Политика западных держав на южном кавказе в конце XX начале XXI вв
Скачать 3.48 Mb.
|
1.3. Создание концептуальных основ политики ЕС на Южном Кавказе. Проекты TRACECA и INOGATE В 1993-1994 гг. начали создаваться концептуальные основы политики Европейского союза на Южном Кавказе. Тогда появился проект TRACECA. В 1994-1995 гг. Комиссия Европейского союза разработала и представила Парламенту и Совету документ под названием «Отношения с Закавказскими республиками» - стратегия Европейского Союза». Уже здесь необходимость выработки общей стратегии аргументировалась энергетическими интересами ЕС172. В то же время начинают активно налаживаться отношения между Евросоюзом и отдельными государствами региона. В 1993 г. в Брюсселе на совещании министров торговли и транспорта было принято решение о создании проекта TRACECA. В создании проекта под эгидой Евросоюза участвовали Азербайджан, Армения, Грузия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Туркмения. Цель проекта – создание транспортного коридора Европа – Азия через Среднюю Азию и Закавказье. Путь TRACECA, по мнению ее инициаторов, возрождал знаменитый «Шелковый путь». Путь нового проекта лежал в обход России. Тем самым ЕС пыталась снизить ее роль как одной из ведущих транзитных держав между Европой и Азией. Логика подобного транзита подсказывалась самим географическим положением России, но в Европе приняли решение создавать гораздо более дорогой и витиеватый проект, проходящий к тому же через ряд горячих точек. Проект TRACECA предусматривал создание железнодорожного и морского сообщения между Европой и Азией через указанные страны-транзитеры. Проект TRACECA долгое время не находил своего развития, лишь в 1997 г. президенты Азербайджана и Грузии Г. Алиев и Э. Шеварднадзе выдвинули с этой целью идею проведения в Закавказье международной конференции. В сентябре 1998 г. в Баку открылась Международная конференция «Возрождение древнего Шелкового пути Европа – Кавказ – Азия»173. К этому моменту к проекту TRACECA присоединились Украина и Молдавия, в качестве наблюдателей в Баку присутствовали представители Болгарии, Румынии и Турции (эти государства присоединились к проекту в 2000 г.). В ходе конференции было подписано «Основное многостороннее соглашение о международном транспорте по развитию коридора Европа – Кавказ – Азия». Целями этого соглашения и технических приложений к нему, касающихся международных железнодорожных и автомобильных перевозок, коммерческих морских перевозок, таможенных процедур и процедур оформления документации, стали: - развитие экономических отношений, торговли и транспортного сообщения в регионах Европы, Черного моря, Кавказа, Каспийского моря и Азии, - содействие доступу на международный рынок автомобильного, воздушного и железнодорожного транспорта, а также торгового морского судоходства, - способствование международной перевозке грузов, пассажиров и международной транспортировке углеводородных продуктов, - обеспечение безопасности движения, сохранности грузов и охраны окружающей среды, - создание равных условий конкуренции между отдельными видами транспорта174. В Баку было принято решение о создание Межправительственной комиссии (МПК) TRACECA. Учреждался и постоянный Секретариат МПК TRACECA, расположенный в Баку. Первое заседание МПК открылось в марте 2000 г. в Тбилиси. С 2000 г. состоялось 8 заседаний МПК (7 ежегодных и одно внеочередное), в 2004 и 2008 г. заседания не проводились. В 2009 г. к TRACECA присоединился Иран, а статус наблюдателя получила Литва. Имелась возможность присоединения к проекту Монголии и Пакистана. В рамках проекта TRACECA осуществлялось сотрудничество в сфере автомобильного, железнодорожного, морского и авиационного транспорта, оказывалось содействие торговле, предпринимались попытки унифицировать таможенные тарифы. В 1995 г. под эгидой Евросоюза стартовал проект INOGATE, ставший программой сотрудничества в энергетической сфере между ЕС и странами СНГ (за исключением России, получивший в проекте лишь статус наблюдателя), позднее к участию в проекте присоединилась Турция. Проект INOGATE как бы дополнял проект TRACECA, но подлежал реализации в приоритетной энергетической сфере и был направлен на снижение зависимости Европы от поставок энергоносителей из России. Как и проект ТРАСЕКА, программа INOGATE долгое время носила декларативный характер, лишь в 2000 г. в Киеве был создан технический секретариат INOGATE, ставший координатором всей программы. В 2006 г. в Тбилиси был открыт Кавказский региональный координационный офис INOGATE. 13 ноября 2004 г. в Баку состоялась Министерская конференция INOGATE, в ходе работы конференции было решено, что следует найти расширенное энергетическое сотрудничество с целью подготовки почвы для последовательной интеграции Черноморского и Каспийского энергетических рынков с внутренним энергетическим рынком ЕС175. Вторая Министерская конференция состоялась 30 ноября 2006 г. в Астане. После Министерской конференции в Астане Программа INOGATE получила четкие и расширенные полномочия сосредоточить все усилия по сотрудничеству в следующих целях: 1) Конвергенция энергетических ресурсов на основе принципов внутреннего энергетического рынка ЕС с учетом особенностей стран-партнеров; 2) Повышение энергетической безопасности путем разрешения вопросов экспорта/импорта энергоносителей, диверсификации поставок, транзита энергоносителей и спроса на энергоносители; 3) Поддержка устойчивого энергетического развития, включая развитие энергоэффективности, возобновляемых источников энергии и управление спросом; 4) Привлечение инвестиций в энергетические проекты общего и регионального интереса176. Программа INOGATE была направлена на создание альтернативных способов доставки энергоносителей в Европу из стран Каспийского региона (Средней Азии и Закавказья) в обход России. 