Отчет о выполнении научно-исследовательской работы по теме: «Разработка конкретных предложений по повышению эффективности морского законодательства»
Скачать 7.5 Mb.
|
| территориальном море любого государства ключевым компонентом режима является право мирного прохода для судов иностранных государств (т.е. всех, кроме прибрежного); в территориальных водах Шпицбергена и для прибрежного государства, и для других государств-участников предусмотрены одинаковые права – т.е. не ограниченное право «мирного прохода», а свобода плавания в водах, свободный доступ в «воды, фьорды и порты местностей», «право остановки в них», право заниматься «всякими операциями» (ст. 3 Договора). В отличие от четко установленной максимальной ширины территориального моря прибрежного государства (12 морских миль), не вполне очевиден, особенно к настоящему времени, ответ на вопрос о том, на какое удаление от берега простираются те «территориальные воды местностей» Шпицбергена, которые предусмотрены Парижским договором 1920 г. Их ширина Договором не установлена. Норвегия пошла по пути определения этой ширины национальным законом – длительное время считая такой шириной 4 морские мили1. Вывод состоит в том, что государства-участники Парижской конференции, дав согласие на распространение суверенитета Норвегии на сушу архипелага, установили специальный институт – «территориальные воды местностей», уточнив режим этих вод в рамках Договора. Только в силу согласия России, других заинтересованных государств-участников Договора 1920 г., а не в силу законодательства Норвегии: 1) термин «территориальные воды местностей» Шпицбергена мог бы пониматься как «территориальное море Норвегии» – пока же такого согласия не зафиксировано ни в одном международном договоре; остаются в силе сущностные различия между этими морскими районами, как отмечено выше; 2) ширина территориальных вод Шпицбергена могла бы легитимно считаться в 4 морские мили или больше, вплоть до 12 морских миль, обозначенных в качестве максимальной ширины территориального моря согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Пока же, повторим, наличие такого всеобщего согласия не доказано. Практически значимо уточнение ответа и на другой вопрос – о морской составляющей района действия Парижского договора. Статьей 1 Договора четко обозначено местоположение этого района: между меридианами 10° и 35° восточной долготы и между параллелями – 74° и 81° северной широты. То, что иностранное судно (не норвежское) зашло в названный район действия Договора, не означает, что оно оказывается под суверенитетом Норвегии. Границы этого прямоугольного района – это не границы суверенитета Норвегии; первые обозначены в Договоре для того, чтобы не перечислять все острова и скалы, которые Договором отнесены к архипелагу Шпицберген. Суверенитет, территориальное верховенство Норвегии – в пределах, Договором указанных – распространяется не на весь район действия Договора 1920 г., а именно на эти острова и скалы. В порядке толкования Договора можно предположить, что суверенитет в таких пределах распространяется также на территориальные воды вокруг обозначенных Договором местностей. Но и в этом случае бесспорно то, что на морских «участках» внутри района действия Договора, за пределами территориальных вод нет ни суверенитета, ни иных властных полномочий Норвегии по Парижскому договору 1920 г. Это – важнейшая его юридическая характеристика, имеющая практическое значение. Начиная с 1977 года, т.е. отмеченного выше первого значимого нарушения Норвегией Парижского договора 1920 года морские пространства вокруг Шпицбергена и природные ресурсы в них стали приоритетным объектом политики Норвегии, России, Исландии, Испании, некоторых других государств. Предложенные Норвегией в 1977 г. новые морские границы – на расстоянии 200 миль от берегов Шпицбергена – в сравнении с морскими границами, обозначенными согласно Парижскому договору 1920 г., – это морские границы, установленные в одностороннем порядке. Против притязаний Норвегии на морские пространства вокруг Шпицбергена и природные ресурсы в нарушение Договора о Шпицбергене 1920 года году были озвучены в 1977 мнения СССР, Исландии, Испании. Но позиция официальных лиц Норвегии остается с 1977 года неизменной - 200-мильные морские пространства вокруг Шпицбергена Норвегия считает