Редакционнаяколлеги я: доктор политических наук, профессор А. А. Вилков, доктор политических наук, профессор Н. И. Шестов, доктор исторических наук, профессор Ю. П. Суслов
Скачать 1.83 Mb.
|
В.И. Дорофеев, профессор НИСГУ имени Н.Г.Чернышевского Экстремизм молодежи в современной России: мифы и реальность Прошедшее первое десятилетие и начало второго десятилетия XXI века убедительно демонстрируют сложность и противоречивость явлений и процессов, происходящих в современном мире, вызывая чувство напряженности и тревоги его населения. Одна из причин этого – очередной глобальный финансово-экономический кризис, поразивший такие страны Евросоюза как Греция, Италия, Португалия. Не все ладится в этом отношении и в самой богатой стране мира – США. О надвигавшемся кризисе в високосном, 2012, году и нелегких его последствиях для нашей страны со всей озабоченностью заговорили руководители и ведущие экономисты России. Все это является лучшим подтверждением правоты суждения К.Маркса, считавшего экономические кризисы «родимым пятном капитализма».72 Мировой исторический опыт свидетельствует, что в периоды кризисов страдают почти все слои общества. В частности, в Соединенных Штатах Америки 1929-1931 гг. многие профессора были согласны простой штыковой лопатой рыть любую траншею с тем лишь условием, чтобы к вечеру принести в семью хотя бы десяток картофелин. Но больше всего, как известно, в подобные периоды, в силу объективных причин (отсутствие должного уровня профессионализма, производственного опыта, низкие стартовые материальные возможности и другие факторы) страдает молодежь. Между тем, сама жизнь показывает, что забвение молодежных проблем, недооценка социального статуса молодежи чревата своими негативными факторами и, прежде всего тем, что молодежь обладает рядом специфических характеристик. Среди них – склонность к коллективным, активным формам действия, высокий протестный потенциал, отсутствие социального опыта. К тому же, как справедливо замечают Ю.А. Зубок и В.И. Чупров, становление субъектности молодежи в процессе реализации ею основных социальных функций – воспроизводственной и инновационной, сопряжено с преодолением как внутренних, так и внешних противоречий.73 В стремлении обрести самостоятельность и независимость от взрослых молодым людям, особенно подросткам, приходится преодолевать внутренние противоречия, являющиеся порождением амбивалентных проявлений (застенчивость и агрессивность, открытость и замкнутость, нигилизм и фанатизм). Внешние противоречия возникают на стыке взаимодействия молодежи с обществом, при столкновении с его жесткими требованиями. На групповом и индивидуально-личностном уровне это нередко проявляется в дискриминации молодежи по возрастному признаку, в нарушении ее прав по целому ряду позиций общественной жизни. Молодежь – становящийся субъект общественного воспроизводства, поэтому ее социальное положение характеризуется неполнотой социального статуса, маргинальностью социальных позиций, неопределенностью социальных идентификаций. Последнее затрудняет отождествление себя с ингруппами и аутгруппами, порождает противоречие в самосознании между «мы» и «они», что в свою очередь выливается в экстремальность сознания и поведения. В молодежной, особенно подростковой, среде деление на «своих» и «чужих» происходит по иным, чем у взрослых основаниям. Большое значение в этом играют субкультурные факторы. Принадлежность к той или иной субкультуре сопровождается противостоянием традиционной культуре, эпатажем ее образцов и носителей. Не важно, живут ли в другом дворе, приехали ли из другого города, имеют ли другую национальность, веру, внешность. Поэтому социокультурные особенности среды общения являются значимым фактором формирования экстремального типа сознания молодежи. В сочетании с низкой политической культурой общества в целом это создает опасность нигилизма во взглядах и экстремизма в действиях. Отказ молодежи от старой системы ценностей, от традиционных моделей поведения, идеалов предыдущих поколений может послужить катализатором нынешней кризисной ситуации и тем самым еще больше обострить ее. Молодежь – самая большая социальная общность нашего государства. Молодые люди в возрасте 14-30 лет (именно эти рамки приняты большинством социологов при определении названной когорты населения) по данным переписи 2010 г. составляют порядка 26% населения Российской Федерации, или 37 млн. 155 тыс. человек.74 Из 2,5 млн. жителей, проживающих в Саратовской области по состоянию на декабрь 2011 г., 631,4 тыс. были молодыми людьми указанного возраста.75 Отсутствовавший в СССР