ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
|
2
|
Глава 1
Аналитический обзор современного состояния проблемы определения статуса правовых позиций Европейского Cуда по правам человека и их имплементация в правоприменительной практике Конституционного Суда Российской Федерации
Глава 2
Теоретико-правовые основы использования Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций Европейского Cуда
|
5
|
Глава 3
Место правовых позиций Европейского Суда по правам человека в решениях Конституционного Суда Российской Федерации и способы их использования
|
16
|
Глава 4
История использования Конституционным Судом РФ правовых позиций Европейского Cуда по правам человека
|
23
|
Глава 5
Права и свободы, а также правовые принципы, в отношении которых Конституционный Суд РФ использует правовые позиции Европейского Cуда
§ 1. Принцип правовой определенности
§ 2. Обязательство соблюдать права человека
§ 3. Право на справедливое судебное разбирательство
§ 4. Право на свободу и личную неприкосновенность
§ 5. Право на уважение частной и семейной жизни
§ 6. Гражданские и политические права. Свобода мысли, совести и религии, свобода выражения мнения, свобода собраний и объединений, право на свободные выборы
|
31
|
Заключение
|
85
|
Библиографический список
|
88
|
Введение
Актуальность темы исследования.
Интеграция России в единое правовое поле юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод вызывает массу вопросов, заставляет ставить новые цели и создавать либо перестраивать уже существующие механизмы реализации. С такими трудностями, вызовами неминуемо сталкивалось каждое присоединяющееся к Конвенции государство, Россия здесь - не исключение.
Созданные за время существования Европейского Суда по правам человека механизмы защиты прав и свобод человека и гражданина являются едиными для всех государств-участников Конвенции, однако условия «натурализации», применения этих механизмов в каждом конкретном государстве разные и зависят от множества причин, и в первую очередь – от уже существующих в правовой системе государства его национальных механизмов.
Европейский Суд, разрешая спор о праве или толкуя нормы Конвенции, приходит к выводам, которые носят общий характер и затем могут быть имплементированы в практику национальных судов. Механизмы этой имплементации требуют изучения и осмысления, в том числе такой механизм как восприятие Конституционным Судом РФ практики Европейского Суда. Механизм этот всё ещё продолжает формироваться, он меняется и поэтому изучение его является актуальным вопросом.
Цели и задачи исследования
Как наш национальный орган конституционного контроля применяет позиции суда европейского? С какими целями он это делает и какие подходы использует? Каковы формы этого использования? В чём состоит содержание какого-то конкретного права, его полнота, исходя из практики КС с учетом практики Европейского Суда?
Ответы на эти вопросы не вытекают из нормативных правовых актов (как национальных, так и наднациональных), они могут быть даны лишь посредством изучения практики обращения Конституционного Суда к правовым позициям страсбургского суда.
Поэтому основная цель данного исследования состоит в выявлении особенностей применения Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций Европейского Суда.
Для достижения этой цели в данном исследовании уделяется внимание:
- изучению существующих мнений по вопросу применения практики Европейского Суда национальным судом, их анализу и характеристике;
- выявлению способов этого применения;
- динамике (изменению со временем) этого применения;
- выявлению его количественных характеристик;
- выявлению закономерностей процесса применения либо их отсутствию;
- выявлению элементов (полноты) права, свободы либо принципа, сформулированных Конституционным Судом с учетом позиций страсбургского суда.
Степень научной разработки проблемы
Следует отметить, что в российской научной литературе внимание этому вопросу почти не уделялось. Серьёзная и обстоятельная полемика развернулась вокруг вопроса о статусе правовых позиций Европейского Суда в российском правовой системе в свете концепции об источниках права.
Масштабных научных исследований именно на обозначенную тему нет до настоящего времени. К числу публикаций, в которых затрагивается часть рассматриваемых вопросов либо смежные вопросы, следует отнести статьи А.Буркова (доктора юридических наук Университета Кембриджа, члена общественного объединения «Сутяжник»), К.Коротеева (научного сотрудника Университета Париж 1), А.Лаптева (юридического референта секретариата Европейского Суда по правам человека, доктора права) и М.Филатовой (зам.руководителя представительства КС РФ в г.Москве), И.Чернышева (аспиранта Юридического института Томского государственного университета).
