Аналитический обзор современного состояния проблемы определения статуса правовых позиций
Скачать 1.67 Mb.
|
| § 3. Право на справедливое судебное разбирательство Чаще всего в своих решениях Конституционный Суд обращается к позициям суда конвенционной юрисдикции в отношении права, закрепленного в статье 6 Европейской конвенции о защите прав – права на справедливое судебное разбирательство28. Число таких обращений КС РФ значительно превышает использование правовых позиций в отношении иных прав и свобод, а также общих принципов. В своей практике Конституционный Суд весьма часто (порядка 50 раз) применял позиции Европейского Суда относительно раскрытия содержания права на справедливое судебное разбирательство. 3.1. Нередко Суд делал это посредством обращения к позициям Европейского суда в отношении закрепленного в статье 6 Конвенции права через ссылки на принцип правовой определенности. В параграфе 1 данной главы, разбирая состав принципа правовой определенности, были проанализированы выводы Суда по одному из дел «ЮКОСа» (постановление КС РФ от 14.07.2005 г. № 9-П). Кроме уже рассмотренных позиций ЕСПЧ Суд, обосновывая свой итоговый вывода о возможности продления срока давности привлечения к ответственности, обратился сразу к нескольким позициям Европейского Суда, высказанным этим органом в разных решениях. Как следует из указанного постановления, «статья 6 (Право на справедливое судебное разбирательство) Конвенции о защите прав человека и основных свобод в её истолковании Европейским Судом по правам человека также не исключает возможность предварительного участия административных органов в осуществлении юрисдикционной функции в связи с требованиями гибкости и эффективности, вполне совместимыми с защитой прав человека, что отвечает правовой традиции многих стран – членов Совета Европы (постановление от 23 июня 1981 года по делу «Ле Конт, Ван Левей и Де Мейер (Le Compte, Van Leuven and De Meyere); при этом суд должен иметь возможность контролировать действия административных органов по вопросам последствия и санкций (постановление от 23 сентября 1998 года по делу «Малиж против Франции» (Malige v. France) и от 23 октября 1995 года по делу “Градингер против Австрии» (Gradinger v. Austria); кроме того, право на доступ к правосудию не может считаться нарушенным единственно по той причине, что лицо оказалось стороной в соглашении, достигнутом в ходе процедур, носящих вспомогательный характер по отношению к судебному разбирательству (постановление от 27 февраля 1980 года по делу «Девер» (Deweer)». Представляется, что последняя из приведённых позиций Европейского суда применительно к рассмотренному Конституционным Судом вопросу вообще не может быть применена. Как видно из этой позиции, речь в ней идет о совершенно иной ситуации – гражданин в ходе проведения вспомогательных по отношению к судебному разбирательству процедур (что значит «вспомогательные»? какие именно процедуры могут быть названы таковыми? термин очень общий и ни ЕСПЧ, ни КС впоследствии не раскрывается) приходит к какому-то соглашению. При этом ни с кем он к нему приходит, ни о природе этого соглашения Конституционный Суд применительно к рассматриваемому случаю не говорит ничего. В разбираемом же Судом деле правоотношения были в корне иные. Никакого соглашения с налоговыми органами лица, обратившиеся в суд, не достигли, т.е отсутствует одно из необходимых условий (посылок) вывода Европейского Суда. В такой ситуации правоприменитель, для которого решения Конституционного Суда являются обязательными, оказывается в состоянии неопределенности, что, в конечном итоге, не будет способствовать ни добросовестности налогоплательщика, ни единообразию судебной практики. 3.2. В 2007 году Конституционный Суд рассматривал обращение Л.А.Высоцкой на нарушение её конституционных прав статьями 376. 377, 383, 387 и 389 ГПК РФ (определение КС РФ от 17.07.2007 г. № 536-О-О). В решении по этому делу Суд обратился к одной из важнейших теоретических позиций органа конвенционного правосудия. Так, КС РФ обратил внимание на то, что «как подчеркивается в ряде постановлений Европейского Суда по правам человека, процедуры, допускающие неограниченное или значительно протяженное по времени обжалование судебных решений ведут к неопределенности и нестабильности окончательных решений и несовместимы с принципом правовой определенности, являющимся одним из основополагающих элементов верховенства права, и правом на справедливое судебное разбирательство (курсив мой – О.