Алкогольная история россии новейший период
Скачать 4.59 Mb.
|
Рис. 2-36. Количество убитых (1), зарегистрированных убийств (2), выявленных убийц в состоянии опьянения (3) и трезвых (4) в 1980-1999 гг. Квадраты – значимые отличия от регрессии показателей 1980-1984 гг. Вот почему значение алкоголя для уровня убийств отражают не только убитые с алкоголем в крови, но и убийцы в состоянии опьянения (рис. 2-36, линия 3; данные по России). Их динамика была синфазной как потреблению алкоголя, так и общему количеству убитых (рис. 2-35а, линия 1). В России убийцы в состоянии алкогольного опьянения среди выявленных в тот же период составили 72,9 %. При этом следует иметь в виду, что риск быть задержанным у людей, совершивших преступление в пьяном состоянии, выше, чем у трезвых, поэтому их доля среди выявленных убийц может быть выше, чем в полной когорте убийц. Но тут важно то, что убийца в пьяном состоянии может убить трезвого человека. И это убийство будет связано с алкоголем. Вот почему расчетный показатель вклада алкоголя в убийства не противоречит данным судебно-медицинской экспертизы и криминальной практики. Для 1990-2001 гг. данные восьми регионов об убитых отсутствуют. А общероссийские показатели, связанные с убитыми и убийцами, не помогают прояснить ситуацию: выявление убийц резко снизилось, доля убийц в состоянии опьянения среди выявленных непрерывно снижалась, начиная с 1992 г., как на фоне роста, так и снижения потребления алкоголя. Скорее всего это является показателем снижения качества регистрации. Поэтому остается полагаться только на расчётные данные (таблица 16), которые показывают, что в России реальный вклад алкоголя в убийства очень высок и близок к 70 %. Можно соотнести расчеты алкогольной составляющей самоубийств, сделанных на основе регрессии (таблица 16), с данными восьми регионов. В этих областях в 1981-1992 гг. было зарегистрировано около 60 тысяч завершенных самоубийств. До начала кампании, в 1981-1984 гг. у 60,2 % самоубийц в крови был обнаружен алкоголь. С началом кампании количество таких самоубийц изменялось почти синхронно с изменением потребления алкоголя и существенно снизилось с 22,0 на 100000 в 1984 г. до 9,9 в 1986 г. (на 55,0%; рис. 2-35б). В 1985-1990 гг. средний показатель самоубийств с алкоголем в крови составил 53,3%, что близко расчетному показателю для России, если привести его к единому для мужчин и женщин виду (49,5%). Расхождение можно объяснить, помимо различий периодов анализа, тем, что часть самоубийц перед самоубийством принимают спиртное «для смелости» при переходе в мир иной, повышая тем самым долю самоубийц с алкоголем в крови. Важно отметить, что в 8 регионах уровень самоубийств трезвых во время антиалкогольной кампании практически не изменился (рис. 2-35б). Это еще раз свидетельствует, что уменьшение смертности, в частности, при самоубийствах, во время перестройки нельзя объяснить "социальным оптимизмом", как это считали исследователи у нас в стране (Гилинский, Румянцева, 1998) и за рубежом (Wasserman, Varnik, 1998). Более того, национальный оптимизм, вызванный перестройкой, пока никем и ничем не доказанное предположение; оно, скорее всего, является проекцией собственных ожиданий интеллигентной части общества (в том числе научной) на все российское население, для которого всякая перестройка привычной жизни – дополнительное напряжение. Оценки вклада алкоголя в различные виды смертности ранее были сделаны одними американскими исследователями (Schultzetal., 1990) и несколько видоизменены другими (Stinsonetal., 1993). Естественно, что вклад алкоголя в смертность при отравлениях алкоголем в этих двух исследованиях был оценен одинаково в 100 %. Другие оценки ниже российских. Так, в США для населения с 15 лет доля связанных с алкоголем самоубийств составляет 28 % и убийств 46 %. Но так оно и должно быть, так как потребление алкоголя в США значительно ниже (8,0 литров, средняя для 1979-1989 гг.), чем в России (12,8 литра, средняя для 1980-1989 гг.). Не совпадают также отношения связанных с алкоголем убийств и самоубийств: 1,64 в США, а в России 0,89. Иначе говоря, в США преобладают убийства, а в России – самоубийства. Скорее всего это связано с различием социально-экономических и культуральных условий в двух странах. * * * Результаты расчетов, связанных с алкоголем смертей в России, настолько велики, что возникает сомнение - можно ли им верить? Если почти четверть смертей (23,4%) связаны с алкоголем и почти пятая часть - с курением, то где место для таких больших классов смертей, как, сердечно-сосудистые, которые составляют более половины всех смертей? Но тут надо различать смерти, единственной причиной которых были сердечно-сосудистые заболевания, и посмертные сердечно-сосудистые диагнозы, которые скрывают алкогольный фактор, как единственную (в случае фальсификации диагноза) или дополнительную, но существенную причину смерти (глава 2-3). Было показано, что хроническая алкогольная интоксикация сокращает продолжительность жизни мужчин, имеющих заболевание сердечно-сосудистой системы, в среднем на 17 лет (Вирганская, 1991). Точно также значительная часть других соматических диагнозов связана со злоупотреблением алкоголем. Таким образом, алкогольная смертность «расходится» по разным диагностическим группам (таблица 16), а в сумме составит значительную часть общей смертности, разную в разные периоды, в зависимости от изменений уровня потребления алкоголя. Это популяционный ракурс проблемы. А на индивидуальном уровне различные внешние вредности и внутренние болезни часто сосуществуют. В результате несколько лет жизни отнимают внутренние болезни, возникшие независимо или в результате токсического действия курения или злоупотребления алкоголем. А в сумме набирают те самые 15-17 лет, которые отличают российских мужчин от европейцев по продолжительность жизни. Для оценки масштабов алкогольной смертности в России можно провести сравнение российских данных по доле алкогольной смертности с аналогичными показателями в США (Stinsonetal., 1993, McGinnisandFoege, 1999) и Европейских странах (Ramstedt, 2002). Полный (прямой и непрямой) алкогольный урон в США в начале 1980-х годов составлял от 105 (Stinsonetal., 1993) до 200 тысяч человек (Mocher, 1988) по разным оценкам или от 5 до 9 % всех смертей при потреблении 8,2-8,3 литров алкоголя, а в 1990-х годах алкогольные потери США стали еще ниже (таблица 17). Данные первой работы вполне сопоставимы с российскими, т.