1.4. «Каспийская политика» западных держав в 1990-е годы Главную ценность в регионе Южного Кавказа представляла каспийская нефть, значительные запасы которой сосредоточены в Азербайджане. На Западе рассматривали каспийский бассейн как альтернативу странам Персидского залива и нефтяного района России. В изданном в 2000 г. при Гарвардском университете докладе о национальных интересах Америки («A Report from the Commission on America’s National Interests»): «Наиболее перспективным новым источником энергии является Каспийский регион, который содержит крупнейшие нефтяные запасы… Этот геополитический перекресток включает в себя Россию, Иран и ряд новых независимых государств, которые борются за постсоветскую модернизацию и требуют большого внимания американской политической элиты…»177. В докладе британских экспертов для парламента «The Caspian Basin, energy reserves and potential conflicts» отмечалось, что американская администрация оценивала запасы нефти в Каспийском регионе в диапазоне 17-33 млрд. баррелей, что было сопоставимо с запасами нефти в Катаре. Однако в реальности добыча не превышала 300 000 баррелей в сутки. Среди главных проблем добычи нефти и газа британские аналитики называли авторитарные режимы в странах Средней Азии и Южного Кавказа, региональные конфликты в Нагорном Карабахе, Чечне, рост экстремизма и исламского фундаментализма в регионе178. С 1991 г. наблюдался устойчивый рост разведанных нефтяных богатств Азербайджана. За десятилетие 2000-2010 гг. подтвержденные запасы нефти выросли в 20 раз179. В отчете мирового нефтяного гиганта BP Statistical Review of World Energy June 2008 запасы нефти в Азербайджане оцениваются в 1 млрд. тонн. Впрочем, данная цифра вовсе не выглядит впечатляющей. Для сравнения, запасы нефти в Саудовской Аравии оценены в 36,3 млрд. тонн, в ОАЭ – 13 млрд. тонн, в Иране – 19 млрд. тонн, в России - 10,9 млрд. тонн, в Казахстане – 5,3 млрд. тонн. Запасы природного газа в Азербайджане оцениваются в 1,28 трлн. кубометров, других каспийских государствах Туркмении и Казахстане 2,67 трлн. кубометров и 1,9 трлн. кубометров соответственно. Это также уступает аналогичным показателям стран Персидского залива: Иран – 27,8 трлн. кубометров, Катар – 25,6 трлн. кубометров, Саудовская Аравия – 7,17 трлн. кубометров180. Как видно из приведенных данных, реальной альтернативой странам Персидского залива и России Каспийский регион на сегодняшний день быть не может. Запасы нефти там хоть и велики, но значительно уступают ведущим центрам нефте – и газодобычи, несмотря на постоянный рост разведанных запасов. Грузия, наряду с Азербайджаном, также стала восприниматься Западом по-новому. Теперь она становилась ключевой транзитной страной и фактически единственно возможным вариантом для прокладки трубопровода. Варианты транспортировки каспийской нефти через Россию, Армения или Иран по разным причинам были отвергнуты. Оставался один путь – через Грузию в Турцию. Помехой для строительства трубопровода была внутренняя нестабильность в Грузии и региональные конфликты на ее территории. Наибольшую активность в районе Каспия первоначально проявляли европейские государства. В принятом в 1995 г. Еврокомиссией документе «К формированию стратегии Европейского союза в области отношений с закавказскими республиками» утверждалось, что ЕС обладает важными геополитическими, экономическими и моральными интересами в этом регионе. Среди других целей ясно говорилось о важности для всего Европейского союза решения вопроса о проведении нефтепровода: «ЕС необходима уверенность в том, что он сыграет ключевую роль на переговорах по заключению контрактов на эксплуатацию остающихся крупных нефтяных месторождений (в Каспийском регионе – В.С.) при определении маршрутов пролегания нефтепроводов; Союзу также необходима уверенность в том, что результаты споров о юридическом статусе Каспийского моря не воспрепятствуют последующей добыче нефти с морских месторождений»181. Первым западным нефтяным дельцом, проникшим в Азербайджан в 1989 г., стал представитель британской нефтяной компании Ramco С. Ремп, посетивший Баку. Позднее он писал: «…Сотни и сотни скважин, все в плохом состоянии. Но нигде присутствия Запада. Как будто время остановилось здесь…»182. С помощью С. Ремпа власти советского Азербайджана установили деловые контакты с такими гигантами мировой нефтяной индустрии, как British Petroleum (Великобритания), Statoil (Норвегия), Amoco (США). В 1990 г. была создана внешнеэкономическая ассоциация «Дениз», учредителями которой стали «Каспморнефтегаз», «Азнефть» и Каспийское морское пароходство. Но по-настоящему революционным было совместное постановление Министерства нефтяной и газовой промышленности СССР и Совета Министров Азербайджанской ССР от 18 января 1991 г., объявившее международный тендер на изучение и разработку месторождения «Азери». В состоявшимся в июне 1991 г. тендере приняли участие три западные