Современная уголовная политика россии: цифры и факты
Скачать 3.54 Mb.
|
| § 4. О разграничении оперативно-розыскных мероприятий и провокации преступления <1> (с учетом решений Европейского суда по правам человека) -------------------------------- <1> В решениях Европейского суда по правам человека применительно к ст. 6 и ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод дается понятие провокации преступления, под которой понимаются негласные операции, направленные на провоцирование совершения правонарушения. Однако когда такие действия оперативных сотрудников (так называемых негласных агентов) направлены на подстрекательство преступления и нет оснований полагать, что оно было бы совершено без их вмешательства, то эти действия признаются Европейским судом провокацией (имеются в виду преступления). Вероятно, более правильным с учетом изложенного будет понятие "фальсификация преступления", т.е. искусственное создание признаков уголовно наказуемого деяния с целью привлечения лица к уголовной ответственности либо его склонение к совершению преступления, а также проведение иных опытных действий для получения оперативно значимой информации, с помощью которой проверяют имеющиеся данные о подготовке или совершении объектом оперативной разработки тяжкого или особо тяжкого преступления. Использование результатов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательств по уголовному делу является одним из важнейших инструментов, применяемых в деятельности правоохранительных органов по противодействию организованной преступности. В этой связи весьма актуальной проблемой теории и практики оперативно-розыскной деятельности является определение допустимых пределов (в первую очередь с правовой точки зрения) процедуры реализации оперативной информации с тем, чтобы действия оперативных сотрудников не превратились в провокацию преступлений, а результаты оперативно-розыскной деятельности могли быть использованы в доказывании при производстве по уголовным делам. 15 декабря 2005 г. Постановлением Европейского суда по правам человека (далее - Европейский суд), вынесенным по жалобе Г.А. Ваньяна к Российской Федерации, установлено нарушение ч. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция) в части привлечения Ваньяна к уголовной ответственности и последующего его осуждения в результате провокации преступления, совершенной сотрудниками органов внутренних дел. Суть принятого Европейским судом решения заключается в следующем. Сотрудники милиции Е.Ф. и М.Б. предложили О.З., известной им как лицо, употребляющее наркотики, принять участие в "проверочной закупке" наркотических веществ, чтобы установить сбытчика наркотиков. Получив согласие О.З., сотрудники милиции выдали ей определенную сумму наличных денег для покупки наркотиков. Вечером 2 июня 1998 г. О.З. позвонила Ваньяну по телефону и попросила достать ей наркотики, мотивируя свою просьбу начавшейся у нее ломкой. Придя на место встречи и находясь под наблюдением сотрудников милиции, О.З. передала 200 рублей Ваньяну, который приобрел у С.З. за 400 рублей 0,318 грамма героина в двух упаковках: одну отдал О.З., а вторую оставил себе. После того как Ваньян и О.З. вышли из дома, где проходила передача наркотиков, она подала сотрудникам милиции знак о том, что получила наркотики. При задержании Ваньяна у него изъяли пакетик героина. 5 июня 1998 г. в отношении Ваньяна возбуждено уголовное дело. 2 апреля 1999 г. Люблинский районный суд г. Москвы приговорил Ваньяна к 7 годам лишения свободы за незаконное приобретение и сбыт наркотических веществ в крупном размере на основании показаний свидетеля О.З., второго обвиняемого С.З., у которого Ваньян приобрел героин, и сотрудников милиции. Ссылаясь на показания последних, суд отметил: "Милиция располагала оперативными данными о том, что Ваньян сбывает наркотики. Для проверки этой информации была выбрана О.З., которая общалась с Ваньяном и могла приобрести у него наркотики. О.З. согласилась участвовать в проверочной закупке наркотиков". По протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ (после обращения Ваньяна в Европейский суд) президиум Московского городского суда изменил приговор, переквалифицировав действия Ваньяна с ч. 4 ст. 228 на ч. 1 ст. 228 УК РФ, сократил срок лишения свободы до двух лет, освободив его от отбытия наказания в связи с актом амнистии. В жалобе в Европейский суд Ваньян (далее - заявитель) указал, что судом нарушена ст. 6 Европейской конвенции, поскольку он осужден за преступление, спровоцированное милицией, и что его осуждение основывалось на свидетельских показаниях участвовавших в этом сотрудников милиции и О.