Филолого-коммуникативные исследования Ежегодник – 2014
Скачать 3.72 Mb.
|
Литература Аристотель и античная литература. М., 1978. Баишева З.В. Стратегии и тактики речевого поведения судебного оратора // Коммуникативистика в современном мире : эффективность и оптимизация речевого взаимодействия в социуме. Барнаул, 2012. Баишева З.В. Языковая личность судебного оратора А.Ф. Кони : дис. … докт. филол. наук. Уфа, 2007. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды // Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти тт. М., 1978. Т. 3. Бентли Э. Жизнь драмы. М., 1978. Большой энциклопедический словарь. М.; СПб., 1999. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х тт. М., 1971. Т. 1. Ивакина Н.Н. Основы судебного красноречия (риторика для юристов). М., 2004. Каверин Б.И., Демидов И.В. Ораторское искусство. М., 2004. Петров О.В. Риторика. М., 2001. Ринберг В.Л. Модели внутреннего монолога в романах Л.Н. Толстого и их разветвление в советской прозе // Язык и стиль Л.Н. Толстого. Тула, 1978. Сахновский-Панкеев В.А. Драма. Конфликт. Композиция. Сценическая жизнь. Л., 1969. Сергеич П. (Пороховщиков П.С.) Искусство речи на суде. Тула, 2000. Станиславский К.С. Собрание сочинений. В 8-ми тт. М., 1954–1961. Т. 2. Хализев В.Е. Драма как род литературы (поэтика, генезис, функционирование). М., 1986. Хренов Н.А. Социально-психологические аспекты взаимодействия искусства и публики. М., 1981. Чапек К. Об искусстве. Театр и кино. Изобразительное и прикладное искусство. Архитектура. Литература. Л., 1969. Шиллер Ф. Собрание сочинений. В 7-ми тт. М., 1957. Т. 6. Petersen J. Die Wissenschaft von der Dichtung. Bd 1. Werk und Dichter. Berlin, 1939. ОБ ОДНОМ ИЗ ПРИЗНАКОВ КРИЗИСНОЙ КОММУНИКАЦИИ КАК ОБЪЕКТА ЭВОКАЦИИ Э.В. Малыгина Ключевые слова: объект эвокации, кризисная коммуникация, системность, типовой диалог, неуважение к Другому. Keywords: object of evocation, crisis communication, typical dialog, systemic, disrespect of the Stranger. В рамках современной теории лингвистической эвокации объектом признается «вся действительность, включая коммуникативную, семиотическую, текстовую, мыслительные конструкты, отношения сознания человека. Рассмотрение действительности в качестве объекта эвокации означает признание возможности «перенесения» (Т.Г. Винокур) ее в текст, ее фрагментирования, селекционирования, оценку и последующее конструирование продукта эвокации» [Чувакин, Савочкина, Широких, 2011, с. 109]. Сущность кризисной коммуникации (объекта эвокации) в проведенных ранее исследованиях определялась как лишение способности Homo loquens к мышлению-речи, расчеловечивание рече-коммуникативных отношений в обществе, ситуации, когда речь вновь лишается власти. [Малыгина, Подсадний, Чувакин, 2009, c. 165]; как «господство коммуникативной парадигмы монологического типа, нарушение баланса в отношениях тенденции к речевой гармонии и тенденции к речевой агрессии в пользу последней» [Чувакин, URL]. В данной статье кризисная коммуникация как фрагмент коммуникативной действительности рассматривается на материале эссе И. Манцова1: <…> Например, у нас плохо с диалогами. В стране с хорошей литературной традицией не умеют писать диалоги. Кроме прочего, это говорит о системном кризисе коммуникации. В современной России не уважают Другого, и как следствие, не желают с ним разговаривать. Если угодно, презрение к Другому – социальный заказ нынешней элиты, который ангажированные властью мастера кинематографа выполняют по мере сил… Вот типовой диалог, восемь секунд назад прослушанный мной в телевизоре: – Ничего не понимаю… – Да все ты понимаешь! Что называется, караул. Герои нашей теле- и кинопродукции общаются исключительно в режиме наезда, в режиме распальцовки <…> Обращение к этому материалу обосновано возможностью презентации кризисной коммуникации с помощью типового диалога (аналога реального речевого взаимодействия). В тексте И. Манцова воспроизводится модель современного межличностного общения, в которой сфокусированы свойства типового диалога, прослушанного автором кинорецензии в ситуации реального речевого взаимодействия людей в медийном дискурсе. Медийный дискурс предполагает учет этикетных формул в процессе взаимодействия коммуникантов и выступает одним из индикаторов характера межличностных отношений. Основным признаком, который может выступать сигналом изображенной кризисной коммуникации в акте межличностного взаимодействия, является системность неуважения к Другому. Под системностью проявления кризиса мы понимаем взаимозависимость элементов коммуникации, в процессе которой возникает серия деструктивных форм взаимодействия, что порождает необходимость решения проблемы (противоречия), преодоления того, что может создавать угрозу дальнейшему существованию человека. Одним из сигналов системности деструктивного характера взаимодействия субъектов повторяемость (регулярность) признака. Повторяемость определенного явления или его признака приобретает кризисный характер при условии его «отрицательного» (деструктивного, негативного) влияния на коммуникативную жизнь общества. «Отрицательный сдвиг» [Чувакин, URL] выступает необходимым условием идентификации кризисогена. Исследование кризисогенности неуважения к Другому и особенностей ее презентации в тексте предполагает обращение к следующим этапам анализа представленного фрагментатекста: а) лингвистический и коммуникативный анализ типового диалога героев (цель – выявить сигналы неуважения к Другому); б) лингвистический и коммуникативный анализ текста-комментария автора (цель – установление кризисогенности признака системности неуважения к Другому). Фрагмент беседы героев на композиционном уровне текста представлен в форме диалога (– Ничего не понимаю…/ Да все ты понимаешь!). Особенностью композиционно-синтаксической организации указанного текста (жанр общения в режиме реального времени) является наличие конструкции с прерывающей репликой. Конструкция с прерываемой репликой и конструкция с прерывающей репликой обладают разным синтаксическим и смысловым статусом. Как отмечает Г.М. Чумаков, «прерывающая реплика признается всегда семантически весомей прерываемой» [Чумаков, 1975, с. 156]. Хотя в рамках бытовой коммуникации процесс прерывания речи собеседника не всегда становится показателем неуважения, в представленном диалоге оно воспринимается как показатель неуважения к собеседнику и развертывается в рамках антидиалогизма. Одним из значений пунктуационного знака «многоточие» является передача незавершенности мысли субъекта, которая может быть достигнута внезапным (резким) прерыванием (Да все ты понимаешь!). Резкое прерывание предшествующей реплики позволяет обнаружить субъектную неравнозначность взаимодействующих коммуникантов, которая эксплицируется семантикой языковых средств в структуре второй реплики. Форма ты-обращения к собеседнику является языковым показателем фамильярности в речевом акте, наличие экспрессивности в речевом слое второго героя (восклицательное предложение) способствует усилению коммуникативного доминирования над партнером. Тактика игнорирования реплики собеседника по поводу устранения информационного «пробела» о денотате (Ничего не понимаю!) препятствует установлению межличностного контакта. Таким образом, языковыми маркерами неуважения в данном типовом диалоге являются резкое прерывание реплики собеседника, ты-форма обращения к нему, экспрессивность высказываний. Представленные языковые средства позволяют диагностировать неравноправие субъектов (доминирование второго собеседника над первым в процессе осуществления речевого взаимодействия), которое выступает коммуникативным (неязыковым) показателем неуважения к Другому. Важное значение в установлении признака системности неуважения к Другому как сигнала его кризисогенности принадлежит авторским комментариям, представленным в пре- и постпозиции речевого контакта героев телепродукции. Авторский комментарий позволяет определить ситуацию (типовой диалог, восемь секунд назад прослушанный мной в телевизоре), в которой функционируют высказывания (сообщения) субъектов коммуникации. С помощью комментария автора передается информативно-смысловой эффект диалога: усмотрение в нем «системного кризиса коммуникации». «Неумение писать диалоги» позволяет читателю эксплицировать факт отсутствия примеров оптимального и эффективного взаимодействие героев в теле- и кинопродукции. Частотность проявления данных деструктивных процессов коммуникации связана с обращением автора кинорецензии к типовому диалогу, иллюстрирующему стандартную модель взаимодействия субъектов. Языковыми средствами, передающими регулярность ряда процессов, одним из которых выступает неуважения к Другому как показатель определенной социокультурной ситуации современной России, являются повторяющиеся неопределенно-личные предложения в комментарии И. Манцова. Неопределенно-личные предложения в данном контексте выражают семантику стандартности, частотности явлений в современной коммуникации: отсутствие профессионализма (не умеют писать диалоги), отсутствие установки на совершение речевого и неречевого действия (не уважают Другого и, как следствие, не желают с ним разговаривать). Регулярность проявления неуважения к человеку транслируется в речевом слое автора рецензии с помощью обобщения (презрение к Другому – социальный заказ нынешней элиты). Частица «исключительно» в значении «лишь, только, единственно» придает коммуникативно-этическому явлению неуважения к человеку универсальный, закономерный характер. Авторские комментарии позволяют дополнить коммуникативные сигналы проявления неуважения к Другому. Так, выявленный нами акт прерывания речи собеседника в диалоге героев есть проявление тактики «наезда» и режима «распальцовки», нежелания общаться с