Законодательство
Скачать 3.87 Mb.
|
Г. АЛТУНЯН. С большим интересом выслушав сообщение Владимира Арсеньевича Рубанова, хочу коротко высказать свою точку зрения по нескольким затронутым им вопросам. Некоторые из них интересуют меня лично как представителя Украины. Прежде всего, не могу согласиться с тем, что западная цивилизация и наша настолько разные, что их нельзя сравнивать, что у них разные пути. Есть общепринятые нормы прав человека. К сожалению, в странах бывшего СССР еще не всегда придерживаются этих норм, записанных в Декларации прав человека. А цивилизации, конечно, разные. Маргарет Тэтчер, выступая в Верховном Совете Украины, сказала: "Какой у вас красивый Верховный Совет. Как тут тихо, как тут прохладно. А у нас ужасно! У нас страшно тесно, у нас грязно, но зато Парламент у нас существует 700 лет…" Конечно, цивилизации разные, никто не возражает. Теперь мне хотелось бы, чтобы вы, Владимир Арсеньевич, ответили на такой вопрос. Один из руководителей спецслужб России заявил недавно в прессе, что деятельность спецслужб ближнего зарубежья в отношении России активизировалась. При этом ни одно государство названо не было. Касается ли (33) это тех стран ближнего зарубежья, которые имеют с Россией соответствующие договоры о взаимопомощи? Меня интересует, в частности, Украина. Руководство МИДа недавно заявило, что Россия присоединится к инициативе "Партнерство ради мира". Какая точка зрения по этому вопросу у российских служб безопасности? И последний вопрос. Вы говорите, что, если кто-то нарушил закон – неважно, свой или чужой, – он должен отвечать. Но деятельность спецслужб на территории другой страны – это всегда нарушение закона этой страны. Выходит, спецслужбы заведомо идут на нарушение закона? Вопрос, наверное, нужно ставить в иной плоскости. Поймали – отвечай, не поймали – спасибо!.. Разведчик обязательно нарушает закон! И все наши самые лучшие разведчики, которые работали в Соединенных Штатах, и американские разведчики, которые работали в Советском Союзе, – они все нарушали законы стран пребывания. В. РУБАНОВ. Я хотел бы пояснить. Говоря о цивилизационных аспектах, о том, что необходимо поощрять традиции, я имел в виду несколько другой контекст. Критикуя свое прошлое, свои недостатки, мы часто призываем: "Давайте сделаем, как в США и в других цивилизованных странах". Но Россия тоже цивилизация. Я говорил о том, что отказать России в праве быть цивилизованной нельзя, потому что как только мы начинаем исповедывать этот тезис, мы сразу же отдаем общественное мнение в руки Жириновского. Вот что я имел в виду. Но из этого абсолютно не следует, что не надо учитывать демократические традиции других стран и общечеловеческие ценности. Я лишь отметил, что с точки зрения пропаганды делить страны на "цивилизованные" и "варварские" – это оскорблять национальное достоинство россиян. В этой риторике необходимо быть очень осторожными. О. КАЛУГИН. Владимир Арсеньевич, а когда у нас в России были цивилизованные спецслужбы? Я говорю не о цивилизации, не о культуре, а о спецслужбах. Когда они были цивилизованными? В. РУБАНОВ. Я думаю, они были не менее цивилизованными, чем, допустим, в Германии и в других странах. О. КАЛУГИН. В фашистской Германии? (34) В. РУБАНОВ. В фашистской? Да. В свое время. Но уверяю вас, что уровень цивилизованности в какой-то мере определяется и уровнем конфликта. Теперь по поводу активизации деятельности спецслужб. Страны я называть не буду, потому что для этого нужно демонстрировать документы. Я имею в виду конфликты, по которым не было сделано каких-то больших официальных представлений, вокруг которых не были раздуты скандалы. Некоторые страны Центральной и Восточной Европы, Прибалтики совершали действия, которые по нормам международного права являются посягательством на существующие нормы дипломатической практики. Это первое. И второе. Между спецслужбами некоторых стран существует тенденция заключения союзов, суть которых в обмене информацией о России. Я не могу здесь и сейчас представить соответствующие доказательства, но это существует. К счастью, наши неофициальные демарши и узкие переговоры пока замораживают такие альянсы. Спецслужбы должны занимать нишу. И очень важно, чтобы сложный поиск их взаимодействия не политизировался, чтобы из каждого факта не возникало неразрешимой проблемы. Вот, скажем, отказали российскому