Законодательство
Скачать 3.87 Mb.
|
Г. АЛТУНЯН. Олег Данилович, разрешите адресовать вам вопрос, на который я, к сожалению, не получил ответа от официальных представителей президентских структур и который я считаю чрезвычайно важным. Между спецслужбами Украины и России существует соглашение, но последние действия в Крыму показывают, что оно нарушается. Допускаете ли вы как специалист высокого класса, что некие действия (56) спецслужб России могут быть предприняты без ведома руководства России? О. КАЛУГИН. Если вы имеете в виду действия спецслужб, не входящих в официальные структуры, то это возможно. Что же касается официальных структур, то сомневаюсь. Вопрос российско-украинских отношений из-за Крыма носит настолько взрывной, эмоциональный характер, что спецслужбы здесь могут только "дров наломать", а российское руководство (да и бывшее советское) проявляет особую щепетильность в том, чтобы не быть схваченным за руку. Тем более что в Крыму большинство населения выступает за воссоединение с Россией. Разведке здесь делать нечего. Если бы за воссоединение было меньшинство, тогда другое дело. Г. АЛТУНЯН. Какая тут существует опасность? Прорусские демонстрации в Крыму действительно очень мощные. И все они выходят с красными знаменами, никто не вынес еще трехцветный русский флаг. И Ельцина там не жалуют так же, как и многие здесь. Я полагаю, что в качестве практической рекомендации нашего "круглого стола" может быть дан некий совет руководству двух государств или руководству двух спецслужб, что тут надо быть крайне осмотрительными и крайне осторожными. О. КАЛУГИН. Вы подхватили мой тезис о крайней щепетильности в таких делах. И коль скоро в Крыму выходят под красными флагами, то это не дело российских спецслужб, если иметь в виду официальные структуры. Л. БРИТТ СНАЙДЕР Система законодательного надзора в США Насколько мне известно, в том, что касается надзора над разведкой, среди других демократических стран Соединенные Штаты являются уникальным примером. В других странах существуют парламентские комитеты, которые наблюдают за определенными аспектами разведывательной деятельности, (57) например, в Канаде и Германии. Но ни в одной стране нет такой системы законодательного надзора, как у нас. В большинстве стран эти функции преимущественно принадлежат органам исполнительной власти. В нашей системе надзор является совместной обязанностью исполнительной и законодательной власти. Конгресс и Сенат имеют комитеты по разведке и играют важную роль в операциях, проводимых разведывательным сообществом. Эти комитеты, осуществляя надзор, оказались глубоко вовлечены в такие действия, как: – слежение за операциями влияния; – оценка эффективности добычи информации – насколько они соответствуют требованиям национальной безопасности (как информации во время кризисных ситуаций, так и информации, необходимой для долгосрочных прогнозов); – оценка результативности разведывательного сообщества в плане анализа информации; – слежение за тем, чтобы информация была своевременно предоставлена в руки лиц, отвечающих за ведение политики Соединенных Штатов. Действительно, комитеты по разведке ежедневно получают почти такую же разведывательную информацию, что и высшие руководители исполнительной власти. Короче говоря, они в курсе всех разведывательных действий, проводимых правительством США. Они осведомлены об этих операциях лучше, чем большинство представителей исполнительной власти и чем многие деятели разведывательного сообщества, потому что профессионалы могут пользоваться только теми сегментами информации, к которым они имеют допуск. Хочу отметить, что надзор не является статичным процессом, а постоянно изменяется. Согласно законодательству о надзоре органы исполнительной власти должны "полно и своевременно информировать" комитеты по разведке о разведывательных действиях, включая "планируемые важные разведывательные действия". Однако ни одно из этих выражений не имеет четкой формулировки в законах. Таким образом, представители двух видов власти имеют возможность выработать взаимно удовлетворительный компромисс. В течение долгого времени идет обсуждение того, что комитеты по разведке должны и хотели бы знать и чего им знать не следует. В целом понимание этой проблемы обеими сторонами помогает сохранять баланс, но иногда и приводит к путанице. (58) Цель нашей дискуссии не в том, чтобы обсудить, насколько хорошо работает нынешняя система надзора, а является ли она наиболее оптимальной, удовлетворяет ли все возрастающим требованиям и правильно ли служит интересам народа. Мы имели две модели законодательного надзора над разведкой – до комиссии Черча и после окончания ее работы. Модель, существовавшая до комиссии Черча, по сути дела не требовала "приложения рук". В период после окончания второй мировой войны и примерно до середины 70-х годов конгресс и сенат