собеседником (игнорирование инициации общения). Указанные компоненты образуют специфическую систему рече-коммуникативных отношений, интегративным признаком которой является неуважение к Другому. Системность неуважения к Другому представлена в тесной связи типового диалога и ситуации. В данном примере функционирование текста в медийном дискурсе позволяет нам установить кризисный характер нарушения этической нормы через анализ языковых и коммуникативных средств текста. Прерывание речи собеседника и нежелание с ним разговаривать создает коммуникативную блокаду в системе межличностных отношений. В высказывании кинокритика делается попытка рассмотрения кризиса коммуникации как вектора движения к «квазидиалогизму»: речевая коммуникация остается диалогической по форме, но жестко монологической по сути [Малыгина, Подсадний, Чувакин, 2009, c. 164]. Таким образом, системность проявления кризисогена определяет взаимообусловленность актов взаимодействия субъектов. Кризисогенный признак возникает только в процессе функционирования текста, то есть реализации его коммуникативной природы. Литература Малыгина Э.В. Принципы взаимодействия приемов воспроизведения кризисной межперсонажной коммуникации в рассказе В.М. Шукшина «Жена мужа в Париж провожала» // Филология и человек. 2012. № 2. Малыгина Э.В., Подсадний Ю.В., Чувакин А.А. Кризис речевой коммуникации : некоторые размышления и наблюдения // Университетская филология – образованию : регулятивная природа коммуникации. Барнаул, 2009. Ч. 1. Чувакин А.А. Кризис речевой коммуникации как проблема языковедения. [Электронный ресурс]. URL: http://www.philol.msu.ru/~rlc2010/timetable Чувакин А.А., Савочкина Е.А., Широких И.А. Эвокационный подход к исследованию текста // Текст в коммуникативном пространстве современной России. Барнаул, 2011. Чумаков Г.М. Синтаксис конструкций с Чужой речью. Киев, 1975. К ПРОБЛЕМЕ ОПИСАНИЯ МЕТОДИКИ КОММУНИКАТИВНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ Е.И. Клинк, А.А. Шмаков Ключевые слова: методика коммуникативного моделирования, интернет-коммуникация, блог, имиджевая статья, модель «проблема-решение». Keywords: communicative method of modeling, Internet communication, blog, image article, pattern «problem-solution». В рамках коммуникативного подхода текст представляет собой «сообщение» вещного мира, обращенное к человеку говорящему и слушающему (Homo Loquens) – смыслопонимающему и смыслотворящему существу. Именно Homo Loquens (А.А. Чувакин и др.) осуществляет выбор конкретных форм выражения значимого смысла из потенциально возможного множества и творит тем самым новую реальность – текст, который, трансформируясь, начинает самостоятельное существование в мире (ср. принцип коммуникативной трансформируемости [Чувакин, Бровкина, Волкова, Никонова 2000]). Эта надперсональная, универсальная смысловая реальность в свою очередь «нуждается» в человеке как носителе языка, чтобы осуществиться в человеческом мире, обретя бесконечную вариативность и полноту воплощения. С этой идеей схожа мысль, высказанная У. Эко: «Слово не есть знак. В нем раскрывается само бытие» [Эко, 1998, с. 23]. Таким образом, язык необходим человеку для выражения как вещного мира, так и собственного отношения к нему. Эти два компонента являются неотъемлемыми частями коммуникативного процесса и могут быть подвергнуты процедуре моделирования. Авторы данной статьи исходят из того, что моделированию могут быть подвергнуты объекты различной природы. Специфика этих объектов как раз и определяет варьирование методики моделирования, что и будет показано далее. При этом базовый принцип моделирования остается неизменным. Цель данной статьи заключается в том, чтобы доказать правомерность использования методики коммуникативного моделирования в исследовании объектов с различными коммуникативными статусами (на примере PR- и интернет-коммуникации). Моделирование как процесс построения моделей реально существующих объектов (процессов, явлений) и их исследование в современной филологии используется все чаще, поскольку позволяет переместить акцент с рассмотрения «объектов-целостностей на объекты-ситуации и объекты-взаимодействия» [Бермус, 2007, с. 57]. При этом моделирование трактуется как «обладающая двоякой гносеологической характеристикой форма исследования, где предмет моделирования рассматривается как система и сам модельный познавательный процесс расчленяется на систему моделей, каждая из которых отображает многоаспектный срез моделируемой системы, а все вместе дают ее “интегративное” … представление» [Городецкий, 1989, с. 8]. Объектом моделирования оказываются не только статичные феномены (ср. модель простого предложения), но и динамические образования –текстовые, дискурсивные модели (см., например, [Трубникова, 2008]). В современной лингвистике активно используется методика коммуникативного моделирования, суть которой заключается в построении моделей объектов лингвистической природы с точки зрениях отнесенности их компонентов к процессу коммуникации. Сегодня коммуникативные модели строятся на основе комплексных методик с привлечением теоретических положений прагмалингвистики, теории дискурса, когнитивной лингвистики [Олешков, 2007; Мясников, 2011; Сидоров, 2009; Чернышова, 2009 и др.]