Глава 1.
Аналитический обзор современного состояния проблемы определения статуса правовых позиций Европейского Cуда по правам человека и их имплементация в правоприменительной практике Конституционного Суда Российской Федерации
Вопрос о статусе практики Европейского Cуда по правам человека в правовом поле Российской Федерации является вопросом дискуссионным. С момента ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод научное сообщество не может прийти к единому мнению по этому вопросу.
Являются ли правовые позиции органа конвенционной юрисдикции источниками права, обязан ли российский правоприменитель (прежде всего суды) обращаться ко всему массиву позиций Европейского Суда или же только к тем, которые нашли своё отражение в постановлениях и решениях Суда по делам против России – вот те вопросы, которые до настоящего момента продолжают быть актуальными.
В российской юридической науке сформировались различные точки зрения на этот предмет.
Первая из них заключается в том, что практика Европейского Cуда (его решения и содержащиеся в них правовые позиции) не является источником права, иными словами – Европейский Суд норм права не создаёт. Практика носит лишь рекомендательный характер.
В обоснование такого взгляда приводятся два основных аргумента. Согласно первому нормы международного права могут быть созданы только субъектами международного права, которыми выступают суверенные государства и к коим Европейский Суд по правам человека не относится. Второй же касается утверждения, что независимые государства несут обязательства только в рамках ратифицированных ими договоров.
Так, В.А.Туманов1 полагает, что решения Европейского Суда не носят характера прецедента для законодателя или судов государства-ответчика.
Этого же мнения придерживается И.Чернышев2, который полагает, что Конвенция не предусматривает значения решений Европейского Суда в качестве прецедентов для национальных судов, и обращает внимание на то, что не все государства, присоединившиеся к Конвенции, признают авторитет общего прецедента за решениями Европейского Суда.
По мнению других специалистов, из содержания части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации явствует необходимость учитывать практику Европейского Суда при обращении к Конвенции, т.е. практика признается в качестве источника права.
Такого мнения придерживается, например, Г.Даниленко3, который утверждает, что «в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции 1993 года возможно не только применять правила договоров в национальных судах, но также основываться на толковании таких договоров международными органами…Прецедентная практика Европейского Суда, таким образом, может быть постепенно трансформирована в российскую судебную практику».
Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин4 отмечает, что правовые позиции Европейского Суда, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты Европейского Суда признаются Российской Федерацией как имеющие обязательный характер, и оцениваются фактически как источник права. Конвенция о защите прав человека и основных свобод воспринимается Европейским Судом, а также научным сообществом и общественным мнением как конституционный инструмент европейского правопорядка. Конвенция, закрепляя общепризнанные права и свободы человека и гражданина, в силу положений статей 15, 17 и 55 Конституции РФ по юридической силе приравнивается к Конституции, следовательно, действует фактически и юридически в качестве конституционного института их признания, соблюдения и защиты.
Таким образом, продолжает эту мысль судья Конституционного Суда РФ Н.В.Витрук5, в правовую систему РФ входят Конвенция и Протоколы к ней, в том числе в правовой интерпретации Европейского Суда. При этом, обращает внимание судья, имеются в виду не решения Суда как правоприменительные акты, а содержащиеся в них правовые позиции Европейского суда, и только в этом смысле (что подчёркивается) можно говорить о решениях Суда как об источнике национального российского права. Рассуждая о месте решений Европейского Суда Н.Витрук обращает внимание на то, что решения Конституционного Суда РФ по своей юридической силе равны Конституции.
Ещё одна точка зрения сводится к необходимости различать постановления (решения) Европейского Суда по их юридической силе. Те из них, которые вынесены по делам против России следует считать обязательными для национального правоприменителя, иные же силой обязательности на обладают, они должны лишь учитываться при применении Конвенции.
Такого мнения придерживается, например, Я.С.Кожеуров6, который полагает, что «формально решения Европейского Суда обязательны только для сторон, однако походы, концепции и критерии, выработанные Судом по одному делу, используются им при разрешении последующих аналогичных дел…».
Рассматривая эту позицию, А.Бурков7 указывает на то, что Россия не должна быть связана решениями Страсбургского суда ещё и потому, что сам Суд ими не связан.
