Первая секция дело «беленко против россии» (Жалоба №25435/06) постановление г. Страсбург 18 декабря 2014 года

Скачать 260.8 Kb.

Название	Первая секция дело «беленко против россии» (Жалоба №25435/06) постановление г. Страсбург 18 декабря 2014 года
страница	4/5
Тип	Документы

filling-form.ru > бланк заявлений > Документы

1 2 3 4 5

Б. Приемлемость

66. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

В. Существо жалобы

67. Европейский Суд отмечает, что дочь заявителя умерла в результате внезапного и тяжелого заболевания. В таких обстоятельствах в первую очередь необходимо установить, были ли органы власти обязаны «принять соответствующие меры для защиты» жизни Оксаны Беленко и, если да, то выполнили ли они эту обязанность (см, inter alia, постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 года по делу «Л.К.Б. против Соединенного Королевства» (L.C.B. v. the United Kingdom), пункт 36, Сборник постановлений и решений 1998-III; и постановление Европейского Суда по делу «Кинан против Соединенного Королевства» (Keenan v. the United Kingdom), жалоба № 27229/95, пункт 89, ECHR 2001-III).
68. Затем Европейский Суд должен рассмотреть вопрос соответствия проведенного впоследствии расследования обстоятельств, которые привели к смерти дочери заявителя, требованиям процессуального аспекта статьи 2 Конвенции (см. постановление Европейского Суда от 18 декабря 2012 года по делу «Кудра против Хорватии» (Kudra v. Croatia), жалоба № 13904/07, пункты 100 и 101).

1. Материально-правовой аспект

69. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции не только применяется в случае смерти в результате использования силы представителями государства, но и предусматривает позитивное обязательство государства (первое предложение первого пункта) принимать соответствующие меры по защите жизни тех, кто находится под его юрисдикцией (см., например, упомянутое выше постановление Суда по делу по делу «Л.К.Б.. против Соединенного Королевства» (L.C.B. v. the United Kingdom), пункт 36; и постановление Европейского Суда по делу «Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства» (Paul and Audrey Edwards v. the United Kingdom), жалоба № 46477/99, пункт 54, ECHR 2002 II).

70. Эти принципы распространяются и на сферу общественного здравоохранения. Данное позитивное обязательство требует от государства принимать нормы, обязывающие больницы, как частные, так и государственные, осуществлять соответствующие меры по защите жизни своих пациентов (см., например, постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Кальвелли и Чильо против Италии» (Calvelli and Ciglio v. Italy), жалоба № 32967/96, пункт 49, ECHR 2002 I; решение по вопросу приемлемости по делу «Пауэлл против Соединенного Королевства» (Powell v. the United Kingdom), жалоба № 45305/99, ECHR 2000 V; и постановление Европейского Суда от 23 марта 2010 года по делу «Ойал против Турции» (Oyal v. Turkey), жалоба № 4864/05, пункты 53-54).

71. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что несмотря на принудительную госпитализацию (см. выше пункты 6 и 12), дочь заявителя не являлась заключенной. Сторонами не оспаривается тот факт, что состояние дочери заявителя было крайне тяжелым (см. выше пункты 6-8), и что родители по собственной инициативе положили дочь в больницу; соответственно, это было сделано ради блага дочери и с целью ее лечения в больнице (см. выше пункт 7).

72. Европейский Суд также отмечает, что из полученных следователем заключений экспертов (см. выше пункт 32 и последующие пункты) следует, что лечащие врачи соблюдали применимые нормы и процедуры, использовали научно обоснованные методы лечения и одобренные лекарственные средства и медицинское оборудование.

73. Если государство-участник надлежащим образом обеспечило соблюдение работниками здравоохранения высоких стандартов работы и защиту жизни пациентов, то Европейский Суд не может согласиться с тем, что ошибочные выводы работников здравоохранения или допущенная ими халатность при лечении конкретного пациента являются достаточными основаниями для привлечения государства-участника к ответственности за несоблюдение своих позитивных
обязательств по защите жизни, предусмотренных статьей 2 Конвенции (см. постановление Европейского Суда от 27 июня 2006 года по делу «Быжиковский против Польши» (Byrzykowski v. Poland), жалоба № 11562/05, пункт 104).

