2.2 Позиции ведущих политических партий Германии по проблеме «мульти-культи».
В политических заявлениях, которые сделали в конце 2010 - начале 2011 гг. лидеры трех стран: Германии, Великобритании и Франции, отмечался «провал политики мультикультурализма». Считается, что первой о крахе мультикультурализма высказалась канцлер ФРГ Ангела Меркель в октябре 2010 года. Однако А. Меркель не говорила о мультикультурализме, в отличие от других европейских лидеров. В Германии никогда не практиковалась политика мультикультурализма. И Меркель говорила об абсолютном крахе «мульти-культи»,61 под которым в немецких дискуссиях понимается мультикультурное общество.
Термин «мультикультурализм» стал употребляться в Германии в начале 80-х годов ХХ века на уровне социально-религиозных и социально-педагогических дискуссий, причем говорилось не о мультикультурализме, а о мультикультурном обществе, сокращая это понятие до «мульти-культи». И только позднее понятия «мультикультурализм» и «мультикультурное общество» вошли в политическую лексику, и сделали это представители партии «Зеленых», не вдаваясь в концептуальные тонкости. Отсюда и возникла определенная понятийная путаница в дискуссиях о мультикультурализме. Мультикультурное общество, «мульти-культи», рассматривалось «Зелеными» как альтернатива интеграции, которую отождествляли с ассимиляцией. Хотя на самом деле конечной целью политики мультикультурализма является именно интеграция.
Понятие «мульти-культи» в немецких дискуссиях было неразрывно связано с пониманием культуры, которое было дано Иоганном Готфридом Гердером: «Каждая нация содержит центр своего счастья внутри самой себя, точно также как шар – свой центр тяжести».62 Данное высказывание предполагает замкнутость на себя различных культур, которые подобно шарам могут сталкиваться друг с другом, но не сливаться. Но при этом культуры мирно сосуществуют друг с другом, причем на равных. Ни одна из культур не должна претендовать на руководящую роль.63 На этом основании немецкие сторонники «мульти-культи» предполагали, что не следует ассимилировать чуждые культуры, которые поселились в немецком культурном обществе. Общение с данными культурами должно происходить на равных, и как следствие, предполагалось взаимное культурное обогащение.
На практике интеграция мигрантов не проводилась и по другой простой причине. Предполагалось, что все приехавшие в Германию иностранцы, чуждые европейской культурной традиции, вернутся к себе на родину: трудовые мигранты – по окончанию контрактов, беженцы – после нормализации ситуации в стране исхода.
Идея мультикультурализма привлекала некоторых либеральных интеллектуалов, которые утверждали, что любое демократическое либеральное общество - мультикультурно. Иммигрантов не следует ассимилировать, им необходимо предоставить возможность развивать культурную самобытность. Либеральные ценности являются основой мультикультурности общества. Благодаря этим универсальным ценностям западного мира, различные и даже противоположные друг другу культуры могут мирно и конструктивно существовать в рамках одного государства. Однако для того, чтобы желаемое превратилось в реальность, необходимо проведение «политики мультикультурализма», а такую политику Германия не практиковала ни до, ни после воссоединения двух государств.
Еще в 2004 году, в полемике с социал-демократическим канцлером Г.Шредером, А. Меркель говорила о «грандиозном крахе мультикультурного общества».64 Однако на тот момент она еще не была канцлером, и ее слова не получили политического резонанса.
Принятие в 2004 году закона «Об управлении и ограничении миграции» (Закон об иммиграции) положило конец прежней иммиграционной практике, но не смогло устранить всех накопившихся недостатков. Иммигранты-мусульмане, десятки лет прожившие в Германии и уже обладающие немецким гражданством, отказывались участвовать в интеграционных программах.
Последствием стихийного «мульти-культи» является неспособность современного немецкого общества противостоять исламу. «Историческое прошлое» Германии, под которым подразумевается Третий рейх, определило нормы политкорректности, на которых социализировались несколько поколений западногерманских политиков, и которые имеют влияние и сегодня. Акции гражданских движений (например «За Кельн») против строительства мечетей рассматриваются такими партиями, как «Зеленые», как акции расизма.65 Среди левых интеллектуалов продолжает оставаться популярной идея, что ислам является обычной культурной традицией определенных иммигрантских слоев, не противоречащей политической культуре западных демократий. Однако ислам уже давно имеет четкие политические претензии и активно использует инструменты либерального правового государства для реализации своих интересов. «Мульти-культи» предполагает взаимное обогащение культур, диалог. В отличие от европейских государств, в которых религия уже давно перестала быть определяющей частью национальной идентичности, для мусульманских партнеров ислам является средством не достижения консенсуса, а убеждения и победы. Исламские (особенно турецкие) организации активно защищают права проживающих в Германии мусульман, связанные с особенностями их вероисповедания. И лишь в последние годы критическое отношение к носителям ислама перестало быть особенностью праворадикальных партий и начало перемещаться к центру общества.