Е.) (пункты 51 и 54 постановления от 24 июля 203 года по делу «Рябых против Российской Федерации», пункты 63 и 69 постановления от 12 января 2006 года по делу «Кехайа (Kehaya) и другие против Болгарии», пункт 49 постановления от 25 апреля 2006 года поделу «Засурцев против Российской Федерации» и др.)». В этой позиции Европейский Суд по сути отождествляет принцип правовой определенности с правом, закрепленным в статье 6 Конвенции. И Конституционный Суд РФ воспринимает эту позицию для обоснования своего вывода о невозможности подмены исправления судебных ошибок в ординарных судебных процедурах на пересмотр в порядке надзорного производства, имеющий совершенно иные цели. Кроме того, Суд доводит до правоприменителя ещё одно важное понимание – принцип правовой определенности является элементом принципа верховенства права, причем одним из основных. 3.3 Право на справедливое судебное разбирательство – право комплексное, состоящее из множества элементов, однако не каждый из них был объектом внимания Конституционного Суда. Статья 6 Конвенции содержит в себе три пункта, в каждом из которых установлены и закреплены различные по своему характеру элементы права на справедливое судебное разбирательство. Пункт первый говорит о сущностном содержании права. Конституционный Суд наиболее часто обращается к видению Европейского Суда именно в отношении элементов права на справедливое судебное разбирательство, закреплённых в этой части. Пункт второй закрепляет в качестве составляющей права общепризнанный принцип презумпции невиновности. К позициям ЕСПЧ в отношении этого элемента Конституционный Суд обращается реже всего. Пункт третий посвящен различным процессуальным сторонам права на справедливое судебное разбирательство. Позиции Европейского суда, касающиеся этих вопросов, Конституционный Суд нередко имплементирует в свою практику. 3.4. Право на суд Право каждого на разбирательство его дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, есть право на суд. Конституционный Суд в определении от 13.06.2006 г. № 272-О раскрыл содержание этого права именно в интерпретации суда европейского. По мнению органа конвенционного правосудия право на суд включает три элемента:
При этом условия доступа к правосудию не могут ограничивать право на суд до такой степени, что сама его сущность оказывается затронутой, и будут соответствовать пункту 1 статьи 6 при условии, что они имеют законную цель и что существует разумная соразмерность между используемыми средствами и поставленной целью29. Сущность элемента беспристрастности суда очень подробно раскрывается Конституционным Судом в постановлении от 25.03.2008 г. № 6-П, а также в особом мнении судьи Г.А.Гаджиева к постановлению от 19.04.2010 г. № 8-П. Так, общие критерии беспристрастного суда, сформулированные Европейским судом30 на основе толкования статьи 6 Конвенции, предполагают следующее: - суд должен быть «субъективно беспристрастным», т.е ни один из его членов не может открыто проявлять пристрастие и личное предубеждение; при этом личная беспристрастность предполагается, пока не будет доказано иное (т.е. закреплена презумпция беспристрастности). Данный критерий отражает личные убеждения судьи по конкретному делу. Гадис Гаджиев обращает внимание на то, что к членам суда относятся также и присяжные заседатели. Более того, судья КС выражает мнение, согласно которому субъективная беспристрастность отражает важный элемент принципа верховенства права, заключающийся в том, что решения судов, в частности судов присяжных, являются окончательными и обязательными для исполнения, если они не отменены вышестоящим судом по причине их незаконности или несправедливости. - суд должен быть «объективно беспристрастным», т.