. Многоаспектность порождает достаточно обширный перечень параметров, включенных в коммуникативную модель, однако, с точки зрения некоторых исследователей, например С.В. Якишина, все коммуникативные модели могут быть классифицированы на основе такого основания, как «место человека в коммуникации», на основе которого выделяются три группы моделей [Якишин, 2011, с. 138]: а) модели-«механизмы», в которых роль сводится к роли «наладчика», наблюдателя коммуникативного процесса; б) модели «механизм – человек»; в) модели «человек – человек», в которых важную роль играют личностные, психологические, социальные и иные характеристики коммуникантов. Данное исследование выполнено в русле моделей третьей группы и основано на традиционной модели коммуникативного акта, включающей следующие компоненты: коммуниканты, текст, процессы говорения / понимания, ситуацию, практические и коммуникативные цели [Чувакин, 2010, с. 29]. Гипотеза авторов статьи заключается в том, что методика коммуникативного моделирования может быть применима как к микро-, так и к макросреде. Согласно предложенному А. А. Чувакиным делению коммуникативного пространства на микро- и макросреду [Чувакин, 2010, с. 32], в данной статье в качестве микросреды существования текста рассматривается коммуникативный акт, ограниченный ситуативно-тематической рамкой, а в качестве макросреды – внешняя среда его бытия. Далее обратимся к анализу текстов, функционирующих в разных коммуникативных сферах, и покажем возможности моделирования микросреды (на материале текстов имиджевых статей) и макросреды (на материале форматов интернет-коммуникации). Для текстов имиджевых статей микросредой является ситуация PR-коммуникации. В зависимости от набора компонентов этой ситуации возможны разные варианты построения текста (подробнее об этом см.[Клинк, 2011; Клинк, 2012]). В данной статье в качестве примера рассмотрим модель «проблема–решение» как способ организации текста имиджевой статьи. Моделирование происходит с опорой на жанровые факторы, важнейшим из которых является предмет отображения, понимаемый нами как конкретный фрагмент действительности, репрезентирующийся в тексте. Тертычный А. А. выделяет следующие разновидности предмета отображения: событие; процесс; ситуация; личность [Тертычный, 2011]. В текстах, построенных по модели «проблема – решение», предметом отображения является ситуация: «…определенное, повторяющееся на протяжении достаточно большого отрезка времени состояние отношений, сложившихся между членами какого-либо коллектива, между коллективами, между социальными группами, слоями, между странами и т.п., соотношение сил, взаимных требований и ожиданий» [Тертычный, 2011, с. 18]. Рассмотрим серию имиджевых статей о компании Microsoft, опубликованных под общим слоганом: «Решения, актуальные сегодня» в журнале «Эксперт» (2009, № 38, 46, 48). В данных статьях мы не наблюдаем никаких конкретных действий, ограниченных определенными временными рамками – нет ни изначальной точки, от которой идет отсчет, ни конечной, маркирующей завершение деятельности субъекта. Эта пространственно-временная неопределенность позволяет нам говорить, что имеет место не описание конкретного события, а ситуация как некое положение неопределенной длительности. Единственной координатой такого положения становится точка «сейчас», что отражается как на уровне общего слогана: «Решения, актуальные сегодня», так и на уровне заголовков каждой из статей: «Самое время уменьшить бизнес-расходы» (№ 38), «Пора увидеть четкую картину бизнеса» (№ 46), «Время эффективнее распределять средства» (№ 48). Актуализация модусного временного значения, которое описывает происходящее именно в данное время, создает эффект включения читателя в описываемую ситуацию. Ситуация, вводимая автором в текст, как правило, актуализирует какую-либо значимую проблему, посредством решения которой и конструируется имиджевая составляющая субъекта. Основной схемой организации информации в таких текстах является модель «проблема-решение», при реализации которой в основной заголовок и / или в лид-абзац выносится задача, решение которой является важным для целевой аудитории, а текст содержит информацию о способе решения данной задачи с помощью продукта / услуги, описываемых в тексте. Эта общая модель членится на 4 более частных компонента: постановка проблемы, описание, решение, введение субъекта. 