Ислам в Германии рассматривает интеграцию мусульманских иммигрантов в немецкое общество как наступательный процесс, при котором они, активно интегрируясь в структуры правового государства, стараются приспособить их под себя. Так, в 1972 году лишь 30% опрошенных мусульман полагали, что Коран и Конституция ФРГ не противоречат друг другу, в 2004 году – уже 67%.66 Более 90% мусульманок, носящих головные платки, считают, что тем самым они выражают свою религиозную идентичность. Запрет на ношение платков в европейском демократическом государстве будет означать, что аналогичный запрет можно распространить, например, и на ношение нательных крестов. Поэтому немецкая политика находится в тупике.
Если во времена гастарбайтеров мусульманская община ограничивалась лишь достаточно пассивной защитой своей идентичности, то на современном этапе, значительно увеличив свою численность, она готова в одностороннем порядке обогатить немецкое общество своей культурной и религиозной традицией. Установка сегодняшней религиозной мусульманской молодежи заключается в том, чтобы идти навстречу интеграции и самим «интегрировать» интеграторов. Для немецкого общества такой результат «мульти-культи» – серьезная проблема.
Проведение нескоординированной политики в отношении иммигрантов привело к серьезным структурным изменениям немецкого общества, последствия которых не получается преодолеть до сих пор. Правительство ФРГ продолжает говорить о крахе «мульти-культи» не потому, что еще существуют серьезные политические сторонники возродить его в том виде, в котором оно существовало все прошедшие десятилетия, а потому что преодоление последствий «мульти-культи» носит долгосрочный характер.67
Каким образом немецкие идеологи и политики хотят вывести Германию из создавшегося кризисного положения? Что предлагают представители мусульманской общины?
Основными представителями мусульманского населения на территории ФРГ являются турки. На сегодняшний день в Германии существует около 2500 мусульманских сообществ. Самыми известными и многочисленными из них являются такие организации как Турецко-исламский союз (DITIB), Исламское сообщество «Милли Герюш» (Milli Gorus, IGMG), Союз турецко-исламских культурных объединений (ATIB), Союз исламских культурных центров (VIKZ), «Турецкая община Германии». Организационную функцию деятельности мусульманских общин выполняет Координационный совет мусульман Германии. Данная структура упорядочивает позиции мусульманских организаций по различным проблемам, в частности, введению изучения ислама в немецких школах. Также Координационный совет лоббирует интересы мусульман в федеральном правительстве. В 2004 году в Берлине была основана мусульманская академия Германии, кроме того, ежемесячно издается газета для немецкой суфистской диаспоры – «Islamische Zeitung».
Кроме того, мусульмане, в частности турки, активно участвуют в деловой жизни страны, они представлены в бизнесе, инвестиционной деятельности, создают свои производственные союзы. Например, в Кельне представлен офис Ассоциации независимых бизнесменов и промышленников Турции (MUSIAD). Таким образом, бизнес-активность мусульман оказывает все большее влияние на деловую жизнь Германии.
Турецкой общине в Германии, как и любому социуму, присущи имущественные различия. Среди второго поколения гастарбайтеров немало представителей среднего класса – учителей, врачей, адвокатов, предпринимателей, которые предъявляют высокие требования к качеству жизни и работы, образованию и будущему своих детей. Они представляют собой интеллектуальную элиту диаспоры, которая принадлежит к нескольким культурным мирам, и которую можно обозначить как «гибридную идентичность» (hybrid identities).68 Эта элита может выступить в роли посредника между членами турецкой диаспоры и государственными структурами и обществом Германии.
В Германии не существует политических партий, созданных по этническому принципу. Граждане Германии ненемецкого происхождения, которые желают активно участвовать в политических процессах, могут реализовать свое участие в рамках уже существующих политических партий. Хотя с формально-конституционной точки зрения возможность создания исламской партии Германии существует, однако в силу раздробленности ислама такая возможность пока представляется утопией.
