(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
139. Европейский Суд отмечает, что российские власти приняли решение о выдаче заявителя Узбекистану. Однако решение о выдаче не было исполнено вследствие указания Европейским Судом предварительной меры на основании правила 39 Регламента Суда. В июне 2011 года заявитель был освобожден и через несколько месяцев тайно перемещен в Таджикистан с ведома и при участии российских властей, как было установлено ранее (см. § 127 настоящего Постановления). В Таджикистане он был заключен под стражу в целях выдачи Узбекистану. Хотя он был освобожден в ноябре 2011 года, представляется, что в Таджикистане все еще продолжается разбирательство о его выдаче.
140. Европейский Суд должен удостовериться в том, подвергался ли заявитель реальной угрозе обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, в Узбекистане, и нарушила ли Российская Федерация свои обязательства в соответствии с этой статьей, перемещая его в Таджикистан. Европейский Суд рассмотрит два этих вопроса поочередно.
(u) Подвергается ли заявитель угрозе жестокого обращения в Узбекистане
141. Европейский Суд ранее рассматривал в ряде дел вопрос об угрозе жестокого обращения в случае выдачи лиц Узбекистану или высылки в эту страну из Российской Федерации или другого государства - участника Совета Европы. Он установил со ссылкой на материалы из различных источников, что общая ситуация в отношении прав человека в Узбекистане является тревожной, что достоверные международные материалы доказывают сохранение проблемы жестокого обращения с заключенными, практика пыток содержащихся под стражей в милиции характеризуется как "системная" и "неизбирательная" и что отсутствуют конкретные данные о существенном улучшении ситуации в этой сфере (см. в числе многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов против Российской Федерации", § 121, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 93 - 96, Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Гараев против Азербайджана" (Garayev v. Azerbaijan), жалоба N 53688/08, § 71, и Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2011 г. по делу "Якубов против Российской Федерации" (Yakubov v. Russia), жалоба N 7265/10, § 81 и 82 <*>).
--------------------------------
<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2013.
142. Существенно также, что Европейский Суд рассмотрел ряд дел, в которых заявители обвинялись в совершении преступлений в связи с причастностью к запрещенным религиозным организациям в Узбекистане, таким как "Хизб ут-Тахрир" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 94 - 98, Постановление Европейского Суда от 29 июля 2010 г. по делу "Каримов против Российской Федерации" (Karimov v. Russia), жалоба N 54219/08, § 100 <*>, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Якубов против Российской Федерации", § 83 - 94), или другим религиозным группам (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 2010 г. по делу "Абдулажон Исаков против Российской Федерации" (Abdulazhon Isakov v. Russia), жалоба N 14049/08, § 110 <**>, Постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 г. по делу "Султанов против Российской Федерации" (Sultanov v. Russia), жалоба N 15303/09, § 72 <***>, и Постановление Европейского Суда от 20 декабря 2011 г. по делу "Эргашев против Российской Федерации" (Ergashev v. Russia), жалоба N 12106/09, § 113). Европейский Суд установил, что эти лица подвергаются повышенному риску жестокого обращения и что их выдача или высылка в Узбекистан повлечет нарушение статьи 3 Конвенции.
--------------------------------
<*> Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.
<**> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.
<***> Там же. N 11/2011.
143. Действительно, имеющиеся доклады (см. § 99 - 107 настоящего Постановления) документируют развернутую узбекскими властями кампанию арестов и уголовного преследования мусульман, которые проводят свои обряды вне государственного контроля или которые принадлежат к незарегистрированным религиозным организациям, группам или неформальным ассоциациям и которые часто характеризуются как "ваххабиты", "фундаменталисты" или "религиозные экстремисты". Из докладов следует, что существует серьезная проблема жестокого обращения с заключенными, обвиняемыми в различных преступлениях, таких как членство в экстремистских организациях или покушение на свержение правительства, в связи с их членством в незарегистрированных религиозных организациях, группах и неформальных ассоциациях, иногда с переплетением религиозных и политических целей. Доклады упоминают одиночное заключение, систематическое жестокое обращение с такими лицами и лишение их юридической помощи и справедливого судебного разбирательства.
144. Что касается личной ситуации заявителя, Европейский Суд учитывает, что он разыскивается узбекскими властями по обвинениям в членстве в экстремистской религиозной организации и попытке свержения конституционного строя Узбекистана. Обвинения были основаны на его предполагаемом участии в собраниях запрещенной религиозной организации и хранении религиозной книги. Он обвинялся в распространении идей "ваххабизма", считающегося "чуждым традиционному исламу", и тем самым разжигании антиконституционных и антиправительственных настроений и "клевете на демократическую систему, созданную в Республике Узбекистан".