е необходимы достаточные гарантии, исключающие какие-либо сомнения по этому поводу. Данный критерий, в соответствии с которым решается вопрос, позволяют ли определенные факты, поддающиеся проверке, независимо от поведения судьи усомниться в его беспристрастности, учитывает внешние признаки: при принятии соответствующего решения мнение заинтересованных лиц принимается во внимание, но не играет решающей роли, - решающим является то, могут ли опасения считаться объективно обоснованными. Всякий судья, в отношении беспристрастности которого имеются легитимные основания для сомнения, должен выйти из состава суда, рассматривающего дело. Объективная сторона беспристрастности суда была положена в основу некоторых выводов КС, касающихся возможности повторного участия судьи в рассмотрении дела. Используя позицию ЕСПЧ (постановления от 10.06.1996 г. по делу «Томанн (Thomann) против Швейцарии», от 29.07.2004 г. по делу «Сан Леонард Бэнд Клаб» (San Leonard Band Club) против Мальты») Суд говорит о необходимости дифференцированного подхода к определению допустимости и правовых последствий повторного участия судьи в рассмотрении дела. В постановлении от 05.02.2007 г. № 2-П Суд, со ссылкой на позицию Европейского Суда по делу «Светлана Науменко против Украины» (постановление от 09.11.2004 г.), подтверждает, что практика, в соответствии с которой заместитель председателя суда в качестве члена президиума и заместителя председателя президиума рассматривает внесенный им же в президиум суда протест, несовместима с беспристрастностью судьи, рассматривающего конкретное дело, так как никто не может быть одновременно истцом и судьей в собственном деле; Таким образом, объективная беспристрастность суда гарантирует исключение любых обоснованных сомнений в беспристрастности. Развитие понимания принципа беспристрастности суда нашло своё отражение ещё в одном решении КС РФ31. Суд подчеркнул, что принцип беспристрастности, выражающийся в максиме «mo judex in re sua», ставится на первое место (курсив мой – О.Е.) среди требований пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в прецедентной практике Европейского Суда по правам человека, полагающего, что «на Договаривающиеся государства возлагается обязанность составить (построить) свою судебную защиту так, чтобы она отвечала в первую очередь данному требованию» (постановление от 26.10.1984 г. по делу “De Cubber v. Belgium”). Право на суд включает в себя также справедливое разбирательство дела, т.е. такое разбирательство, в результате которого суд выносит справедливое и обоснованное решение. В постановлении от 24.01.2002 г. № 3-П Конституционный Суд сформулировал это таким образом: «…правосудие должно отвечать требованиям справедливости и обеспечивать эффективное восстановление в правах, а судебная защита – должна быть полной, что предполагает не только возможность для каждого обратиться в суд, но и обязанность суда вынести справедливое и обоснованное решение. Право на универсальную судебную защиту подтверждено Европейским Судом по правам человека, в частности в решениях от 21 февраля 1975 года по делу «Голдер (Golder) против Соединенного Королевста» и от 27 февраля 1980 года по делу «Девеер (Deweer) против Бельгии»…». Третьим элементом права на суд в его интерпретации Европейским Судом является право доступа к суду. Это право в ракурсе возможности его ограничения не один раз было предметом внимания и Европейского Суда, и, посредством имплементации позиций этого суда, российского органа конституционного правосудия. Ссылки на решения Страсбургского суда содержатся в решениях КС РФ, посвященных различным правовым вопросам. Так, в постановлении от 05.02.2007 г. № 2-П и в определениях от 19.04.2007 г. № 247-О-О и от 19.06.2007 г. № 455-О-О Конституционный Суд рассматривал (среди прочего) вопрос о предварительном рассмотрении надзорных жалоб. Заявители обжаловали конституционность положений статей 381-383 ГПК РФ, закрепляющих возможность проведения этой процедуры по сокращенной, по сравнению с другими судебными процедурами, схеме. Обосновывая возможность такого ограничения Суд указал, что «введение данной предварительной процедуры, на которую не распространяются некоторые обязательные для иных судебных процедур правила – об извещении и вызове сторон, о проведении судебного заседания и др., обусловлено целью обеспечить баланс публичного и частного интересов, не допустить превращение суда надзорной инстанции в обычную (ординарную) судебную инстанцию и исключить явно необоснованные обращения, что корреспондирует прецедентной практике Европейского суда по правам человека, признающего возможность ограничения права на доступ к суду, в частности в связи с определением приемлемости жалобы, но при условии, что это право не будет ограничено таким образом или до такой степени, чтобы оказалась затронутой сама его сущность; допустимые ограничения данного права должны иметь законную цель, а между используемыми средствами и поставленной целью должна существовать разумная соразмерность». 