дипломату, который был представлен как официальный сотрудник спецслужб, во въезде в Великобританию. Но функции должны выполняться. Ведь это официальный представитель, и никто этого не скрывает. В ответ принимается решение относительно представительства спецслужб Великобритании. Не смогли договориться, и, в свою очередь, Великобритания высылает нашего дипломата. Что касается ближнего зарубежья, то я не говорю о формах агрессивного сбора информации, но у этих стран достаточно возможностей собрать ценную информацию любыми другими способами и передать ее третьей стране. Таким образом, речь идет о сотрудничестве этих стран с другими странами по использованию технических возможностей для сбора информации, предоставлению своих территорий. Все это есть и было бы глупостью считать, что появившиеся возможности собрать информацию, поставить очередной радиопост и т.п. не будут использованы. Следующий вопрос о противозаконности любой разведывательной деятельности. Не вся разведывательная деятельность противозаконна. В практике контрразведки существует (35) понятие "легальных позиций". Если контрразведчик не собирает данные по вопросам, представляющим государственную тайну, если не нарушает законы страны, то сбор информации о ней законен. Это относится, например, к журналистской деятельности. Можно ли привлечь человека к ответственности, если правовые нормы не нарушены? Наверное, я не раскрою большого секрета, если скажу, насколько важными источниками информации являются областные и другие многотиражные газеты. И спецслужбы занимаются их анализом. В данной ситуации закон не нарушается. Сама разведывательная деятельность не должна иметь агрессивные формы. Так, в интересах осуществления безопасности необходимо знать данные о бюджете. Но эту информацию можно получить и дипломатическим путем, вступив в переговоры, определив принципы равной секретности, тем более что в военной сфере такая практика есть. Не нужно нарушать законодательство о государственных тайных Российской Федерации и США. Обе стороны могут согласиться, что в интересах национальной безопасности определенной информацией необходимо обмениваться. Если же стороны считают, что этого делать нельзя, тогда не нужно говорить о том, что наши агенты – шпионы, а их – разведчики. Значит, обе стороны хранят государственную тайну, и попытки получить информацию особым путем не должны быть поводом для взаимных обвинений. В рамках идеи стратегического партнерства есть шансы сократить противоправные способы разведывательной деятельности. Следует только идти по пути международного правового закрепления принципов обмена информацией. Теперь по поводу инициативы "Партнерство ради мира". Я не имел в виду, что это плохая программа. Я говорил лишь о том, что некоторые страны пытаются использовать её в антироссийских целях. Вы знаете, что сразу после того, как объявили о программе, некоторые страны попросили, чтобы их уберегли от России, и тогда они пойдут под крыло НАТО. Такие заявления я считаю провокационными. "Партнерство ради мира" – это идея партнерства, в котором все равны. Оно и заключается в том, что никакая из стран-партнеров не рассматривается как источник угрозы. Сама идея партнерства ради мира возникла как средство, которое позволит разрешить конфликт, связанный с решениями НАТО. В этой программе учтен и интерес России. И коль скоро Соединенные Штаты (36) признают Россию партнером, то любые заявления о том, что России необходимо опасаться, провоцируют в нашей стране шовинистические настроения, провоцируют те силы, которые на самом деле представляют угрозу. А. РАХМИЛОВИЧ. Мне понравилась мысль о перераспределении функций между обществом и государством, о том, что общество сейчас должно взять на себя выполнение многих функций, которые до сих пор выполняло государство. Думаю, что это основная проблема, стоящая перед страной. В связи с этим чрезвычайно важно изменение отношения к информации. Об этом, в частности, говорил Петр Сергеевич Никулин – об осознании государством того, что сегодняшняя эпоха – эпоха информационная. Получение и передача информации должны быть как можно более либерализованы, иначе никакое современное гражданское общество существовать не сможет. Не сможет оно и взять на себя функции, выполняемые государством. В связи с этим у меня вопрос. Не считаете ли вы, что государство должно либерализовать информационный