145. Вышеизложенное составляло основу запроса о выдаче заявителя. Это свидетельствует о том, что его ситуация является сходной по отношению к мусульманам, которые по причине того, что они отправляли религиозные обряды вне официальных учреждений и указаний, обвинялись в религиозном экстремизме или членстве в запрещенных религиозных организациях и поэтому, как отмечалось в упоминавшихся выше докладах и постановлениях Европейского Суда, подвергались повышенному риску жестокого обращения.
146. Также существенно, что уголовное дело против заявителя было возбуждено сразу после террористических актов в Ферганской долине летом 2009 года. В период, непосредственно последовавший после этих событий, авторитетные международные НПО сообщали о волне произвольных задержаний мусульман, посещавших незарегистрированные мечети, за которыми следовали содержание в одиночном заключении, обвинения в религиозном экстремизме или попытках свержения конституционного строя и жестокое обращение в целях получения признательных показаний (см. § 108 - 110 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, тот факт, что обвинения против заявителя и запрос о выдаче относятся к этому периоду, усиливает риск жестокого обращения.
147. Европейский Суд также учитывает, что в отношении заявителя был выдан ордер на арест, что делало вероятным его немедленное заключение под стражу после выдачи и отсутствие доступа к нему родственников или независимых наблюдателей. Он также принимает во внимание, что УВКБ выдало ему мандат беженца, установив, что он имел обоснованные опасения по поводу преследования и жестокого обращения в случае выдачи Узбекистану (см. § 44 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд признает, что заявитель подвергался реальному риску жестокого обращения в случае возвращения в Узбекистан.
148. Европейский Суд также отмечает, что вышеупомянутые обстоятельства были доведены до сведения властей. В частности, заявитель ссылался на международные доклады, экспертное заключение и свидетельские показания (см. § 36, 38, 47 - 49 настоящего Постановления). Однако в разбирательстве по поводу статуса беженца ФМС установила, и этот вывод был впоследствии подтвержден судами страны, что риск жестокого обращения не мог служить основанием для предоставления статуса беженца (см. § 35 настоящего Постановления). Что касается разбирательства по поводу выдачи, суды отказались рассматривать международные доклады (см. § 49 настоящего Постановления) и отклонили экспертные заключения и свидетельские показания как не относящиеся к делу (см. § 51 и 53 настоящего Постановления). Европейский Суд удивлен краткой мотивировкой национальных судов и их отказом от оценки материалов, происходящих из надежных источников. Исходя из изложенного Европейский Суд сомневается в том, что вопрос об угрозе жестокого обращения с заявителем был подвергнут тщательному анализу в разбирательстве по поводу статуса беженца или по поводу выдачи.
149. Из судебных решений в разбирательстве о выдаче следует, что, отклоняя доводы заявителя о риске жестокого обращения в Узбекистане, суды придали приоритетное значение дипломатическим заверениям, предоставленным узбекскими властями. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что ранее он предостерегал от учета дипломатических заверений об исключении пыток со стороны государств, в которых пытки являются эндемичными или стойкими. Кроме того, следует подчеркнуть, что, даже если такие заверения даны, это не освобождает Европейский Суд от обязанности рассмотрения вопроса о том, составляют ли эти заверения в их практическом применении достаточную гарантию того, что заявитель будет защищен от риска обращения, запрещенного Конвенцией (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства", § 105, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 148, и Постановление Европейского Суда от 17 января 2012 г. по делу "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства" (Othman (Abu Qatada) v. United Kingdom), жалоба N 8139/09, § 188 и 189).
150. Европейский Суд учитывает, что заверения, предоставленные узбекскими властями, изложены в общих стереотипных выражениях и не предусматривают механизма мониторинга. Он находит безосновательным использование властями подобных заверений без их подробной оценки с точки зрения стандартов, выработанных Европейским Судом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства", § 188 и 189).
151. Принимая во внимание вышеизложенные соображения и ввиду, в частности, оснований уголовного преследования заявителя, характера и фактической основы обвинений против него, имеющихся материалов, раскрывающих реальный риск жестокого обращения с заключенными, находящимися в ситуации, сходной с положением заявителя, и отсутствием достаточных гарантий, устраняющих этот риск, Европейский Суд заключает, что заявитель столкнется с серьезной угрозой применения пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения в Узбекистане. Соответственно, в случае возвращения заявителя в Россию его выдача Узбекистану составит нарушение статьи 3 Конвенции.
