а также элементы драматизма. Специфику драмы составляют: 1) сюжетность. В драме детализированно изображаются события, протекающие в пространстве и времени. 2) Сплошная цепь высказываний персонажей. Доминирующее начало текста драматического произведения – словесные действия героев, составляющие здесь «непрерывную сплошную линию» (по выражению К. С. Станиславского [Станиславский, 1961, с. 309]). В драме преобладает прямая речь персонажей, которые изображаются прежде всего действующими посредством произносимых ими слов. Речь персонажей – основной способ художественно-речевого воплощения сюжета в драме [Хализев, 1986, с. 33]. 3) Средоточием действия драмы является диалог. Монологи и диалоги по основной своей функции здесь не сообщения, а действия. При этом драматический диалог выступает в качестве главного носителя воспроизводимого действия; он с максимальной активностью выявляет положения данного момента в их неповторимости, материализует ход событий и динамику взаимоотношений героев. Не случайно Ю. Петерсен охарактеризовал драму как «диалогическое изображение действия» [Petersen, 1939, с. 119–126]. Своими словами герои драматических произведений откликаются на развертывание событий, а также воздействуют на их дальнейшее течение. Таким образом, реплики героев не только передают особенности речи персонажей, но и служат средством изображения обстановки, отражают движение сюжета. 4) Ведение речи в драме тождественно воспроизводимому действию. Монологи и диалоги протекают здесь в том же самом времени, что и изображаемые события. Ф. Шиллер утверждал: «Эпопея, роман, простой рассказ уже самой своей формой отодвигают событие вдаль, так как между читателем и действующими лицами они выдвигают рассказчика <…> Все повествовательные формы переносят настоящее в прошедшее; все драматические делают прошедшее настоящим» [Шиллер, 1957, с. 58]. Сходную мысль высказывал В. Г. Белинский: «Драма представляет совершившееся событие как бы совершающимся в настоящем времени, перед глазами читателя или зрителя» [Белинский, 1978, с. 337]. Воспринимая образы драмы, мы знакомимся не с чьими-то сообщениями о жизненных фактах, а как бы вплотную с самими фактами. 5) Конфликтность действия. В драме не просто присутствует, а буквально пронизывает все произведение конфликт, напряженно переживаемый персонажами: «Богатая коллизиями [то есть конфликтами] ситуация является преимущественным предметом драматического искусства» [Гегель, 1971, с. 213]. Драматурги изображают моменты самые бурные, самые мучительные, так что действующие лица находятся в состоянии взволнованности, ожидания, тревоги. Театр и драма обязаны «показать человека в минуты высочайшего напряжения», – утверждал К. Чапек [Чапек, 1969, с. 74]. «Драматургичны» те мысли и стремления, которые выделяются на общем фоне внутренней жизни человека как бы крупным планом и целиком заполняют сознание, пусть на короткий срок. Поэтому драматург изображает крупные душевные движения людей: сильные, всецело завладевшие человеком чувства, осознанные намерения, сформировавшиеся мысли. В традиционной, канонически построенной драме конфликт должен исчерпать себя развязкой действия, то есть предметом драмы обязательно является «целостное действие, прослеживаемое от истока (завязки) до завершения (развязки), возникающее в результате волевых усилий индивидов, которые, стремясь к поставленным целям, вступают в противоборство с другими индивидами и объективными обстоятельствами» [Сахновский-Панкеев, 1969, с. 9]. 6) Отсутствие повествовательного начала. Применительно к драматическим текстам можно говорить лишь об элементах повествования. Эти элементы присутствуют, во-первых, в самих словесных действиях персонажей, содержащих порой информацию о происшедшем ранее; во-вторых, в авторских обращениях к публике, «поручаемых» кому-либо из действующих лиц; в-третьих, в ремарках. Все эти компоненты драматического произведения, хотя они порой и важны, являются вспомогательными [Хализев, 1986; БЭС, 1999]. Судебный оратор оказывается перед необходимостью в небольшой промежуток времени передать все событие преступления, охарактеризовать подсудимого, потерпевшего, показать мотивы поступков обвиняемого, подобно драматургу, который, по словам французского трагика Ф. Тальма, «соединяет в тесном пространстве, в промежутке каких-нибудь двух часов, все движения, все волнения, которые даже и страстное существо может часто только пережить в долгий период жизни» (Тальма Ф. Цит. по: [Хализев, 1986, с. 119–120]). Сделать это лаконично помогают элементы драматического произведения, мастерски вводимые оратором в судебную речь. Так, А. Ф. Кони активно применяет приемы диалогизации речи, прежде всего различные виды цитирования (прямая, несобственно прямая речь, речевой прием sermocinatio), которые позволяют через реплики действующих лиц судебной драмы передать развитие событий, представить события прошедшие как совершающиеся здесь, на глазах у слушателей, придают им большую достоверность. Этому способствуют также вопросы и вопросно-ответные единства, картины, ремарки и пр. Несомненно, человек, совершающий преступление (например, убийство в запальчивости и раздражении) так же, как персонаж театрально-драматического произведения, сосредоточен на определенном переживании, занимающем его целиком, находится во власти одного стремления. Кони А. Ф., придававший чрезвычайно большое значение психологическому анализу личности подсудимого, конечно, стремился передать в обвинительной речи завладевшие подсудимым в момент подготовки и совершения преступления чувства, осознанные намерения, его мысли, и делал он это, используя приемы, характерные для