1. Постановка проблемы В наших примерах постановка проблемы в тексте отражается на уровне заголовка, причем происходит это имплицитно: «Самое время уменьшить бизнес-расходы» – пресуппозицией в данном случае является положение о том, что проблема больших расходов существует и что с этим нужно как-то бороться. Здесь можно вспомнить принцип Кооперации и коммуникативные импликатуры Г.П. Грайса, позволяющие говорящему воплотить свое намерение, не прибегая в вербальному выражению того, что может быть выведено слушающим по правилам импликации [Грайс, 1985]. 2. Описание (введение в проблему) Описание сути проблемы дается в лид-абзаце; в сжатой оптимизированной форме автор излагает наиболее важную информацию. Как правило, лид выделяют графически и композиционно для того, чтобы привлечь внимание читателя, заинтересовать и побудить его к дальнейшему чтению текста. В анализируемой серии статей представлен именно такой, классический, вариант лида: «Ежедневные расходы на содержание бизнеса зачастую “съедают” до 30% бюджета. Оптимизировать их без кардинальных изменений в рабочих процессах помогут технологии Microsoft» (№38), «Для эффективного управления компанией руководителю нужна четкая картина бизнеса. В условиях нестабильного рынка ответственность за точность принятия решений особенно высока. Оперативно и верно принимать важные решения помогут технологии Microsoft» (№46), «Оперативное управление бизнесом особенно важно в условиях нестабильного рынка. Правильно управлять финансами вам помогут решения от Microsoft» (№48). 3. Возможность решения проблемы В наших примерах данный элемент модели частично представлен уже в лиде: «…помогут технологии Microsoft» (см. выше). В развернутом виде решение проблемы дается в основном тексте статьи, где подробно описывается предлагаемый продукт или услуга. 4. Введение субъекта Последний элемент модели на уровне текста отражается в адресной части. После описания проблемы и предлагаемого решения дается «адрес», по которому можно обратиться. Этот адрес – координаты базисного субъекта (в наших примерах – компании Microsoft), который способен разрешить описанную в тексте проблемную ситуацию: «БЕСПЛАТНАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ: как сократить расходы компании при помощи ИТ. Закажите консультацию: +7 (495) 789–81–02». Адресная часть как структурный элемент тоже выделяется графически. Следует отметить, что субъект может быть введен и на более высоких уровнях структуры – в заголовке или лид-абзаце (последнее как раз имеет место в наших примерах). Но на данных структурных уровнях, в отличие от адресной части, введение происходит только посредством употребления имени; никаких координат при этом не дается. Таким образом, можно констатировать взаимопроникновение элементов модели. На наш взгляд, этот процесс связан с функцией лид-абзаца (и отчасти заголовка), которая предполагает концентрацию основного смысла статьи на коротком текстовом промежутке. В таком «концентрате» должны в оптимизированной форме найти отражение все важнейшие элементы макроструктуры, которые позднее будут раскрыты более детально. Модель «проблема–решение» отражает процесс взаимодействия автора и адресата в ситуации PR-коммуникации посредством текста как центрального звена этого процесса. Разные компоненты данной модели находят свое отражение на определенных уровнях структуры текста и обладают способностью к взаимопроникновению. Далее обратимся к моделированию макросреды и продемонстрируем эту процедуру на материале текстов интернет-коммуникации. Для описания феноменов интернет-коммуникации лингвисты используют понятие формата, трактуемое как «специфическая технологическая организация информационного и коммуникативного контента, детерминирующая конкретный набор функциональных возможностей и ограничений» [Усачева, 2009, с. 64]. Введение понятия «формат» в круг традиционно используемых при изучении других типов коммуникации («жанр», «жанр дискурса» и др.) позволяет не только эксплицировать факторы, определяющие процесс создания текста в условиях определенной среды, но и провести моделирование коммуникативного процесса в этой среде. В рамках данной статьи мы остановимся на одном из них – факторе интерфейса (S. Herring) – технологических особенностях организации пространства того или иного ресурса сети Интернет (подробнее см. [Шмаков, 2011; Шмаков, 2013]). Элементами интерфейса блога, размещенного на ресурсе www.livejournal.com, являются несколько пересекающихся полей разной степени динамичности: поле собственных записей, поле комментариев, поле ленты записей «друзей», поле метаинформации о пользователе. Наивысшей скоростью изменения обладает поле ленты «друзей»: чем больше «друзей» у пользователя, тем выше скорость смены записей в ленте. Менее динамичным является поле записей пользователя: частоту появления новых «постов» определяет сам автор блога. Информация о пользователе наиболее статична, и это объясняется ее функцией – быть ядром блога, относительной константой хронотопа виртуальной реальности. Рассмотрим пример информации об одном из пользователей (коммуникантов) «Живого Журнала» (рис.1). Рисунок демонстрирует интерфейс раздела «Информация о пользователе» (User Info), где собрана статистика об активности автора блога: количество записей и комментариев в блоге, использование визуальных средств самоидентификации (картинок пользователя – «юзерпиков»), и «меток» – элементов гипертекста, позволяющих осуществлять «сквозную» типологию авторских записей для облегчения их дальнейшего использования и поиска. На рисунке подчеркнутыми являются элементы гипертекста, позволяющие немедленно перейти к соответствующим разделам.  