экстремизм вообще, в том числе, и среди молодежи, он весьма зримо заявил о себе в постсоветской России, обусловил необходимость рассмотрения названного феномена со стороны политологов, юристов, социологов, политических и общественных деятелей и даже принятие 25 июля 2002 года специального Федерального Закона №114 «О противодействии экстремистской деятельности» с последующим его редактированием в 2006, 2007 и 2008 годах. Экстремизм, читаем мы в БСЭ, (французское extremisme, от латинского extremus – крайний), приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике).76 Однако, источники которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что экстремизм, особенно политический, относится к таким сложным общественным явлениям, при оценке которых возникают противоречивые мнения. Даже среди юристов, способных находить, по крайней мере, инструментальные определения подобных явлений, пока нет единства взглядов в отношении дефиниции «политический экстремизм». По мнению специалистов, можно говорить как минимум о пяти наиболее известных альтернативных подходов к этому вопросу.77 Следует подчеркнуть, что при всех различиях в подходах к определению политического экстремизма, существенное сходство заметно в оценке его разновидностей – этнополитического экстремизма. Принятый закон «О противодействии экстремистской деятельности», другие альтернативные законопроекты, которые выносились на обсуждение, сходятся в том, что относят к понятию экстремизма деятельность организаций, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на возбуждение социальной, расовой, национальной розни, пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии, а также воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации.78 Анализ литературы по рассматриваемой проблеме дает нам основание утверждать, что по поводу экстремизма молодежи в России существуют различные, порой прямо противоположные точки зрения. Л.Д. Гудков, к примеру, считает, что в современной России комплекс обид растет очень сильно. Но, по его мнению, он не становится социально окрашенным, а принимает форму национальных обид, чувства притеснения со стороны других этнически чужих, национальных противников и врагов. И тогда возникают мифы: о «засилии» черных, азербайджанцев, цыган и других.79 Некоторые исследователи, и, в частности, А.Тарасов, полагают недопустимым говорить о том, что российская молодежь в большинстве своем настроена против лиц других национальностей.80 По их мнению, имеют место попытки отдельных случаев психической неуравновешенности и национальной нетерпимости выдать за постоянную и целенаправленную деятельность или, проще говоря, наблюдается тенденция абсолютизации и мифологизации реалий. Небезынтересна и такая точка зрения, авторы которой считают, что в последние десять лет в России наблюдался процесс, «который нельзя назвать иначе, как реабилитация фашизма. И этой реабилитацией занимались как раз те, кто сегодня громче всех кричит о «фашистской опасности» – либералы и либеральные средства массовой информации. Они так увлеченно боролись с «красной опасностью», что не заметили, как сами, собственными руками создали моду на фашизм».81 Как бы то ни было, но экстремизм обнаруживает себя во всех сферах активности постсоветской молодежи. Со всей очевидной условностью его конкретные проявления Ю.А. Зубок и В.И. Чупров типологизируют по таким важнейшим сферам жизнедеятельности как: бытовая, социально-протестная, политическая, религиозная и национально-этническая. На основе данных конкретных социологических исследований, проведенных отделом социологии молодежи ИСПИ РАН в 2006 г. (выборка составила 2 тыс. человек в возрасте 14-29 лет), авторы приводят, на наш взгляд, весьма интересные показатели отношения молодых людей к тем или иным явлениям и процессам современной российской действительности. В частности, в отношении к богатым экстремальные настроения в разной степени (от ненависти до неприязни) выказывали 22,8% респондентов, при этом высокий уровень неприязни 6,1% из них.82 Полагаем, знай эти молодые люди, что олигархи Российской Федерации контролируют 75% валового внутреннего продукта, а всего лишь 200-300 семей владеют 60% общенациональной собственности83; знай они, что согласно данным налоговых органов Великобритании только в Лондоне 300 тыс. наших соотечественников приобрели недвижимость стоимостью от 1 млн. фунтов стерлингов и дороже84, то приведенные показатели ненависти к богатым были бы значительно выше. Или такой пример: в отношении к чиновникам и бюрократам экстремальные настроения в разной степени выразили 42% респондентов. Причем