режим и, в частности, Закон о государственной тайне? Он абсолютно непригоден в новых условиях и для тех целей, о которых мы говорим. В. РУБАНОВ. Здесь речь идет о необходимости отрегулировать эти отношения на современной основе. Слово "либерализовать" имеет в виду лишь один из аспектов. В чем-то этот закон необходимо либерализовать, а в чем-то просто упорядочить. Закон о государственной тайне носит компромиссный характер. Но закон есть закон. И никто не мешает обществу самоорганизовываться, находить выходы на представительные органы власти и вносить свои законодательные инициативы. Вряд ли мы далеко уйдем, если будем только критиковать. Много лет мы говорим о том, что нужно защищать предпринимателей, что нужна защита коммерческой тайны. Я видел законопроект о коммерческой тайне, который был построен по модели аналогичного закона стран Европейской: экономического сообщества. Но до сих пор этот проект никто не вносит на рассмотрение законодателей. Где те, чьи интересы этот закон должен защищать? До тех пор пока общество не осознает, насколько важна информация – ничего не будет. Начинают осознавать это банки, ученые, которых мы обдираем, начинает осознавать (37) государство. Но должны это понять люди, владеющие информацией, а она у нас не имеет хозяев. Как только появится нормальный хозяин информации, он предъявит на нее права государству, а потом будет за свои права биться. Ведь мы понимаем, что, если у субъекта нет интереса, законодательной инициативе очень трудно пробиться в жизнь. Даже если подготовлен очень хороший закон, он не будет принят до тех пор, пока не будет соответствующей инициативы, пока не будет политического давления. Э. АМЕТИСТОВ. У меня вопрос к Петру Сергеевичу Никулину. В своем выступлении вы говорили о провале агентурной работы в области того, что раньше называлось политическим сыском. Ваше отношение к этой проблеме? Существует вполне понятное противоречие между конституционными правами граждан и конституционными правами их организаций. Вместе с тем существует необходимость определенного контроля за некоторыми организациями с точки зрения защиты Конституции, например, вооруженные формирования в общественных организациях и так далее. Законодательство должно проходить по очень тонкой и чувствительной линии, которая разделяет эти два интереса. Как вы видите эту разделительную линию? Допускаете ли вы какие-то формы опережающего контроля? П. НИКУЛИН. Я хочу дополнить сказанное о провале агентурной работы. Раньше у каждого нашего работника была агентурная норма 10-15 человек. Реально из них работали 3-4 человека, остальные представляли собой "сторожевую агентуру". Среди этих людей был и определенный процент членов партии, хотя их и запрещалось вербовать (однако если это был режимный объект, то членами партии были практически все) – в среднем 10-15 процентов. Конечно, эта агентура, которая была связана с контролем за секретами, выручала. Их работа была связана с каналами выезда, потому что выезжающий за границу человек сразу попадал на "передний край борьбы с противником" – в категориях мышления того времени. Провал произошел с разрушением этих стереотипов, со сменой, по сути дела, парадигмы мышления и, конечно, с дезорганизацией структуры в течение ряда лет. Сотрудники, которые не знали, "кого ловить", были деморализованы. Но в целом агентурный аппарат был эффективен в очень узком диапазоне – там, где действительно были (38) профессионалы, которых приходилось готовить годами. Я так пространно отвечаю, чтобы вы поняли, какова реальная ситуация и как диагноз тут можно поставить. Уверен, что авторитет спецслужб надо поднимать. Нужно, чтобы общество осознавало необходимость агентурной работы, потому что без неё оно само себя не защитит. Вы можете надеть на себя десять бронежилетов, ходить с дюжиной телохранителей, но вас снимет снайпер, засевший где-то на чердаке, – как это иногда сейчас и случается. Пока наша агентура не проникнет в опасную среду, мы ничего не добьемся. А это – компромисс, и здесь нужно идти на определенный торг с людьми, тем более что сейчас дело зашло слишком далеко, и мы рано или поздно все равно выйдем на проблему, связанную с политическим сыском. Наши высшие интересы – это защита государства, Конституции, защита нашего общества. И говорить о том, что это некрасиво – работать с агентурой или заявлять, как, например, Евгения