З., которая действовала по их указанию. Европейский суд признал факт нарушения ст. 6 Европейской конвенции, указав в своем Постановлении, что если "действия тайных агентов направлены на подстрекательство преступления и нет оснований полагать, что оно было бы совершено без их вмешательства, то это... может быть названо провокацией. Суд констатировал, что по делу нет свидетельств тому, что до привлечения к проверочной закупке О.З. у милиции были основания подозревать заявителя в распространении наркотиков. Простое утверждение в суде сотрудников милиции о том, что у них имелась информация об участии заявителя в наркоторговле... судом не исследовалось и, соответственно, не может быть принято во внимание... Нет оснований полагать, что преступление было бы совершено без вышеотмеченного привлечения О.З. По этим основаниям Европейский суд пришел к заключению, что милиция спровоцировала преступление, выразившееся в приобретении Ваньяном наркотиков по просьбе О.З. Таким образом, вмешательство милиции и использование полученных в результате этого доказательств для возбуждения уголовного дела в отношении заявителя непоправимо подорвало справедливость суда". Согласно ст. 46 Европейской конвенции решения Европейского суда являются обязательными. Одним из обязательств, которое вытекает из приведенного судебного решения, является принятие мер, направленных на предотвращение подобных нарушений в будущем. В качестве таких мер, на наш взгляд, могут служить: во-первых, анализ правомерности действий сотрудников правоохранительных органов при осуществлении отдельных оперативно-розыскных мероприятий и дача соответствующих рекомендаций; во-вторых, разработка законопроекта, предусматривающего уголовную ответственность за провокацию преступления; в-третьих, уточнение определений понятий "проверочная закупка" и "оперативный эксперимент" в Федеральном законе от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" (с изменениями и дополнениями). В вопросе использования в процессе доказания результатов оперативно-розыскной деятельности наибольшую дискуссионность вызывает законность проведения сотрудниками правоохранительных органов таких оперативно-розыскных мероприятий, как проверочная закупка, имевшая место в приведенном выше примере, а также оперативный эксперимент, неправильная реализация которых зачастую приводит к провокации преступлений <1>. В целях недопущения этого представляется необходимым на примере оперативного эксперимента <2> как наиболее сложного правового явления в перечне оперативно-розыскных мероприятий разграничить его с провокацией преступления, определить правовое содержание и возможные границы его проведения. -------------------------------- <1> См.: Волженкин Б.В. Допустима ли провокация как метод борьбы с коррупцией? // Российская юстиция. 2001. N 5. <2> Эксперимент, согласно Словарю русского языка С.И. Ожегова, - это опыт, попытка сделать, предпринять что-нибудь (М.: Русский язык, 1986. С. 738). Исследование вопроса правового регулирования оперативного эксперимента весьма осложнено тем, что в Федеральном законе "Об оперативно-розыскной деятельности", а также в других нормативных правовых актах, во-первых, отсутствует его определение и, во-вторых, должным образом не регламентированы процедурные элементы порядка проведения данного оперативно-розыскного мероприятия. Это обстоятельство затрудняет на практике единообразное применение оперативного эксперимента и нередко влечет превышение должностными лицами оперативных подразделений правоохранительных органов своих полномочий и, как следствие, нарушение гарантированных Конституцией РФ прав и законных интересов граждан. При разработке понятия "оперативный эксперимент" необходимо учитывать и требования международных правовых актов. Так, согласно ст. 26 рекомендательного законодательного акта "О борьбе с организованной преступностью", принятого Постановлением Межпарламентской ассамблеи государств - участников СНГ 2 ноября 1996 г. <1>, оперативный эксперимент - это воспроизведение действий, обстановки или иных обстоятельств противоправного события и совершения необходимых опытных действий в целях пресечения преступных действий, выявления лиц, их готовящих или совершающих, а также проверка и оценка собранных данных о возможности совершения определенных противоправных действий или получения новых данных о противоправной деятельности. -------------------------------- <1> Программа модельного законотворчества в Содружестве Независимых Государств на 1996 - 1998 годы. Санкт-Петербург, 1997. По мнению ряда российских ученых <1>, суть и природа оперативного эксперимента заключаются в активном наблюдении за поведением лица - объектом оперативной заинтересованности в управляемых или контролируемых условиях или проведении иных опытных действий для получения оперативно значимой информации, которой проверяют и уточняют имеющиеся сведения о вероятной подготовке или совершении тяжкого (особо тяжкого) преступления. В.В. Николюк оперативный эксперимент определяет как способ получения информации путем воспроизведения негласно контролируемых условий и объектов для установления противоправных намерений лиц, обоснованно подозреваемых в подготовке или совершении тяжких и особо тяжких преступлений <2>. -------------------------------- <1> См.: Грошев С.Л. Некоторые аспекты правовой характеристики оперативного эксперимента // Проблемы теории и практики оперативно-розыскной деятельности: Сб. научных трудов / Под ред. К.К. Горяинова, И.А. Климова. М.: ВНИИ МВД России, 2002; Шумилов А.Ю. Комментарий к Федеральному закону "Об оперативно-розыскной деятельности". С постатейным приложением нормативных актов и документов / Авт.-сост. д-р юрид. наук, проф. А.Ю. Шумилов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-ль Шумилова И.И., 2000. С. 84. КонсультантПлюс: примечание. Научно-практический комментарий Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" (под ред. И.Н. Зубова, В.В. Николюка) включен в информационный банк согласно публикации - Спарк, 1999. <2> См.: Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об оперативно-розыскной деятельности" / Под рук. В.В. Николюка. М.: Спарк, 2000. Суммируя изложенное, оперативный эксперимент, по нашему мнению, - это в первую очередь активные действия оперативных сотрудников правоохранительных органов по наблюдению и контролю за преступлением, совершаемым (подготавливаемым) наблюдаемым лицом добровольно, помимо воли наблюдателей, в целях его пресечения и раскрытия <1>. Понятие оперативного эксперимента может рассматриваться и как создание условий, при которых лицо, подозреваемое в подготовке или совершении преступления, без постороннего воздействия может проявить намерения к совершению либо начать действия по совершению преступления, а также обнаружить причастность к совершенному преступлению. -------------------------------- <1> Аналогичную точку зрения высказывают представители органов прокуратуры. См.: Истомин А., Лопаткин Д. Провокация или изобличение преступника // Законность. 2005. N 3. С. 47 - 48. Однако ни одно из приведенных выше определений не дает четкого представления о границах оперативного эксперимента - пределах дозволенного и недопустимого. Не раскрывая в Федеральном законе "Об оперативно-розыскной деятельности" содержание понятия "оперативный эксперимент", законодатель предоставил на откуп правоприменителя (оперативного работника, следователя, дознавателя, прокурора) возможность произвольно толковать данное оперативно-розыскное мероприятие. В связи с этим на практике возникают трудности, связанные с отграничением оперативного эксперимента от провокации преступления. Нередко возникает вопрос: "Было бы совершено преступление без искусственно созданных условий?" или "Решилось бы лицо на совершение преступления, если бы оперативный сотрудник не склонил его к таким противоправным действиям или не способствовал им?". Так, в 2005 г. сотрудники ряда подразделений по борьбе с экономическими преступлениями окружных УВД г. Москвы в целях выявления и пресечения фактов подкупа работников почты, действуя под видом представителей коммерческих организаций по распространению рекламных объявлений, предлагали почтовым работникам в нарушение их должностных обязанностей распространять за денежное вознаграждение рекламную продукцию. В случае