Законодательство
Скачать 3.87 Mb.
|
В. РУБАНОВ Мне хотелось бы начать свое выступление с мысли, которую высказал Юрий Карякин. Это касалось его участия в заседаниях Конституционного суда в качестве свидетеля по делу КПСС. Думаю, что Карякин один из немногих людей, кто с максимальной точностью выразил суть проблемы. Он сказал: "Я не могу быть свидетелем, я соучастник". Я говорю это потому, что и в настоящее время продолжается выяснение, кто был хуже, кто лучше, и это тогда, когда ряд людей в недавнем прошлом – профессиональные коммунисты-функционеры – очень быстро стали профессиональными антикоммунистами. В это мало верится. Кроме того, и то и другое трудно считать профессией. Я говорю это, чтобы прояснить суть проблемы, касающейся органов государственной безопасности в прошлом, связь между понятиями КГБ и спецслужбы, в том числе контрразведка, а также взаимосвязь между спецслужбами, государством, частью которого являются спецслужбы, и обществом. На предыдущей конференции "КГБ: вчера, сегодня, завтра" я пытался провести мысль, которая далеко не всем понравилась, что Комитет государственной безопасности в свое время врастал в общество через агентурный аппарат. Я высказывался против того, чтобы возлагать ответственность за неблаговидные дела агентуры только на сотрудников госбезопасности. Это было состояние общества. В самой структуре общественных отношений был заложен способ возвыситься одному человеку над другим путем унижения и наушничества. И это было не только в КГБ. Это был образ жизни, это было во всех коллективах, и, к сожалению, остается еще и сегодня. Такой стиль общественных отношений, такая общественная мораль переносилась и на агентурные отношения. (22) Агентурные отношения существуют во всех спецслужбах, но качество их зависит от того общества, где эти спецслужбы действуют. В последнее время идея гражданского согласия все больше занимает умы политиков. Правда, каждый относится к ней по-своему. Кто-то, конечно, пытается использовать идею гражданского согласия и как элемент политической конъюнктуры. Но я хотел бы сказать, что сама идея гражданского согласия предполагает такое отношение к прошлому, когда мы должны будем понять, что дело не в другом человеке, а в нас самих. Я пришел на заседание этого "круглого стола" потому, что считаю необходимым переходить от конфронтации между определенными общественными группами, с одной стороны и спецслужбами – с другой, к языку компромисса, согласия договоренности. Конфронтацией проблему не решить. Это деструктивный путь. К сожалению, я вынужден констатировать, что на сегодняшнем семинаре такого компромисса, сближения позиций, взаимопонимания пока не происходит. Это видно из состава присутствующих и чувствуется по той атмосфере, которая сопровождала подготовку данного мероприятия. Я знал, что едва ли сегодня здесь будут присутствовать все, кто был заявлен. Тем не менее, я решил прийти, поскольку нахожусь здесь как частное лицо, хотя и не могу освободиться от своей государственной должности. Я пришел сюда идеей гражданского согласия, с идеей преодоления конфронтации между людьми, которые работают в спецслужбах, с одной стороны, и людьми, которые в свое время пострадали от спецслужб – с другой. Это моя гражданская позиция. Я не всегда и не во всем согласен с критикой в отношении спецслужб – она, на мой взгляд, не всегда отражает действительность, в критических выводах не всегда есть доказательная база. Но сейчас я не буду вступать в дискуссию по этому поводу. По роду своей деятельности я постоянно нахожусь в контакте с представителями спецслужб и часто повторяю, что люди, которые испытали всю силу тяжести репрессий со стороны предыдущего КГБ, заслуживают того, чтобы их эмоциональные перехлесты можно было понять и простить и стать, в конечном итоге, выше обид, найти способ взаимодействия, перейти, наконец, к осуществлению идеи гражданского и национального согласия. Иначе мы постоянно будем культивировать конфликт, тем самым воспроизводя прежние методы деятельности КГБ. (23) Теперь несколько слов о сегодняшней роли и месте спецслужб. Как и во внешней политике, период романтического развития отношений между Россией и государствами Запада сменяется реальной оценкой друг друга, так и в деятельности спецслужб наступает прозрение. Полагаю, сегодня мы начинаем уходить от иллюзий, которые нарисовали себе обе стороны. Мы начинаем