к. учитывают как прямые, так и все непрямые алкогольные потери. Рис. 2-37. Алкогольная смертность в девяти странах Европы и в России в 1995 г. (доли алкогольной смертности в общей с 15 лет в процентах). Страны Европы: смертность по RamstedtM. (2002), потребление алкоголя по LindbergJ. (1999). Россия: смертность и потребление алкоголя – главы 2-4 и 2-5. Ramstedt (2002) исследовал алкогольную смертность в Европейских странах, где диагностика такой смертности поставлена значительно лучше, чем у нас. В своей работе Ramstedt учитывал только прямые алкогольные потери, но его список диагнозов включал все соматические заболевания, связанные с употреблением спиртного. Можно думать, что какая-то небольшая часть непрямых потерь в этой работе не учтена, но результаты близки к оценке полных алкогольных потерь в США, где, правда, потребление несколько ниже, чем в Европе. С учетом этих особенностей данные Ramstedt можно сопоставить с российскими (рис. 2-37; российские показатели пересчитаны для населения с 15-летнего возраста, как в работе Ramstedt): Россия 32,2%, следующая за ней Финляндия с самым высоким показателем в Европе - 3,7%. Может ли алкогольная смертность в двух странах различаться почти десятикратно при полуторократной разнице в потреблении? Чтобы представить, что оценка алкогольной смертности в России все-таки содержательна, можно сопоставить данные об ожидаемой продолжительности жизни мужчин в России (59 лет), в Европейских странах (74-77 лет), а также в США (74 года): разница составляет 15-18 лет, т.е. почти треть от жизни российских мужчин. Однако различия алкогольной смертности в России, США и Европейских странах обусловлены не только различием среднедушевого потребления, но также различием условий и качества жизни, включающих качество питания, медицинской помощи и многое другое, что защищает от токсического действия алкоголя. Для этого различия имеет значение тяжелый характер потребления в России, отличный от европейского, дополнительная токсичность нелегальных спиртных напитков и очень большая доля крепких напитков в потреблении. Наконец, население России существенно отличается невниманием к своему здоровью. По этому поводу существует грустная максима: американец упреждает заболевание за пять лет до его начала, а русский начинает лечиться за пять дней до смерти. По сути дела об этом же писал Федор Абрамов (1972): «историческая беда России – мы раньше научились умирать, чем жить». ЗАКЛЮЧЕНИЕ Надо отдать должное последнему двадцатилетию нашей истории - никогда алкогольная судьба России и алкогольная политика страны не были такими насыщенными, напряженными и противоречивыми. Никогда за всю свою историю наше государство не получало так мало доходов от так много выпитого. Оно впервые рассталось с винно-водочной монополией (1992 г.) со времени ее последнего введения в России (1894 г.), рассталось из-за ложно понятой идеи либерализма, которая воплотилась во вседозволенность. Обернулось же это не только миллионными потерями бюджета, но десятками тысяч дополнительных смертей. Государство при любых обстоятельствах должно помнить о специфической роли и зловещих свойствах такого товара, как спиртные напитки. Об этом забыло советское руководство, когда решало послевоенные и последующие экономические задачи отчасти за счет 5-кратного увеличения продажи водки в течение 30 лет. В 1979 г. среднедушевое потребление алкоголя из государственных ресурсов достигло максимума (10,6 литров на человека в год). Еще треть потреблялось населением в виде самогона. В результате в 1984 г., накануне антиалкогольной кампании наша страна по потреблению алкоголя поставила собственный рекорд и опередила Францию, до того лидера в Европе. Можно сказать, что главная вина за тяжесть нынешней алкогольной ситуации лежит на советской власти. Значительная часть ответственности лежит также на «архитекторах перестройки» и постсоветских руководителях. Они пренебрегли знанием специфических свойств алкоголя, как в 1985 г., так и в 1992 г. Неквалифицированная и волюнтаристская алкогольная политика в эти годы запустила колебательный процесс потребления, который еще долго будет искать равновесия на высоком, а точнее, на очень высоком уровне. Алкогольная ситуация является составной частью экономической и политической жизни страны. Соответственно алкогольная история страны не может быть изолирована от общей ее истории. Процессы, происходящие в сфере производства алкогольной продукции, на рынке спиртных напитков и в сфере их потребления, являются локальным отражением общих процессов, происходящих в стране, являются частным проявлением движущих сил ее истории. В последние двадцать лет вехами российской истории, ее ключевыми словами стали ускорение, перестройка, гласность, разрядка, развал СССР, рыночные реформы и приватизация. Первое в этом ряду - ускорение (1985-1987 гг.) – еще обычная для советской системы мобилизационная политика. А в декабре 1999 г. Б.Ельцин передал В.