Отчет о выполнении научно-исследовательской работы по теме: «Разработка конкретных предложений по повышению эффективности морского законодательства»
Скачать 7.5 Mb.
|
| 8.8 Резюме предложений по совершенствованию российского законодательства о государственном управлении морским судоходством Правовую базу такого управления составляют как международно-правовые, так и основанные на них нормы российского законодательства. С учетом сказанного, важнейшее значение приобретает совершенствование российского законодательства, прежде всего путем приведения его в полное соответствие с международно-правовыми принципами и нормами. Некоторые предложения по этому вопросу приводятся ниже.
В контексте проблем, поставленных Морской доктриной Российской Федерации на период до 2020 года, Каспийскому региональному направлению уделено большое внимание. На передний план здесь выступят проблема определения национального курса обеспечения долговременных интересов Российской Федерации в Каспийском регионе и путей обеспечения этих интересов. В связи с этим уместно обратить внимание на повышенную активность в отношении Каспия и его ресурсов других государств, не относящихся к Каспийскому региону. Что неизбежно поднимает вопросы нейтрализации этих государств со стороны России. Нам представляется, что в планах США, стран Западной Европы прикаспийский регион в силу объективного геополитического положения приобретает ключевое значение на многие годы вперед. Характерно в этой связи выступление на слушаниях в сенате в 2000 году посла США в Азербайджане Роберта Уилсона, который заявил, что «азербайджанская нефть значима для Америки, однако интересы Вашингтона в этой стране имеют в большей степени политическую, чем экономическую мотивацию». Думается, что это заявление соответствует истинным намерениям США лишь отчасти. Действующими на сегодняшний день международно-правовыми документами, определяющими правовой статус Каспийского моря, являются Договор между Российской Социалистической Федеративной Республикой и Персией от 26 февраля 1921 г. и Договор о торговле и мореплавании между Союзом Советских Социалистических Республик и Ираном от 25 марта 1940 г. Согласно статье ХI Договора 1921 г. стороны согласны, что с момента подписания настоящего Договора они в равной степени будут пользоваться правом свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом. Статья 12 Договора 1940 г. закрепила положение, согласно которому стороны сохранят за судами своего флага « ловлю рыбы в водах, омывающих их берега до пределов 10 морских миль»... Иными словами, два прикаспийских государства устанавливают на Каспии правовой режим свободы судоходства и рыболовства. Статья 13 при этом провозгласила, что « на всем протяжении Каспийского моря могут находиться только суда, принадлежащие Союзу Советских Социалистических Республик и Ирану, а равным образом гражданам и торговым и транспортным организациям одной из договаривающихся Сторон, плавающим соответственно под флагом Союза Советских Социалистических Республик или Ирана». В настоящее время нет документов о прекращении прикаспийскими государствами действия указанных выше договоров. Из этого следует, что Российская Федерация имеет международно-правовую основу принимать любые необходимые действия для предотвращения появления морских судов под флагом государств, не имеющих выхода к берегам Каспия. 9 Предложения по правовому обеспечению природоресурсных интересов России на Шпицбергене Природоресурсные интересы России в районе действия Договора о Шпицбергене имеют значение в трех основных измерениях: 1) углеводороды и иные минеральные ресурсы; 2) морские живые ресурсы; 3) влияние границ района действия Договора о Шпицбергене и содействия Договора на разграничение между Россией и Норвегией районов континентального шельфа, исключительной экономической зоны в Арктике. В юридическом плане разногласия между Норвегией и некоторыми участниками Договора о Шпицбергене 1920 года наиболее четко обозначились по вопросу о соответствии международному праву введения Норвегией в 1977 году законодательства о 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена. Они обострились в связи с постепенно ужесточающимися мерами обеспечения выполнения норвежского законодательства в морских районах, прилегающих к архипелагу. И все же, как свидетельствует ниже приводимый анализ правовой политики Норвегии, эти разногласия – не только отражение состязательных правопритязаний Норвегии, СССР, Исландии, Испании, других государств на биоресурсы морских районов за пределами территориальных вод Шпицбергена; это, прежде всего, первые проявления предстоящего юридического противостояния Норвегии и России в связи с норвежскими устремлениями к будущей эксплуатации нефтегазовых запасов шельфовых районов вокруг Шпицбергена, – в том числе и тех, которые расположены в установленном в 1926 г. арктическом секторе нашей страны. Объективная реальность заключается в том, что именно сейчас быстро растут экономические интересы к этим районам – и России, и Норвегии, и даже неприбрежных к Баренцеву морю государств. Первая лицензия на разработку нефтегазовых месторождений на