реально осознавать свои интересы и понимать, что мы все же разные, что наши интересы в целом ряде случаев бывают конфликтными, что каждый из нас должен научиться согласовывать как интересы общества и государства внутри страны, так и национальные интересы разных стран. Идея перехода от баланса сил к балансу интересов, собственно, предполагает, что интересы могут быть конфликтны, что в этом нет ничего необычного. Важно лишь, чтобы разрешение возможных конфликтов и противоречий шло цивилизованным путем. Здесь нельзя не коснуться роли специальных служб, потому что их деятельность напрямую связана с преодолением конфликтных интересов, с самим существованием подобного рода конфликтов. Думаю, что необходимо обратить внимание на то обстоятельство, которое становится все более ясным и российской стороне, – спецслужбы, находящиеся на острие защиты государственных интересов, занимались и будут заниматься конспиративной деятельностью и едва ли в ближайшее время откажутся от нее. Я хотел бы коротко прокомментировать это. Диапазон мнений в нашем обществе велик: от "разогнать КГБ" до "восстановить КГБ". Но в любом даже самом крайнем высказывании существует какая-то действительная грань, какой-то свой момент истины. Говорят, что истина находится где-то посередине, однако я бы уточнил это высказывание так: между двумя крайними точками зрения лежит не истина, а лежит проблема, которую необходимо решить. Поэтому в нашем случае, речь, видимо, должна идти не о разоблачении спецслужб. Нет идеальной страны, идеального законодательства, нет идеальных спецслужб и нет идеальных отношений между обществом и спецслужбами. Некоторые приводят в качестве идеального образца английское законодательство. Но в настоящее время образцом демократии по части спецслужб (я имею в виду законодательную основу) является Россия, а не Великобритания. Это касается степени закрытости, с которой действуют английские спецслужбы. (24) Поскольку в нашей работе участвуют и зарубежные коллеги, я хотел бы перейти от диалога "учитель – ученик" к диалогу равноправных партнеров. Я полагаю, что, несмотря на все трудности демократического процесса, Россия сделала свой, шаг, и можно начинать обсуждение конкретных проблем, касающихся международно-правовых договоренностей, структур, механизмов контроля за деятельностью спецслужб. В этом смысле можно говорить о тех общих цивилизованных международно значимых механизмах, действие которых позволило бы спецслужбам разных стран не выходить из-под контроля, не служить инструментом обострения конфликтов между державами. И в этой области, по-моему, наш диалог может быть конструктивным. Тем более что спецслужбы России, США и некоторых других стран уже нашли общие интересы и общие проблемы и сегодня достаточно хорошо решают многие вопросы совместно. Сейчас спецслужбы официально представляются двумя сторонами и уже, в общем-то, не скрывается, кто представляет интересы спецслужб, допустим, России в Соединенных Штатах или в Великобритании и соответственно этих стран в России. К сожалению, стереотипы прошлого порой действуют во внешней политике, когда решение каких-то политических проблем происходит через конфликты спецслужб, когда ни одна из сторон не отказывается вести разведывательную деятельность, и ей пытаются придать политический характер. Я, имею в виду и дело Эймсов, и недавний конфликт, связанный со взаимными демаршами спецслужб РФ и Великобритании. Излишнюю политизацию во взаимоотношениях спецслужб (а эти взаимоотношения всегда конфликтны) целесообразно было бы снимать и не выносить на уровень политических скандалов и политических демаршей. Потому что, повторяю, по очень многим вопросам борьбы с международным, терроризмом, с незаконным оборотом наркотиков, с распространением ядерных технологий у нас есть большое общее поле деятельности. Это общемировая проблема, проблема укрепления международной безопасности. И в этом деле Россия, США и другие страны – союзники. Мне кажется, что в критике прошлого мы порой допускаем определенные перегибы. Это часто не соответствует реальному общественному сознанию, негативно воспринимается им, что отрицательно сказывается на национальном самосознании. И этим, кстати, ловко пользуются (25) национал-радикалы. И вы знаете о тех негативных процессах, которые идут у нас сегодня. Когда недавно рассматривались вопросы регулирования деятельности спецслужб, часто