Путину страну с новым экономическим (олигархический капитализм) и политическим устройством (чиновничья олигархия). До того и далее развитие страны шло по пути все нарастающей бюрократизации и коррумпированности власти. В современной России количество чиновников удвоилось по сравнению с советским периодом. Власть все больше замыкается в себе, занятая решением корпоративных задач, конкуренцией групп влияния, переделом государственной, а теперь и частной собственности. Властвующие персоны живут в другой России, в ее «особой экономической зоне», за высоким забором и далеко от народа. Пороки российской политической элиты, ее игры в перетягивание каната (золотого, заметим) ослабляют центральную власть и, как следствие, высвобождают центробежные силы, сепаратистские тенденции, а теперь еще – протестный потенциал населения. Для противостояния этому понадобилась «управляемая демократия», «вертикаль власти» и возврат к имперским традициям. Непомерная концентрация власти стала обременительной для страны. А тут еще такая морока, как дармовые нефтедоллары, накопление которых подменило широкую экономическую политику узкой финансовой и легальным вывозом капитала за границу. Мы пришли к тому, что наше «государство – частная собственность бюрократов» (К.Маркс). На исходе 1990-х годов олигархически-чиновничий капитализм осознал свою самодостаточность и независимость от населения страны. В результате «народ никому не нужен» (2002 г.), как справедливо утверждал безымянный псковский крестьянин в радиоинтервью. И снова «внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти», как шутили сто лет назад, хотя тогда было, и теперь стало не до шуток. Внутренние заботы властвующей элиты, клановая борьба отвлекают ее от главной функции – профессионального управления государством во благо народа, в первую очередь – его большинства. Это всегда было основой прочности и благосостояния страны. Но «управляемая демократия» и «властная вертикаль» оказались неэффективными в этом направлении. В результате блага народу досталось мало; у 36 миллионов наших граждан в доме нет водопровода, а у 42 миллионов – туалета. В стране с богатейшими запасами и добычей газа половина домов не газифицирована. За последние 10 лет «среднестатистический гражданин России стал питаться хуже на 30 процентов» (А.Гордеев, министр сельского хозяйства России, 2002 г.). Ужасающая бедность 20% населения лежит по ту сторону официальной черты бедности, большинство из них (70%) – семьи с детьми. Еще 40% - тоже бедные: их доход ниже реального прожиточного минимума. А в сумме – 70-80 миллионов человек. Беда еще в том, что у многих к диагнозу «бедность» сейчас добавилось слово «хроническая», которая не только ломает судьбы людей, но корежит их психологию. Особенно страшна хроническая бедность работающих людей, чей труд не компенсируется доходом. В последние годы население убеждают, что жизнь все улучшается: наступила стабильность, происходит экономический рост и отступление бедности. Козырная карта - рост ВВП. Однако доля заработной платы в ВВП снижается: 32,0% в 2003 г., 30,4% в 2004 г. и 28,5% в 2005 г. это в среднем. Беда еще в том, что зависимые от ВВП прибавки к доходам у крайних по доходам 10-процентных групп населения различаются в 40 раз, а сами доходы – в 36 (Шевяков, 2007). Для алкогольной темы важно не только то, как реально живут люди, но еще больше – как они воспринимают свою жизнь. «Основное, что пришло в нашу жизнь за последние 10-15 лет, - это устойчивый страх… россияне боятся завтрашнего дня. В начале 2000 г. об этом говорили 57%, в июне 2004 г. – 63%, в декабре – уже 67%. Нестабильность – вот главная фобия нашего общества. Еще один страх – люди боятся произвола со стороны государства» (Левада, 2004). Эти страхи и бедность порождают дополнительное напряжение и … желание выпить, чтобы на время снять напряжение. Стоит ли удивляться возрастающей ностальгии по советским временам: повышенный пиетет к прошлому – оборотная сторона недовольства настоящим и неверия в будущее. К этому подверстываются наблюдения Фонда общественного мнения: «чувство стыда респонденты испытывают чаще, чем чувство национальной гордости. Поводы для гордости россиян за свою страну преимущественно обращены «во вне» и находятся они, прежде всего, в героико-победной сфере прошлого (победа в войне, полет в космос). А вот поводы стыдиться находятся преимущественно в повседневной жизни (материальные трудности, бросающиеся в глаза социальные язвы), т.е. низшая сфера повседневного существования. До тех пор, пока причины гордиться за страну россияне будут искать где-то далеко и вспоминать о них по праздникам, а поводы стыдиться будут видеть перед собой каждый день, они обречены жить с преобладающим чувством стыда» (ФОМ, П.Бавин, 14.02.2002), а значит с дополнительным поводом для выпивки. В 1992-1994 и 1999-2001 гг. дважды в новейшей истории происходил необычайно стремительный рост смертей при отравлении алкоголем (рис. 1-12). Этот показатель единственный из негативных характеристик алкогольной ситуации, которая попадает в боковое поле зрения властей. Вот тогда бы, в 1993 или 1999 г. проявить властную активность и остановить пьяные потери. Но было не до того – в первый раз происходила лютая борьба за власть и распределение богатства среди немногих, во второй - шла чехарда премьер-министров - Президент Б.Ельцин искал преемника. Если не в первый, то во второй раз следовало бы начать алкогольную политику, пускай по минимуму:
Ничего из этого очень узкого перечня не было сделано. Власть показала, что она служит узкой группе «успешных» людей, «клубу миллионеров», «золотой сотне», для которых удались и демократия, и капитализм. Так было, так есть. Так будет? Есть опасения, что именно так и будет. Используя мысль и выражение Макса Вебера, можно сказать, что «королевская буржуазия» под крылом власти оказывается неэффективной и чуждой национальным интересам. Более того, «королевская буржуазия» не заинтересована в существенных переменах в стране, стабильность стала ее девизом, которую надо понимать как сохранение добытого в результате приватизации. Не народ, а «королевская буржуазия» стала фундаментом современной российской власти. И власть платит «фундаменту» сторицей, например, плоским (непрогрессивным) подоходным налогом. На полюсах нашего общества налоговая доля одинакова, и за чертой гнетущей бедности, и за чертой несметного богатства все те же 13 %. Вот почему гражданин России, заработавший 1 млн. долларов, заплатит в качестве налога (если заплатит)130 тысяч долларов, а такой же житель в США - 270 тысяч, т.е. в два раза больше. К этому надо добавить сокращение срока исковой давности по приватизационным сделкам с десяти до трех лет (в этом промежутке как раз и происходило расхищение основной части народного достояния). Результатом ориентированной на элиту внутренней политики стал нарастающий разрыв доходов бедных и богатых в России: в 1998 г. был 1 к 13,8, а в 2004 г. – уже 1 к 15. Экономическая доктрина «первоначального накопления капитала», положенная в основу проекта приватизации собственности, была призвана захлопнуть дверь перед реставрацией советской власти. И дверь не захлопнули, а только прикрыли, и далеко отодвинули задачу «всеобщего благоденствия». Длину этого пути определяет наше 115 место в мире по качеству жизни населения и большинству ключевых социальных параметров: 142-е по продолжительности жизни (между Ираком и Белизом), 115-е по экономической свободе (между Нигером и Бурунди), 97-е по ВВП на душу населения (между Бразилией и Сальвадором), 79-е по самооценке «уровня счастья» (между Молдавией и Украиной). А то, что Россия на 3-ем месте в мире по количеству долларовых миллиардеров (27) - между Германией (57) и Японией (24) – серьезная помеха на этом длинном пути. Доктрина «первоначального накопления капитала» шла рука об руку с доктриной «свободного рынка», который, как предполагалось, станет надежным регулятором экономической жизни страны. Свободный рынок действительно необходим для баланса спроса и предложения. Однако баланс на уровне, опасном для здоровья и жизни населения страны, требует административных антирыночных мер, будь то торговля радиоактивными материалами или вооружением, хищническая вырубка лесов, продажа табачной или водочной продукции. Рынок такими товарами должен быть дополнен отрицательной обратной связью. А этого и в помине не было при закладке рыночных реформ – вспомним отмену госмонополии на алкогольную продукцию. Отрицательная обратная связь на алкогольном рынке и сейчас не работает. Может показаться, что замечания о внутриполитической и социальной ситуации в стране уводят от нашей главной темы, от алкогольной. Однако связь тут самая прямая, а может быть определяющая для объяснения грубого дефекта нашей социальной жизни в виде почти поголовного пьянства. Опрос Фонда общественного мнения показал (20.07.2006), что население придерживается того же мнения. В ответе на вопрос, «какие именно меры могли бы привести к снижению уровня пьянства в России» большая часть россиян (43%) обратилось к социальной проблематике (обеспечение трудоустройства, занятости населения, улучшение условий работы и жизни людей, повышение уровня культуры и морали в стране). Меньшая часть (18%) видит способ снижения уровня пьянства в России в антиалкогольных мероприятиях (ограничение продажи спиртных напитков, усиление контроля над их продажей, борьба с самогоноварением, ужесточение наказаний за пьянство и другие). 75% опрошенных считают, что за последние десять лет уровень пьянства в стране вырос. Государству и властвующей в нем элите нет дела, что народ спивается, деградирует его человеческий потенциал, хотя сейчас население спаивает не столько государство, как это было в советский период, а новые капиталисты самого разного пошиба – от деревенской самогонщицы до «водочных королей». Могут возразить, напомнив про заявления Президента по алкогольным проблемам и подписанные им два закона в 2005 г. Да, эти слова были сказаны и законы написаны. Однако не надо забывать ту сумятицу на алкогольном рынке страны, которую вызвали эти законы в 2006 г. Хаос, почти коллапс торговли спиртным – пример того, как несогласованно работает постсоветская бюрократия, используя командно-административные методы, знакомые по советским временам. Конечно, за свою пьяную судьбу, за судьбу близких персонально отвечает пьяница, но за сумму таких судеб – государство. Парадокс? Нет, диалектика, безрадостное взаимодействие противоположностей, пьяной личности и государства. Ответственность государства особенно велика, если пьяных судеб множество, и они множатся, если к пьянству подталкивает не столько несовершенство индивидуальной психологии, сколько пороки социального устройства. Не государство, как должно бы быть, а жена стала главным и почти единственным антиалкогольным фактором в нашей стране. Для замужних женщин в России редким счастьем стал непьющий муж. Важная особенность жизни России в последние 10-15 лет - опасное сращивание власти с капиталом. Ключевым и верхушечным словом такого состояния экономики было и остается слово олигархи. Под влиянием «семибоярщины» значение этого слова несколько сместилось с «власти немногих» на «богатство», хотя исходно олигархия - это власть, главным образом. Раньше, при первом Президенте России, олигархи были крупными бизнесменами в первую очередь и олигархами – во вторую. При втором - поредевшая «семибоярщина» отступила и разоружилась политически. Теперь олигархию составляют другие люди – это высшие чиновники и силовики, владеющие большими пакетами акций крупных кампаний или ставшие членами советов директоров больших корпораций. Теперь уже точно, государство и олигархи – близнецы-братья. Капитал