играли минимальную роль в решении вопросов, относящихся к разведке. Некоторые сенаторы (Менсфилд, который в 1956 году предложил создать комитет по разведке, и Проксмайер, который в 1960 году выступил с аналогичным предложением), призывавшие создать систему действенного надзора, не встретили поддержки со стороны большинства. В тот период надзор входил в функции комитетов по вооруженным силам и бюджетных комитетов. В них были небольшие подкомитеты, основной задачей которых была проверка эффективного расходования разведкой выделенных средств, которые были частью бюджета министерства обороны. Постоянной работой занимались только несколько штатных сотрудников, имевших и другие обязанности. Эта модель не содержала законодательства о надзоре и не предусматривала регулярных докладов конгрессу. Интересно отметить, что в законах о разведывательных агентствах, утвержденных конгрессом после второй мировой войны, ничего не говорится о докладах разведки конгрессу или о надзоре. Надзор целиком и полностью осуществлялся тогда через процесс финансирования. Надзорные функции вообще требовались весьма редко, поскольку комитеты, в функции которых он входил, не были в нем заинтересованы. В те дни к разведке относились как к "шпионажу", и чем меньше конгрессмены об этом знали, тем лучше себя чувствовали. Такие разведывательные ведомства, как ЦРУ, относительно редко делали доклады упомянутым комитетам и то для того, чтобы заявить о достигнутых успехах. Иногда разведка "делилась" с конгрессом своей продукцией, но эта продукция никуда не подшивалась из-за отсутствия помещений, отвечавших нормам безопасности. Модель, созданная после окончания работы комиссии Черча, по сути дела идентична той, которую мы имеем сегодня. Она включает в себя широкое участие двух комитетов и (59) двух групп штатных работников, которые занимаются исключительно делами разведки и работают в соответствии с законодательством, требующим сотрудничества со стороны органов исполнительной власти. Хотя в законе и говорится об ограничениях в предоставлении конгрессу информации органами исполнительной власти (чтобы источники информации и методы работы были защищены), а также о "взаимных обязанностях" двух видов власти. В то же время там не выделена какая-либо категория информации, которая не должна предоставляться конгрессу. На практике, когда органы исполнительной власти возражают против предоставления какой-либо информации комитетам, такие вопросы решаются по мере возникновения. Обычно комитеты не настаивали на получении таких видов секретной информации, как имена агентов или детали методов добычи информации, поскольку она не является необходимой для осуществления надзора. Однако комитеты возражали против введения такого порядка, при котором им был бы абсолютно запрещен доступ к данной информации. Чтобы избежать вполне законного беспокойства органов исполнительной власти, связанного с охраной столь секретной информации, комитеты разработали строгую систему безопасности хранения и пользования документами. Они также обязаны придерживаться правил, установленных конгрессом и сенатом относительно контроля над доступом к информации со стороны тех, кто не входит в комитеты по разведке. Таким образом, нынешняя модель надзора резко контрастирует со вчерашней. Конечно, между двумя моделями существовал переходный период, но главное отличие состоит в организационной структуре и ограничениях к доступу конгресса и сената к особо важной информации. Если думать о новой организационной альтернативе, то сразу приходит мысль о неоднократно вносимом предложении создать один совместный комитет по надзору за разведкой, вместо двух существующих ныне. Доводы в пользу создания совместного комитета обычно основываются на проблемах обеспечения безопасности, а не на достижении большей эффективности надзора. Однако такое предложение пока не поддерживается большинством Конгресса и Сената. Другой альтернативой было бы создание подкомитетов по разведке в комитетах по вооруженным силам и бюджетных комитетах (по системе сходной с той, которая существовала до создания (60) комиссии Черча). Однако некоторые сочтут, что возвращение к такой структуре отрицательно повлияет на эффективность надзора. Принимая во внимание высокую стоимость разведывательных операций, разного рода сложности, связанные с ними, можно не сомневаться, что Конгресс и Сенат когда-либо согласятся на более расплывчатую форму надзора. Конечно, поддержание действующей системы надзора дается определенной ценой и заключает в себе риск. Ее трудно рассматривать как образец эффективности. Однако сила демократии заключается не в ее эффективности, а в обеспечении существования системы чеков и балансов в том, что касается деятельности правительства. В особом мнении по делу "Маерс против Соединенных Штатов" член Верховного суда Брандейс красноречиво сказал: "Доктрина разделения власти была принята Конвенцией в 1787 году не для того, чтобы обеспечить эффективность, а с тем, чтобы предотвратить возможность неправильного использования власти. Ее целью было не избегать трений, а через посредство неизбежных трений распределить власть между тремя ее ветвями – для спасения народа от автократии". Надзор, осуществляемый комитетами по разведке, дает возможность представителям, избранным народом, а не только Президенту участвовать в делах, жизненно важных для национальной безопасности. Как известно из истории, возможности разведки могут быть использованы в неправильных целях. Из истории нам также известно, что в таких случаях наносится серьезный ущерб интересам и престижу США. Ведение разведывательных операций является прерогативой исполнительной власти. Большинство из разведывательных действий подвергается изучению и проверке внутри разведывательного сообщества, но существует вероятность того, что некоторым из них – особенно рискованным – уделяется недостаточно внимания, особенно с политической точки зрения. Участие Конгресса и Сената в процессе надзора не гарантирует, что никогда не будет нанесен ущерб национальным интересам США, однако обеспечивает большую вероятность избежать упомянутые ухабы. Действительно, уже то факт, что конгресс и сенат имеют право на надзорные функции, способствует тому, что органы исполнительной власти более вдумчиво относятся к разведывательным действиям. В заключение хотелось бы сказать, что существующая форма надзора, по моему мнению, внесла положительный (61) вклад в нашу форму демократии. Однако, к сожалению, детали, на основании которых был сделан этот вывод, не были и не могут быть опубликованы. Поэтому понимание общественностью системы надзора особенно важно. Эта система должна вызывать чувство уверенности в том, что надзор является эффективным и тщательным. Это чувство, к сожалению, порой не может быть основано на знании конкретных результатов. С. БОСХОЛОВ Уважаемые дамы и господа! Я хочу поразмышлять вслух о проблемах, которые существуют в законодательном обеспечении деятельности специальных служб Российской Федерации. Состояние законодательной базы в этой сфере весьма плачевное, несмотря на то, что прежний Верховный Совет впервые в истории нашего государства создал определенную Законодательную основу деятельности специальных служб. Были приняты, в частности, Закон о безопасности, Закон о федеральных органах государственной безопасности, Закон об оперативно-розыскной деятельности и некоторые другие законы, которые поставили оперативно-розыскную и иную деятельность органов государственной безопасности на правовую основу. До 1990–1992 годов эта деятельность регламентировалась нормативными актами, которые носили закрытый, секретный характер и, конечно, были недоступны для населения. Разработке законодательной базы во многом способствовало и то, что в свое время Комитет конституционного надзора Союза ССР, членом которого я тогда являлся, тоже впервые в истории нашего государства поставил вопрос о неконституционности положения, когда нормативные акты, касающиеся прав и свобод человека и гражданина, носят закрытый характер. Впервые комитет поставил эту проблему и постарался ее решить, приняв соответствующее постановление. В новой Конституции в ст. 15 первой главы "Основы конституционного строя Российской Федерации" записано, что законы должны быть официально опубликованы. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные (62) правовые акты, затрагивающие права, свободы, обязанности гражданина, не могут применяться, если они официально не опубликованы. Это конституционная норма. Нормы, изложенные во второй главе "Права и свободы человека и гражданина", также обязывают наши законодательные органы – Государственную Думу, Федеральное Собрание – вновь обратиться к законодательной основе деятельности спецслужб и постараться привести действующие здесь нормативные акты в соответствие с новыми конституционными положениями. Много говорилось сегодня о том, изменились ли у нас органы государственной безопасности, спецслужбы. Думаю, что они изменились, и изменились в лучшую сторону, хотя этот процесс идет медленно и болезненно. Нельзя сразу расформировать и изменить тот настрой, который существовал многие годы. По крайней мере, одно поколение чекиста должно уйти в историю, чтобы у нас были совершенно другие спецслужбы, основной целью которых стала бы защита прав человека и гражданина. Сейчас, к сожалению, эти служб все-таки больше ориентированы на защиту государственных интересов в ущерб правам человека. Анализируя существующую законодательную базу, я прихожу к выводу, что прежде всего необходимо разработать закон о Федеральной службе контрразведки. Это ведомство сейчас руководствуется Законом о федеральных органах государственной безопасности. Даже по своему названию