Рис. 1. Раздел «Информация о пользователе» Данные, представленные в разделе «User Info», могут быть использованы другими пользователями в качестве «экстралингвистической» информации при ознакомлении с интернет-коммуникативным продуктом автора – блогом: на их основании каждый новый пользователь может составить себе представление об авторе блога, о его интересах и увлечениях. Блог как макросреда интернет-коммуникативного акта имеет свой уникальный интернет-адрес – локализацию в виртуальном пространстве: например, www.aaa.livejournal.com, www.bbb.livejournal.com и т.д. Чтобы найти тот или иной блог, не обязательно посещать главную страницу ресурса (в отличие от форума, где для поиска нужной темы обязательно прохождение главной страницы). Коммуникативное пространство блога на примере интерфейса «Живого Журнала» имеет структуру, изображенную на рис. 2. Моделированию подвергаются текстовые блоки, составляющие интерфейс, используемый коммуникантами для осуществления вербального и невербального взаимодействия.  Рис. 2. Модель коммуникативного пространства блога «Живой Журнал» На главной странице «Живого Журнала» представлены только самые популярные а) записи (в обратном хронологическом порядке), б) пользователи, в) сообщества (коллективные блоги). Имеется постоянная рубрика «вопрос дня», рекламные баннеры и ссылки на другие сайты. Отдельно вынесена строка поиска. Данные элементы интерфейса сайта позволяют пользователям осуществлять коммуникативное взаимодействие. Непосредственных ссылок на отдельные блоги, кроме популярных, на главной странице нет, поэтому попасть в блог конкретного пользователя можно либо зная его уникальный адрес, либо найдя его через поиск. В блоге комментарии не пронумерованы, однако каждый комментарий помечен картинкой, которую автор сам выбирает для постоянной идентификации. Далее следуют метка времени появления комментария и сетевое имя комментатора, которое соответствует имени автора дневника в сети. С юзерпика и имени действует ссылка на дневник комментатора. Комментарии, относящиеся к сообщениям, расположены в порядке поступления под комментируемыми со сдвигом на один шаг вправо:  Рис. 3. Комментарии к записям в «Живом Журнале» На рисунке 3 представлены комментарии к записи одного из коммуникантов, связанной с катастрофой самолета ТУ–204 в аэропорту «Внуково» в конце декабря 2012 года. Комментарии не только являются формой выражения ответной реакции читателей блога, но и сами создают среду существования для последующих текстов. Так, комментарии второго и последующих уровней по своей сути могут нести оценочные суждения, связанные не с содержанием самой записи, а со смыслом комментария уровнем ниже, о чем на рис. 3 говорит фраза «Кстати да, самый адекватный комент» от пользователя col_curtz, относящаяся к предыдущему комментарию. Таким образом, интерфейс «Живого Журнала» представляет собой уникальную комбинацию текстов различной степени динамичности, основанную на механизмах автоматизированного обмена информацией между пользователями. Интерактивность макросреды коммуникации обеспечивается использованием гипертекстовых технологий, высокой степенью креолизации текстов – использованием аудио-визуальных компонентов. Все эти характеристики создают особую среду существования текста в интернет-среде, отличную от традиционных устной и письменной коммуникации. Функциональное назначение языка было определено К. Ясперсом следующим образом: «Язык служит выражением бытия. Он порожден бытием и отнюдь не является механическим средством. Язык принадлежит бытию» [Ясперс, 1995, с. 197]. Развивая мысль К. Ясперса, можно сказать, что текст как реализация возможностей языковой системы в ситуации конкретного речевого акта, будь то реальная или виртуальная коммуникация, представляет собой самостоятельную реальность, в которой существуют участники коммуникации, «высловляя» ее. Именно текст – единый пространственно-временной континуум – объединяет воедино фрагменты этих разрозненных феноменологических реальностей, которые до этого не соприкасались друг с другом. Это подтверждает проведенный эмпирический анализ двух различных типов коммуникации. Методика коммуникативного моделирования обнаруживает