можно было слышать, что необходимо учитывать опыт США, Англии и других цивилизованных стран. Но есть, на мой взгляд, разные концепции развития цивилизации. Есть цивилизации западные, европейские, есть восточные и так далее. И я не хотел бы, чтобы российскому народу отказывали в праве быть цивилизацией. Это просто-напросто разные цивилизации, разный исторический опыт, а ставить одну цивилизацию выше другой – значит провоцировать рост фашистских настроений, вызывать протест против ущемления национального самолюбия. Я могу высказать и свою точку зрения на сложные и конфликтные процессы, происходящие в нашем обществе. Возможно, они связаны и с определенной недооценкой тех реальных возможностей, которые существуют в развитии российского общества. Если мы развивались по варианту крайнего левого течения, то перескочить на правую крайнюю идею либерализма нашему обществу, думается, чрезвычайно сложно. Это его разрывает, рождает конфликты. Да, люди привыкли получать от государства пособия. Да, они привыкли иметь социальную защиту и т.д. Это реальность. И если к идее сильной социальной функции государства будет добавлена идея демократии, мне кажется, такое реформированное общество более перспективно, и это оправдывает те нагрузки, которые оно испытывает, оказываясь в таком нестабильном состоянии. Точно так же обстоит дело и с реформированием спецслужб. Конечно, можно по-разному оценивать ход происходящих реформ. У нас пока, естественно, не получается ни идеального законодательства, ни идеальных структур, ни идеального кадрового наполнения. Но другого у нас, простите, нет. Поэтому мы должны быть реалистами и исходить из того, что попытки заменить профессионалов на людей, может быть, преданных хорошей идее, но без профессионального знания проблем привели к тому, что не была решена ни одна проблема. Теперь несколько слов о спецслужбах и конфликте интересов. Конечно, одним из аргументов против подобных семинаров и конференций у профессионалов является то, что спецслужбы США, Великобритании, Германии и других (26) стран не отказались от разведывательной деятельности против России. Такая деятельность действительно ведется. Да, Россия находится в сложном состоянии, в состоянии распада. Безусловно, наличие в России ядерных технологий заставляет эти страны в интересах своей безопасности принимать определенные меры. Но, с другой стороны, нельзя отрицать и то, что сбор информации о России растет и активность разведывательной деятельности усиливается. Это не подозрения и не шпиономания, а реальность. Но идти к новому конфликту спецслужб нельзя – это повлечет за собой непредсказуемые последствия. Полагаю, что эта проблема может быть решена только с помощью юридических средств, только на основе закона и законности, включая как национальное законодательство, так и международные правовые режимы, в рамках которых действуют спецслужбы. Выступая недавно на конференции, которая проводилась ФСК, я высказал свою позицию, что контрразведка в современных условиях не может бездействовать. Может быть, это будет не особенно приятно представителям других стран, но прямо скажу, что попытки создать антироссийские союзы существуют. Да их и не очень-то скрывают. И идея "Партнерство ради мира" рядом стран используется для того, чтобы занять антироссийскую позицию. Некоторые политические деятели в этой ситуации в Европе играют провокационную роль. Конечно, государственные деятели и демократическая общественность должны искать способы разрешать конфликты на строго правовом уровне. Не буду приводить примеров, а их множество, но скажу, что иные из наших бывших союзников допускают по отношению к российским дипломатам действия, которые можно назвать оскорбительными. У нашего государства сегодня, на мой взгляд, хватает мудрости, чтобы эти скандалы не раздувать, чтобы не делать по ним демарши и т.