этот закон входит в противоречие с существующим положением вещей. По моим сведениям, в недрах Федеральной службы ведется разработка нового Закона о Федеральной службе контрразведки. Государственная Дума и, в частности, наш комитет заложили в план своей работы подготовку этого нормативного акта. Некоторые говорят, что не следует разрабатывать проект нового закона вместе с Федеральной службой контрразведки. Но, уважаемые коллеги, ведь во всем мире законодательная практика идет по такому пути, когда субъекты законодательной инициативы вносят подготовленные проекты в парламент. И 90-95 процентов деятельности, связанной с разработкой проектов законов, осуществляется в заинтересованных ведомствах. Естественно, инициатором тут должен быть Президент. Именно Президент должен давать задание Федеральной службе контрразведки, чтобы она готовила проект. Другое дело, что Государственная Дума будет активно в этом (63) участвовать. Необходимо также объявить конкурс законопроектов. Вы, как представители гражданского контроля, тоже можете создать рабочую группу, предложить свой вариант проекта закона. И не ограничиваться лишь критикой, как это было, например, с Законом о борьбе с коррупцией. Два дня назад в комитете мы обсудили последний вариант проекта Закона о борьбе с коррупцией и рекомендовали его совету Думы для рассмотрения в первом чтении. Критиковали этот проект очень многие. Но ни одна из критикующих сторон, в том числе представители институтов и ведомств, не представили конкретных замечаний и предложений, которые можно было бы внести в проект с целью его улучшения. Когда начнется работа над проектами законов, касающихся деятельности специальных служб, я бы хотел, чтобы фонд "Гласность" принял в ней участие. По всей видимости, мы создадим рабочие группы, а вам предложим делегировать туда своих представителей. Таким образом, ваши предложения и замечания будут учитываться в ходе разработки этих законопроектов. Далее меня беспокоит, что сегодня полностью ликвидирован парламентский и общественный контроль за деятельностью специальных служб. Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин в Указе № 2288 от 24 декабря 1993 года дал перечень законов и нормативных актов, признающихся недействительными, в том числе Закон о безопасности. В частности, из ст. 10 "О разграничении полномочий органов власти в системе безопасности" полностью изъят п. 2, где идет речь о парламентском контроле над деятельностью органов государственной безопасности. Наверное, это было сделано потому, что на тот момент парламента у нас не существовало, только что прошли выборы в Государственную думу. Но сейчас отсутствие парламентского контроля уже начинает представлять угрозу жизненным интересам общества, интересам прав и свобод человека и гражданина. Что было закреплено в той норме Закона о безопасности? Я позволю себе процитировать дословно: "Верховный Совет Российской Федерации: – определяет приоритеты в защите жизненно важных интересов объектов безопасности; – разрабатывает систему правового регулирования отношений в сфере безопасности; (64) – устанавливает порядок организации деятельности органов обеспечения безопасности; – осуществляет контроль за кадровой политикой государственных органов обеспечения безопасности; – не реже одного раза в год заслушивает доклад Президента Российской Федерации об обеспечении безопасности Российской Федерации; – определяет бюджетные ассигнования на финансирование органов обеспечения безопасности и федеральных программ в сфере безопасности; – ратифицирует и финансирует международные договоры и соглашения Российской Федерации по вопросам обеспечения безопасности". Здесь установлена та сфера деятельности, которая характерна для всех парламентов мира, и, я повторяю, к сожалению, отсутствует пункт о парламентском контроле за деятельностью спецслужб. При подготовке законопроекта о Федеральной службе контрразведки наш Комитет по безопасности будет добиваться, чтобы, такая статья была. Надеюсь, что в противном случае через наш комитет, да и через другие комитеты Думы такой законопроект не пройдет. Недавно на одной из телепередач я задал вопрос начальнику Управления контрразведки генералу Зорину, нужен ли парламентский контроль, естественно, ожидая от него положительного ответа. Он же уклонился от него, сказав, что они не законодатели, пусть, мол, они и решают. Как все же решить этот вопрос? По моему мнению, скажем, Закон о Федеральной службе контрразведки необходимо принимать в пакете с Законом о парламентском контроле за деятельностью Федеральной службы контрразведки или вообще за специальными службами; эту мысль я буду доводить до членов нашего комитета. Сейчас в Думе впервые в законодательной практике страны при принятии законов проходит пакетное голосование. Конечно, это своего рода компромисс. Вы были свидетелям того, как