Среди молодых людей ненемецкого происхождения, родившихся и получивших высшее образование в Германии, но не отказавшихся от своих религиозных и культурных корней, немало тех, кто идет в немецкую политику. По результатам прошедших в сентябре 2013 года выборов в Бундестаг, у 37 из 631 депутатов присутствует так называемый «миграционный фон». При этом в Бундестаге предыдущего созыва был 21 депутат с иностранными корнями. Число депутатов турецкого происхождения увеличилось в два раза и составляет теперь 11 человек вместо пяти.69 Таким образом, представители турецкой общины стремятся повлиять на принятие политических решений в стране. Кроме того, на федеральном уровне существует «Сеть депутатов турецкого происхождения», в которую входят турецкие депутаты локальных, федерального и европейского парламентов, независимо от партийной принадлежности.
В силу своей разнородности, турецкие общины как способствуют интеграции в принимающее общество, так и препятствуют этому процессу. Интеграция мигрантов турецкого происхождения может быть более эффективной в том случае, когда в этом процессе активно участвует интеллектуальная элита диаспоры. Однако если субъектом политики управления культурным многообразием со стороны государства выступает исключительно диаспора, то эффективность такой политики будет крайне низкой. Ориентация мигрантов только на диаспору исключает их из культурной жизни принимающего общества.
Представители исламских организаций, в частности Центрального совета мусульман Германии, полагают, что единственным выходом является признание ислама наравне с обеими христианскими церквями. Однако это невозможно в силу организационной раздробленности мусульманской диаспоры Германии, наличия в ней соперничества за лидерство среди составляющих ее организаций. Данное соперничество обусловлено разнообразием направлений ислама, существующих в ФРГ.
Представители Христианско-демократического союза (ХДС) для преодоления последствий стихийного «мульти-культи» выдвинули лозунг о «немецкой руководящей культуре», впервые предложенный еще в 2000 году консервативным политиком Ф.Мерцем. Согласно его предложению, мигранты, предполагающие долгое время жить в Германии, должны «приспосабливаться к сложившейся демократической руководящей немецкой культуре».70 За свои взгляды Ф.Мерц был обвинен «Зелеными» в расизме, его положение в партии стало сложным, и в итоге он покинул большую политику.
Однако после событий сентября 2001 года, «красно-зеленая оппозиция» (СДПГ и партия «Союз-90/Зеленые»), находившаяся на тот момент у власти, предложила более умеренный вариант: «руководящая культура», без слова немецкая. Данный лозунг включал в себя приоритет европейских и в целом демократических западных ценностей и культурных норм для иммигрантов, приехавших в Германию из стран с иными политическими и культурными традициями.
Однако на современном этапе в немецкую политику вернулся и стал очень популярным лозунг именно «немецкой руководящей культуры».
Лидер Христианско-социального союза (ХСС) Хорст Зеехофер для преодоления последствий «мульти-культи» разработал «план семи пунктов». Они заключаются в следующем. Германия не является принимающей страной. Интеграция означает жизнь на базисе совместных ценностей, предписываемых Конституцией и немецкой руководящей культурой, определяемой христианством, гуманизмом и просвещением. Не должно быть отступления от норм единого иммиграционного законодательства. Принимая высококвалифицированных специалистов, необходимо проверять, говорят ли они по-немецки и способны ли к интеграции. Мигрантов, которые отказываются интегрироваться, следует штрафовать, прекращать выплату пособий, а при возможности и выдворять.71
Представители ХДС отнеслись к данным правоконсервативным предложениям скептически, особенно это касается вопроса приема высококвалифицированных специалистов. Позиции Свободной демократической партии (СвДП) в вопросах интеграции иммигрантов близки позициям христианских демократов.
Что касается социал-демократов, ранее вытесненных на ультраправый край политического спектра, то и они поднимают сегодня данные вопросы. В этой связи необходимо вспомнить книгу члена правления Федерального банка ФРГ и члена социально-демократической партии Германии (СДПГ) Тило Саррацина «Германия самоликвидируется. Как мы проигрываем нашу страну». В ней Саррацин рассуждает о судьбе своей родины, в которой рождаемость у немцев (особенно у интеллигентных) падает, а у турецких мигрантов (особенно у неинтеллигентных) – растет. Основное положение его книги заключается в том, что происходит негативный отбор, в результате которого Германия глупеет, причем отбор этот, в отличии от дарвиновского, происходит неестественным путем. По его мнению, причиной этого является неправильная иммиграционная политика, которая вместо «импорта мозгов занимается импортом нищеты». Второй причиной он называет социальное законодательство Германии, которое стимулирует к «размножению глупейших».72 «Мусульманской иммиграции в Европу присущи религиозность и приверженность к архаичным формам жизни. Эта смесь затрудняет экономическую и культурную интеграцию и, препятствуя эмансипации женщин, влечет за собой особую многодетность мусульманских иммигрантов, стимулируемую к тому же социальным государством».73 По мнению Саррацина, выходом из создавшейся ситуации является сведение до минимума приема иностранцев, не способных к интеграции в немецкое общество, запрет на иммиграцию с Ближнего и Среднего Востока и Африки. Кроме того, необходимо разработать меры по поощрению рождаемости у немцев, например, ввести премии за детей молодым семьям с высшим образованием.