высокий уровень нетерпимости к ним проявили 11%.85 Но вот что интересно. Если в начале 1990-х гг. согласно средствам массовой информации 75% старшеклассников хотели в будущем стать предпринимателями, то ныне столько же процентов старшеклассников хотят быть чиновниками. Видимо, выпускникам школ и гимназий известно, что шансы взяточника, чем страдает немалое число российских чиновников, подвергнуться уголовному наказанию составляет, по данным газеты «Коммерсантъ», 0,0013%.86 В плане интересующей нас проблемы важное значение имеют аспекты политического участия молодежи, того самого участия, которое, в силу тех или иных причин, приобретает форму политического экстремизма. Политическое участие молодежи характеризуется проявлением политической активности, воли, интереса, организаторских способностей; обладанием общественно-политическими знаниями в разрешении политических задач, конфликтов, в поддержании политической системы, ее преобразовании, совершенствовании (или даже разрушении). Как показывает практика, политическое участие молодежи отличается радикализмом, нетерпением, неустойчивостью, противоречивостью, а потому нуждается в корректировке со стороны государства, партий, общества. Политическое участие постсоветской молодежи характеризуется рядом особенностей, а именно: развертывается в новых исторических условиях; заимствует формы (и прежде всего протестные) зарубежного демократического общества; инициируется либо политическими партиями, либо государственными и региональными властными структурами, попадая вследствие этого в зависимость от них. К числу особенностей, на наш взгляд, следует также отнести слабость молодежного движения, размытость интересов, амбициозность молодежных политических лидеров и одновременно отсутствие у многих из них харизмы, невысокий уровень политической культуры молодых людей. Так, согласно нашим исследованиям87, на вопрос: «Как Вы сами оцениваете уровень своих политических знаний, своей политической культуры?» только 13,8% из числа опрошенных молодых людей города Саратова считали, что их уровень достаточно высокий. Зато 20% отметили, что их политических знаний «крайне недостаточно», чтобы правильно оценить российскую и международную действительность. Политическое участие молодежи в современных условиях обусловлено сложной функциональной взаимозависимостью объективных и субъективных факторов, которые во многом определяют спонтанный характер политической экстремальности молодых людей. Мировой политический опыт свидетельствует о том, что неприкаянность молодого поколения, в том числе политическая, весьма опасна для любого общества, тем более, в условиях его реформирования и модернизации. В этой связи нелишне подчеркнуть, что еще Аристотель говорил об обязанности законодателей отнестись с исключительным вниманием к воспитанию молодежи, предупреждая, что в противном случае сам государственный строй потерпит серьезный ущерб. Беда, как нам представляется, в том, что законодательная, да и другие ветви власти постсоветской России явно недостаточно уделяют внимания таким насущным проблемам молодых людей, как их образование, трудоустройство, быт, отдых. Не очень-то большую озабоченность, о чем свидетельствует действительность последних лет, проявляют власти о том, чтобы все большее число юношей и девушек вовлекать в непосредственное управление обществом. Для сравнения: накануне так называемой перестройки (1984 г.) среди депутатов Верховного Совета СССР (высшего представительного органа власти страны) 22% составляли те, кому не перевалило за тридцать лет.88 Тогда как среди депутатов Государственной Думы Российской Федерации нынешнего созыва таких людей только 4,7%.89 Не очень много их почему-то и в субъектах федерации. В частности, из 35 депутатов Саратовской областной Думы (выборы 4 декабря 2011 г.) только двое могут похвастаться тем, что им нет еще и тридцати лет от роду.90 А отсюда и такое отношение молодых людей к выборам в представительные органы власти. В той же Саратовской области на выборах депутатов Государственной Думы РФ пятого созыва (2 декабря 2007 г.) в голосовании приняло участие чуть больше половины (55%) молодых избирателей (18-30 лет). А по Заводскому и Фрунзенскому районам города Саратова соответственно менее чем один из трех (29,2%).91 Молодежный экстремизм в политической жизни, как было сказано выше, обусловлен совокупностью многих факторов, среди которых не последним, если не первым является недоверие молодых людей к действующим в стране институтам власти, общественным организациям. «Никому не доверяю» отмечал почти каждый третий