принимался пакет законов, связанных с амнистией, когда прошла не только общеуголовная амнистия, но и политическая, и экономическая амнистии. Этим документам был предпослан меморандум о согласии. И пятый документ, за который голосовали в этом пакете, это постановление о прекращении деятельности Комиссии по расследованию событий 3–4 (65) октября 1993 года. К такому выводу мы пришли, когда убедились, что ни один из законопроектов, связанных с амнистией, и ни одно из этих постановлений в отдельности не пройдет. Я думаю, что и теперь нам нужно в тактических целях поставить вопрос о том, чтобы законы, связанные с деятельностью специальных служб не могли быть заслушаны и приняты без проекта Закона о парламентском контроле. Законы, принятые прошлым парламентом, продолжают действовать сегодня в той части, в которой они не противоречат Конституции Российской Федерации. Какой основной изъян тех законов, которые сейчас определяют деятельность специальных служб? Прежде всего, сохранилась опасность нарушения прав и свобод человека, гражданина. В прошлом году Конституционный суд разработал документ, который касался анализа законов, регулирующих деятельность правоохранительных органов. В отдельности был рассмотрен каждый закон: об оперативно-розыскной деятельности, о безопасности, о федеральных органах государственной безопасности. В этих законах были обнаружены положения, которые подрывают права и свободы человека, гражданина; названный документ долго находился у председателя Конституционного суда на столе, но так и не был рассмотрен. Возьмем, к примеру, Закон об оперативно-розыскной деятельности, который является основополагающим и для Федеральной службы контрразведки и который определяет специальную работу этого ведомства. Цитирую пункт 2 статьи 7: "К основаниям проведения оперативно-розыскных мероприятий относятся ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, по которому обязательно производство предварительного следствия, когда нет данных, указывающих на признаки преступления". Это последнее добавление: "когда нет данных, указывающих на признаки преступления" конечно же, является весьма уязвимым моментом. Те или иные недобросовестные работники спецслужб могут осуществлять оперативно-розыскную деятельность без достаточных оснований, по своему усмотрению. То есть здесь существует возможность произвола. Так как нет четких правовых критериев. Существует возможность произвольного проведения оперативно-розыскных мер. (66) И эта статья действует. Вы знаете, что с последней реорганизацией, когда была создана служба контрразведки, у нее были изъяты функции предварительного расследования, и следственный изолятор в Лефортово перешел в ведение МВД. Однако никаких изменений в связи с этим пока не внесено. Мы связывались с Федеральной службой контрразведки, с органами внутренних дел, пытаясь уточнить, когда они представят нам свои соображения по внесению изменений и дополнений в те законы, которые определяют и регулируют их деятельность. Вразумительных ответов, за исключением органов МВД, где готовятся свои варианты, мы не получили. Мы в Думе тоже готовим свои варианты. От Федеральной службы контрразведки, к сожалению, на сей счет никакой информации тоже пока не получено. Меня также беспокоит, что органам внутренних дел и Федеральной службы контрразведки предоставлены очень широкие права, в том числе, я цитирую: "…беспрепятственно входить в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения, на территории и в помещения предприятий, учреждений и организаций при пресечении преступлений, расследование которых отнесено законом к ведению федеральных органов государственной безопасности, и преследование лиц, подозреваемых в их совершении в случаях, когда промедление может поставить под угрозу жизнь и здоровье граждан". Но здесь налицо неопределенная ситуация, когда есть возможность произвола. Обратите внимание: "…расследование которых отнесено законом к ведению федеральных органов государственной безопасности". Значит, функции расследования ушли, а право на расследование за ними остается? Это тоже очень серьезное противоречие Конституции. Учитывая новую ситуацию, которая складывается сейчас у нас в стране это положение, конечно, нуждается в изменении. Теперь я снова хочу обратиться к вопросу о парламентском контроле. Мы изучали опыт парламентского контроля в разных странах. В США, как это было видно из доклада Бритта Снайдера, существуют комитеты в обеих структурах и в Конгрессе, и в Сенате. Мы со своей стороны, думая о создании специальной структуры, пришли к выводу, что такой структурой может стать парламентская комиссия по контролю за деятельностью спецслужб. Видимо, эта комиссия должна быть общей для всего Федерального собрания в целом. Если, например, в ФРГ состав такой комиссии (67) формируется из фракций (три основных фракции делегируют