Альбац (уважаемая мною журналистка), что КГБ вообще нужно распустить, что этих органов не должно быть, – это, конечно, неправильно. Пусть это грубая аналогия, но в нашем организме есть органы, которые, быть может, не очень прилично показывать, тем более рассуждать об их физиологии, но они необходимы. И люди, которые занимаются этой черной, возможно, неблагодарной, но нужной работой, должны пользоваться защитой и государства, и общества. Э. АМЕТИСТОВ. Вы слишком самокритичны, приводя такие сравнения. Однако на свой вопрос я ответа не получил. Возможно ли, с вашей точки зрения, как специалиста, некое правовое регулирование, некие правовые гарантии для интересов и организаций, и общества при осуществлении того, что вы называете "политическим сыском"? Я имею в виду, например, проникновение агентурных источников, скажем, в некую общественную организацию, партию – это один из аспектов, пожалуй, наиболее важный, – а также деятельность этих агентурных источников по выявлению каких-то антиконституционных целей, замыслов, действий. Как все это можно регламентировать и возможно ли здесь правовое регулирование? В. РУБАНОВ. Во-первых, я полагаю, что правовых средств у нас сегодня уже достаточно. Что я имею в виду? По Закону об общественных объединениях Министерство юстиции имеет возможность контролировать цели деятельности (39) той или иной организации, включая любые мероприятия, имеет право требовать любые документы. Зачем нужен негласный политический сыск, когда есть гласный, который определило Министерство юстиции? Во-вторых, прокуратура имеет возможность в порядке надзора принять решения, приостанавливающие ту или иную деятельность. И, в-третьих, нельзя путать политическую и преступную деятельность организации. Поэтому когда шла речь о группе Баркашова, то спецслужбы приводили такие аргументы: если бы мы занимались политическим сыском, то этого не допустили. А я говорю другое: какая разница, какой они политической окраски, если они с оружием. Кто мешает спецслужбам вербовать агентуру там, где есть оружие. Там, где готовятся боевики? Задача спецслужб – борьба с преступностью, формы же предусмотрены законом. В Законе о розыскной деятельности нет никаких ограничений для борьбы с преступностью. В ситуации, когда ФСК борется с преступностью и выявляет факты насильственной деятельности, она проникает не в организацию как таковую, не в политическую партию, а в организацию, которая готовится к захвату, которая бряцает оружием, хранит его и т.д. И здесь есть все юридические основания. Не хватает лишь одного – организационного взаимодействия. Поэтому, если у контрразведки есть лишние люди, которые могут выполнять эти функции, я передал бы их Министерству юстиции для того, чтобы оно могло реально выполнять оперативные функции. Минюст выпустил закон, а фактически его действие не обеспечивается. Юридическими средствами общественная деятельность организаций не контролируется и сигналов не поступает. Юрист должен прийти на митинг и зафиксировать определенные высказывания, имеющие посягательства, антиконституционные призывы. Если есть заявление о том, что налицо знаки неправовых действий, то в Федеральную службу контрразведки должен поступать сигнал. То есть деятельность этих трех структур – ФСК, Минюста и Прокуратуры – позволяет на законном основании решить проблему борьбы с политическим экстремизмом. |
Похожие:
 | Федеральный закон от 29 декабря 2014 года №477-фз «О внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации» |  | О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской... |
| Соловьев А. А., Понкин И. В. Испанское законодательство о спорте / Комиссия по спортивному праву Ассоциации юристов России. – М.,... | | Трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права (далее – трудовое законодательство)... |
| Вопрос Законодательство, устанавливающее ответственность за нарушения в сфере дорожного движения | | Модуль Законодательство в сфере туризма. Туроператорская и турагентская деятельность |
| Статья Законодательство Российской Федерации о донорстве органов и их трансплантации | | «Имеем право знать, чтобы жить» мы подробно изучили законодательство, гарантирующее право граждан России на получение информации,... |
| Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... | | Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... |