3.5. Разбирательство дела в разумный срок Этот элемент права на справедливое судебное разбирательство стал предметом внимания Конституционного Суда в контексте понимания его Европейским Судом ещё в 2001 году, ранее многих других. Конституционный Суд по жалобам ряда граждан рассматривал на предмет соответствия Конституции РФ положения п. 1 ст. 1070 ГК РФ постольку, поскольку они служили основанием для разрешения дел по искам о возмещении государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействиями) суда при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства. Суд указал, что при решении вопроса о том, были ли нарушены разумные сроки судебного разбирательства, Европейский Суд по правам человека исходит из того, что в каждом конкретном случае должны учитываться особенности дела, его сложность, поведение заявителя и соответствующих органов власти, а также важность затрагиваемых судебным разбирательством интересов заявителя. Здесь необходимо отметить, что Конституционный Суд не сделал из этой позиции однозначный вывод, который бы в дальнейшем мог привести к постоянному нарушению разумных сроков. Наоборот, в указанном постановлении Суд защитил интересы заявителей, указав и в мотивировочной, и в резолютивной частях на необходимость пересмотра решений по делам этих заявителей. 3.6. Исполнение решения суда Важнейшим элементом права на справедливое судебное разбирательство Европейский Суд называет необходимость исполнения обязательного судебного решения. Исполнение решения рассматривается этим судом как неотъемлемая часть суда в его автономном понимании. Конституционный Суд в своих решениях неоднократно акцентировал внимание на необходимости исполнения решений суда (в постановлениях от 19.06.2002 г. № 11-П, от 30.07.2001 г. № 13-П, от 15.01.2002 г. № 1-П, от 14.07.2005 г. № 8-П, а также в определениях от 18.04.2006 г. № 104-О, от 04.10.2005 г. № 364-О, от 23.06.2005 г. № 263-О, от 17.07.2007 г. № 487-О-О, от 25.01.2007 г. № 99-О-О, от 25.01.2007 г. № 100-О-О). По делу «Хорнсби против Греции» (Hornsby v. Grece) Европейский Суд указал, что «право на судебную защиту стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим к ущербу одной из сторон; исполнение решения, вынесенного любым судом, должно рассматриваться как неотъемлемая часть «суда». Уже в другом деле («Вассерман против России») ЕСПЧ особо отметил, что нарушение «права на суд» может также приобрести форму задержки исполнения решения; при этом не каждая задержка в исполнении решения суда представляет собой нарушение «права на суд», а лишь такая, которая искажала бы саму суть данного права, гарантируемого статьей 6 Конвенции. В продолжение этой логики Суда следует рассмотреть ещё один случай в контексте элемента исполнения решения суда. Следующий вывод, который делает Суд, гласит – неисполнение постановления суда, а равно иное проявление неуважения к суду влекут ответственность, предусмотренную федеральным законом. Какова может быть эта ответственность? Одной из её форм является справедливая компенсация – то есть та компенсация, которую Европейский Суд присуждает, в случае необходимости, потерпевшей стороне (ст. 41 Конвенции). Весьма показательным примером такого рода ответственности и, что ещё более важно, примером последовательной логики Суда в отношении неотвратимости наступления ответственности можно считать ситуацию, сложившуюся в связи в рассмотрением жалобы ликвидатора последствий аварии на Чернобыльской АЭС гражданина России Бурдова32. Европейский Суд удовлетворил его жалобу и обязал Российскую Федерацию выплатить компенсацию заявителю, указав, что государство не вправе ссылаться на недостаток денежных средств как на причину невыплаты долга по судебному решению. Конституционный Суд повторил этот вывод в качестве одного из аргументов своей позиции о недопустимости неисполнения решения суда, в том числе и законодателем33. 