возможность варьирования при использовании ее для изучения коммуникативных объектов с различными статусами, что говорит о ее гибкости и универсальности. Использование методики коммуникативного моделирования при исследовании различных типов коммуникации позволяет установить уникальное соотношение между компонентами коммуникативного акта в каждом конкретной случае, что в перспективе может быть использовано для разработки «коммуникативных атласов» – справочников интерактивного типа, позволяющих смоделировать любой тип коммуникативной ситуации по заданным параметрам. Литература Бермус А. Г. Введение в гуманитарную методологию. М., 2007. Городецкий Б. Ю. Компьютерная лингвистика : моделирование языкового общения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1989. Вып. XXIV. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. XVI. Клинк Е. И. Факторы PR-дискурса и их отражение в тексте (на материале имиджевых статей) // Речевая коммуникация в современной России : в 2-х тт. Омск, 2011. Т. 2. Клинк Е. И. Лид-абзац как элемент композиции текста имиджевой статьи // Коммуникативистика в современном мире: эффективность и оптимизация речевого взаимодействия в социуме. Барнаул, 2012. Мясников И. Ю. Коммуникативное моделирование прессы : жанровая структура издания как ключ к структуре его дискурса // Вестник ТГУ. Сер. Филология. 2011. № 3(15). Олешков М. Ю. Системное моделирование институционального дискурса (на материале устных дидактических текстов) : автореф. дис. … канд. филол. наук. Нижний Тагил, 2007. Сидоров Е. В. Онтология дискурса. М., 2009. Тертычный А. А. Жанры периодической печати. М., 2011. Трубникова Ю. В. Лексико-деривационные основания моделирования текста. Барнаул, 2008. Усачева О. Ю. К вопросу о жанрах интернет-коммуникации // Вестник МГОУ. Сер. «Русская филология». М., 2009. № 3. Чернышова Т. В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. М., 2009. Чувакин А. А. Текст как объект и предмет лингвистики // Теория текста. М., 2010. Чувакин А. А., Бровкина Ю. Ю., Волкова Н. А., Никонова Т. Н. К проблеме деривационной текстологии // Человек – Коммуникация – Текст. Барнаул, 2000. Вып. 4. Шмаков А. А. Коммуникативная сущность обращения как компонента текстов диалогических форматов интернет-коммуникации // Филология и человек. 2013. № 1. С. 139–146. Шмаков А. А. Об одном из параметров описания бытия текста с обращением в интернет-коммуникации (на материале блогов) // Известия Алтайского государственного университета. 2011. № 2/1 (70). С. 135–139. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб., 1998. Якишин С. В. Классификация коммуникаций, базирующихся на взаимодействии культуры и человека // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки. 2011. № 2 (22). Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. СИНТЕТИЧНОСТЬ ОБЛАСТЕЙ ПРИМЕНЕНИЯ ПИСЬМЕННОЙ И УСТНОЙ РЕЧИ КАК ХАРАКТЕРНАЯ ЧЕРТА ИНТЕРНЕТ-РЕЧИ (НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО И БЫТОВОГО ДИСКУРСОВ) С.А. Медведев Ключевые слова: интернет-коммуникация, интернет-речь, бытовой дискурс, институциональный дискурс, синтетичность. Keywords: Internet-communication, Internet-speech, everyday discourse, institutional discourse, synthesis. Специфика интернет-коммуникации привела к возникновению особой формы речи. Если ранее исследователи четко разделяли речь на устную и письменную, то с появлением Интернета и вовлечением в коммуникацию большого количества людей стало возможно говорить о новой форме речи в Интернете (подробнее см.: [Шмаков, 2011]). Данная форма в настоящее время продолжает складываться, что обусловлено синтетичностью среды и интенсивным развитием интернет-коммуникации, а также различными условиями общения. В своей статье мы исходим из того, что интернет-речь в настоящее время представляет собой синтез речи письменной и устной, причем не только в плане смешения их формы, но и в плане смешения областей их применения в рамках интернет-коммуникации. В качестве материала исследования нами были использованы тексты институционального и бытового дискурсов, для которых наиболее характерна речь письменная и устная речь соответственно. Исследователи интернет-коммуникации уделяют большое внимание специфике языка, который наилучшим образом проявляется в формах общения в Сети: электронных письмах (e-mail), чатах, форумах, блогах, социальных сетях. Так как эти формы общения обязаны своим появлением именно Интернету, то вполне логично, что в них отражается специфика формирующейся интернет-речи. Анализируя тексты, размещенные в рамках сетевых ресурсов, А.А. Шмаков, например, приходит к выводу, что интернет-тексты «имеют выраженную тенденцию к орализации – тяготению к устной речи, что прослеживается, в частности, на уровне позиции обращения как одного из элементов текста. <…> В то же время обращения в интернет-тексте обладают такими характеристиками, которые не присущи им в устной и письменной речи, взятых отдельно. Все это говорит об особой природе интернет-текста как новой формы существования языка» [Шмаков, 2011, с. 287–288]. Трофимова Г.