компании – британская British Petroleum и две американские– Unocal и Amoco. Победа досталась последним. Летом 1991 г. Баку посетили главы компаний Amoco и Unocal. Президент Unocal Р. Стенмайер в частности заявил: «Когда стало известно, что объединение «Каспморнефтегаз» объявило конкурс проектов, мы сразу увлеклись идеей поработать в Азербайджане, ибо знали немало о старейшем мировом нефтяном центре и о пионерах советской морской нефтедобычи»183. Ради продвижения американских интересов на Каспии в июле 1991 г. в Баку посетил министр торговли США Т. Макбрайд. В ходе переговоров с азербайджанским лидером А. Муталибовым обсуждались вопросы двухстороннего сотрудничества в нефтегазовой сфере. Формальное существование СССР уже никого не смущало. Союзный центр уже мало вмешивался во внутреннюю жизнь советских республик. Американские нефтяные компании рассматривали Азербайджан как очень перспективного партнера, посещение американскими специалистами месторождений и объектов нефтегазовой промышленности лишь убедили в необходимости широких инвестиций в нефтегазовые промышленность Азербайджана. Американские нефтяные гиганты видели здесь для себя «золотую жилу». Они стали проникать на азербайджанский рынок. Повторялась ситуация 20-х - начала 30-х гг. XX в: СССР и США не имели официальных дипломатических отношений, но это не мешало американским компаниям активно сотрудничать с советским правительством. В октябре 1992 г. право на разработку месторождения Гюнешли получила американская фирма Pennzoil. Однако на ведущие роли в Азербайджане выходила британская компания British Petroleum. Ее альянс с норвежской компанией Statoil получил в сентябре 1992 г. право на разработку месторождений Достлуг и Шах-Дениз. 13 сентября 1992 г. для управления всей нефтяной отраслью Азербайджана согласна указу президента была создана Государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР). Одной из главных целей компании стало привлечение западных инвестиций в нефтяную отрасль Азербайджана. Главным вопросом, стоявшим и перед руководством Азербайджана, и перед западными инвесторами, был вопрос о путях транзита азербайджанской нефти на западные рынки. Вариантов было несколько. Возможность транспортировки через Иран отверг Запад, чьи отношения с Тегераном фактически были заморожены после исламской революции 1978-1979 гг. Не горел желанием сотрудничать с Тегераном и сам А. Эльчибей, который не раз упрекал Иран в ущемлении азербайджанского меньшинства. Удобный путь через Армению был закрыт из-за карабахской войны. Оставалось два варианта. Традиционный – через Россию, чего не хотел Запад, так как в этом случае весь азербайджанский транзит находился бы под российским контролем. Помимо негативной позиции США, российскому варианту мешали такие факторы, как недостаточная мощность трубопроводной системы, нестабильная ситуация на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне. Альтернативой северного пути был коридор через Грузию и Турцию. Так вырисовывалась будущая нить трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. В пользу данного варианта высказывалась администрация президента Азербайджана, сориентированная на тесное сотрудничество с Турцией, чье руководство было заинтересована в транзите азербайджанской нефти через свою территорию. 9 марта 1993 г. в Анкаре было подписано соглашение о строительстве нефтепровода к турецкому порту Джейхан через Иран. Однако на пути к реализации грузино-турецкого варианта имелись определенные препятствия. Прежде всего, – внутриполитическая ситуация в Грузии, где фактически шла гражданская война. Протурецкая внешняя политика А. Эльчибея не устраивала Запад, который в крайне нестабильной внутриполитической ситуации в Азербайджане был готов поддержать более умеренного лидера, обладавшего большим авторитетом как внутри Азербайджана, так и в мировой политике. Еще одной преградой была позиция России. Статус Каспийского моря и его шельфа был не определен, и потому в Москве считали, что Баку не вправе решать вопросы освоения «общей собственности» бывших каспийских советских республик. Позиции России на Каспии были наиболее сильными среди всех мировых игроков. И только внутренние противоречия и «пораженческая» внешняя политика в начале 1990-х гг. не позволяли России реализовывать и защищать свои интересы в Каспийской регионе. Проникновение западных компаний в азербайджанский нефтяной сектор ускорил государственный переворот в Азербайджане в 1993 г. Пантюркиста А.Г. Эльчибея сменил более приемлемый для Запада политик – Г.А. Алиев. В феврале 1994 г. новый азербайджанский лидер посетил Францию, Турцию и Англию, где провел серию консультаций. В ходе переговоров были подписаны Договоры о дружбе и сотрудничестве с Францией и Англией. Г. Алиев понимал, что Азербайджан располагает огромными запасами качественной нефти к тому же довольно дешевой в добыче. Поэтому азербайджанский президент рассчитывал в обмен на доступ к каспийской нефти получить поддержку в карабахской войне, ход которой развивался неудачно для Азербайджана. В августе 1993 г. Г. Алиев недвусмысленно намекнул западным партнерам: «...