поменьше, например, водочный, будем надеяться, спаялся не с самой верхушкой властной пирамиды; его главный уровень сращивания - региональный. Областные бюджеты и местные чиновники зависят от капитала этих производителей. Вот почему региональная власть идет на уступки водочному капиталу и закрывает глаза на его криминальную или полукриминальную деятельность. Огромные материальные средства, накопленные производителями спиртных напитков во время и после антиалкогольной кампании, позволяют лоббировать свои интересы через СМИ и на верхних этажах коррумпированной власти. За счет этого алкогольная ситуация в своей экономической части стабилизировалась и в подполье сохраняется значительная часть крупнооптового производства крепких напитков. На коррупции держится также среднее и мелкое нелегальное производство и продажа спиртного. В основном тексте книги было стремление держаться очевидных фактов и расчетов, сделанных на их основе, держаться поближе к науке, т.е. – к доказательным положениям. Поэтому недопустимо высокий уровень потребления спиртного связывался с его нелегальным производством, дешевизной и доступностью, даже для бедных слоев населения. Но это только половина правды или правда одной стороны винно-водочного прилавка, со стороны продавца. В заключительной части книги можно выйти за пределы исследовательской точности и аналитического стиля. Это позволит взглянуть на проблему шире. Для начала нужно встать среди тех, кто находится по другую сторону прилавка, среди потребителей спиртного, особенно в российской глубинке, где-нибудь в маленьком городе, хорошо если с единственным работающим предприятием и зарплатой на уровне пособия по безработице. Это не преувеличение: по материалам исследовательского холдинга ROMIR-monitoring(23.12.2004) портрет среднестатистического пьющего россиянина таков: живет в сельской местности или малом городе, малообразован, часто не имеет работы. Перефразируя О.Уайльда, можно сказать, что отсутствие работы и бедность – «это проклятие пьющих классов». По эту сторону прилавка собрались не лучшие люди нашей родины, уважать, а тем более любить их трудно. Можно только сочувствовать. Но не будем забывать, что их очень много и они люди в первую очередь, и только после этого – не лучшие, да и то не все. И не лучшие они может быть потому, что несправедливости им досталось больше других. Начать с того, что они родились в большинстве своем у таких же малоимущих, часто пьющих родителей. Вроде бы «сын за отца не отвечает», но в стране «поголовной грамотности» они не получили образования. Значит, уже в детстве они были согнаны с дороги, которая ведет к успеху, согнаны на тропу, по которой движутся миллионы, а вокруг – послепопойный мусор. Не получив образования, они выходят к ранней трудовой деятельности, низким заработкам, скудному, бесцветному быту и пьяному окружению взрослых, уже состоявшихся неудачников. Для людей, бредущих по этой тропе, уже в 25-30 лет проглядывается драматический финал к 50-60 годам, который ожидает почти треть мужчин и более чем шестую часть женщин. Требуется недюжинная сила духа, чтобы свернуть с тропы, вырваться из пьяной трясины и выйти на дорогу! Вправе ли мы требовать от людей героизма? Нет, конечно. Но что же делать? Опять ждать скоропалительной инициативы «сверху»? В новейшей алкогольной истории России таких было три – в 1985, 1992 и в 2001-2002 гг. (антипивная кампания). И все провальные. Сейчас реализуется четвертая, по следам президентских инициатив. 1 июля 2005 г. на заседании Госсовета Президент высказал пожелание о переходе «к монополии государства на спирт». 21 июля 2005 г. он подписал два Федеральных закона (№ 102-ФЗ и 114-ФЗ) об укрупнении предприятий производства и торговли алкогольной продукцией, ее новой маркировки и других нововведениях. В соответствие с Федеральными законами Постановления Правительства были опубликованы 27-31 декабря 2005 г., а частично вступили в силу уже 1 января 2006 г., соответственно срокам, указанным в законах. В результате и Законы, и Постановления обернулись фарсом: первые порции маркировочных марок только на водку и только на ее полулитровые емкости напечатаны в конце января 2006 г., а попали к производителям в феврале. Производство спиртных напитков было остановлено на один-два-три месяца. Естественно, что «подпольщики» не оставили население без выпивки, пока чиновники суетливо и поспешно исправляли ошибки, допущенные в начале новой антиалкогольной акции. И хотя за девять месяцев 2006 г. количество смертельных отравлений алкоголем снизилось на 5 тысяч по сравнению с тем же сроком в 2005 г. (с 27 до 22 тысяч), в СМИ началась кампания: «по стране покатилась волна массовых отравлений». И это было, но только за счет того, что с 1 июля 2006 г. промышленность, выпускающая спиртосодержащие жидкости бытового назначения, вынуждена была сменить денатурирующие добавки, вызывавшие острые токсические гепатиты и сопутствующие им желтухи. Министр здравоохранения и соцразвития М.