опрошенный нами молодой избиратель Саратовской области во время выборных кампаний в Государственную Думу 2007 г. и Президента страны 2008 г.92 Мало что изменилось в смысле доверия к властям, особенно к итогам выборов, и в последние годы. По данным ВЦИОМ по состоянию на июнь 2011 г. в результаты выборов верили 39% россиян, не верили 61%.93 Ну, а результаты выборов в Государственную Думу Российской Федерации, прошедших 4 декабря 2011 г., можно сказать, взорвали все общество. На улицы городов страны вышли не десятки, а сотни тысяч возмущенных граждан, значительную часть которых составляла молодежь. Причины недоверия к власти, безусловно, разные. Но больше всего, пожалуй, молодых людей раздражает ее нечистоплотность, подкупность, о чем в последнее время открыто стали говорить не только средства массовой информации, но и руководители страны. В это трудно поверить, но факты есть факты. Например, в феврале 2003 г. президент фонда ИНДЕМ Г.А. Сатаров в проправительственной «Российской газете» писал о продаже мест в федеральном Правительстве, цена которых, как отмечал он, определялась соответствующей должностью и колебалась до 500 тыс. американских долларов.94 С тех пор в этом отношении, к сожалению, мало что изменилось. Выступая на радиостанции «Эхо Москвы» 15 октября 2011 г., главный редактор «Новой газеты» Д.Муратов сказал, что ныне место в Государственной Думе РФ во фракцию «Единая Россия» стоит 3,5 млн. евро. Стоимость должности префекта в Москве, по некоторым сведениям, от 10 до 30 млн. американских долларов.95 В этом же ключе (правда, не называя конкретных величин) в прямом эфире на «Радио России» в передаче Н.Бехтиной «От первого лица» говорил 3 февраля текущего года сопредседатель партии ПАРНАС, бывший депутат Государственной Думы В. Рыжков. Как бы то ни было, но объем рынка коррупции не уменьшается, а растет. Если в 2005 г. граждане страны «за помощь в решении вопросов» отдали 129 млрд. рублей, то в 2010 г. на эти цели ушло уже 164 млрд. рублей.96 Видимо отмеченные и подобные факты позволили известному писателю, редактору газеты «Завтра» А.Проханову на радиостанции «Эхо Москвы» в передаче «Особое мнение» неоднократно заявлять: «Народ ненавидит власть».97 Ну, а молодежь, с присущей ей максимализмом, а порой и агрессивностью, пытается по-своему как-то «решать» данную проблему. Разве не этим мотивировались действия так называемых «приморских партизан» по отношению к нечестным, с их точки зрения, милиционерам. И вот что страшно – по всем радиоголосованиям 80% звонивших поддерживали и оправдывали действия этих молодых людей.98 Среди типов проявлений экстремизма молодыми людьми наиболее острым и наиболее замифологизированным, по нашему мнению, является национально-этнический экстремизм. В составе современной Российской Федерации более ста этносов, в том числе около тридцати наций. Взаимоотношения между различными нациями, этническими и религиозными группами всегда отличались своим противоречивым характером – тяготением к сотрудничеству и периодическими взрывами конфликтности. И «зеркалом» всех изменений и перемен являлась молодежь – как элемент наиболее чувствительный ко всем социальным и политическим изменениям. Согласно вышеназванным исследованиям ИСПИ РАН неприязнь в отношении к мигрантам с юга и юго-востока (кавказцам, представителям среднеазиатских республик, вьетнамцам, китайцам и другим) в разной степени выразили 35% респондентов, в том числе, в крайней форме 10,5%.99 Об уровне радикализма можно судить также по степени обострения деятельности радикальных политиков и организаций. В разной степени разделяли взгляды радикальных националистов, выступающих против роста численности мигрантов и лиц нерусской национальности в России, 21% молодежи. Высокий уровень экстремальных настроений по данному показателю был характерен для 7,5% молодежи.100 К сожалению, авторы упомянутых исследований вне поля своего зрения оставили анализ причин, вызывающих отмеченную неприязнь. А ведь как говорил святой Максим Исповедник, «молчать об истине все то же, что отвергать ее». Так о чем же говорят сами факты? Согласно официальным данным МВД Российской Федерации, например, за январь-август 2005 г. иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории нашей страны было совершено 34,6 тыс. преступлений, в том числе, гражданами государств-участников СНГ – 31,5 тыс. или 91% от общего количества преступлений. В том же 2005 г. в московские суды было направлено 121 дело об изнасиловании. В 79 случаях суды признали виновными мужчин, нелегально приехавших из ближнего зарубежья. Это уму непостижимо, но, как сообщила