получения согласия работников почты с указанным предложением оперативные сотрудники передавали им денежные средства, после чего обнаруживали себя и производили их задержание. Несомненно, что указанные преступления совершались в результате конкретных действий оперативных сотрудников, склонивших почтовых работников к противоправным действиям с целью их последующего изобличения. Действия, подобные указанным, приводят к искусственному созданию лицами, осуществляющими оперативные мероприятия, доказательств виновности в совершении преступления, что не имеет ничего общего с целями и задачами оперативного эксперимента. Они, на наш взгляд, являются противоправными и должны исключать привлечение разрабатываемого лица к уголовной ответственности. Например, в 2005 г. оперативными сотрудниками одного из подразделений Волго-Вятского УВДТ с целью выявления и пресечения преступных деяний, связанных с нарушением авторских и смежных прав, предложено гражданину И., осуществляющему на договорной основе установку лицензионного программного обеспечения для персональных ЭВМ и поместившему об этом официальное объявление в областной газете, установить за 500 руб. контрафактный экземпляр бухгалтерской программы, мотивируя свою просьбу тем, что стоимость лицензионного продукта (около 2500 руб.) для них слишком высока. Сведений о том, что подозреваемый занимается противоправной деятельностью, у сотрудников милиции не имелось. Кроме этого, первоначально И. отказывался совершить данные действия, указывая на их неправомерность, однако в дальнейшем поддался уговорам сотрудников милиции и установил предложенный ими контрафактный экземпляр. После этого его задержали и в отношении его было возбуждено уголовное дело по обвинению в нарушении авторских прав. Впоследствии в ходе расследования уголовное дело прекращено за отсутствием в действиях И. состава преступления <1>. -------------------------------- <1> Абсолютно правы К.К. Горяинов и В.С. Овчинский, утверждая, что при проведении оперативного эксперимента представляется недопустимым создание таких условий, при которых объект мероприятия лишен возможности избирательного поведения. Представляется недопустимым и побуждение к преступным действиям или вовлечение другого лица в совершение преступления с целью его дальнейшего разоблачения, если у такого лица отсутствовал умысел на совершения преступления. Инициатива должна исходить только от объекта оперативно-розыскного мероприятия, а не от должностных лиц оперативно-розыскных подразделений или конфидентов (Оперативно-розыскная деятельность: Учебник / Под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К. Синилова, А.Ю. Шумилова. М.: ИНФРА-М, 2004. С. 386). Таким образом, провокационными могут быть признаны такие действия, при которых лицо, являющееся объектом оперативного эксперимента, решается на совершение преступления только благодаря подстрекательству, а не вследствие собственного преступного намерения. Наиболее часто оперативные эксперименты проводятся в отношении лиц, вымогающих взятку либо участвующих в коммерческом подкупе. В этой связи представляется обоснованным на примере оперативного сопровождения данных категорий преступлений рассмотреть основные проблемы реализации указанного оперативно-розыскного мероприятия. В уголовном законодательстве в целях предотвращения провокаций совершения такого рода преступлений установлена ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ). Под провокацией взятки понимается "попытка передачи должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа". Толкование этой нормы дал Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе", разъяснив, что "не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе". Одновременно представляется очевидным, что склонение лица к совершению преступления с целью его последующего изобличения является неправомерным и, более того, преступным деянием. Вот какой случай приводит П.