Выход книги Т.Саррацина вызвал многочисленные протесты. Даже Ангела Меркель отметила, что в вопросах интеграции иммигрантов необходим полемичный тон.74
Однако книга получила широкое распространение среди рядовых граждан Германии, заняв первое место в списке бестселлеров. По данным опросов более 84% граждан поддерживали тезисы Саррацина, и только около 16% - были против.75
Первое и частично второе поколения иммигрантов принадлежали к рабочему классу – классическому электорату социал-демократов. По этой причине, представители СДПГ долгое время считали себя «партнерами» иммигрантов. Для потомков иммигрантов в третьем и четвертом поколении вопрос постройки гигантских мечетей более актуален, чем для их дедов 35-часовая рабочая неделя. Поэтому у социал-демократов на сегодняшний день достаточно сложная ситуация. Если они отказываются от поддержки иммигрантов, настаивая на их интеграции, в том числе и культурной, они могут потерять эту часть электората. В случае поддержки иммигрантов и преуменьшения негативных последствий мульти-культи, социал-демократы рискуют потерять значительную часть немецкого рабочего электората.
Члены Левой партии, это, по большей части, жители бывшей ГДР, причем многие из них вошли в эту партию, когда она еще была Партией демократического социализма. После воссоединения двух государств они страдают от чувства несправедливости к себе, ощущая себя жертвами, лишенными социальной стабильности и идентичности. Именно эти причины, а не потому, что они разделяют коммунистические убеждения, способствовали их приходу в Левую партию. Рядовые избиратели Левой партии не являются «левыми» в классическом понимании этого слова. Они «левые» тогда, когда вопрос касается социальной справедливости для немцев, но когда проблема касается национального вопроса – они «правые». Данная партия, официально декларирующая классические левые идеалы, не рискует нести тему «мульти-культи» в свою предвыборную кампанию. Представители Левой партии выступают против «немецкой руководящей культуры», но одновременно и со скептицизмом относятся к «мульти-культи». С точки зрения идеологов этой партии, мультикультурализм, отрицая национальное угнетение, препятствует интернациональному единению трудящихся в классовой борьбе против капитализма.
На сегодняшний день «Зеленые» – это партия, состоящая из леволиберальных буржуа, учителей, горожан свободных профессий, студентов. Политики с так называемым миграционным фоном занимают в ней руководящие посты. Она способна вступить в коалицию даже с консервативными партиями, если найдет с ними экологический консенсус. Отличительной особенностью этой партии является ее независимость как от получателей социальных пособий, так и рабочих индустриальных предприятий. Она и дальше будет выступать против «расизма» и в поддержку «мульти-культи», возможно заменив его другим, более приемлемым для немцев термином. Однако поддерживая «мульти-культи», «Зеленые» поддерживают и права гомосексуалистов и лесбиянок, что абсолютно не приемлемо для мусульманского мира.
Таким образом, «мульти-культи», как сокращение мультикультурного общества, практиковалось в Германии только в виде элементов социальной практики на уровне общественных организаций и никак не соотносилось с государственной иммиграционной политикой. В качестве политических лозунгов оно присутствовало только у «Зеленых».
На современном этапе основной упор в Германии делается не на развитие культурных особенностей мигрантов, а на их интеграцию в «руководящую немецкую культуру». В этой связи происходит переход от гердеровского понимания понятия «культуры» к транскультурному обществу.76
Смысл понятия «транскультурность» заключается в том, что при контакте различных культур границы между ними могут размываться или даже исчезнуть. Причем данный процесс происходит благодаря индивидуумам и обществам, воплощающим в себе эти транскультурные элементы, а не наличию единой мировой культуры. Различные культуры не обладают четкими границами и находятся в процессе постоянного взаимопроникновения. В результате границы между чужим и своим становятся относительными, но при этом становится относительным и само понятие «своего».77
|