3.7. В третьем пункте статьи 6 Конвенции содержатся процессуальные элементы права на справедливое судебное разбирательство. Как видно из содержания пункта касаются эти положения только правоотношений, возникших в результате уголовного преступления. Между тем, как видно из пункта 1 этой статьи, его положения применяются также к спорам о гражданских правах и обязанностях. Поэтому Конституционный Суд, обращаясь к нормам статьи 6 Конвенции и к их интерпретации Европейским Судом, каждый раз решает вопросы о сфере их применения. В своём постановлении от 28.05.1998 г. № 9-П Суд применил положения статьи 6 в её «уголовной» части к производству по делам об административных правонарушениях. В обоснование такого своего вывода КС РФ положил позицию Европейского Суда, высказанную этим органом по делу «Оцтурк против Германии». Согласно позиции Европейского суда квалификация деяния как уголовно наказуемого в национальном праве является существенным фактором, но не единственным, который принимается во внимание при определении того, является ли то или иное обвинение уголовным в смысле ст. 6 Конвенции. Принимая во внимание такое толкование, Конституционный Суд счел что, поскольку рассматриваемые административные правонарушения могли повлечь такие наказания как арест и штраф, тяжесть этих наказаний может служить фактором для применения к рассмотренным правонарушениям положений ст. 6 Конвенции. 3.8. Право на помощь защитника Это право как элемент права на справедливое судебное разбирательство закреплено в подпункте «с» пункта 3 статьи 6 Европейской конвенции – «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум право защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия». Конституционный Суд в постановлении от 27.06.2000 г. № 11-П указал, что право обвиняемого на помощь защитника (адвоката) распространяется и на досудебные стадии производства. Вывод этот был мотивирован позицией Европейского Суда по нескольким делам (решение от 24.05.1991 г. по делу Quaranta, решение от 24.11.1993 г. по делу Ymbrioscia, решение от 08.02.1996 г. по делу Murray, решение от 27.02.1980 г. по делу Deweer, решение от 15.07.1982 г. по делу Eckle, решение от 10.12.1982 г. по делу Foti). Так, Европейский Суд определил, что: - отказ задержанному в доступе к адвокату в течении первых часов допросов полицией в ситуации, когда праву на защиту мог быть нанесён невосполнимый ущерб, является – каким бы то ни было основание такого отказа – несовместимым с правами обвиняемого, предусмотренными статьей 6 Конвенции; - под обвинением в смысле статьи 6 Конвенции понимается не только официальное уведомление, но и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьёзные последствия или существенным образом сказываются на положении подозреваемого. В отношении этой второй позиции Конституционный Суд в указанном постановлении подчеркнул, что орган конвенционной юрисдикции считает необходимым исходить из содержательного, а не формального понимания обвинения. Кроме стадии досудебного разбирательства, суд конституционной юрисдикции распространяет право на справедливое судебное разбирательство и на стадии после вынесения приговора (т.е. уже после суда). Так, в ряде решений (определения от 08.02.2007 г. № 252-О-П, от 08.02.2007 г. № 255-О-П, от 08.02.2007 г. № 253-О-П, от 08.02.2007 г. № 276-О-П, от 08.02.2007 г. № 254-О-П, от 08.02.2007 г. № 251-О-П) Суд указал, что разрешая вопрос об обеспечении права на помощь защитника лицу, в отношении которого уже вынесен приговор, при рассмотрении его дела судом второй инстанции, Европейский Суд по правам человека в постановлениях от 13 мая 1980 года по делу «Артико (Artico) против Италии» и от 25 апреля 1983 года по делу «Пакелли (Pakelli) против Федеративной Республики Германии» признал непредоставление осужденному такой помощи, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника и если того требуют критерии правосудия, нарушением прав, гарантированных подпунктом «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Таким образом, на мой взгляд, возможно говорить о