если нефтяные компании крупных стран проявляют интерес к нефтяным залежам Азербайджана,... государственные учреждения этих стран должны проявлять интерес к нынешней общественно-политической ситуации в республике»184. Перед властями Азербайджана стояли задачи выгоднее продать свои нефтяные месторождения и попытаться снять возражения со стороны России, чья поддержка нужна была Г. Алиеву в неудачно складывающейся карабахской войне. С этой целью Алиев во время визита в Париж в декабре 1993 г. предложил французской компании Elf Aquitaine участвовать в разведке и добычи нефти в Азербайджане. По словам азербайджанского дипломата Е. Полухова, Г. Алиев стремился «привлечь на свою сторону еще одну из стран участниц Большой Семерки»185. Подписание «контракта века» стало неизбежным, хотя Россия вновь подняла вопрос о статусе Каспийского моря и стремилась помешать проникновению некаспийских держав в данный регион. Но сделать этого российская дипломатия в 1994 г. не смогла. 20 сентября 1994 г. в Баку, во дворце «Гюлистан», было подписано «Соглашение о разведке, разработке и долевом разделе добычи» относительно разработки глубоководных месторождений «Азери», «Чираг», «Гюнешли», находящихся в азербайджанском секторе Каспия. Этот документ получил название «контракта века». В его подписании участвовало 13 компаний: Amoco (США), British Petroleum (Англия), McDermott (США), Unocal (США), ГНКАР (Азербайджан), ЛУКОЙЛ (Россия), Statoil (Норвегия), Exxon (США), Turkish Petroleum (Турция), Pennzoil (США), Itochu (Япония), Rаmko (Англия), Delta-Nimir (Саудовская Аравия). 80 % добытой нефти доставалось Азербайджану, остальные 20% разделились следующим образом: ГНКАР –20; BP - 17,1267; Amoco – 17,01; ЛУКОЙЛ –10; Pennzoil – 9,8175; Unocal – 9,52; Statoil – 8,5633; McDermott – 2,45; Remco– 2,08; Turkish Petroleum –1,75; Delta-Nimir – 1,68186. В ноябре 1994 г. к проекту готов был присоединиться Иран. Государственная нефтяная компания Азербайджанской республики (ГНКАР) была не способна финансировать проект в рамках свей доли и была готова уступить ее часть иранским компаниям. Категорически против такого поворота событий выступили США, чьи компании заняли ведущее положение в «контракте века», и сделка не состоялась. Иран, после Исламской революции 1979 г. стал для США главным противником в ближневосточном регионе, и американская администрация никак не могла допустить усиления влияния Тегерана на Каспии. В итоге ГНКАР передал 5% своей доли американской Exxon. Азербайджан получал бонус в размере 300 миллионов долларов США, из которых 80 миллионов было уже выплачено, 70 миллионов должно было быть выплачено после ратификации договора парламентом, еще 75 миллионов – после того, как добыча нефти составит 40000 баррелей в день (в течение 18 месяцев), и последние 75 миллионов – после того как основная нефть пойдет по нефтепроводу. В договоре также было указано, что нефтепровод должен быть построен в течение 54 месяцев. Западный консорциум подарил 5 миллионов долларов медицинскому фонду президента и более чем 50 миллионов долларов фонду социального обеспечения республики187. Как отметил исполнительный директор ГНКАР Ш. Мовсумов, «контракт века» «не только создал особый имидж Азербайджану и поднял уровень Азербайджана в международном и региональном масштабе, но и создал огромные экономические возможности для развития самой страны»188. По словам Г. Алиева, сказанным после подписания контракта, «Азербайджан стал независимой республикой... В жизни Азербайджана началась новая эпоха. А в истории нашей нефтяной промышленности заложен фундамент, условно говоря, третьего этапа. ... На новом этапе, мы, выражая волю азербайджанского народа, принимаем надлежащие меры для использования его природных богатств»189. На Западе восприняли подписание «контракта века» с восторгом: теперь иностранные компании получали прямой доступ к огромным нефтяным ресурсам Каспия. В России, несмотря на участие «ЛУКОЙЛа» в соглашении, контракт справедливо оценили негативно. Директор департамента печати и информации МИД России Г. Карасин заявил, что Россия не намерена признавать документ, который противоречит международно-правовому статусу Каспийского моря, определяемому советско-иранским договором 1940 г., который, по словам Г. Карасина, продолжает оставаться действующим, пока прикаспийскими странами не будет разработан новый»190. В официальном заявлении МИД РФ по поводу заключения «контракта века» в частности говорилось: «В последнее время Азербайджан, Казахстан и Туркмения предпринимают настойчивые попытки заключить контракты с западными корпорациями в целях освоения дна Каспийского моря. Кроме того, Азербайджаном и Туркменией приняты законодательные акты, направленные на присвоение обширных каспийских пространств. Указанные действия несовместимы с действующим правовым режимом и ущемляют права и интересы России»191. Однако, если МИД РФ, отстаивавший территориальные интересы России в Каспийском регионе, выступил с резким протестом против подписания «контракта века», то представитель Минтопэнерго С. Пугоч, лоббировавший интересы крупных нефтяных компаний, в частности ЛУКОЙЛа, заявил, что все утверждения о недовольстве «ЛУКОЙЛа» и самой России сделкой «беспочвенны», а сам контракт «высоко оценивается правительством России»192. 17 ноября 1994 г. Москву посетил президент Азербайджана Г.А. Алиев. В ходе визита он провел переговоры с Б.Н. Ельциным и В.С. Черномырдиным. Кроме традиционной темы нагорно-карабахского урегулирования обсуждался и подписанный за месяц до этого «контракт века». Здесь Г.