74. Изучив представленные материалы, Европейский Суд не обнаружил в деле указанных ошибок и не может утверждать, что государство не выполнило своего материального позитивного обязательства по защите права дочери заявителя на жизнь. Соответственно, нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте в деле допущено не было.

2. Процессуальный аспект

75. Далее Европейский Суд рассмотрит вопрос соблюдения государством своих процессуальных обязательств, предусмотренных статьей 2 Конвенции.

76. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции требует наличия эффективной и независимой судебной системы, которая в случае смерти пациентов в медицинском учреждении, государственном или частном, могла бы установить причину смерти и привлечь виновных к ответственности (см., среди прочих, упоминавшееся выше постановление по делу «Кальвелли и Чильо против Италии» (Calvelli and Ciglio v. Italy), пункт 49). Однако, если нарушение права на жизнь или физическую неприкосновенность не является следствием преднамеренных действий, позитивное обязательство по созданию эффективной судебной системы, предусмотренное статьей 2, не всегда требует предоставления средств уголовно-правовой защиты. В области медицинской халатности данное обязательство может быть выполнено, например, путем предоставления потерпевшим средств правовой защиты в судах по гражданским делам, которые могут быть использованы сами по себе или в совокупности со средствами правовой защиты в судах по уголовным делам, с целью установить степень ответственности врачей и добиться получения соответствующей гражданскому праву компенсации, например, возмещения ущерба, и публикации соответствующего решения. Возможно применение и дисциплинарных взысканий (ibid., пункт 51; решение Европейского Суда по вопросу приемлемости от 7 ноября 2002 года по делу «Лаццарини и Гьяччи против Италии» (Lazzarini and Ghiacci v. Italy), жалоба № 53749/00; постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Мастроматтео против Италии» (Mastromatteo v. Italy), жалоба № 37703/97, пункт 90, ECHR 2002-VIII).

77. Главное, чтобы национальная правовая система в целом и судебное разбирательство заявителя по конкретным обстоятельствам его дела удовлетворяло всем конвенционным гарантиям (см. постановление Европейского Суда от 17 января 2008 года по делу «Додов против Болгарии» (Dodov v. Bulgaria), жалоба № 59548/00, пункты 87-98; постановление Европейского Суда от 13 ноября 2012 года по делу «Баич против Хорватии» (Bajić v. Croatia), жалоба № 41108/10, пункт 93; постановление Европейского Суда от 30 сентября 2010 года по делу «Корогодина против России» (Korogodina v. Russia), жалоба № 33512/04, пункт 53).
78. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что по факту смерти Оксаны Беленко было проведено два предварительных следствия и семь расследований. Расследование уголовного дела по факту ее смерти прекращалось семь раз: 4 февраля 2005 года, 12 июня 2005 года, 14 июля 2005 года, 26 февраля 2006 года, 9 марта 2007 года, 5 сентября 2007 года и 20 мая 2011 года (см. выше пункты 37, 40 42, 47, 50 и 54). И каждый раз прокуроры, осуществлявшие надзор, и суды выявляли недостатки расследований, не соглашались с выводами расследований и поручали следователям продолжить расследования и произвести дополнительные следственные действия.