Зурабов заявил в интервью: «Это спланированная акция. Цель этой акции - убедить общественность, что правительство не может решить проблемы на алкогольном рынке теми мерами, которые предпринимаются. Эти действия направлены на то, чтобы правительство отменило уже принятые нормативные акты» (РИА «Новости»). Кампания закончилась в октябре, хотя отравления продолжались. Сигналом для этого возможно послужили одновременно сделанные заявления Председателей Госдумы и Совета Федерации о необходимости госмонополии. Но с того ли надо начинать? От государства в первую очередь требуется подавить коррупцию, на которой держится подпольное производство крепких напитков, более активно бороться с нелегальным производством, сделать недоступными для «употребления внутрь» технические спиртосодержащие жидкости, парализовать продажу пива и других спиртных напитков подросткам. Государству не нужно подавлять мотивацию населения, кроме преступной; необходимо научиться управлять ею политическими, экономическими и другими способами. Если же говорить более широко, государство должно позаботиться о своем народе, в первую очередь - о его благосостоянии, чтобы, пускай через сорок лет, он смог выйти из пустыни бедности. Это был бы наилучший вариант антиалкогольной кампании. Не много ли автор требует у власти, которую выбрал народ? Тот самый, наполовину пьющий народ. Автор не требовал бы внимания государства к алкогольным проблемам двадцать лет назад, когда начинал эпидемиологическую работу по алкологии, но теперь обязывают знание тяжести российского пьянства и глубины связанной с этим деградации, принявшей уже национальный масштаб на протяжении двух поколений. Наконец, знание того, что пьянство нашего населения – «наиболее значимая причина кризисных показателей смертности в России» (Всемирный банк, 2005). С таким знанием и с бóльшим удовольствием автор апеллировал бы к населению, но один в таком большом поле не воин. Властное поле поменьше. К тому же на нем играют должники перед народом за свою избранность, и у них сосредоточены огромные ресурсы. От этих людей мы ждем действий, но в первую очередь - информированность. Однако в декабре 2001 г. в прямом телеинтервью Президент сказал: в России «в пересчете на чистый алкоголь на душу населения потребление ниже, чем во Франции». И это верно, но только по официальным данным, которые не учитывают подпольное производство и потребление. И далее: "Для того, чтобы отвлечь человека от стакана, нужно создать и постоянно повышать материальное благосостояние народа, нужно сформировать интересы, чтобы у человека были возможности реализовать эти интересы, чтобы у человека были перспективы". После этого, к сожалению, ничего не было сделано для «формирования интересов и перспектив», и мало что - для «повышения материального благосостояние народа». Когда же через год В.В.Путину передали проект «Концепции государственной алкогольной политики» для заседания Госсовета, он сказал: «Вы хотите, чтобы я стал вторым Лигачевым?» и отменил заседание по алкогольной проблеме (Заиграев, 2004). Однако отмена заседания не отменила проблемы. Она разрослась настолько, что об этом Президенту уже пришлось сказать в ежегодном Послании Федеральному Собранию РФ в 2005 г.: «Особо остановлюсь на другой сложной для нашего общества теме – последствиях алкоголизма и наркомании». И снова хорошие слова: «результатом нашей работы должна стать осознанная молодым поколением необходимость в здоровом образе жизни, в занятиях физической культурой и спортом». Слышите перекличку с заявлением четырехлетней давности и с советской пропагандой времен антиалкогольной кампании? Послание Президента получило развитие в виде двух уже упомянутых законов (№ 102-ФЗ и 114-ФЗ от 21.07.05). Их главная особенность – укрупнение предприятий, производящих этиловый спирт и алкогольную продукцию с содержанием спирта более 15%, а также осуществляющих оборот этой продукции. Сделано это за счет повышения минимального уставного капитала до 10 миллионов (для производителей водки – до 50 миллионов). Изменились условия розничной продажи за счет удаления с алкогольного рынка индивидуальных предпринимателей и повышения для организаций уставного фонда, который будут определять субъекты Федерации. С 1 июля 2006 г. Закон № 102-ФЗ ужесточил правила торговли и ограничивает места продажи. Можно ли надеяться, что ситуация на алкогольном рынке и в потреблении существенно изменится в лучшую сторону? Надеяться, конечно, можно, но оснований для этого маловато. Главным образом потому, что алкогольный рынок не может существовать в отрыве от общих для страны социально-экономических отношений, которые сверху донизу повязаны коррупцией. Более того, проблемы в связи с алкоголем пустили глубокие корни в криминальной экономике. И, наконец, изменить алкогольную ситуацию в стране невозможно без существенного повышения качества жизни населения. Проводимое законами 2005 г. укрупнение предприятий, как производящих, так и торгующих - начинание вроде бы здравое, т.к. их легче контролировать. Но укрупнение может обернуться монополизацией ранка и усилением лоббирования интересов таких предприятий в ущерб национальному здоровью. Возникает новый русский вопрос – хотели ли как лучше? Трудно сказать, но получилось как всегда, т.е. бестолково. При самом высоком потреблении алкоголя за всю многовековую историю России (глава 2-4) доля бюджетных поступлений от выпитого ничтожна – 5-7%, тогда как при советской власти такие поступления составляли по разным оценкам от 12% до 27% (Заиграев, 2004), а потребление в среднем за послевоенный период было в два раза меньшим. В основе низкой собираемости налогов – нелегальное производство 40-50-60% крепких алкогольных напитков (по разным оценкам; глава 1-8). От этого зависит низкая рыночная стоимость спиртных напитков. Как следствие - их экономическая доступность. По официальным данным (2003 г.) затраты населения на спиртные напитки, несмотря на их дешевизну, составляют 10% всех затрат и сравнимы только с затратами на мясопродукты (затраты на хлебобулочные изделия, следующие по размерам, составляют 2,8%). Госкомстат (ныне «Росстат») декларирует, что в этот показатель входят и «объемы скрытой деятельности». Однако, это сомнительно. Те же «объемы» входили в расчеты потребления алкоголя как в 2003 г., так и в 1984 г. (9,7 и 13,5 литра абсолютного алкоголя на человека в год соответственно), а данные о смертности при отравлении алкоголем имели обратное соотношение (252,0 и 180,4 на 1 млн). Вот почему можно думать, что затраты на спиртное были значительно больше 10%, т.