А. Алиев мог действовать с позиции силы. «… беспокоиться Баку особенно не о чем, и в сложившейся ситуации ноты российского МИД можно просто игнорировать. А интернационализация каспийского контракта, которой удалось добиться Азербайджану, делает его позиции еще более прочными»193, – «писал журналист «Коммерсанта» А. Смирнов. Россия фактически была вынуждена смириться с подписанием «контракта века» и сосредоточить основные усилия на том, чтобы транспортировка азербайджанской нефти шла не через Турцию, а через территорию России. В Баку же, скорее, придерживались турецкого варианта. По мнению директора Центра энергетических исследований Университета Гафгаз г. Баку Р. Ибрагимова, привлечение западных компаний к участию в «контракте века» позволило Азербайджану «достичь внутренней стабильности и дало возможность проводить сбалансированный внешнеполитический курс»194. Если раньше на Западе Азербайджан упоминался исключительно в контексте вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе, и общественность стран Европы и Америки проявляла сочувствие к армянам, то теперь Азербайджан стал важным партнером западных держав в Каспийском регионе. По словам политолога С. Маркедонова, действуя «по принципу «у нас нет друзей, нет врагов, а есть одни лишь интересы», Баку сумел заставить великих мира сего искать дружбы у малого государства»195. Западная политика в отношении Азербайджана после подписания «контракта века» резко изменилась. Из страны-изгоя, чьи войска проводили этнические чистки в Нагорном Карабахе, Азербайджан превратился в полноценного партнера для Запада. Г. Алиев сумел выжать максимум для своей страны из имевшихся природных ресурсов и сыграть на противоречиях России и Запада по вопросам доступа и транспортировки каспийской нефти. Об особой роли Азербайджана во внешней политике США писал один из главных американских идеологов в современном мире Зб. Бжезинский: «Азербайджан можно назвать жизненно важной «пробкой», контролирующей доступ к «бутылке» с богатствами бассейна Каспийского моря и Средней Азии. Независимый тюркоязычный Азербайджан, по территории которого проходят нефтепроводы и далее тянутся на территорию этнически родственной и оказывающей ему политическую помощь Турции, помешал бы России осуществлять монополию на доступ к региону и таким образом лишил бы ее главного политического рычага влияния на политику новых государств Средней Азии»196. В середине 1990-х гг. многие в американской политической элите начинают придерживаться аналогичного мнения. Единственной помехой на пути американо-азербайджанского сближения являлась Армения, а точнее Нагорный Карабах. В феврале 1997 г. в США состоялись две научные конференции в Хьюстоне и Вашингтоне, посвященные Азербайджану. В работе конференций участвовали посол Азербайджана в США Р. Каузларич и будущий президент Азербайджана И.Г. Алиев. Кроме них, с докладом выступил будущий американский вице-президент Р. Чейни. 27 марта 1997 г. помощник американского президента по национальной безопасности С. Бергер заявил, что «Китай, Турция и Кавказ являются районами приоритетного интереса и заявил, что Соединенные Штаты намереваются расширить свое присутствие в Центральной Азии и на Кавказе»197. Итак, в 1997 г. администрация США объявила Каспийский регион зоной своих интересов. В 1997 г. сенатор С. Браунбек предложил, а в 1999 г. Конгресс США принял закон «Стратегия Шелкового пути», юридически защищающий экономические и стратегические интересы США в Каспийском регионе. Основными целями принятия нового закона были названы: поддержка экономической и политической независимости стран Южного Кавказа и Центральной Азии; развитие открытой рыночной экономики и открытой демократической системы; государства Южного Кавказа и Центральной Азии могли бы добывать нефть и газ в достаточных количествах, чтобы уменьшить зависимость от Соединенных Штатов Америки по вопросам энергетики из нестабильном регионе Персидского залива198. Главными целями политики США на Кавказе стали поддержка суверенитета государств этого региона и их связей с Западом, помощь в создании благоприятного бизнес-климата, а также поддержка строительства нефте- и газопроводов, необходимых для уменьшения зависимости этих стран от России199. 30 июля – 1 августа 1997 г. США посетил президент Азербайджана Г.А. Алиев. В центре переговоров находилась, помимо нагорно-карабахского урегулирования и сотрудничество Азербайджана и США в нефтегазовой сфере. В ходе переговоров было принято принципиальное решение о строительстве трубопроводов Баку – Тбилиси – Джейхан и Баку – Тбилиси – Эрзерум. Б. Клинтон, в свою очередь, пообещал убедить Конгресс отменить 907-ю поправку. Идея постройки нефтепровода из Азербайджана к средиземноморскому побережью Турции возникла после подписания «контракта века» в сентябре 1994 г. Уже в ходе конференции обсуждался вопрос будущей транспортировки каспийской нефти. Существовала два варианта: по территории России или через Грузию в Турцию. В 1997 г. был модернизирован нефтепровод Баку – Новороссийск, мощность которого всего лишь 100 тыс. баррелей в сутки. Через два года был введен в строй нефтепровод Баку – Супса, мощность которого не намного больше, 115 тыс. баррелей в сутки. Основные объемы азербайджанской нефти должны были пойти по маршруту Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД). Проектная мощность нового трубопровода – 1 млн. баррелей в сутки200. Но тогда на