Н. в монографии «Языковой вкус интернет-эпохи в России» говорит о том, что «…в Интернете формируется новая, «письменно-разговорная» разновидность разговорной речи, при которой высказывания, принадлежащие к сфере устной разговорности, фиксируются письменно» [Трофимова, 2008, с. 231]. С этим утверждением нельзя не согласиться: речь в Интернете, обладая признаками устной (обилие эмоционально-оценочных элементов, повторы, отсутствие многокомпонентных сложных предложений, причастных и деепричастных оборотов, линейный характер развертывания во времени [Сковородникова, 2012, с. 737–738]) оформляется в письменной форме (подробнее см.: [Кузнецов, 2011, с. 24]). Несмотря на то, что «в ресурсах Глобальной Сети складываются в одну устная и письменная ситуации общения» [Скворцов, Лазарева, Горина, 2009, с. 93], коммуникация в рамках определенных сетевых ресурсов может иметь ориентацию в сторону какого-либо одного типа речи – устной или письменной. Так, например, общение в рамках чатов, ICQ и социальных сетей чаще всего наиболее ориентировано на устную речь. Лутовинова О. В. связывает данный факт с тем, что на подобных сетевых ресурсах имеет место «бытовой виртуальный дискурс» [Лутовинова, 2009, с. 32], который совмещает в себе черты неопосредованного бытового общения и черты «виртуального дискурса» в виде смайлов, гиперссылок, компьютерного сленга и т.п. Подобная тенденция может объясняться спецификой самого коммуникативного пространства. Прежде всего стоит отметить сравнительно меньший временной промежуток между сообщениями при общении, что значительно ускоряет коммуникацию, а также ориентацию таких сетевых ресурсов именно на непринужденное общение. Для коммуникации посредством электронной почты (e-mail) характерна направленность на нормы письменной речи, что также является следствием особых условий коммуникации. Пользователь имеет относительно больше времени на обдумывание текста, нежели при общении посредством ICQ, сама же среда более располагает именно к ориентации на письменную форму общения. В то же время, если участники коммуникации имеют возможность выбора сетевого ресурса для коммуникации (например, социальная сеть или же e-mail), то выбор будет зависеть от целей общения. Как было сказано выше, для официального общения в большей степени приспособлена коммуникация посредством электронной почты, в то время как официальное общение (например, подача заявки на конференцию или получение гранта, обращение в службу поддержки клиентов и проч.) в рамках социальной сети осуществлять довольно проблематично. Однако если, например, непринужденное общение двух друзей посредством ICQ по каким-либо причинам было прервано, оно может быть возобновлено по e-mail с сохранением прежних особенностей речи. Ориентация на определенный тип общения совсем не означает, что в рамках одного дискурса не могут быть использованы черты несвойственного ему вида речи. В данном случае мы имеем дело с еще одним проявлением синтетической природы интернет-речи. Так, для обеспечения большей эффективности общения и достижения риторической цели высказывания автор может создавать и использовать в рамках чата в том числе тексты научного дискурса (принадлежащего к дискурсу институциональному, в рамках концепции В.И. Карасика), хотя данному коммуникативному пространству свойственна направленность на бытовой дискурс (устную речь соответственно). Например, в социальной сети автор (УК0) задает вопрос, на который участники коммуникации (УК1, УК2 и т.д.) дают ответы1. |
Похожие:
 | Формирование у обучающихся коммуникативной компетентности: коммуникативные способности, коммуникативные умения и навыки; систему... |  | Л. А. Раточка, О. В. Петухова, А. Пешковская, Н. Б. Синдеева, О. М. Солодовникова. Коммуникативные тренинги – как форма кураторских... |
| Сущность маркетингового исследования услуг на основе маркетинговой информации | | Пособие предназначено для работы с младшими школьниками на уроках изобразительного искусства, отведённых на повторение и закрепление... |
| Прошу провести этическую экспертизу планируемого / текущего / законченного (подчеркнуть) исследования | | Субъект исследования (кого, на Ваш взгляд, необходимо опрашивать в ходе исследования) |
| Предмет исследования: опрос как наиболее распространенный метод маркетинговых исследований | | Теоретической моделью эмпирического исследования является следующая схема взаимосвязей внутренних факторов и измеряемых переменных... |
| Мониторинг предметных и метапредметных результатов (регулятивные, познавательные, коммуникативные ууд) | | Название исследования: «Ранняя диагностика и лечение сердечно-сосудистых осложнений ХХХХХХХХХХХХХХХ заболеваний» |