норвежскими. Напомним, что до введения норвежской экономической зоны у Шпицбергена, в 1976 г., принят Закон «Об экономической зоне Норвегии». Согласно нему: - устанавливается «на расстоянии 200 морских миль от применяемых исходных линий» экономическая зона «в морях, прилегающих к побережью Королевства Норвегии» (§ 1 Закона); - лица, «не являющиеся норвежскими гражданами или не приравненные к норвежским гражданам… не могут заниматься рыбным, китобойным и тюленьим промыслом или охотой в пределах норвежской экономической зоны» (§ 3 Закона) 1. В порядке уточнения района применения этого Закона, в п. I Королевского декрета от той же даты предусмотрено, что «с 1 января 1977 г. в водах, примыкающих к материковой части Норвегии, устанавливается экономическая зона»2. То есть, по смыслу п. I Королевского декрета, Закон «Об экономической зоне Норвегии» 1976 г. не применяется к морским районам вокруг Шпицбергена. С учетом этого важного уточнения, протестов в адрес правительства Норвегии со стороны других государств оба эти акта законодательства Норвегии не вызвали. Этого нельзя сказать о Королевском декрете от 3 июня 1977 г. относительно «зоны охраны рыбных ресурсов вокруг Шпицбергена»1 (или «рыбоохранной зоны» – последний термин используется в нотах МИДа СССР/России). Декрет 1977 г.: в качестве основания делает ссылку на Закон от 17 декабря 1976 г. «Об экономической зоне Норвегии» как на применимый к водам Шпицбергена (т.е. находится в определенном противоречии с цитированным п. I Королевского декрета от 17 декабря 1976 г.); предусматривает, что данная рыбоохранная зона «устанавливается в морских районах у побережья Шпицбергена для сохранения живых ресурсов моря и регулирования рыболовных операций и охоты» (§ 1 Декрета); предусматривает, что внешняя граница такой рыбоохранной зоны «устанавливается на расстоянии 200 морских миль от применимых исходных линий» (§ 1 Декрета); устанавливает, что некоторые другие положения Закона «Об экономической зоне Норвегии» (именно, § 3, о запрете промыслов в ней иностранцев) «временно не будут применяться» в 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена (§ 2 Декрета); предоставляет Министерству рыболовства Норвегии полномочия принимать меры регулирования рыболовства в 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена, включая установление величины «максимального разрешенного вылова для каждого вида рыб» и меры в отношении «орудий лова и максимального размера рыб» (§ 3 Декрета); устанавливает ряд предписаний судам, которые осуществляют «рыболовные операции или охоту» в рыбоохранной зоне: они должны уведомлять норвежские власти по радио «о районах, сроках начала и окончания промысла в зоне»; должны «еженедельно представлять данные об уловах в Министерство рыболовства» Норвегии, включая данные «об объеме вылова за предыдущую неделю», «о живом весе по видам рыб», «о промысловом времени и районах промысла» и т.д. (§ 4 Декрета). Таких исключительных правомочий Норвегии в водах вокруг Шпицбергена Парижский договор 1920 г. не предоставляет. Отношение Норвегии к положениям Договора о Шпицбергене становится избирательным: из Договора для Норвегии цитируется лишь положение о «полном и абсолютном суверенитете» над Шпицбергеном. Об остальных положениях Договора 1920г. – особенно, об ограничительных – для Норвегии выгодно умалчивать. Ни слова об отличии института территориального моря по общему международному праву от института «территориальных вод местностей» Шпицбергена по Договору 1920 г. В таком «селективном» представлении Договора 1920 г., на основе общих положений современного международного морского права (о 200-мильной исключительной зоне, о континентальном шельфе) весьма логично конструируются притязания Норвегии на обширные морские пространства вокруг Шпицбергена. В нарушение режима, созданного Договором 1920 г., Норвегия в своих действиях исходит из того, что вокруг Шпицбергена: - установлено территориальное море Норвегии; - установлена 200-мильная зона целевой юрисдикции Норвегии (в области управления рыбными ресурсами); - наличествует континентальный шельф Норвегии. Поскольку правопритязания Норвегии на огромные морские пространства вокруг Шпицбергена затронули, прежде всего, интересы государств, традиционно осуществляющих здесь промыслы, наиболее сильное юридическое противодействие этому одностороннему расширению Норвегией своей юрисдикции на морские районы вокруг Шпицбергена оказали именно такие государства – Исландия и СССР (в меньшей степени – Дания: за Гренландию и Фарерские острова). Юридическая квалификация этими государствами односторонних притязаний Норвегии на морские пространства, прилегающие к Шпицбергену, позволяет выявить юридическую природу этих притязаний с позиций международного права. 