Западе многие воспринимали идею строительства БТД скептически. «Продвижение проекта БТД шло нелегко. Многие крупные нефтяные компании первоначально возражали против каспийского маршрута, утверждая, что наиболее экономически эффективным вариантом была бы прокладка нефтепровода через Иран или Россию»201, – утверждал французский политолог Д. Элли. Тем не менее, США настойчиво продвигали проект БТД, и в конце концов смогли убедить своих союзников в необходимости нефтепровода, который наносил существенный удар по позициям России в Закавказье. Для постройки БТД был создан международный консорциум АМОК (Азербайджанская международная операционная компания), где главную рол играл британский нефтяной гигант BP (30.1% акций) и ГНОКАР (25%)202. Ни одна из российских компаний в консорциум не вошла. Кратчайший путь из Баку в Джейхан лежал через Нагорный Карабах и Армению. Азербайджан изначально выдвинул условия, чтобы Армения не участвовала в проекте. Тогда был выбран вариант прохождения нефтепровода через Грузию. Концепция о строительстве нового нефтепровода была в основных чертах одобрена на встрече лидеров Азербайджана, Грузии и Турции 26 апреля 1998 г. в Трабзоне. 29 октября 1998 года главы Турции, Азербайджана, Грузии, Казахстана, Узбекистана и министр энергетики США подписали «Анкарскую декларацию» в поддержку нефтепровода БТД. Декларация была попыткой повлиять на стратегическое решение, которое собиралось принять руководство АМОК. Во время Стамбульского саммита ОБСЕ 18 ноября 1999 г. контракт о строительстве нефтепровода БТД был подписан главами Турции, Азербайджана и Грузии. Подпись под документом поставил и американский президент Б. Клинтон, являвшийся главным политическим лоббистом проекта. «Выступив своего рода гарантом его реализации, американский президент теперь должен будет убедить в его экономической, а не политической целесообразности западных инвесторов»203, – писала газета «Коммерсантъ». В перспективе планировалось транспортировка по новому нефтепроводу ресурсов Казахстана и Туркмении, соответствующая декларация была подписана президентами этих стран Н. Назарбаевым и С. Ниязовым. Окончательно в необходимости строительства нефтепровода БТД западных инвесторов убедили вторжение чеченских боевиков в Дагестан в августе 1999 г. и начало второй чеченской компании. Российский вариант транзита лежал через арену боевых действий. В конце 1999 г. перспектива отделения Дагестана от России и создание еще одного «бандитского анклава», подобного Чечне, на территории Северного Кавказа выглядела вполне реальной. Через контролируемые террористами районы осуществлять транспортировку каспийской нефти в Европы было как минимум небезопасно. По словам доцента кафедры политологии Тбилисского государственного университета В. Майсайя, «эти факты сказались на стабильности в регионе и, в свою очередь, повлияли на решение о транспортировке нефти по маршруту Баку – Джейхан»204. На строительство БТД планировалось затратить около 4 млрд. долларов. В финансировании проекта участвовали два десятка западных банков, в том числе Европейский банк реконструкции и развития. Проект носил скорее политический, а не экономический характер: ведь легче и дешевле доставлять каспийскую нефть на европейские рынки через Россию, а не кружным путем через Турцию. «…подписание пакета соглашений по проекту Баку-Джейхан фактически формализует право Вашингтона косвенно влиять на внутреннюю политику Азербайджана и Грузии, правительства которых и без того последнее время успешно демонстрировали лояльность Соединенным Штатам. Только теперь главным обоснованием подобного курса станут не столько гуманитарные лозунги, сколько защита азиатского бизнеса американских компаний»205, – писали журналисты «Независимой газеты». Строительство нефтепровода БТД было начато 18 сентября 2002 г, а завершено в 2005 г. 25 мая началось его техническое заполнение нефтью. На церемонии открытия присутствовали президенты Азербайджана, Грузии и Турции, а также министр энергетики США С. Бодман. Все они заявляли, что нефтепровод никаким образом не направлен против России. Западная же пресса не скрывала этого факта. Английская «The Financial Times» писала на следующий день: «Извилистый маршрут трубопровода длиной 1770 километров, проходящий по горным участкам Кавказа, идет в обход территории России, которая контролирует трубопроводные маршруты каспийской и среднеазиатской нефти на запад»206. «С геополитической точки зрения становится ясным, что БТД, несмотря на экономические издержки, является идеальным инструментом для реализации Вашингтоном своей новой концепции военно-политической безопасности и защиты своих интересов на постсоветском пространстве»207, – считает политолог А.А. Гурьев. 20 августа 1997 г. в Баку при участии президента Азербайджана Г. Алиева между главой госкомпании «Азергызыл» М. Мамедовым и президентом американской компании «Ар Ви Инвестмент Груп Сервис из Эл-Эл-Эс» Р. Везери был подписан «золотой контракт». Контракт предусматривал разработку и разведку 9 месторождений полиметаллических руд. Общие запасы оценивались в 400 тонн золота, 2500 тонн серебра и 1,5 млн. тонн меди, для разработки которых инвестировалось 500 млн. долларов. 