д., но поводов для этого достаточно. Повторяю, единственный способ цивилизованно избежать конфликтов – укрепление законодательства и законности, включая международное правовое регулирование отношений. Хотелось бы также обратить внимание на то, что в Конституцию введено несколько новых, не известных ранее российскому законодательству положений. Они являются защитными мерами и правовой гарантией от возможного произвола спецслужб. Однако, конечно, необходимы механизмы реализации этих положений. (27) Сергей Иванович Григорьянц говорил о нападении на их офис, о похищении документов и материалов. Но в Конституции есть статья, в которой говорится, что каждый имеет право для возмещения ущерба, причиненного незаконными действиями органов государственной власти и должностных лиц. Есть также статья, которая возмещение причиненного ущерба возлагает на государство. То есть определенные гарантии есть, и когда будет определен механизм реализации, то уверяю вас, любые спецслужбы будут поставлены под контроль государственных структур, если речь пойдет о возмещении ущерба. Конституция содержит достаточно большой потенциал для защиты прав и свобод граждан. Это основа, которую надо развивать, это база для правовых гарантий от воссоздания прежнего отношения, в том числе, к политическим правам граждан. В Конституции оговорен целый ряд безусловных гражданских прав, причем эти положения имеют характер прямого действия. Есть такие положения, которые закрепляют недопустимость какого-либо законодательного изменения в сторону меньших гарантий, чем предоставленные Конституцией. Ограничить права и свободы граждан в интересах социальной безопасности и защиты интересов других граждан можно только на основании Федерального закона и судебного решения. Полагаю, что это очень сильная степень защиты, и уверяю вас, что практика получения санкций специальными службами в судах подтверждает это. Я участвовал в аттестации сотрудников Федеральной службы контрразведки. Правовые вопросы были предметом нашего особого внимания. Мы исследовали, как их понимают сотрудники. Примечательно, что хотя в ФСК осталась большая часть тех же людей, но их психология заметно изменилась. В настоящее время в деятельности органов Федеральной службы контрразведки безусловно присутствует идея законопослушания. Это тоже служит определенной гарантией от возможного произвола. Общее настроение сегодня таково, что незаконных распоряжений, незаконных действий не должно быть (это понимает и руководящий состав и люди, которые проходили аттестацию). На мой взгляд, у нас есть достаточные гарантии того, что деятельность спецслужб будет законна. В новой Конституции существует и еще один уровень защиты. Это статья 15, в которой говорится об обязательной (28) публикации закона и о том, что к гражданину не могут применяться законы, затрагивающие его права, свободу и обязанности, если эти законы не опубликованы. И вы знаете исход дела Мирзоянова. Несмотря на то, что определенные политические силы пытались довести дело до выгодного для них решения, этого не случилось, потому что ряд законодательных норм позволил сделать невозможной судебную процедуру с нарушением законодательства. Существует еще одна форма защиты – международная правовая защита. В Конституции сказано, что нормы международного права и Международный договор в Российской Федерации являются частью национальной законодательной системы, тем самым в Конституции заложен принцип приоритета норм международного права. В процедуре же имеется возможность использовать нормы международного права и международные правовые институты для защиты прав и свобод гражданина. В связи с этим мне кажется, что наш "круглый стол" мог бы поработать над вопросами развития системы международных правовых гарантий, хотя надо сказать, что сегодняшняя Россия далеко не самая недемократическая страна. Можно обсудить и вопросы, связанные с теми диктаторскими режимами, которые, прямо скажем, не в российских интересах. Здесь нужно добиваться восстановления прав человека исходя из норм международного права. Я имею виду некоторые страны на территории бывшего СССР, где проблемы с правами человека и с защитой от спецслужб гораздо актуальнее, чем в России. Хотя это, безусловно, не умаляет права общественности получить гарантии от возможных произвольных действий спецслужб России. Важнейшим элементом в сегодняшней политической практике должно стать приведение законодательства в соответствие с Конституцией. Я говорил о конституционных нормах, но юридических и организационных механизмов для защиты и реализации тех прав, которые изложены Конституции, пока явно недостаточно. Я согласен с той критикой, которая прозвучала здесь из уст Петра Сергеевича Никулина относительно Положения о ФСК. Могу, однако, в связи с этим сказать следующее. Именно соблюдение принципа законности не позволило сделать этот документ более прогрессивным, хотя политически воля