АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ СОРАЗМЕРНОСТЬ В УСЛОВИЯХ МУЛЬТИКУЛЬТУРНОГО ОБЩЕСТВА Галанова Гульнара Эдуардовна
к.ф.н., доц., доцент каф. филос. ИЭУП, Казань
galanova@fromru.com
Вопросы антропологической соразмерности в аспекте соответствия законодательства, современных концепций менеджмента, экономических норм, теорий о человеческих потребностях философско-антропологическому концепту «человека» в том или ином ключе звучат в сообществе гуманитариев. Эти вопросы затрагиваются, например, в аспекте гендерной и шире антропологической экспертизы общественных институтов. Философско-антропологическая концепция «человека» призвана определять понимание человека в частных отраслях знания, в том числе в правоведении, психологии, экономике и менеджменте. В неклассической и постнеклассической гуманитаристике, которая развивается в условиях мультикультурого общества, возрастает интерес к различным эмпирическим проявлениям человека, которые всегда были предметом частных отраслей антропологии. Предмет физической антропологии – человек как живое существо. Социальная/ культурная, историческая антропология, этнография, изучают человека как определенную идентичность (гендерную, этническую, национальную). Предмет философской антропологии – это человек, который всегда больше какой-либо частной идентичности. Знание философской антропологии апофатично. Сказанное относится и к категории «антропная идентичность», о которой говорят как о загадочной «вещи в себе», нежели дают четкие ее дефиниции. Это создает определенные трудности с формированием концепта антропологической соразмерности. Если не понятно, кто такой «человек», тем более не понятно чему он должен быть соразмерен, или что должно быть соразмерно ему?
«Неопределяемое» понимание того, что такое «человек», тем не менее, определяет облик социальных институтов, описывает особенности их функционирования и таким косвенным образом обнаруживает себя повсюду. В ситуации мультикультурного общества перед философами вновь стоит задача артикуляции «сущности человека».
Предмет философской антропологии – это человек как антропная идентичность, то есть специфическое свойство человека, которое позволяет ему не быть целиком детерминируемым обществом. Для философа человек – это не столько «ансамбль» идентичностей («этнической», «гендерной», «культурной»), сколько вненаходимая, незавершенная, «недозамкнутая», «транскультурная», «разомкнутая идентичность». Человек обретает свою антропную идентичность только на границах различных своих ипостасей. Ситуация современного мультикультурализма дает нам примеры достаточно массовых случаев подобной «вненаходимости». Маргинальность в условиях мультикультурного общества становится модусом идентичности. В современной гуманистике идет поиск атегорий, при помощи которых можно описать современную ситуацию «утраты идентичности», «открытой», «незавершенной» идентичности, но не в терминах критики и проблемности этой ситуации а, в описательных терминах, например в квир-теории (теории инаковости) в гендерных исследованиях.
Антропная идентичность оказалась под вопросом в современном мире. Происходит фрагментация сущности человека (это выразилось в ее расколе на мужское и женское в феминизме); многие гуманитарные течения провозглашают «смерть субъекта»; человеку не удается осуществить свои основные права, поскольку законодательство в силу своей формальной природы не всегда может удовлетворить новым требованиям культуры. Особые результаты в поисках человекомерности были достигнуты гендерными исследователями: за последние годы гендерной экспертизе было подвергнуто законодательство и экономика различных стран, в том числе России. При этом исследователи, помимо пола, учитывают вопросы возраста, состояния здоровья и других демографических (физических, телесных) характеристик человека. Однако гендерная экспертиза обнаруживает постоянно воспроизводимый дискриминационный порядок, который не устраняется, а, по мнению ряда исследователей, усиливается в результате корректив, сделанных под влиянием феминистской политики.
С точки зрения философской антропологии человек универсален и целостен, он ускользает от четких дефиниций и детерминации. Однако в любом обществе человек частичен. Общество дискриминирует не столько «женщин», «мужчин», «стариков», «детей», сколько определенные стороны человеческой личности, аспекты антропности (слабость, эмоциональность и т.п.). Так, в армии дискриминируются маргинальные типы маскулинности, то есть гендерная дискриминация может быть даже там, где нет половых различий, в гомосоциальном пространстве. Общественная ситуация мультикультурализма способствует проявлениям инаковости и различия, подталкивает к постановке вопроса о том, насколько законы, экономические доктрины, психологические теории соответствуют различным людям современности, насколько базовые институты с их тенденциями унификации и глобализации соответствуют требованиям культурного плюрализма и человекомерности.
Помимо институционального аспекта, представленного выше, вопрос об антропологической соразмерности предполагает пространственновременной и мировоззренческий аспекты.
Доминирование сферы услуг над производством, переосмысление традиционных сфер (медицина, социальная работа, образование) в качестве сферы услуг, повышение уровня жизни, информатизация, настоящий бум потребительской культуры – все это свидетельствует о постиндустриальном типе экономики в современной России. С другой стороны, недостаточная информатизация периферийных регионов, вынужденное доминирование сферы услуг, связанное с кризисом производства, все еще недостаточно высокий уровень жизни ставят вопросы о своеобразии российского постмодерна. Тенденции градостроительства вносят свою порцию загадок в определении типа российского общества сегодня. Вот некоторые из них. В связи с Тысячелетием Казани было развернуто большое строительство и перестройка города, на месте старых (подчас исторических) зданий появились новые, до неузнаваемости изменился вид привычных улиц и проспектов, было проведено переименование улиц и районов. Как правило, наименования, оставшиеся от советской эпохи, заменяются «историческими» татарскими обозначениями, чуждыми большинству жителей даже татарской этноса. Показательно, что переименование улиц проводится под предлогами либо восстановления исторических названий, либо увековечивания памяти видных деятелей, либо вовсе под предлогом «неблагозвучности» прежних, фактически русскоязычных названий. Станции метро также получили фактически доисторические названия, которые не соответствуют современным «народным» наименованиям городских мест: «Суконная слобода» все равно «в народе» называется «Улица Павлюхина», а «Козья слобода» по окончании строительства так и останется «Энергетическим институтом» – все это, а также ликвидация старинных памятников архитектуры, свидетельствует о странном желании чиновников создать музеифицированную городскую реальность, подогнать ее под некий исторический идеал, чуждый современным жителям. Полистилистика городов сегодня связана с экономическими законами: здание петровской поры соседствует с дворцом из стекла и бетона в стиле 70-х, а купеческий деревянный особняк по соседству нельзя снести из-за претензий частного собственника. Но аутентичная, историческая полистилистика не характерна для сегодняшней Казани: муниципальная форма собственности на здания позволила перестроить город по единому архитектурному проекту, даже в ущерб памятникам старины. Тенденции стилизации под старину, музеификация – это черты постмодернистской эстетики.