драмы. Следует отметить, что многие исследователи судебного красноречия советуют каждому судебному оратору обязательно применять приемы драматизации речи, вносить в свою речь элементы драматизма (См.: [Ивакина, 2004, с. 112–113; Каверин, 2004, с. 208; 230, 340–348 и др.]), так как в каждом судебном деле всегда есть конфликт и драма, без них дел не бывает [Петров, 2001, с. 342]. Драматизм присущ каждой ситуации, приводящей человека на скамью подсудимых. Ведь преступление совершается с целью реализации каких-то важных и значительных запросов, которые оказались почему-либо под угрозой осуществления. Находясь в напряженно-конфликтном, исполненном драматизма положении, человек ищет выход из него, он оказывается в состоянии конфликта с самим собой или с окружающими его людьми. И когда переживаемые неразрешенные противоречия, беспокойство и тревога достигают высшей точки, «накала», человек находит выход, как ему кажется, в совершении преступления. Наступает развязка. Следовательно, в каждом судебном деле обнаруживается конфликтная ситуация, которая может быть описана при помощи приемов, используемых в драматическом произведении. В каждой обвинительной речи А. Ф. Кони есть конфликт и драма, талантливо описываемые оратором. Приемы драматизации речи способствуют привлечению и поддержанию внимания аудитории, оказанию воздействия на чувства слушателей, облегчают понимание и восприятие ими речи, и таким образом играют немалую роль в деле убеждения аудитории, формирования у нее позиции по рассматриваемому вопросу. Весьма распространенным у А. Ф. Кони приемом драматизации речи является цитирование. Как прием драматизации цитирование используется для создания характеристик действующих лиц судебной драмы, является формой их показа под углом моральных оценок со стороны оратора. Огромной убедительной силой, несомненно, обладают слова свидетеля, подсудимого или потерпевшего, передаваемые обвинителем в подлинных выражениях (прямая речь). Довольно часто подлинные слова свидетелей, потерпевших, подсудимых о том или ином участнике судебной драмы помогают А. Ф. Кони дать чужими словами точную психологическую характеристику того или иного человека, раскрыть мотивы его поведения, поступков. Например, в речи по делу Емельянова оратор раскрывает личность потерпевшей, активно применяя для этого подлинные слова свидетеля: «Посмотрим теперь на его [Емельянова] жену. О ней также характеристичные показания: эта женщина невысокого роста, толстая, белокурая, флегматическая, молчаливая и терпеливая: «Всякие тиранства от моей жены, капризной женщины, переносила, никогда слова не сказала», – говорит о ней свидетель Одинцов. «Слова от нее трудно добиться», – прибавил он. Итак, это вот какая личность: тихая, покорная, вялая и скучная, главное – скучная». Нередко А.Ф. Кони использует слова подсудимого, потерпевшего или свидетеля для создания психологической характеристики этого лица через особенности его речи. В подобных случаях оратор выступает как драматург, который создает действующие лица пьесы, по словам М. Горького, «исключительно и только их речами». Знаменитый юрист подмечает характерные особенности речи участников судебной драмы и предлагает их речевые характеристики. Еще с древних времен отмечалась важность для судебного оратора умения отражать характер человека через его речь. Как известно, мастером этопеи (искусства создания характера) в судебной речи, ее классиком стал знаменитый древнегреческий оратор, логограф Лисий, который строил судебную речь так, чтобы она звучала естественно, отражала характер, образ мыслей и образование говорящего (истца или ответчика), то есть вкладывал в уста своего клиента речи, соответствующие его характеру и положению. Продолжая традиции древнегреческой судебной ораторики, А. Ф. Кони умело воспроизводит с помощью слов характеризуемого лица именно то, что выражает свойства его личности, образ мыслей, настроение, культурный склад или общественное положение. Так, в речи по делу об акушере Колосове характер обвиняемого и мотивы его поведения раскрываются оратором через описание его речевого поведения. Обвинитель применяет для психологической характеристики Никитина как сказанное им, так и его молчание: «Когда он [Ярошевич] задумал отравить Колосова, то пришел к Никитину и сказал, что копошится в его душе. Ничего не ответил Никитин, а зашагал по комнате, ходил долго взад и вперед, молча и задумчиво, и, наконец, остановившись перед Ярошевичем, поднял голову и сказал: |
Похожие:
 | Формирование у обучающихся коммуникативной компетентности: коммуникативные способности, коммуникативные умения и навыки; систему... |  | Л. А. Раточка, О. В. Петухова, А. Пешковская, Н. Б. Синдеева, О. М. Солодовникова. Коммуникативные тренинги – как форма кураторских... |
| Сущность маркетингового исследования услуг на основе маркетинговой информации | | Пособие предназначено для работы с младшими школьниками на уроках изобразительного искусства, отведённых на повторение и закрепление... |
| Прошу провести этическую экспертизу планируемого / текущего / законченного (подчеркнуть) исследования | | Субъект исследования (кого, на Ваш взгляд, необходимо опрашивать в ходе исследования) |
| Предмет исследования: опрос как наиболее распространенный метод маркетинговых исследований | | Теоретической моделью эмпирического исследования является следующая схема взаимосвязей внутренних факторов и измеряемых переменных... |
| Мониторинг предметных и метапредметных результатов (регулятивные, познавательные, коммуникативные ууд) | | Название исследования: «Ранняя диагностика и лечение сердечно-сосудистых осложнений ХХХХХХХХХХХХХХХ заболеваний» |