79. Европейский Суд напоминает, что в упоминавшемся выше деле Корогодина, пункт 58, он пришел к следующему выводу:

«... После возбуждения уголовного дела расследование шесть раз было прекращено органами прокуратуры. И каждый раз заявитель подавала жалобы, а прокурор, осуществлявший надзор, отменял соответствующее постановление и, указав следователю или прокурору низшей инстанции на неполное установление обстоятельств дела, вновь начинал расследование. Европейский Суд считает, что факты таких передач дела на новое рассмотрение свидетельствуют о серьезных недостатках уголовного расследования, которые непоправимо затягивали разбирательство. …»

80. В настоящем деле расследование обстоятельств смерти Оксаны Беленко, проводимое с перерывами, длилось с 2003 по 2011 год. Повторное проведение расследования по уголовному делу само по себе не доказывает наличие «недостатков» в значении, предусмотренном прецедентной практикой Европейского Суда, однако столь частое возобновление расследования свидетельствует о нежелании установить истину. Европейский Суд, в частности, удивлен тем, что расследование по делу было возобновлено лишь 15 апреля 2011 года (см. выше пункт 51), несмотря на то, что решение о возобновлении расследования было вынесено Железнодорожным районным судом 18 сентября 2008 года. Это означает, что на протяжении двух с половиной лет решение суда возобновить расследование просто игнорировалось.

81. Более того, в ходе последнего расследования следователь вынес постановление о невозможности провести новую экспертизу обстоятельств смерти Оксаны Беленко в связи с утерей «гистологического архива» умершей (то есть, образцов ее тканей) и ее медицинской карты (см. выше пункты 53 и 54). По мнению Европейского Суда, самого факта необъяснимой утери ключевого доказательства по делу достаточно для признания собранных в ходе расследования доказательств недопустимыми (см., mutatis mutandis, постановление Европейского Суда от 24 января 2008 года по делу «Маслова и Налбандов против России» (Maslova and Nalbandov v. Russia), жалоба № 839/02, пункт 94). Европейский Суд с сожалением отмечает, что из-за указанных недостатков расследование так и не смогло объяснить причину появления на теле Оксаны Беленко предположительно странгуляционных борозд (см. выше пункты 16, 18 и 27). Эти сведения могли иметь огромное значения для анализа причины ее смерти и прояснить обстоятельства произошедшего.
82. Европейский Суд не вправе определять и указывать, какие именно действия должны были предпринять российские органы власти в настоящем деле. Поэтому Суд ограничивается замечанием, что расследование по настоящему делу было чрезмерно затянувшимся, неэффективным и не способным с достаточной степенью уверенности установить причину смерти пациента в медицинском учреждении, равно как и не способным установить виновных, если таковые имелись, и привлечь их к ответственности (см. упоминавшееся выше постановление по делу «Баич против Хорватии», пункты 91-108).

83. Далее Европейский Суд напоминает, что любые изъяны производства по уголовному делу не являются достаточными для признания факта нарушения процессуального аспекта статьи 2 (см., например, постановление Большой Палаты Европейского Суда от 9 апреля 2009 года по делу «Шилих против Словении» (Šilih v. Slovenia), жалоба № 71463/01, пункты 202 211; упоминавшееся выше постановление по делу «Додов против Болгарии», пункты 91-98), за исключением случаев, когда недостатки средств уголовно-правовой защиты влияют на эффективность других доступных средств правовой защиты (см., например, упоминавшееся выше постановление по делу «Быжиковский против Польши», пункт 116). В настоящем деле Европейский Суд приходит к выводу, что наличие «гистологического архива» и медицинской карты умершей имело важное значения для правильного разрешения исковых требований заявителя, что их утеря существенным образом снизила для заявителя вероятность успешного разрешения дела в рамках других разбирательств на национальном уровне, которые могли быть возбуждены по ее заявлению в связи с данными событиями. В связи с этим Европейский Суд напоминает о наличии противоречащих друг другу медицинских заключений о причине смерти Оксаны Беленко (см. выше пункт 45).

84. В связи с изложенным выше, Европейский Суд приходит к выводу о том, что Власти не представили доказательств способности национальной правовой системы в целом надлежащим образом и своевременно отреагировать на дело, касающееся обвинений в медицинской халатности, приведшей в смерти дочери заявителя, в соответствии с процессуальными обязательствами, предусмотренными статьей 2 Конвенции.

85. Следовательно, в настоящем деле было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.