на это была. Положение проходило экспертизу в аппарате службы безопасности. Ознакомившись с этим документом (29) я, безусловно, обратил внимание на то, что проблемы коммерческой тайны – это не проблемы публичного права деятельности органов государственной власти или спецслужб. Но, к сожалению, есть ряд законодательных установлений – Закон о безопасности и другие, – которые не отменены, которые действуют, и где эти функции, включая защиту государственных секретов, записаны за Федеральной службой контрразведки. Как же быть? Ведь нет другого органа. Значит, государственная функция должна провалиться? Петр Сергеевич Никулин был прав, отмечая эти недостатки положения. Однако я уверен, что приведение законодательства в соответствие с конституционными установлениями создаст правовую основу для того, чтобы изменения таких ведомственных документов, как Положение о Федеральной службе контрразведки, проводилось в общем контексте изменений законодательства. А для этого необходимо дать юридические средства. Что касается разработки положения, конечно, вопрос деликатный. Этим занимается достаточно узкий круг специалистов. Однако никто не запрещает общественности более активно участвовать в наработке общей законодательной базы. Это как раз и позволяет создавать юридические гарантии и юридические основы для приведения деятельности спецслужб в полное соответствие с нормами действующей Конституции, в которых закреплены большие гарантии прав личности. Конечно, проблема взаимодействия между спецслужбами и экономикой существует. Она связана с тем, что на уровне механизма государственного управления и на уровне законодательства до конца не доведены принципы разделения ответственности между государством и предприятиями. Многие вопросы, которые требуют решения на уровне гражданско-правовых отношений, не решаются на государственно-правовом уровне. Это механизмы, связанные и с заключением договоров, и с нарушением коммерческой тайны и т.д. Эти механизмы пока не действуют. Однако этот вопрос не решишь критикой деятельности спецслужб. Сегодня люди, которым наносят ущерб и которые не могут найти защиту, обращаются к спецслужбам. Я знаю многих банкиров, достаточно демократичных по своим убеждениям, которые, имея частную собственность, ищут помощи у спецслужб, чтобы использовать механизмы государственного вмешательства в экономику. И это те, кто, казалось бы, должен действовать (30) противоположным способом. Здесь от критических действий необходимо переходить к действиям созидательным. Почему, допустим, на сегодняшний день так плохо решаются вопросы защиты прав банков? Да потому, что нет нормальной страховой деятельности. Нет государственного страхования коммерческого риска, которое позволило бы решать, в том числе, и проблему надежности партнера. Это и есть сфера экономической деятельности, которая должна регулироваться с помощью государственных структур. Но они должны действовать не как приказной орган, а как субъект рыночных отношений. Если политическая или другая информация о партнере будет использована и приведет к коммерческому провалу, то страховая компания на своей шкуре ощутит негативное влияние политических пристрастий на те или иные экономические решения. Инфраструктуры безопасности предпринимательства у нас нет, и отсюда происходят многие негативные явления. Прежний подход к экономике часто воспроизводится именно из-за этого вакуума безопасности. До тех пор пока не будут созданы нормальные страховые компании, занимающиеся страхованием риска, пока не будут созданы нормальные третейские суды (потому что в арбитраже надо год ждать разбора дела, а деньги обесцениваются) – нас будет захлестывать волна насилия. На сегодня нет нормальной правовой основы, нет механизмов, чтобы решать финансовые коммерческие споры. Никто не мешает обществу, общественным организациям не ждать, а помогать строить те механизмы рыночного общения, которые существуют в мире. А спецслужбы здесь ни при чем. И последнее. Как говорят, права не дают, права берут. И я хотел бы на примере экономических прав обратить ваше внимание на те экономические структуры, которые являются субъектами новых отношений, с помощью которых мы приходим и к новым политическим реалиям. Я говорю о ситуации, возникающей сегодня между банками и спецслужбами. К сожалению, первоначальный этап перехода к рыночной экономике показал, что чаще всего каждый