Вместе с тем А.Бурков обращает внимание на то, что основной вопрос заключается в том, насколько далеко Россия готова пойти в признании статуса толкования Конвенции, которое даёт Европейский Суд по правам человека. Нецелесообразным представляется этому автору игнорирование практики Страсбургского суда в отношении других государств. Именно нецелесообразным (а не нелогичным и противоречащим Конвенции), поскольку прецедентна практика Суда начала формироваться ещё задолго до ратификации Конвенции Россией, она содержит в себе правовые принципы и позиции, на основе которых затем были вынесены постановления по делам против России.
Таким образом, делает вывод А.Бурков, постановления в отношении РФ являются для неё обязательными в плане резолютивной части и правовых позиций, а правовые позиции в отношении других государств должны учитываться, что позволит российским властям получить своего рода руководство к действию в определенной ситуации во избежание возможных нарушений и обвинительных постановлений в будущем.
Как видно из этих различных точек зрения вопрос о природе правовых позиций Европейского Суда в контексте приложения их к нормам национального права и применения национальными судами исчерпывающего объяснения не нашёл до настоящего момента.
Отдельных исследований, посвященных вопросу о формах и об особенностях использования Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций Европейского Суда, крайне мало.
Так, К.Коротеев в своей работе «Европейский суд о защите прав человека и основных свобод в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации (московский период)» уделяет внимание этим особенностям, однако ракурс его исследования иной – исследуются вопросы определения Конституционным Судом места Конвенции в российском праве и применение российскими конституционными судьями принципов, разработанных Европейским Судом на основании Конвенции.
В данном же исследовании я уделяю основное внимание иным вопросам – каковы формы использования Судом правовых позиций органа европейской юрисдикции, какие существуют особенности, тенденции и цели этого применения в отношении позиций ЕСПЧ по конкретному праву (свободе), закрепленному в определенной статье Конвенции и Протоколов к ней, или общепризнанному принципу права. Рассмотрению этих вопросов посвящены главы 3, 4 и 5.
Глава 2.
Теоретико-правовые основы использования Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций Европейского Суда
Представляется, что исходными положениями, определяющими возможность обращения к решениям Европейского Суда, являются цели защиты прав человека, определенные в Европейской конвенции и в Конституции Российской Федерации.
Так, преамбула Конвенции устанавливает, что целью её является обеспечение всеобщего и эффективного признания и осуществления провозглашенных в ней прав. С этими положениями корреспондируются нормы статей 2 и 18 Конституции РФ, провозглашающие человека, его права и свободы высшей ценностью, наделяющие эти права и свободы силой непосредственного действия, а также налагающие на государство обязанность признавать, соблюдать и защищать их.
Возможность и обязанность непосредственного применения норм международного права в отношении прав и свобод человека и гражданина закреплены в статьях 15 (часть 4), 17 и 55 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Основной закон Российской Федерации говорит о том, что в России признаются действующими и обеспечиваются права и свободы согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ, которые являются составной частью ее правовой системы.
Важнейшим в понимании значения этих положений является тот факт, что нормы эти находятся в главах 1 и 2 Конституции, для изменения которых (статья 135) установлен особый, гораздо более сложный нежели для глав 3-8, порядок. Таким образом, возможно говорить о существенной значимости места общепризнанных принципов и норм международного права в российском правовом поле.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод8, предусмотревшая создание Европейского суда по правам человека, была подписана в Риме 4 ноября 1950 года и вступила в силу 3 сентября 1953 года.
По своему статусу этот документ является международным договором.
Федеральный закон от 15.07.1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» не предусмотрел среди субъектов, обеспечивающих выполнение международных договоров, национальные суды. Однако уже в 1996 году эта ситуация была исправлена и Федеральным конституционным законом от 31.12.1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» на все суды была возложена обязанность применять общепризнанные принципы и нормы международного права и международных договоров Российской Федерации.
Российская Федерация ратифицировала Конвенцию спустя много лет после её вступления в силу, лишь в 1998 году.
Согласно абзацу 7 статьи 1 Федерального закона от 30.03.1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней9 в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации.
Кроме того, как видно из статьи 1 Европейской конвенции, присоединившиеся стороны признают и обеспечивают права и свободы, обозначенные в разделе 1 этого акта.