(b) Что касается того, составляло ли перемещение заявителя в Таджикистан нарушение статьи 3 Конвенции
152. Европейский Суд установил, что заявитель был тайно перемещен в Таджикистан, где подвергается риску быть выданным или репатриированным в Узбекистан.
153. Европейский Суд напоминает в этой связи, что до перемещения искателя убежища в промежуточную страну государство обязано убедиться в том, что процедуры предоставления убежища и выдачи этой страны предусматривают достаточные гарантии избежания репатриации искателя убежища, прямой или косвенной, в страну его происхождения без оценки угроз, которым он подвергается с точки зрения статьи 3 Конвенции (см. прецедентную практику, упомянутую в § 138 настоящего Постановления).
154. Европейский Суд находит существенным, что Таджикистан не является стороной Конвенции, и перемещение туда заявителя лишило его конвенционной защиты. Действительно, при рассмотрении дела заявителя таджикские власти не обязаны применять конвенционные стандарты и выяснять вопрос о том, будет ли его перемещение в Узбекистан противоречить статье 3 Конвенции. Заявитель также не мог обратиться в Европейский Суд с ходатайством о применении предварительной меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда. При таких обстоятельствах российским властям следовало особенно внимательно рассмотреть законодательство и практику Таджикистана относительно оценки рисков жестокого обращения, с которыми сталкиваются искатели убежища.
155. Однако не имеется данных о том, что до перемещения заявителя в Таджикистан российские власти оценивали наличие правовых гарантий против перемещения лиц, подвергающихся угрозе жестокого обращения, и применение их таджикскими властями на практике. Они также не удостоверились, будет ли заявитель по прибытии в Таджикистан уведомлен на понятном ему языке об убежище или иных процедурах, которым необходимо следовать, будет ли ему разрешено обратиться в компетентный национальный орган с целью изложения своих опасений по поводу жестокого обращения в Узбекистане, приостановит ли такое обращение процедуру автоматически и подлежит ли существо его опасений независимому и тщательному рассмотрению (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "M.S.S. против Бельгии и Греции", § 293 и 301, см. также по вопросу о ситуации с правами человека в Таджикистане упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Искандаров против Российской Федерации", § 129, и Постановление Европейского Суда от 21 октября 2010 г. по делу "Гафоров против Российской Федерации" (Gaforov v. Russia), жалоба N 25404/09, § 130 и 131 <*>).
--------------------------------
<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2011.
156. Европейский Суд находит особенно удивительным, что перемещение заявителя в Таджикистан производилось тайно и в отсутствие правовой основы, способной обеспечить гарантии против его выдачи Узбекистану без рассмотрения рисков жестокого обращения с ним в последней стране. В этой связи Европейский Суд отмечает, что любое внесудебное перемещение или чрезвычайная рендиция ввиду умышленного обхода надлежащей процедуры составляет абсолютное отрицание верховенства права и ценностей, защищаемых Конвенций. Соответственно, она влечет нарушение наиболее основных прав, гарантированных Конвенцией (см. Решение Европейского Суда от 6 июля 2010 г. по делу "Бабар Ахмад и другие против Соединенного Королевства" (Babar Ahmad and Others v. United Kingdom), жалобы N 24027/07, 11949/08 и 36742/08, § 114, см. также Постановление Европейского Суда от 22 сентября 2009 г. по делу "Абдолхани и Каримния против Турции" (Abdolkhani and Karimnia v. Turkey), жалоба N 30471/08, § 89).
157. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд находит, что перемещение заявителя в Таджикистан, где он подвергается угрозе выдачи Узбекистану, влечет нарушение требований статьи 3 Конвенции.
2. Статья 13 Конвенции
158. Принимая во внимание вышеуказанные доводы, Европейский Суд не находит необходимым подробно рассматривать жалобу заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции, содержащей в основном те же доводы, которые были уже рассмотрены Европейским Судом с точки зрения статьи 3 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции
159. Заявитель жаловался на незаконное содержание под стражей. В частности, он утверждал, что с 9 декабря 2009 г. по 8 февраля 2010 г. содержался под стражей в отсутствие судебной санкции. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях предусматривает следующее:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
...f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче...".
A. Приемлемость жалобы
160. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.
B. Существо жалобы
|