пытается действовать сам. Некоторые из присутствующих здесь прекрасно знают эту ситуацию. Я не раз пытался объяснять новым банкирам, новым предпринимателям, что их невнимание к созданию системы безопасности, основанной на принципах гражданского общества, на принципах гражданского права, – это их общая (31) ошибка. К сожалению, пока действует закон предельного эгоизма каждой структуры. Они считают, что если каждый наймет себе сотрудников КГБ, которые имеют связи в обществе, и государственных структурах, то они решат свои проблемы. Этот подход привел к коррупции, от которой страдает всё общество, привел к жертвам, к разборкам. Поэтому создаваемые с благими целями структуры для обеспечения безопасности банковской и другой деятельности при отсутствии правовых регуляторов нередко фактически превращаются в полумафиозные, полубандитские формирования. Очень жаль, но в этом участвуют и наши бывшие коллеги. Надежды, что опыт сотрудников КГБ, их знания языков, международной практики сослужат хорошую службу для общества, не оправдались. Известные владельцы банков уже говорят, что они готовы пойти на любую государственную должность и на любую зарплату, что не нужны им те три тысячи долларов, которые они получают… Это уже не проблема КГБ. Это проблема развития новых общественных отношений, становление которых проходит очень трудно. Связана она и с моралью, и с отсутствием правовых регуляторов. Что касается вопросов взаимодействия, то на сегодня у нас есть достаточно обширные контакты со спецслужбами безопасности США и других стран. Мы прорабатываем вопрос о создании международного центра экономической безопасности, который позволил бы распространить, коль скоро мы переходим на классический механизм экономической деятельности, классические организационно-правовые механизмы защиты в этой сфере. Было бы жаль, если те контакты, которые возможны с представителями ФБР, и те усилия, которые предпринимают государственные органы по обеспечению безопасности бизнеса в Российской Федерации, наткнулись бы на политизированные решения обеих государственных структур. А политизированность во взаимоотношениях спецслужб пока сохраняется. В деятельности спецслужб необходимо переходить от политических обвинений, конфликтных оценок ситуаций и политического манипулирования теми или иными событиями к правовым вопросам. Например, как относиться к деятельности спецслужб США или Германии, если мы объявили о стратегическом партнерстве? Очень просто. Нарушил закон – неси ответственность! Есть нормы, есть законы. И ни к чему разговоры о том, хорошо действует другая сторона или плохо. Преступник есть преступник. Пусть даже он свой. (32) Если сторона, ведущая разведку, не будет преступать рамки закона – конфликтов не будет. Несколько слов о деле Эймсов. Трудно в политике преподносить как свершившийся факт то, что еще не доказано в суде. А как же презумпция невиновности? А такие факты часто используются в политических целях. Думаю, надо смотреть на подобные события реально. Однако реализм не следует отягощать политическими пристрастиями. Только законодательство, только четкость закона, только правовые оценки должны быть положены в основу любых действий и заявлений. Это нормальный цивилизованный путь. Наш "круглый стол" называется "Законодательство России и службы безопасности". Мне кажется, что это и должно стать предметом дальнейшего обсуждения. Дискуссия |
Похожие:
 | Федеральный закон от 29 декабря 2014 года №477-фз «О внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации» |  | О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской... |
| Соловьев А. А., Понкин И. В. Испанское законодательство о спорте / Комиссия по спортивному праву Ассоциации юристов России. – М.,... | | Трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права (далее – трудовое законодательство)... |
| Вопрос Законодательство, устанавливающее ответственность за нарушения в сфере дорожного движения | | Модуль Законодательство в сфере туризма. Туроператорская и турагентская деятельность |
| Статья Законодательство Российской Федерации о донорстве органов и их трансплантации | | «Имеем право знать, чтобы жить» мы подробно изучили законодательство, гарантирующее право граждан России на получение информации,... |
| Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... | | Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... |