Статьи
Гасан Гусейнов, Денис Драгунский
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА СТАРЫЕ ИСТИНЫ
Национальный вопрос в СССР десятилетиями считался решенным, межнациональные конфликты объявлялись незначительными пережиточными явлениями, а советский народ — уже готовой новой исторической общностью. И хотя большинство экспертов знало цену пропагандистским штампам (обточенным не без их участия), все же разразившийся в 1986 — 1988 гг. кризис межнациональных отношений застал врасплох всех.
Первый, казавшийся спасительным, уровень объяснения событий: конфликтность межнациональных отношений то обостряется, то затухает во многих точках земли — от Северной Ирландии до Шри Ланки. Искусство политиков в демократическом обществе позволяет локализовать и минимизировать конфликты. Советский Союз, становясь все более открытой страной, повернулся лицом к общемировым процессам.
Но конфликтность продолжала нарастать. Страна, вздохом облегчения встретившая решение о выводе советских войск из Афганистана, не может оставаться открытой перед лицом автоматчиков в касках и танков на улицах столиц "братских" республик. За этим — видимым планом — глубокий информационный вакуум. О происходящем и происходившем в собственной стране общество осведомлено хуже, чем о событиях на Ближнем Востоке.
Информационный вакуум и пропагандистский гипноз запрограммировали неподготовленность как всего общества, так и его элиты к серьезному, стратегически ответственному обсуждению "национального вопроса" как самой острой социальной проблемы нашего ближайшего будущего. Эта исходная констатация позволяет понять, почему довольно многочисленный корпус специалистов не может выйти из оцепенения; слишком быстро произошла смена причин — от страха перед репрессивно-пропагандистской машиной к страху перед неконтролируемым насилием толпы.
Вот почему перед создателями этой книги — издателями, составителями, авторами — встала задача: заново взглянуть на старые истины, памятуя о том, что в общественном сознании они существуют в разных ипостасях: управленцы понимают их по-своему, ученые — по-своему, массовое сознание безотчетно руководствуется своими вариантами старых истин.
Любые позитивные, т. е. лишенные конфликтного содержания, тезисы по национальному вопросу можно свести к трем общезначимым максимам:
1. Национальное самосознание есть одна из важнейших составляющих самосознания личности.
2. Высшая ступень национального развития есть образование суверенного национального государства (или союзного образования в рамках федерации), которое только и сможет обеспечить сохранение и развитие культуры и языка граждан (соответствующей национальности) и обеспечить им достойное место в мировой семье народов или в рамках федерации.
3. Наиболее достойным модусом существования в указанной мировой семье народов или внутри федерации является дружба и взаимное уважение между народами.
На первый взгляд эти три старые истины очень привлекательны, тем более что они начертаны на знаменах национальной политики практически всех стран (за исключением проводящих политику геноцида и апартеида). Однако многие наши беды, связанные с национальным вопросом, восходят как раз к прямолинейному толкованию этих истин-догм, а то и к использованию их в качестве прямого руководства к действию в национально-государственном строительстве.
Как получается, что с какого-то момента общественное движение, вовлекающее целые народы, начинает двигаться в направлении, противоположном тому, какое было задано безусловно позитивной, для всех приемлемой программой?
Задавая этот вопрос самим себе, мы должны сосредоточиться на нескольких главных опорных точках.
Это, во-первых, фундаментальные социально-психологические аксиомы национального самосознания, или этничности, составляющие, по большей части бессознательно, основу, на которой произрастают или держатся указанные выше позитивные максимы. Эти аксиомы касаются самоотождествления личности, поисков выхода из социальной фрустрации, наличия в обществе различных противостоящих друг другу уровней национального самосознания (см. ниже "Личность и тождество", "Опыт поражения", "Определение", "Этничность интегральная и дифференциальная", "Доманифестная и манифестная этническая напряженность", "Четыре уровня национального самосознания").
Вторая опорная точка — это наша, советская специфика. В чем она? Почему "одна шестая часть земли" вдруг обернулась для многих и "теснотой", и "обидой"?
Мы так привыкли к сугубо позитивному значению самого слова -"советский", так привыкли к тому, что всякая — даже сверхдоброжелательная – критика не может не быть "антисоветской", что в обществе, еще не успевшем осознать и воссоздать себя как гражданское — через систему демократических институтов, обусловленности обязанностей государства правами человека, независимости печати и т. д., — все еще очень силен недуг отказа от самопознания. В свое время, когда этот недуг считался высшей формой социального здоровья, он помогал репрессивной машине (без всенародной поддержки - бессильной!) уничтожать науку, проникающую в тайну человека и общества (генетика, кибернетика и общественные науки), и развивать исследования, направленные на уничтожение человека (ядерная физика). Мы будем говорить "без гнева и пристрастия" о советской специфике, которую мы все хорошо знаем, но — в силу застарелого словесного фетишизма — все же не вполне понимаем (см. ниже "Советская специфика", "Мнимая государственность", "Словесный фетишизм").
Третья опорная точка — это необходимость осмыслить недавние кровавые события, среди которых особенно выделяется сумгаитская резня, эпизод, ставший ключевым для окончательного осознания личной ответственности каждого из нас за то, что происходит в нашей стране.
|
