5.3Понимание ППК (задание 3): анализ результатов
У Роберта сначала вызвала затруднения ППК в + вин.п. (3 неудачных попытки из 13 в контрольной группе, вопрос «Кто залез в дупло?»), а у Анны Марии — в + предл.п. (2 неудачных попытки из 12 в контрольной группе, вопрос «Кто сидит в дупле?»). Однако по-видимому, во всех случаях сомнения объясняются тем, что не все испытуемые были твердо уверены в том, что такое дупло, которое использовалось в вопросах в качестве локализатора.
Не все испытуемые чувствовали себя уверенно при ответе на вопрос, содержащий ППК между + тв.п. («Кто между деревьями?»): так, с первого раза не смогла правильно ответить Соня, в контрольной группе были зафиксированы 3 неудачных попытки из 13. Тем не менее, в целом можно сказать, что все испытуемые эту конструкцию знают и понимают, что вступает в контраст с результатами задания на порождение; судя по всему, она существует в их пассивном словаре, однако еще не перешла в разряд активно употребляемых.
На вопрос, содержащий ППК с + род.п. («Что падает с дерева?»), не смогла с первого раза ответить Анна Мария. В контрольной группе была зафиксирована лишь 1 неудачная попытка из 11, что опять-таки вступает в некоторое противоречие с результатами задания на порождение; по-видимому, для данной ППК можно сделать тот же вывод, что и для между + тв.п.
Роберт и Соня не сразу справились с ППК из-под + род.п. (3 неудачных попытки из 12 в контрольной группе, вопрос «Кто вылезает из-под дерева?»). Интересно отметить, что сомнения, связанные с ППК из-под + род.п., а также с проанализированной выше ППК с + род.п., разрешались подсказкой, что следует искать того, кто находится в процессе совершения действия, а не того, кто его уже завершил; видимо, семантика конструкций, обладающих значением отделительной динамики, заставляло некоторых испытуемых сразу искать конечный пункт движения. Любопытным образом та же закономерность прослеживается в ответах контрольной группы на вопрос, содержащий ППК через + вин.п. (3 неудачных попытки из 13); при этом все дети-билингвы на данный вопрос ответили правильно.
Затруднения, возникшие у Роберта и Сони по поводу к + дат.п. (3 неудачных попытки из 12 в контрольной группе, вопрос «Кто бежит к кустам?»), были в основном связаны с тем, что именно считать кустами, которые служили локализатором. Тем не менее, это не свидетельствует о некорректности предъявленной картинки, потому что большинство испытуемых успешно справилось с заданием.
ППК из-за + род.п. поначалу вызвала затруднения у Роберта и Сони; в контрольной группе с ней не сразу справились 3 испытуемых из 10. При этом ошибавшиеся явным образом путали данную конструкцию с ППК из + род.п., что служит подтверждением тенденции, выявленной в задании на порождение.
Наконец, практически у всех испытуемых возникли трудности при ответе на вопрос, содержащий ППК над + тв.п.; единственной, кто с первого раза дал правильный ответ, оказалась монолингв Маша (6;6) — самая старшая из информантов. Абсолютное большинство испытуемых (11 из 14) вначале ответили на вопрос так, будто он содержал ППК на + предл.п. С одной стороны, ППК на + предл.п. действительно свойственно в течение определенного периода языкового развития ребенка включать в себя значение ППК над + тв.п.: «Дима К. (6.04) Вампир летает на крыше (водит рукой с игрушкой, не прикасаясь к крыше)» [Еливанова 2007: 334]. Нормативным значение конструкции становится лишь к концу старшего дошкольного возраста [Там же]. Это подтверждается и тем, что правильно ответить на вопрос удалось лишь самой старшей девочке. С другой стороны, приходится признать, что картинка, предъявленная испытуемым, содержала некоторую двусмысленность: предполагалось, что ответом на вопрос «Кто над дорогой?» будет птица, находившаяся значительно выше поверхности дороги, которая служила локализатором в вопросе, однако кот (см. Рис. 7) тоже не соприкасается с поверхностью дороги, что могло ввести испытуемых в заблуждение. По этой причине дать однозначную интерпретацию реакциям испытуемых на ППК над + тв.п. не представляется возможным.
Рис. 7. Фрагмент картинки из задания 3.
Отдельного упоминания заслуживают некоторые особенности речи билингва Анны Марии, зафиксированные в ходе выполнения задания на понимание предлогов. В ситуации, когда ей нужно было вспомнить названия животных, она употребила несколько латышских слов: pele «мышь», žurka «крыса», lapas «листья», а также произнесла первый слог слова lapsa «лиса», но вспомнила русский эквивалент и в итоге сказала его. Вкупе с возможными проявлениями интерференции, зафиксированными в ее речи («из бóка», «посередине их»), данные эксперимента позволяют сделать вывод о том, что в данный момент в связи с преобладанием латышского языка в ее окружении системы усваиваемых ею языков находятся в состоянии активного взаимодействия. Однако для ответа на такие вопросы, как, например, степень сбалансированности ее билингвизма, данных проведенного эксперимента оказывается недостаточно; судя по всему, для более глубокого изучения проявлений взаимодействия языковых систем Анны Марии необходимо лонгитюдное исследование записей спонтанной речи.
|