Как известно, в постиндустриальных странах наблюдается смена метрополий (крупный город с центром – city и прилежащими окраинами – suburbs) мегалополиями (megalopolis – это мегаполис по-английски, но фактически – пространство, в котором объединяются многие метрополии). Этот процесс идет через автономизацию пригородов крупных городов, которая достигается за счет того, что более состоятельные жители перестают стремиться в центр города, предпочитая экологически благополучный пригород, а вслед за ними туда устремляются индустрия обслуживания и развлечений. Так происходит рост пригородов и последующее объединение пригородов соседствующих метрополий, которое и приводит к образованию мегалополий. Социальное пространство начинает выстраиваться «по горизонтали»: пригороды не так густонаселены, за счет развития современных средств коммуникации, которые облегчают деловое общение, исчезает стремление человека к некоему центру – центру города. Нечто подобное происходит и в Казани, когда к городу присоединяются бывшие окрестные села, идет строительство коттеджных поселков. Но при этом стоимость земли в центре города остается самой высокой, в ходе знаменитой программы «Ликвидация ветхого жилья» помимо благородной цели расселения трущоб, была достигнута меркантильная цель – освобождение территории центра города для последующей офисной застройки. В результате структура города, характерная для индустриального мира, «деловой центр – спальные районы» сохранилась. Парадоксально, но в элитные коттеджные поселки пока не торопится индустрия обслуживания и развлечений, там жителям не хватает элементарной социальной инфраструктуры – магазинов и бюджетных медицинских учреждений, поэтому проживание недалеко от центра все еще является самым престижным в городе. Особая примета постмодерновой городской среды – «культурно–развлекательно–торговые центры». Строительству таких площадок уделено в нашем городе огромное внимание, появилось много красивых, современных центров. Блестящая рефлексия подобных «новых социальных пространств» дана в книге Н. Козловой, где подчеркиваются тенденции иффузии или дедифференциации (С. Лэш) культуры и потребительской сферы, что характерно для наших дней1. Потребление, примат праздно-молодежного образа жизни становится культурной доминантой общества начала XXI века, что ярко проявилось и в нашем городе.
Эстетизация современной реальности является существенным признаком постмодерного общества, она насчитывает множество механизмов. В культуре сегодня стирается граница восприятия жизни и искусства. Различные городские культурные акции, поддерживают чувство, что всегда нужно быть готовым к появлению на экране. Современная Казань воплотила в себе многие черты причудливого российского постмодерна. Остается вопросом: насколько все показанные тенденции человекомерны?
В заключение статьи несколько слов о мировоззренческом аспекте антропологической соразмерности. Современник является носителем открытой, незавершенной идентичности. Очевидно, что в этих новых условиях иными будут и его стратегии формирования смысла жизни. Эти стратегии могут быть рассмотрены как «примыкающие практики» (С. Хоружий), объединяющие этические аспекты и тенденции эстетизации частной жизни. Опыт автора этих строк доказывает, что люди, позиционирующие себя в качестве «мусульман» либо «христиан», не проявляют своей «религиозности» в укладе жизни. Традиционные религиозные представления уже не всегда актуальны. В качестве альтернативы традиционной религиозности приходят идеи Кастанеды, воскрешающие ресурсы мексиканской магии, Бусидо и т.п. неевропейские философскорелигиозные учения. Показательно, что еще в концепте «сверхчеловека» Ф. Ницше был продемонстрирован выход за пределы идентичности европейца. Эта идея была развита экзистенциальной философией человек – это то, чем он актуально является, его существование предшествует новоевропейским представлениям о «сущности человека»). Эстетизация частной жизни представляет собой значимый этап формирования новой этики. Это переходный этап, опирающийся на легитимированный в образцах искусства и СМИ новый стиль жизни, возникший в силу необходимости презентации собственных (субкультурных) жизненных установок.
Литература
1 Гендерная экспертиза социальной политики и социального обслуживания на региональном уровне / Под ред. Е.Ярской-Смирновой и Н.Ловцовой. – Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003; Михайлова Н. В. Пенитенциарная система России: попытка антропологической экспертизы // Современное российское общество: власть экспертизы. – Саратов: Изд-во Саратовского медицинского ун-та, 2003. – С. 227-237; Антропологическая экспертиза Российского законодательства. Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Отв. ред. Г.Э.Галанова. -Казань: Изд-во «Таглимат» Института экономики, управления и права, 2005 и др.
2.Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология: Учебник. – М.: Ключ-с, 1998.
3. Галанова Г.Э. Эстетизация частной жизни: динамика ценностей приватного и публичного в современной России // Феникс-2003: Ежегодник кафедры культурологии. – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003
|