40% от всей стоимости должно быть вложено американской компанией. Открывая свои кладовые для нефтяных и золотодобывающих корпораций США, Азербайджан надеялся, как и прежде, кроме экономической пользы, получить взамен также встречное понимание в карабахском вопросе. Интересен тот факт, что в подписанном документе фигурировало и Суитлинское месторождение, 73% которого расположено на территории приграничного с Арменией Кельбаджарского района Азербайджана, оккупированного вооруженными силами соседней республики. Однако Армения считало это рудное поле, называемого Зодским и находившегося на территории Варденисского района республики, своим, в связи с чем пыталось разрабатывать его совместно с американской компанией «Глобал Голд Корпорейшн» 208. Таким образом, в отношениях между двумя республиками появился еще один спорный вопрос. *** В 1990-е годы США, Великобритания, Франция и Германия начали осваиваться на Южном Кавказе. Распад СССР был уже необратимым процессом, но в бывших советских республиках еще ощущалось влияние Москвы. Одним из главных факторов, ограничивающих суверенитет Азербайджана, Армении и Грузии, было нахождение на их территории российских войск. В этих условиях главными направлениями западной политики в регионе стали десоветизация, дерусификация и постепенная «вестернизация» Кавказа. В начале 1990-х годов Кавказ не значился в приоритетных для западных держав регионах. Главные усилия были сосредоточены на «вестернизации» Восточной Европы, и лишь затем должна была прийти очередь бывших советских республик. Экономическое проникновение Запада на Южный Кавказ до 1994 г. было незначительным. В политические процессы, за исключением карабахского конфликта, который ввиду наличия мощного армянского лобби интересовал США, западные державы особо не вмешивались, лишь обозначая свой протекторат над политиками, стремившихся дистанцироваться от России. Политику западных держав на Южном Кавказе в этот период профессор Брюссельского свободного университета Б. Коппитерс называет «осторожной», отмечая следующие основные ее цели: «Во-первых, укрепить политическую стабильность в регионе, оказав поддержку процессу государственного строительства и политике демократизации; во-вторых, содействовать рыночным реформам и, в-третьих, усилить суверенитет закавказских государств относительно России, избегая при этом открытой конфронтации с Москвой, отношения с которой оставались главным приоритетом Запада в последующие годы»209. Тем не менее, западные государства воспользовались тем, что Южный Кавказ в начале 1990-х гг. был предоставлен самому себе ввиду нестабильного внутриполитического положения России и ее пассивного внешнеполитического курса. Если непосредственно после 1991 г. американская дипломатия тяготела к России, то в дальнейшем она стала отдавать предпочтение другим республикам СНГ. В августе 1997 г. президент РФ Б.Н. Ельцин выразил сожаление по поводу роста влияния США на Кавказе. Американские представители утверждали, что это не представляло угрозы для России. Как заявил заместитель госсекретаря США С. Тэлботт, американская политика на Кавказе и в Средней Азии определялась как положительными факторами – доступ в важный торговый и транспортный коридор, так и отрицательными – страх перед экстремизмом, нестабильностью и даже возможностью прямых военных действий210. На деле речь шла о стремлении к контролю над нефтяными и другими ресурсами в регионе, возможности военного сотрудничества с новыми государствами и усилении влияния здесь дипломатических миссий Западные державы присматривались к региону, искали лидеров, на которых можно было опереться. Отличительной чертой их политики на первом этапе являлось то, что она осуществлялась с использованием прежде всего существующих международных институтов. Исключением являлось введение со стороны США санкций против Азербайджана. На Западе предпочитали «мягкую вестернизацию» через экономику и гуманитарные акции. Здесь самонадеянно предполагали, что «вестернизация» Южного Кавказа устранит межнациональные противоречия, а западные стандарты для национальных автономий смогут стать базой для государственного строительства на Кавказе. Британский ученый Э. Херцог полагал, что поощрение политических, экономических и военных реформ, демократических институтов, приватизации и экономическая интеграции в транснациональную торговлю, поддержка независимости трех республик в регионе создадут благоприятные условия для западного бизнеса211. Главной проблемой, с которой столкнулась западная дипломатия на Кавказе, это региональные конфликты в Абхазии, Южной Осетии и Карабахе. Запад стремился решить ее с помощью существующих международных организаций – ООН и ОБСЕ. В начале 1990-х миротворческим процессом занимались второстепенные дипломаты. Первые лица западных держав почти не касались проблем Кавказа. ООН и ОБСЕ разделили между собой ответственность за мирное урегулирование региональных конфликтов в Грузии: ООН – грузино-абхазского конфликта, ОБСЕ – грузино-осетинского конфликта. Начальный этап мирного урегулирования грузино-абхазского конфликта в рамках ООН был неудачным. Единственным успехом стало создание в августе 1993 г. Миссии Организации Объединенных Наций по наблюдению в Грузии (МООННГ), но ее потенциал и очевидные возможности для разрешения региональных конфликтов в Грузии не были использованы в должной мере. Деятельность созданной в 1994 г. «Группы друзей Генерального секретаря ООН по Грузии» (ГДГ) была неэффективна. Для мирного урегулирования региональных конфликтов в Грузии