е. были главными в семейных бюджетах жителей России. В этих случаях, как во многих других, приведенных в тексте книги, мы сталкиваемся с тем, что алкогольная ситуация в стране по показателям государственной статистики выглядит крайне неполной. Это искажает реальную картину и делает ее менее тревожной, чем она есть на самом деле. Конечно, «Росстат» ответственен за то, что он плохо «досчитывает объемы скрытой деятельности» по производству и потреблению алкоголя, по затратам на спиртные напитки, по алкогольной заболеваемости, смертности и по многим другим характеристикам алкогольной ситуации. Однако в условиях развала государственных институтов, всепроницающей коррупции, упадка культуры, всеобщего равнодушия к судьбам государства, а теперь еще - административной реформы, скажем ему спасибо за то, что он делает. Главная беда российской алкогольной статистики лежит на периферии, в халатности, невольных ошибках и преднамеренных искажениях при сборе первичной информации, которая должна отразить перечисленные выше и многие другие негативные процессы, происходящие в стране. Отсюда выводы «Росстата» об относительно умеренном потреблении алкоголя в стране (8,3 л в 2001 г.). А что значит оценка реального потребления алкоголя в 15 литров чистого алкоголя на человека в год (2001 г.). Много это или мало? Ответить проще, переведя показатель среднедушевого потребления алкоголя в самый распространенный в России напиток (водка) и самый привычный объем (полулитровая бутылка или просто «бутылка»). 15 литров алкоголя соответствуют 37,5 литрам водки или 75 бутылкам в расчете на все население. Было показано (например, Бехтель, 1986), что российские мужчины потребляют алкоголя в четыре раза больше женщин. Значит, на мужчин приходится 120 бутылок. С учетом соотношения мужчин и женщин в нашей стране (1:1,15), возраста основных потребителей (15-65 лет), а также их доли в населении на одного взрослого мужчину приходится 155 бутылок водки в год или три бутылки в неделю. Вот и ответ на вопрос, что значит 15 литров среднедушевого алкоголя - не просто много, а очень много. Такая «доза» позволяет считать, что «усредненный» взрослый российский мужчина является пьяницей. Есть важное предположение еще об одной причине тяжелого пьянства в России: оно зависит не только от дешевизны и доступности спиртного, сколько от потребности в нем (глава 2-1). Эта потребность определяется бедностью и неустроенностью жизни значительной части населения. Многие люди тратят огромные душевные и физические силы на обеспечение самого скромного существования: половине населения (54%) заработанных денег хватает только на то, чтобы прокормить семью. К этому следует добавить неуверенность в завтрашнем дне, низкий уровень образования и культуры. Также важно, что в стране отсутствует честное соревнование граждан, инициатива многих и многих людей не пробивается дальше борьбы за выживание и не выходит к собственному делу, поскольку в стране почти "все схвачено" богатыми назначенцами или «крышующими» бандитами. Эти и многие другие неурядицы порождают желание отойти, «отключиться» от серой реальности – и выпить, чтобы, пускай на время забыться или искусственно обрести полет духа. Это не поэтизация пьянства, но понимание того, что пьяное «Ты меня уважаешь?» или похмельное «Хорошо посидели!» - тоже духовная потребность, конечно, невысокого полета. Навстречу такой потребности идет российская дешевизна спиртного. Несколько упрощая, можно сказать, что на рубль затрат на алкоголь у нас можно получить в три раза больше удовольствия, чем на тот же рубль при покупке продуктов питания (рис. 1-8). Для потребности в спиртном есть еще один повод – духовное неблагополучие и утрата населением нравственных ориентиров. Великая Отечественная война стала переломной вехой духовной жизни населения СССР. До войны было создано искусственное и почти без прорех пространство для утопического сознания, ложь официальной пропаганды была вдохновенной и возвышающей. Проект создания нового человека окрылял многих. Поэтому вера в светлое будущее у большинства людей была искренней, а сознание - целостным. В поле такого сознания даже тема «37-ой год» занимала неадекватно узкое место. Война вместе с горем утрат, с психическим и физическим напряжением принесла единение и душевный подъем – у России наконец появился настоящий и опасный враг. Но из войны страна вышла в ужасающую бедность и разруху. Очень высокая цена победы и послевоенные трудности отодвинули надежду на реализацию коммунистической утопии. «Коммунистическая религия умерла в душах сначала жрецов, а потом и прихожан» (Пионтковский, 2005). Государственная ложь выдохлась и стала пресной. «Вера, надежда, любовь» к государству начала истощаться. Для ментальности советского человека особенно разрушительным было то, что двадцатилетнее обожествление И.Сталина круто сменилось втаптыванием его в грязь. Это сопровождалось расстрелом одного и отстранением от власти других ведущих руководителей государства и ближайших сподвижников Сталина. Политически неискушенному населению трудно было понять и принять то, что все они, и расстрелянный Л.Берия, и победивший Н.Хрущев, были из одной плеяды «сталинских соколов». Не прошло и 10 лет, как последовало свержение Н.Хрущева. Короткий исторический переход Сталин – Хрущев – Брежнев (1953-1964) был драматическим напряжением для национального сознания. Контраст между официальной идеологией и реальной жизнью был особенно велик для крестьянства, которое еще не забыло про коллективизацию и подневольно трудилось на колхоз (государство), ничего или почти ничего не получая за свой труд, не имея даже паспорта. Усвоенные многими и подогреваемые пропагандой коллективистские ценности входили во все большее противоречие с индивидуальными интересами, сосредоточенными на приусадебном клочке земли, который и худо и бедно, но все-таки кормил семью. Вот тогда и там началось расставание советского общества со многими прежними нормами и ценностями, распад которых обозначается как аномия (Durkheim, 1897; цитировано по Дюркгейм, 1998), понимаемая здесь как общественный феномен. Этот процесс подогревался хроническим товарным дефицитом, а то и потребительским кризисом, и, как инфекция, распространялся на все новые социальные группы. В эпоху Л.