С. Яни <1>. Начальник кредитного отдела Медсбытбанка Кричеровский неоднократно пытался получить в управлении Банка России разрешение на осуществление операций с валютой, однако ему в этом постоянно отказывал уполномоченный сотрудник Банка России Липников. При этом последний взятку у Кричеровского не требовал, а обоснованно ссылался на отсутствие у Медсбытбанка необходимых документов. После очередного визита Кричеровского в банк к нему обратились сотрудники милиции и попросили помочь в выявлении коррупции в Банке России. Для этого ему предложили передать взятку Липникову под контролем оперативных сотрудников. Кричеровский согласился и после долгих уговоров склонил Липникова к совершению преступления. После передачи Липникову 10000 долларов он вместе с Кричеровским был задержан <2>. -------------------------------- <1> См.: Яни П.С. Взятка и бизнес // Законодательство. 1998. N 6. <2> По нашему мнению, данный пример является провокацией преступления. Однако необходимость его изложения в настоящей публикации обусловлена правовой позицией суда о квалификации действий по даче-получению взятки как соучастия в преступлении в форме подстрекательства к получению взятки. Следствие вынесло решение об освобождении Кричеровского от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ ("Дача взятки"). Согласно данной уголовно-правовой норме лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольно сообщило органу, имеющему право возбудить уголовное дело, о даче взятки. Однако суд принял решение направить дело в отношении Липникова на дополнительное расследование с требованием привлечь Кричеровского к уголовной ответственности за подстрекательство к получению взятки. Указание суда было исполнено, и Кричеровского осудили как соучастника преступления. На наш взгляд, решение суда о невозможности освобождения от уголовной ответственности Кричеровского в соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ является обоснованным. Кричеровский не собирался с помощью взятки добиться нужного ему решения, а лишь реализовывал поручение сотрудников милиции. В этой связи он не совершал преступления, предусмотренного ст. 291 УК РФ, и, соответственно, освободить его от ответственности согласно примечанию к данной норме было нельзя. Вместе с тем, несмотря на то что в Уголовном кодексе есть специальная норма, предусматривающая ответственность за провокацию взятки (ст. 304 УК РФ), суд не мог осудить Кричеровского по этой статье, так как обязательным признаком данного состава является отсутствие согласия лица, подстрекаемого к взятке, на получение незаконного вознаграждения. Липников же согласился принять взятку. В этой связи суд осудил Кричеровского как соучастника (подстрекателя) получения взятки, т.е. совершения преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ. Однако насколько верно было решение, принятое судом? По мнению некоторых авторов, такая квалификация действий лица, склоняющего другого к совершению преступления, является верной <1>. Между тем такая позиция, на наш взгляд, является спорной, поскольку она не учитывает субъективную сторону соучастия. В соответствии со ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Однако в приведенном выше случае провокации преступления (со стороны Кричеровского) такие субъективные признаки соучастия, как интеллектуальная связь, совместность действий, отсутствуют <2>. -------------------------------- <1> На аналогичной позиции стоят П.С. Яни (см. указанную работу), Н. Егорова. См.: Провокация взятки либо коммерческого подкупа // Российская юстиция. 1997. N 8. С. 27 - 28. КонсультантПлюс: примечание. Статья С.В. Кугушевой "Провокация преступления: проблемы уголовно-правовой квалификации" включена в информационный банк согласно публикации - "Российский следователь", 2005, N 10. <2> См.: Кугушева С.В. Провокация преступления: проблемы уголовно-правовой квалификации // Уголовное право. 2005. N 10. С. 25 - 26. По ее мнению, в случае провокации преступления у лица, ее осуществляющего, волевой момент умысла на соучастие в совершении преступления отсутствует, так как его желание направлено прежде всего на последующее изобличение лица, в отношении которого осуществляется провокация, либо его шантажа, создания зависимого положения. "Таким образом, - пишет автор, - при провокации преступления фактически отсутствует единство умысла лица, ее осуществляющего, и лица, в отношении которого осуществляется провокация, что, на наш взгляд, исключает возможность квалификации действий провокатора в рамках института соучастия". Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что по действующему в настоящее время уголовному законодательству невозможно привлечь к уголовной ответственности лицо, осуществившее провокацию взятки либо коммерческого подкупа при наличии согласия на это взяткополучателя, и достаточно проблематичным является привлечение такого лица за соучастие в форме подстрекательства <1>. -------------------------------- <1> Достаточно подробно данный вопрос освещен в публикации Е.В. Побрызгаевой, судьи Верховного Суда РФ, профессора Российской академии правосудия, и аспиранткой той же академии С. Бабыч "Вопросы квалификации провокации взятки либо коммерческого подкупа" (Уголовное право. 2006. N 5. С. 70 - 74). Восполнить этот пробел, по нашему мнению, возможно путем дополнения Уголовного кодекса статьей "Провокация преступления", указав в ее диспозиции, что провокацией преступления является склонение лица к совершению преступления в целях искусственного создания доказательств либо шантажа, а также искусственное создание признаков преступления с целью привлечения лица к уголовной ответственности <1>. -------------------------------- <1> Аналогичную точку зрения поддерживает и ряд ученых. См.: Артеменко Н.В., Минькова А.М. Проблемы уголовно-правовой оценки деятельности посредника, провокатора и инициатора преступления в уголовном праве Российской Федерации // Журнал российского права. 2004. N 11; Арутюнов А. Провокация преступления // Российский следователь. 2002. N 8. С. 34. При этом фактические обстоятельства склонения лица к совершению преступления являются основанием для разграничения провокации преступления от соответствующего оперативно-розыскного мероприятия, осуществленного в рамках Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности". Проводимые в отношении гражданина проверочная закупка или оперативный эксперимент должны признаваться совершенными правомерно в том случае, когда собранные надлежащим образом материалы свидетельствуют о наличии у лица умысла на совершение преступления, сформировавшегося вне зависимости от деятельности сотрудников милиции, а также о проведении гражданином всех подготовительных действий, необходимых для реализации противоправного деяния, которое могло быть совершено как под воздействием сотрудников милиции, так и в случае неправомерных действий рядовых граждан. Примером правомерной деятельности оперативных сотрудников могут служить материалы уголовного дела о незаконном обороте драгоценных металлов, расследовавшегося следственным управлением при УВД Курской области. В связи с имевшейся оперативной информацией о том, что на территории области действует преступная группа, которая активно занимается поиском покупателей драгоценного металла платиновой группы - осмия-187, "покупателем" (сотрудником БЭП УВД) у гражданина Широченкова проведена проверочная закупка одной ампулы осмия-187 стоимостью 2 тыс. долларов США. Одновременно с Широченковым достигнута договоренность о возможности поставки других партий осмия-187 через жителя г. Железногорска - Дворянинова. В ходе дальнейшей оперативной разработки Широченкова и Дворянинова удалось установить их связи с Малиновским, Рядных и Половинкиной, входящими в состав организованной группы, занимающейся незаконным оборотом осмия-187, у которых сотрудники милиции под видом покупателей осуществили проверочные закупки указанного драгоценного металла, после чего задержали подозреваемых. Белгородским районным судом Белгородской области Малиновский, Рядных и Половинкина признаны виновными в совершении преступлений организованной группой по п. п. "б", "в" ч. 2 ст. 191, ч. 4 ст. 188 УК РФ с назначением наказания в виде лишения свободы от 1 года до 3 лет 6 месяцев. Широченков осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 191, п. п. "б", "в" ч. 2 ст. 191, ч. 1 ст. 188 УК РФ на 1 год 6 месяцев лишения свободы. С учетом активного способствования раскрытию преступления Дворянинову суд определил по ч. 1 ст. 188, п. п. "б", "в" ч. 2 ст. 191 УК РФ условную меру наказания <1>. -------------------------------- <1> См.: Из опыта взаимодействия следователей и сотрудников УБОП УВД при раскрытии и расследовании преступлений, связанных с незаконными сделками с драгоценным металлом и его контрабандой // Информационный бюллетень Следственного комитета при МВД России. 