в 1997 г. был создан Координационный совет с участием представителей ГДГ – Франции, Германии, Великобритании, США и России, возглавляемый специальным представителем Генерального секретаря ООН по Грузии. Переговорный процесс привел к началу XXI века к тому, что грузинская и абхазская стороны взяли на себя обязательство активизировать процесс мирного урегулирования, но вопрос о статусе Абхазии оставался открытым. Нагорно-карабахский конфликт между Арменией и Азербайджаном западным державам не удалось урегулировать ни в рамках ООН, в том числе в Совете Безопасности, ни с помощью Минской группы ОБСЕ. Основные принципы мирного урегулирования карабахского конфликта, отраженные в Бишкекском протоколе, были приняты на заседании Межпарламентской ассамблеи стран СНГ в мае 1994 г., прежде всего, при активном участии России. Противоборствующие стороны подписали соглашение о бессрочном прекращении огня. Однако вопрос о статусе Нагорного Карабаха так и не был решен. Отличительной особенностью западной дипломатии в урегулировании региональных конфликтов на Южном Кавказе было стремление уменьшить роль России в миротворческом процессе, либо подчинить ее существующим международным институтам, где ведущую роль играли западные державы. Каждый удачный шаг на Южном Кавказе России воспринимался на Западе болезненно и даже ревниво. Однако, не смотря на все протесты, реальной альтернативы российскому миротворчеству США, Великобритания, Франция и Германия предложить не могли. И Совет Безопасности ООН, и ОБСЕ были вынуждены признать ведущую миротворческую роль России на Южном Кавказе. В основе политики западных держав на Южном Кавказе лежал принцип территориальной целостности государств. И ООН, и ОБСЕ, и Совет Европы постоянно во всех своих документах подчеркивали о признании территориальной целостности Азербайджана и Грузии. Подобный подход не позволял обвинять западную дипломатию в одностороннем подходе к решению региональных конфликтов на Южном Кавказе. Заинтересованность западных держав в каспийской нефти привело к проникновению в западных компаний, прежде всего, британских и американских, в азербайджанский нефтяной сектор, что повлияло на процесс смены власти в Азербайджане в 1993 г. Пантюркиста А.Г. Эльчибея сменил более приемлемый для Запада политик – Г.А. Алиев. 20 сентября 1994 г. в Баку с 13 компаниями было подписано соглашение о разведке, разработке и долевом разделе добычи нефти в азербайджанском секторе Каспия, получившего название «контракта века». Запад получил доступ к огромным каспийским ресурсам. После подписания «контракта века» каспийский регион стал занимать особое место в геополитических планах США. В 1997 г. администрация США объявила его зоной своих интересов. В 1999 г. в США была принята «Стратегия Шелкового пути». В Вашингтоне рассматривали Каспий как альтернативу поставок нефти и газа из России и стран Персидского залива. США стремились установить контроль американских компаний над энергетическими богатствами прикаспийских государств, в том числе Азербайджана. Вопрос о путях транспортировки каспийских нефти и газа стал центральным в середине 90-хх гг. ХХ века. Западные державы стремились проложить маршрут в обход России, чтобы уменьшить энергетическую зависимость Европы от Москвы. Данный подход нашел реализацию в строительстве нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан, который был сдан в 2005 г. Строительство нефтепровода БТД стало успехом в политике Запада в Закавказье. Теперь помимо контроля над добычей азербайджанской нефти («контракт века»1994 г.), западные компании установили контроль и над транспортировкой основных потоков азербайджанской нефти. Россия была достаточно бесцеремонно вытеснена из региона и утратила свое практически монопольное положение при транспортировке каспийской нефти на европейский рынок. Значительный интерес был проявлен американскими компаниями к залежам полиметаллических руд в регионе, о чем свидетельствовало подписание 20 августа 1997 г. в Баку так называемого «золотого контракта». |
Похожие:
 | Зеленков М. Ю. Религиозные конфликты: проблемы и пути их решения в начале XXI века (политико-правовой аспект). – Воронеж: Воронежский... |  | В конце XX начале XXI в в нашей стране дал знать о себе ряд негативных явлений: изменился социальный состав общества, резко сократились... |
| Активное развитие информационно-коммуникационных технологий (икт) в конце xx–начале XXI вв позволяет рассматривать их и с точки зрения... | | На тему: Эволюция региональной подсистемы международных отношений на Ближнем Востоке в начале XXI века |
| Зеленков М. Ю. Социально-политические основы процесса модернизации Российского государства в начале XXI века. – М.: Юридический институт... | | Основные черты и особенности транснационализации российских компаний в 90-е гг начале XXI века. 9 |
| «Бархатная революция» (мирная революция) – бескровное свержение коммунистического режима в ряде восточноевропейских стран в конце... | | Сборник документов и материалов по истории России конца Х1Х-начала ХХ в./ сост. Т. И. Андреева: Алтгпа, 2012. – 356 с |
| В конце девятнадцатого века в США и начале двадцатого во всем мире появляется еще один вид сувениров, в который входят различные... | | В 567 г под руководством хана Баяна в Паннонии образовали государство Аварский каганат, сохранив за собой земли на Востоке до восточного... |