континентальном шельфе в Баренцевом море, по данным МИД Норвегии, была выдана в 1980 году, а «в целом баренцевоморская южная часть была официально открыта для нефтегазовых разработок в 1989 году». Норвегия выдала уже 41 лицензию на такие разработки; пробурено более 60 скважин в этой части баренцевоморского шельфа1. Развернуты исследовательские, изыскательские работы на всем протяжении континентального шельфа южнее Шпицбергена. Наиболее известное, активно осваиваемое Норвегией месторождение газа – Снохвит (Snǿhvit) – расположено к югу-западу от острова Медвежий (который, как уже отмечалось, входит в район действия Договора о Шпицбергене 1920 г.). В докладе норвежского МИД № 30 (2004-2005 гг.) Стортингу подчеркнуто, что Шпицберген является ключевым объектом в «высокоширотной северной политике (the High North Policy)» Норвегии, а последняя, в свою очередь, «занимает уже в течение длительного периода центральное место в политике Норвегии»1. В этом же документе говорится об установлении Норвегией в 1977 году 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена как о широко признаваемом законодательном акте, однако не отрицается тот факт, что до настоящего времени «нет международного консенсуса в отношении права Норвегии регулировать рыболовство и осуществлять юрисдикцию над континентальным шельфом в этом районе. Например, Исландия и Россия оспорили такое право по принципиальным основаниям, ссылаясь на положения Договора о Шпицбергене». Более того, нет ничего удивительного в том, что страна фьордов достаточно агрессивно стремится распространить свои природоресурсные права в тех районах, в которых по международному праву у нее таких прав нет. Если эти притязания Норвегии вовремя не опротестовать, то следующий шаг приведет к превращению рыбоохранной зоны вокруг архипелага в исключительную экономическую зону. Об этом красноречиво свидетельствует ряд высказываний министра иностранных дел Норвегии Юнаса Гаре Сторе накануне саммита премьер-министров северных стран, в котором, что характерно, Россия не участвовала, прошедшего в июле 2006 г. В частности, он заявил: «Если в районе Шпицбергена найдут нефть, только Норвегия имеет право определять когда, кто и на каких условиях станет ее добывать»2. Соответственно, необходим анализ современного содержания прав и обязательств Норвегии, России и других государств-участников Парижского договора 1920 года в районе его действия, причем с реалистических, историческо-правовых позиций, с учетом того правового режима Шпицбергена, который сложился еще в X-XIX вв. и который получил отражение в первом международном договоре о статусе архипелага, а именно в Соглашении между Россией и Швецией – Норвегией 1872 года. Вместе с тем, для выявления прав государств-участников Договора о Шпицбергене 1920 года на морские районы архипелага и их природные ресурсы, как углеводородные, так и биологические, необходимо современное его прочтение; не изолированно, а как одного из источников действующего международного права, т.е. учитывая применимые положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, упомянутого Соглашения между Россией и Швецией – Норвегией 1872 года. 9.1 Состояние конфликтных правопритязаний на природные ресурсы Шпицбергена их международно-правовая оценка Вошедшее в Соглашение между Россией и Швецией – Норвегией 1872 г. и в последующие международные документы название архипелага Шпицберген (Spitzberg, Spitsbergen) означает, в переводе с голландского, «острые (spits) горы (bergen)». Оно дано голландским мореплавателем В. Баренцем, совершившим сюда плавание в 1596 г. Русские поморы, задолго до Баренца освоившие путь к архипелагу, длительное время (и после 1596 г.) называли его по-другому – Грумант (или Груман, Грунланд, Гронъланд). Это название, как считает ученый, «связано с видоизмененным названием Грунланд – Гренландии, за которую мореходы ошибочно принимали острова современного архипелага Шпицбергена… Заблуждение в шпицбергенско-гренландских связях было опровергнуто лишь в 1820 г.»1. После 1872 г. в источниках на русском языке архипелаг называется достаточно последовательно – Шпицбергеном. В отличие от этого единообразного (в конечном счете) подхода, в источниках на английском языке (как и на французском) используются вплоть до настоящего времени два названия: 1) Spitsbergen (в большинстве английских текстов), Spitzberg (в текстах на французском языке) и 2) Svalbard (именно на таком названии настаивает в настоящее время норвежская сторона). Норвежские правоведы предпочитают название Spitsbergen применять только к одному из островов архипелага, именно к тому, который назван в русском языке Западным Шпицбергеном. Между тем, надо учесть, что в обменных дипломатических нотах (на французском языке), составивших упомянутое межправительственное соглашение 1872 г. между Россией, с одной стороны, и Швецией – Норвегией (государственной унией), с другой, использовано название не Svalbard, а именно Spitzberg, еще точнее – «des iles Spitzberg», т.