2006. N 3. Таким образом, при проведении проверочной закупки и оперативного эксперимента инициатива на совершение преступления должна исходить только от объекта оперативно-розыскного мероприятия, а не от должностных лиц оперативного подразделения органа внутренних дел. В противном случае побуждение к преступным действиям или вовлечение лица в совершение преступления с целью его дальнейшего разоблачения, если у такого лица отсутствовал умысел на совершение преступления, по нашему мнению, должны быть признаны провокацией преступления. На это также ориентирует Европейский суд в своем решении от 9 июня 1998 г. по делу Тешейра де Кастро против Португалии, суть которого состояла в следующем. В связи с проведением операции по выявлению незаконного оборота наркотиков двое переодетых в гражданскую одежду полицейских из полиции общественной безопасности (далее - ПОБ) неоднократно подходили к гражданину В., подозреваемому в перевозке наркотиков, с просьбой помочь приобрести несколько граммов героина. В. согласился найти продавца и организовал им встречу с Тешейра де Кастро, который по просьбе полицейских согласился достать необходимую партию наркотиков. В момент передачи наркотических средств полицейские раскрыли себя и арестовали В. и Тешейра де Кастро. Впоследствии указанные лица осуждены национальным судом Португалии, а действия сотрудников полиции Верховным судом Португалии признаны правомерными. В жалобе в Европейский суд Тешейра де Кастро указал, что национальный суд нарушил его право, предусмотренное ст. 6 Европейской конвенции, на справедливое судебное разбирательство, так как он был принужден переодетыми в гражданскую одежду полицейскими к совершению преступления, за которое и был осужден. В своем решении Европейский суд признал, что преступление было совершено, однако "заявитель осужден в основном благодаря действиям полицейских. Таким образом, полицейские спровоцировали совершение преступления, которое в противном случае не имело бы места. Такая ситуация незамедлительно отразилась на справедливости судебного процесса... Основные требования справедливости, указанные в статье 6 Конвенции, относятся к любому виду преступлений, от самых незначительных до особо тяжких. Общественный интерес не может оправдать использование доказательств, полученных при помощи провокаций полиции... В свете всего вышеизложенного суд делает вывод, что действия сотрудников полиции не подпадают под определение действий негласных агентов, так как они спровоцировали совершение преступления и нет никаких доводов в пользу того, что, если бы не их вмешательство, преступление было бы совершено". В заключение следует отметить, что в целях предотвращения совершения сотрудниками милиции при проведении оперативного эксперимента или проверочной закупки противоправных действий в виде провокации преступления и недопущения тем самым привлечения их к уголовной ответственности необходимо в первую очередь законодательно регламентировать понятия и определения "проверочная закупка" и "оперативный эксперимент" как оперативно-розыскные мероприятия, установить алгоритм действий оперативных сотрудников при их реализации путем внесения соответствующих дополнений в Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности", а также предусмотреть в УК РФ уголовно-правовую норму, предусматривающую ответственность за провокацию преступления. |
Похожие:
 | Государственное регулирование рынка трудовых ресурсов. Современная кадровая политика | | Федотова М. Ф., Шойко И. С., Информационно-аналитическое управление Аппарата Московской городской Думы |
| М. А. Абрамова, заведующий кафедрой «Денежно-кредитные отношения и монетарная политика», кандидат экономических наук, профессор |  | «Современная ситуация в местном самоуправлении в России и Республике Бурятия» на тему |
| Конкурс) проводится Федеральным агентством по делам национальностей России (фадн россии) и Издательским домом «Аргументы и Факты»... | | Федеральным законом от 21. 11. 96 №129-фз "О бухгалтерском учете" и Положением по бухгалтерскому учету "Учетная политика организации"(пбу... |
| ... | | Проблемы лесного сектора России и его имидж на экологически чувствительных рынках |
| Выбор варианта осуществляется по двум последним цифрам номера зачетной книжки студента. По вертикали таблицы размещены цифры от 0... | | Ключевые слова: маркетинг, управление маркетингом, предприятие, отдел маркетинга, рынок, товар, конкуренция, товарная политика, сбытовая... |