15 июня 1977 г. Министру иностранных дел Норвегии была передана нота Посольства СССР. Цитируем этот официальный документ, изданный в порядке ответа на установление Норвегией 200-мильной зоны вокруг Шпицбергена. В ноте указано, что в решении об установлении 200-мильной рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена обращает на себя внимание его «явное несоответствие обязательствам, принятым на себя Норвегией по Договору о Шпицбергене 1920 г. Решение принято норвежским правительством в одностороннем порядке и основывается на внутреннем законодательстве Норвегии, хотя касается особого района, который подпадает под действие упомянутого Договора». В ноте указано и на фактор традиционности (а этот фактор, как не раз отмечено, юридически учитывается при распределении квот в соответствии с большинством международных соглашений в области рыболовства): «Планируемые Норвегией меры по ограничению рыболовства вокруг Шпицбергена непосредственно затронули бы права и интересы Советского Союза, который наряду с Норвегией традиционно занимается рыболовным промыслом в водах архипелага». Подчеркнем: в ноте Посольства СССР от 15 июня 1977 г. говорится о «водах архипелага» Шпицберген, а не о водах Норвегии. И эта позиция отечественного МИДа полностью соответствует, как было выше показано, Договору о Шпицбергене. Некоторые законодательные меры, вводимые Норвегией в одностороннем порядке (закрытие районов промысла именно тралирующими орудиями лова, иные ограничения) косвенно предоставляют пользу только норвежской стороне. Дело в том, что эти меры не затрагивают в практическом плане норвежский флот: он в эти периоды здесь либо не ведет промысел, либо ведет его ярусами, а не тралами. Но эти охранительные меры направлены против рыболовных судов, ведущих траловый промысел, в частности, флота России, Исландии, а также Фарерских островов и Гренландии (Дании). Охранительные меры, не создающие препятствий норвежскому промыслу, но создающие препятствия промыслам других государств-участников Договора 1920 г., могут квалифицироваться как нарушение цели и объекта Договора о Шпицбергене 1920 г. (в части «одинаковых условий», «равных прав» государств-участников, предупреждения созданию «косвенных» преимуществ какой-либо стороне Договора). Если такая практика Норвегии – практика избирательной охраны морской фауны – будет продолжаться, то можно прогнозировать возможность коллективного противодействия ей со стороны упомянутых государств, меньшую их терпимость к расширению Норвегией ширины «территориальных вод местностей» Шпицбергена, до сих пор проявлявшуюся. С точки зрения международного права основанием расширения «территориальных вод местностей» Шпицбергена – до 4-х или до 12-ти морских миль – является не акт национального законодательства Норвегии. Таким основанием может быть только согласие государств-участников Парижского договора 1920 г. – согласие молчаливое или явно выраженное. И поскольку до сих пор возражения со стороны таких государств против расширения территориальных вод Шпицбергена не объективированы, постольку такое согласие предполагается. Вопреки цитированному выше мнению Хиггенса и Коломбоса о недопустимости признания 8-мильной ширины территориальных вод Шпицбергена и необходимости их ограничения 3 милями. Но изменение Норвегией ширины «территориальных вод местностей», обозначенных Парижским Договором 1920 г., согласие с таким изменением заинтересованных государств не влечет изменение их правового режима, установленного этим Договором: и в расширенных территориальных водах Шпицбергена Норвегия и другие государства-участники имеют равные права на рыболовство, охоту, горное дело, на другие виды экономической деятельности. Притязания Норвегии на жесткое регулирование природоресурсной деятельности в территориальных водах Шпицбергена, надо признать, не вызвало серьезных, тем более согласованных возражений других государств-участников: Советского Союза/России, Исландии, Испании, Дании. Хотя основания для такого консолидированного возражения Парижский договор 1920 г. предоставляет. Наиболее жесткие юридические разногласия к настоящему времени проявились по поводу притязаний Норвегии на 200-мильную зону юрисдикции вокруг Шпицбергена. Оценивая юридическое значение Декрета Норвегии от 3 июня 1977 г. и дипломатической ноты, в которой обоснован соответствующий протест СССР, следует, кроме того, отметить, что названные документы представляют разные правовые системы. Нормативный акт правительства Норвегии – это часть национального законодательства; ноты посольств, министерств иностранных дел отражают международно-правовую позицию государства; обмен дипломатическими нотами может составить международный договор (как было показано на примере Соглашения по Шпицбергену 1872 г.), т.е. составить источник международного права. С учетом этого не следует принижать юридическое значение ноты Посольства СССР 1977 г.: не секрет, что текст дипломатических нот согласовывается иногда на самом высоком уровне. Кроме того, нельзя не учитывать, что данная нота Посольства СССР завершается весомыми словами: «Советское правительство расценивает принятое 3 июня 1977 г. решение как очередной шаг Норвегии, направленный на незаконное расширение своих прав в районе действия Шпицбергена вопреки положениям Договора 1920 г., что выходит за рамки чисто рыболовных проблем. В этих условиях Советское правительство резервирует за собой возможность принятия соответствующих мер, обеспечивающих интересы СССР». 29 апреля 1982 г., в связи с решением Правительства Норвегии увеличить размер ячеи в траловых орудиях лова, осуществляемого в морских районах вокруг Шпицбергена МИДом СССР была направлена еще одна нота протеста: не потому, что не надо увеличивать размер ячеи; а потому, что данное норвежское решение по морским районам Шпицбергена – это односторонняя мера; меры по сохранению запасов, как указано в этой ноте, «должны рассматриваться в смешанной советско-норвежской комиссии по вопросам рыболовства». Но самое главное – в ноте 1982 года подчеркнута неизменность международно-правовой позиции государства в отношении статуса вод Шпицбергена: «советская сторона подтверждает свою позицию, изложенную в ноте Посольства СССР в Норвегии Министерству иностранных дел Норвегии от 15 июня 1977 года». В результате Норвегия хотя и не отменила Декрет о 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена, но пошла на активный переговорный процесс с Исландией и Советским Союзом с тем, чтобы не допустить эскалации напряженности в двусторонних отношениях по поводу морских ресурсов в районах вокруг Шпицбергена. Например, после резкого заявления Премьер-министра Исландии против препятствий со стороны Норвегии исландским траулерам в промысле сельди в 200-мильной рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена, представитель МИД Норвегии поспешил заявить, что «Норвегия желает как можно скорее заключить договор» с Исландией о промысле сельди1. Значимым советско-норвежским документом, отражающим поиск взаимоприемлемого решения проблемы статуса вод вокруг архипелага Шпицбергена и правового режима деятельности в них, стало, как упоминалось, |
Похожие:
 | «Разработка концепции оценки регулирующего воздействия при подготовке проектов нормативно-правовых актов» | | «Разработка комплексной модели экономической эффективности регионального учреждения культуры» |
| Отчет о выполнении индивидуального плана учебной и научно-исследовательской работы является обязательным условием аттестации аспиранта... | | «Научно обоснованные предложения по параметрам развития транспортного комплекса на среднесрочную перспективу» |
| Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования |  | Целью работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения конкретных... |
| Целью дипломной работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения... | | Целью дипломной работы является применение комплекса полученных теоретических знаний, а также практических умений и навыков для решения... |
| И. О. Шуминова, гл библиотекарь отдела научно-исследовательской и методической работы | | Фгуп «радон» в обеспечение мероприятия «Разработка и практическое использование при выводе из эксплуатации ядерно и радиационно опасных... |