е. острова Шпицберген, причем не только в нотах России, но и в нотах, направленных Швецией – Норвегией2. То есть в тот период в Швеции – Норвегии не настаивали на названии архипелага Svalbard. Несмотря на договорно-согласованное принятие в Соглашении 1872 г. названия Шпицберген (Spitzberg, Spitsbergen) Норвегия стала применять название Шпицберген только к главному острову архипелага, ранее именуемому Западный Шпицберген, а все острова архипелага объединила названием Svalbard. Этот удачный (вроде бы, сугубо лингвистический) ход Норвегии уже отражал ее правовые успехи в продвижении своих властных полномочий на Шпицберген, по сравнению с Соглашением 1872 г. Другими словами, Норвегия поэтапно, но последовательно и успешно добивалась изменения правового режима самих островов Шпицбергена (т.е. суши). Этот успех, в числе других факторов, не оставляет никаких сомнений в серьезности и последовательности современной политики Норвегии, направленной на существенное изменение правового режима морских пространств вокруг островов Шпицбергена. Морские пространства южнее Шпицбергена – это «западные ворота» выхода российского флота в Мировой океан1. Кроме того, следует учитывать жизненно важные оборонные интересы России, потому что они, как и экономические, природоресурсные мотивации лежат в основе проявляемого в течение веков внимания России ко всяким юридическим изменениям в статусе архипелага. Тем более понятно нынешнее внимание Российской Федерации к возможным изменениям морских границ вокруг Шпицбергена. А попытку такого изменения Норвегия предприняла в 1977 г., установив границы 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена. 200-мильная зона (исключительная экономическая или рыболовная, рыбоохранная) – это район, находящийся за пределами территориального моря. Таким образом, ключевой вопрос – о правовой природе тех «территориальных вод местностей», которые обозначены Договором о Шпицбергене. Требуется дополнительный анализ: что это с точки зрения современного международного права и можно ли, в соответствии с ним, установить за пределами этих «территориальных вод» 200-мильную зону и континентальный шельф. В Договоре о Шпицбергене 1920 г. обозначены пределы, где реализуется на договорных условиях суверенитет Норвегии, именно, только на суше. Используемый в Договоре термин «территориальные воды местностей» Шпицбергена – не обычный для международного морского права (даже того периода, когда оно, в отличие от ситуации после 1958 г., не было кодифицированным). Составители текста Договора 1920 г. не стали употреблять термин «территориальное море (territorial sea) Шпицбергена», или, тем более, «территориальное море Норвегии». В Договоре expresis verbis не зафиксировано, что Норвегия осуществляет суверенитет над такими «территориальными водами»; напротив, четко зафиксировано, что Норвегия осуществляет суверенитет над сушей – именно над перечисленными островами. Тем самым составители Договора изначально «заложили» юридическое отличие понятия «территориальных вод местностей» Шпицбергена от классического института морского права – территориального моря прибрежного государства. Соответственно, юридическим службам отечественных морских ведомств необходимо предметно владеть перечнем различий между традиционным институтом территориального моря и теми «территориальными водами местностей», которые предусмотрены Договором 1920 г. (ст. 2, 3 и др.): - В территориальном море прибрежное государство осуществляет суверенитет над природными ресурсами; в территориальных водах Шпицбергена – лица всех государств-участников допущены на одинаковых основаниях к использованию природных ресурсов – к рыбным промыслам, к охоте на морского зверя, к горным разработкам и т.д. - В территориальном море без согласия прибрежного государства нельзя проводить научные исследования; в территориальных водах Шпицбергена граждане всех государств-участников имеют «одинаковый свободный доступ для любой цели и задачи», в т.ч. и научной. Более того, государства-участники предупредили всякую юридическую возможность для Норвегии регулировать национальным законом научные исследования: по ст. 5 Договора, «путем конвенции будут выработаны условия, на которых в указанных местностях могут происходить научные исследования». - В |
Похожие:
 | «Разработка концепции оценки регулирующего воздействия при подготовке проектов нормативно-правовых актов» | | «Разработка комплексной модели экономической эффективности регионального учреждения культуры» |
| Отчет о выполнении индивидуального плана учебной и научно-исследовательской работы является обязательным условием аттестации аспиранта... | | «Научно обоснованные предложения по параметрам развития транспортного комплекса на среднесрочную перспективу» |
| Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования |  | Целью работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения конкретных... |
| Целью дипломной работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения... | | Целью дипломной работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения... |
| И. О. Шуминова, гл библиотекарь отдела научно-исследовательской и методической работы | | Фгуп «радон» в обеспечение мероприятия «Разработка и практическое использование при выводе из эксплуатации ядерно и радиационно опасных... |