расширительном толковании статьи 6 Конвенции обоими судами (Конституционным и Европейским) в том смысле, в котором в понятие «судебное разбирательство» суды включают стадии как предшествующие непосредственно разбирательству дела в суде, так и последующие ему. 3.9. Европейский суд по правам человека как орган, обладающий полномочиями толковать положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод своими позициями может выявить смысл, который не лежит на поверхности. Выше при рассмотрении принципа правовой определенности приводилась в пример позиция страсбургского суда о res judicata как об элементе верховенства права. Суд ещё раз обратился к этому основополагающему принципу при раскрытии смысла права на справедливое судебное разбирательство. Как указал КС РФ (определения от 18.07.2006 г. № 360-О и от 16.11.2006 г. № 511-О), Европейский Суд по правам человека в своём постановлении от 25.07.2002 г. по делу «Совтраснсавто Холдинг против Украины» со ссылкой на постановление по делу «Брумареску против Румынии» указал, что судебная система, допускающая возможность отмены в любое время любого окончательного решения, как таковая несовместима в принципом обеспечения судебной деятельности, который является одним из основополагающих элементов верховенства права по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. 3.10. Презумпция невиновности Принципу презумпции невиновности, закрепленному в пункте 2 статьи 6 Конвенции, в его интерпретации судом конвенционной юрисдикции, Конституционный Суд уделил внимание несколько раз – в определении от 15.05.2002 г. № 164-О при рассмотрении вопроса о разумном сроке предварительного заключения, а также в определениях от 27.05.2004 г. № 253-О, от 30.09.2004 г. № 300-О, от 21.12.2004 г. № 468-О, от 12.07.2005 г. № 330-О. Показательно то, что, говоря об этом важнейшем принципе в области гуманитарного права, о принципе, суть которого состоит в приоритете частного интереса над публичным, Суд приводит в пример именно те правовые позиции Европейского Суда, в которых этот суд говорит о возможности превалирования публичного над частным. Ситуация эта особенно показательна в свете понимания сущности Конвенции, целью которой в совокупности с деятельностью созданного для её исполнения Суда является защита прав и свобод индивидуума перед государством. Так, Конституционный Суд ссылается на решение от 26.01.1993 г. по делу «W. v. Switzerland», где Европейский Суд указал, в частности, что «непрерывное содержание под стражей может быть оправданным, только если в деле есть конкретные указания на то, что требование защиты публичного интереса, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает требование уважения личной свободы». Презумпция невиновности как элемент права на справедливое судебное разбирательство тесно связано ещё с одним конвенционно закрепленным правом – правом на свободу и личную неприкосновенность. |
Похожие:
 | Суда рф, правил конституционного судопроизводства, особенностей статуса судей, структуры, юридических свойств, порядка исполнения... |  | Управляющие компании инвестиционными фондами, паевыми инвестиционными фондами и негосударственными пенсионными фондами |
| Систематический обзор состояния проблемы профессиональной заболеваемости медицинских работников по данным отечественной и зарубежной... | | Введение должно содержать оценку целесообразности темы, оценку современного состояния решаемой проблемы, основание и исходные данные... |
| Iii подразделы 1,2,3 -кузнецова И. С., Петрова И. А., подраздел 4 Петрова И. А., подраздел 7 Кузнецова И. С.; подраздел 8 Крымский... | | Iii подразделы 1,2,3 -кузнецова И. С., Петрова И. А., подраздел 4 Петрова И. А., подраздел 7 Кузнецова И. С.; подраздел 8 Крымский... |
| Г 72 ежегод аналит обзор / Иркут обл гос универс науч б-ка им. И. И. Молчанова-Сибирского | | «Национальные приоритеты современного российского образования: проблемы и перспективы». Цель конференции — обсуждение и поиск новых... |
| Устава Кусинского городского поселения, с целью определения правового статуса и правовых основ деятельности Администрации Кусинского... | | Обзор законодательства иностранных государств по вопросам государственной регистрации актов гражданского состояния |