газета «Московский комсомолец», в Мытищенском районе Подмосковья приезжий с Кавказа 34-летний мужчина в течение целого года насиловал 8-летнюю дочь своей квартирной хозяйки. Негодяй-педофил так запугал девочку, что малышка не смела рассказать о мучителе своей матери. А в Подмосковных Химках пятеро таджиков изнасиловали 14-летнюю школьницу.101 К сожалению, эти примеры не единичны. Ксенофобия – боязнь иного. Но бояться иного можно не только в силу собственных психических расстройств, но и из-за неадекватного поведения представителей этого самого «иного». Похожая ситуация сложилась в России не только с нелегалами или гражданами других государств, но и с представителями некоторых национальных меньшинств, имеющих российское гражданство. Так, по сообщению заместителя начальника Управления по борьбе с организованной преступностью ГУВД Московской области А.Кирсанова, на территории Подмосковья по состоянию на 2005 г. действовало 47 этнических группировок. Особые проблемы милиции доставляли выходцы из Чечни, Дагестана, Грузии и Азербайджана. По информации начальника отдела 3-го ОРБ ГУБОП МВД России полковника милиции Г.Захарова, 65% всех воров в законе – выходцы с Кавказа.102 Вряд ли есть смысл продолжать перечень подобных и других фактов. Национальные конфликты, как печальная действительность постсоветской России, как следствие непродуманной, если не преступной, национальной политики в последние годы весьма и весьма расширили свою географию, о чем свидетельствуют события в Калмыкии, Ставрополе, Кандопоге, Энгельсе, поселке Сагра. В плане целевой установки нашей статьи нельзя обойти молчанием такую остро переживаемую молодежью проблему, как неоднозначность оценки участников этноконфликтов, стремление правоохранительных органов, средств массовой информации огульно обвинять в них различного рода молодежные группы, скинхедов, «русских фашистов» и под видом желания «не разжигать национальную вражду» сознательно или неосознанно, по существу, обелять представителей национальных меньшинств. Показательны в этом отношении трагические события, имевшие место в Санкт-Петербурге – городе, слывшем одно время столицей скинхедовского движения. Здесь в новогоднюю ночь 2005 г. произошло столь привычное для правозащитного движения «преступление ненависти» только с точностью до наоборот. Представителями нацменьшинств был убит русский парень, семикратный чемпион мира по велоспорту Д.Нелюбин, тот самый Нелюбин, который вошел в Книгу рекордов Гиннеса как самый молодой чемпион мира среди мужчин-велогонщиков. И что характерно – средства массовой информации практически отделались необъяснимым молчанием. А за окровавленной одеждой Димы, чтобы приобщить ее к вещдокам, оперативники пришли спустя месяц после убийства, когда его жена уже ее постирала. Зато когда в том же городе пьяные малолетние отморозки, не имеющие никакого отношения к скинхедам, убили таджикскую девочку Хуршеду Султанову, все средства массовой информации дружно взялись разжигать ненависть к «русским фашистам». Вся питерская милиция стояла на ушах. Было допрошено пять тысяч человек. Дело Хуршеды Султановой было взято под личный контроль министра внутренних дел. Вряд ли кто из молодых людей смог соблюсти «олимпийское спокойствие», узнав, что подонка русской национальности А.Копцева, набросившегося с ножом на одного из собравшихся в московской синагоге, приговаривают к 13 годам строгого режима, а подонкам даргинской национальности, устроившим массовый погром в школе города Приаргунска Читинской области, дают по 2,5 года колонии.103 А разве не об этом свидетельствует первоначальное расследование убийства футбольного болельщика «Спартака» Егора Свиридова, убитого в ночь на 6 декабря 2010 г. И только когда на Манежную площадь вышли тысячи и тысячи возмущенных, агрессивно настроенных молодых людей, расследованию дела был придан принципиально иной оборот. Вполне логично, что этноэкстремизм молодежи, обострение национальных отношений за последние годы в целом вызвали глубокую озабоченность общественности, руководства страны и, конкретно, ее премьер-министра В.В. Путина. В начале текущего года названные проблемы он обсудил со студентами Томского университета, ветеранами Санкт-Петербурга, на заседании Коллегии федеральной миграционной службы, изложил свое видение их разрешения в статье «Россия: национальный вопрос», опубликованной в «Независимой газете» 23 января 2012 г. Таким образом, все вышеизложенное нами дает возможность сделать следующие основные выводы. Экстремистское поведение молодежи – одна из наиболее актуальных социально-политических проблем в современной России. Состояние, уровень, динамика всех типов молодежного экстремизма в стране обсуждается средствами массовой информации, учеными, политиками. Возникновение этого явления обусловлено множеством факторов, среди которых:
Мы не отрицаем важности в воспитании молодежи «забытых романов и вальсов», на что указал министр внутренних дел Российской Федерации Р.Нургалиев.104 Но главная причина экстремизма молодежи, по нашему твердому убеждению, кроется в несовершенстве самого общества, в недостатках государственной молодежной политики и ее реализации. Это особенно проявилось в 1990-е гг., когда забота новой власти о молодых людях на словах и бумаге, как правило, не совпадала с реальной ее деятельностью в этом направлении. Молодежь не только не ощущала какого-либо заметного улучшения своего положения, а наоборот, все более и более осознавала, что ее как бы вытесняют на обочину экономической и политической жизни страны. Пожалуй, прежде всего, именно этот факт побудил председателя Государственного комитета РФ по делам молодежи Т.Новикову заявить на страницах «Российской газеты», «что в нашей стране о молодежи вспоминают лишь тогда, когда надо строить баррикады и ложиться под танки».105 Более корректно о реальном положении молодежи тех лет, но все в том же ключе говорила первый заместитель председателя все того же комитета Г.Куприянова, отмечая, что «интересы молодежи не учитываются ни на федеральном уровне, ни на уровне субъектов федерации».106 К сожалению, и в наши дни государство, особенно политические партии, зачастую вспоминают о молодых людях лишь в период избирательных кампаний с тем условием, чтобы как можно большее их число пришло к избирательным урнам. Что касается направлений, принципов, форм, средств и методов противодействия экстремистской деятельности вообще и молодежи, в частности, то они, на наш взгляд, достаточно полно изложены во 2-й, 3-й и 9-й статьях вышеназванного Федерального закона в редакции от 29.04.2008 г. № 54-ФЗ. Однако, как известно, любые, самые хорошие решения и постановления утрачивают свою значимость, если они остаются только на бумаге или в громких речах и заявлениях чиновников самого различного уровня. В этом отношении можно только приветствовать действия официальных и общественных органов власти Саратовской области, разработавших и принявших к реализации специальную программу «Национально-культурное развитие народов Саратовской области на 2008-2010 годы». В рамках выполнения намеченных в ней мероприятий в мае 2008 года состоялся Конгресс Ассамблеи народов Саратовской области. Конгресс работал в формате «круглых столов», где весьма содержательно обсуждались такие жгучие проблемы современности как «Роль региональных структур гражданского общества в обеспечении межнационального согласия», «О роли молодежи в укреплении дружбы народов России», «Роль СМИ в формировании толерантности и межнационального согласия» и другие. Не были забыты и подростки. С 20 июня по 10 июля 2008 г. пятьсот мальчишек и девчонок провели время в настоящей школе дружбы – палаточном лагере «Пятая сила». Программа лагеря была построена по принципу совмещения организационных форм международной воспитательной системы «Скаутинг» с программными положениями проекта «Школа дружбы народов» Ассамблеи народов России».107 Вряд ли стоит чрезмерно преувеличивать роль подобных мероприятий в сдерживании всех видов экстремизма молодежи, но еще большей ошибкой было бы недооценивать их. |
Похожие:
 | Л. П. Бондаренко, канд филол наук, профессор; Л. Е. Корнилова, старший преподаватель; Н. С. Морева, канд филол наук, профессор, М.... | | Л. П. Бондаренко, канд филол наук, профессор; Л. Е. Корнилова, старший преподаватель; Н. С. Морева, канд филол наук, профессор, М.... |
 | Научный редактор: доктор философских наук, доктор медицинских наук, академик раен, профессор Б. А. Астафьев | | В. М. Золотухин, доктор философских наук, профессор, зав кафедрой социологии, политических отношений и права |
| А. Николаев, доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой методики и технологии социальной педагогики и социальной... | | Заведующий кафедрой государственного и муниципального управления агз мчс рф, доктор политических наук, профессор Мельков С. А |
| ... | | Рецензенты: Цхададзе Н. В., доктор экономических наук, профессор; Соловых Н. Н кандидат экономических наук, профессор |
| С. А. Модестов, доктор политических наук, доктор философских наук, советник Администрации Президента Российской Федерации | | Г. И. Пещеров, преподаватель высшей школы, доктор военных наук, профессор, профессор авн РФ |