туда своих представителей), то у нас в Государственной Думе этих фракций восемь, начиная от фракции коммунистов и кончая фракцией господина Жириновского, плюс девятая фракция – депутатская группа "Новая региональная политика". И, видимо, еще одна депутатская фракция – "Союз 12 декабря", с Борисом Федоровым и Ириной Хакамадой. Если формировать такую комиссию по фракционному признаку, она не будет работоспособной, так как политические страсти и амбиции наверняка будут превалировать над реальной профессиональной работой. Поэтому мне кажется, что если такая парламентская комиссия будет создаваться (а мы будем стараться, чтобы она была создана), то, видимо, необходимо, чтобы она была общей для Государственной Думы и Совета Федерации. Есть и другие формы контроля над деятельностью специальных служб. Скажем, в Германии и мощный общественный, и парламентский контроль. У нас, к сожалению, такой системы контроля за деятельностью специальных служб нет. Сегодня Олег Данилович Калугин говорил о том, что у нас Президент является гарантом законности деятельности спецслужб, что те пять структур, которые выделились из вывшего Комитета государственной безопасности, находятся под его крылом и он имеет возможность контроля над ними. Может быть, Борис Николаевич действительно имеет возможность такого контроля и не допустит произвола со стороны спецслужб, но скоро грядут новые выборы, и представьте себе гипотетически, что к власти приходит Владимир Жириновский. Обладая непомерной властью над этими структурами, – что он может натворить в области охраны прав и свобод граждан! Это очень опасно. Конечно же, создавать законы и реорганизовывать спецслужбы России под одного конкретного человека нельзя. Надо, видимо, положить этому конец. В цивилизованных странах (как бы обидно это для России ни звучало, ведь мы тоже считаем себя страной цивилизованной) крупные реорганизации, своего рода потрясения специальных служб, без ведома парламента не делаются. Реорганизация Комитета госбезопасности была связана у нас с известными событиями августа 1991 года и октября 1993 года, когда личный состав этих органов, по мнению, видимо, Президента, показал свою нелояльность к существующей власти. Органы госбезопасности за короткий срок претерпели пять реорганизаций. Говорят, что на очереди еще одна: что-то хотят (68) сделать с Федеральной службой контрразведки, может быть, передадут Министерству экономики экономическое управление, и таким образом еще раз существенно ослабят эту нужную, обществу и стране систему обеспечения безопасности. Органы безопасности, конечно, необходимы. Другое дело, на чем строится их деятельность, – на прочной конституционной основе или нет. Если нет, то Федеральное собрание должно постараться за оставшийся до следующих выборов короткий срок создать соответствующую законодательную базу. Однако обольщаться на сей счет не стоит. Порядок принятия законов сейчас у нас усложнен: нужно, чтобы закон прошел два чтения, затем его должна одобрить верхняя палата, его должен подписать Президент. На принятие конкретного закона в среднем будет уходить как минимум полгода. Например, проект Закона о Конституционном суде. Это федеральный конституционный закон, и он требует не простого большинства голосов, а квалифицированного большинства. Голосование потерпело неудачу. Надо было набрать 300 голосов, а набрали всего 247. Фракция Жириновского воздержалась, фракция "Коммунисты России" голосовала против. В зале было 370 депутатов и всего 247 голосов "за". А данный закон очень нужен, потому что деятельность Конституционного суда сейчас парализована, фактически его у нас нет. А это уже само по себе представляет серьезную опасность. Проблема, о которой я говорил, очень острая и ее нужно решать. Прочной законодательной основы, которая гарантировала бы права и свободы граждан, сегодня у нас, к сожалению, нет. |
Похожие:
 | Федеральный закон от 29 декабря 2014 года №477-фз «О внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации» |  | О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской... |
| Соловьев А. А., Понкин И. В. Испанское законодательство о спорте / Комиссия по спортивному праву Ассоциации юристов России. – М.,... | | Трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права (далее – трудовое законодательство)... |
| Вопрос Законодательство, устанавливающее ответственность за нарушения в сфере дорожного движения | | Модуль Законодательство в сфере туризма. Туроператорская и турагентская деятельность |
| Статья Законодательство Российской Федерации о донорстве органов и их трансплантации | | «Имеем право знать, чтобы жить» мы подробно изучили законодательство, гарантирующее право граждан России на получение информации,... |
| Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... | | Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... |