Из этого следует, что Российская Федерация должна строить свою внутреннюю правовую систему таким образом, чтобы обеспечивать своим гражданам возможность беспрепятственного пользования закрепленными Конвенцией правами и свободами.
Из статьи 15 Конституции РФ следует важное для нас установление: все правоприменители на территории РФ (в том числе КС РФ), конституционно обязаны следовать существу этих прав и свобод в полном соответствии с тем пониманием их сути, которое выработано на международном уровне.
Такое конституционное установление, как полагает Т.Г.Морщакова10, способствовало развитию толкования конституционных норм о правах и свободах, в том числе применению принципа широкого толкования их существа, и, с другой стороны, использование Конституционным Судом РФ международных стандартов как раскрывающих содержание соответствующих, закрепляющих такие же права, конституционных норм позволило в силу юридической силы решений Конституционного Суда признавать общеобязательность этих прав в РФ и настаивать на их внедрении в правоприменительной практике.
Поскольку Конституцией Российской Федерации не закреплено положение о непосредственном применении прецедентной практики органов, учрежденных международными договорами, Конституционный Суд РФ выработал правовые позиции, уточняющие ситуацию.
Согласно мнению Суда11«.. как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского Суда по правам человека – в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, даётся толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод… является составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права».
Таким образом Конституционный Суд признал и практику толкования Конвенции, а не только саму Конвенцию, источником российского права.
К сожалению, недостаточная точность данной формулировки вызывает различные варианты понимания этой позиции.
Так, К.Коротеев12 утверждает, что использование выражения «должны учитываться» предполагает рекомендательный, а не обязательный, характер применения практики Европейского Суда.
Представляется, что системное понимание указанной позиции Суда говорит нам о другом. Как видно из текста постановления, Конституционный Суд видит решения Европейского Суда как составную часть российской правовой системы, что, в свою очередь, предполагает наличие такого качества как обязательность применения (в соответствии с тем, какое положение занимают эти решения в ряду иных источников права). Следовательно, утверждение о рекомендательном характере решений представляется сомнительным.
Так что же представляет собою правовая позиция Европейского Суда по правам человека?
Дать легальное определение этого понятия не представляется возможным в силу того, что такого определения не содержат ни Конвенция, ни какие-либо другие международные договоры, ни документы самого Европейского Суда по правам человека.
Н.В.Витрук, рассматривая особенности использования решений Страсбургского суда в практике Конституционного Суда, сформулировал понятие правовой позиции как системной правовой аргументации решений Европейского Суда относительно фактов нарушения Конвенции13.
В данной ситуации мне представляется возможным и целесообразным воспользоваться аналогией с определением понятия правовой позиции самого Конституционного Суда РФ.
Я полагаю это возможным в силу ряда причин.
Так, оба института:
- являются результатом интеллектуальной деятельности коллектива судей при осуществлении ими правосудия,
- оба направлены на выявление смысла норм права (в случае Европейского Суда – норм Конвенции, в случае Конституционного Суда – норм законов и других нормативных правовых актов),
- оба они принимаются в ходе рассмотрения какого-то конкретного дела и являются основой итоговых выводов судов и
- оба обладают качеством обязательности.
И хотя действующее российское законодательство также не даёт определение понятия правовой позиции (ни в отношении правовой позиции КС РФ, ни в отношении правовых позиций других высших судов), юридическая доктрина на основе правоприменительной практики определяет этот институт следующим образом.
Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации есть правовые представления (выводы) общего характера КС РФ как результат толкования КС РФ Конституции и выявления им конституционного смысла положений законов и других нормативных актов в пределах компетенции Конституционного Суда, которые снимают конституционно-правовую неопределенность и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений КС РФ). Так в одной из своих работ сформулировал это понятие Н.В. Витрук.
Ещё одно значимое определение правовой позиции предложил Г.А.Гаджиев. В этом определении он отметил очень важную черту правовых позиций - их роль.
Так, согласно его формулировке, правовая позиция Конституционного Суда РФ представляет собой своеобразный принцип решения группы аналогичных дел на примере исследования конституционности оспоренной нормы.
С учетом этого, представляется возможным определить правовую позицию Европейского Суда как выраженный в решении Страсбургского суда результат интерпретации судьями этого суда норм Европейской конвенции.
|