Брежнва общество было уже глубоко аномично. Для алкогольной темы важно, что общественная аномия на индивидуальном уровне ведет к фрустрации, а фрустрация подталкивает к выпивке. Может быть, стремительный рост потребления алкоголя, начавшийся в СССР в середине 1950-х годов и продолжавшийся до начала 1980-х (рис. 1-4) явился своеобразным индикатором расширения и углубления аномии. Апогея и драматического напряжения она достигла в последние два десятилетия. Поражение в холодной войне и утрата Россией статуса свехдержавы нанесли психологическую травму не только российским политикам, но и населению. А тут еще приватизация, от которой у населения осталось тягостное ощущение ограбленности и агрессивная неприязнь к ограбившим. И это еще один фактор, питающий потребность в алкоголе (глава 2-1), еще один повод «залить обиду» и «принять на грудь». Можно по-разному относиться к державным, имперским установкам, прочно укоренившимся в сознании российского населения, но для этого сознания мощным ударом был развал СССР. Такое крушение вместе с нарождением нескромного богатства немногих добавило мрачных переживаний советской бедности при переходе ее в постсоветскую. Еще один переход – от дефицитарного потребительского рынка к его изобилию при низкой платежеспособности большой части населения. Все это и многое другое умножило негативный потенциал в сознании бывшего советского человека и, как отражение в кривом зеркале, увеличило потребность в алкоголе. Это не оправдание российского пьянства, но попытка разобраться в реалиях очень сложной алкогольной ситуации нашей страны. В таком контексте видно, как мало содержательного в словах нашего Президента, который предлагает решение алкогольных проблем через «осознание молодым поколением необходимости … в занятиях физической культурой и спортом». Сказанное Президентом отражает формальное, бюрократическое понимание нашей алкогольной ситуации администрацией Президента, готовившей послание. А ведь сейчас это высшее руководство страны. Впрочем, можно ли ожидать от бюрократии другого восприятия катастрофического изменения социального бытия населения? К несчастью России в постсоветское время в стране не нашлись люди или социальные институции, ищущие поддержки народа и способные порождать новые ценностные ориентиры, понятные населению. Либерализация страны шла без народа и мимо народа. С голоду не вымерли, но за это расплатились гиперинфляцией, обнулением сбережений граждан,ваучерной приватизацией и залоговыми аукционами. Кощунственно или пародийно выглядят искусственные поиски национальной идеи: такую идею не ищут – она самозарождается, как только граждане страны становятся нацией, т.е. общностью. Целостность нации, едва «склеенная» после гражданской войны войной Отечественной, вскоре начала распадаться по линии город-деревня, а в постперестроечный период таким водоразделом стало богатство-бедность или власть-население. Остается общность языка, пока что остается общность территории с той поправкой, что часть ее уже приходилось удерживать с помощью войны. Не хочется делать комплимент советской власти, но тогда была общность культуры, пускай насаждаемая сверху. Теперь экономическое расслоение все более сопровождается делением на «своих» и «чужих» в культурном отношении. Уже нельзя сказать, что мы имеем общность государства, которое все более служит богатым против бедных, т.е. против большинства. А это особенно сильно подрывает национальную целостность. И ничего не видно, за что бы могла зацепиться идея «сбережения народа» (граф П.И.Шувалов в ретрансляции А.И.Солженицина). А было бы хорошо и вовремя, чтобы эта идея стала национальной и развилась в заботу о здоровье детей и стариков, в «сбережение» российских мужиков, почти поголовно пьющих. «Будут пить меньше, станут дольше жить – вот вам и сбережение народа» (Б.Васильев, писатель). Национальная идея не может родиться у жителей страны, когда они лишены духовной общности. Национальная идея не может появиться у народа, переставшего быть стержнем страны. «Стержнем» стала узкая группа людей, «элита», лишенная элитарности, т.е. интеллектуальных и духовных преимуществ, далекая от национальных интересов. Происходящие в стране процессы идут как раз в сторону от национальной идеи к социальной дезорганизации. Да и как может быть иначе, когда нет веры в будущее, нет уважения к настоящему, нет доверия к власти. Наше «социальное» государство и его руководители лишь в самое последнее время начали замечать, да и то на словах, деградацию (страшно сказать – вырождения) населения. У нас идет не только сокращение числа живущих (депопуляция), но катастрофическое падение «качества» населения, в значительной степени - за счет пьянства, которое стало откликом народа на беспросветность быта и бездуховность бытия, на массовое отчуждение граждан от реальной власти. При отсутствии духовной основы единения населения объединяющим стало пьянство, почти единственный фактор укрепления горизонтальных связей народа. Надежды на объединение под крылом Церкви пока не оправдались. Если судить по опросам, имидж Президента работает лучше, но это только имидж, картинка, отношение к ней более эмоциональное, чем содержательное. Еще в 2001 г. Дума одобрила концепцию закона «О русском народе», но позже депутаты забыли эту концепцию, а заодно – и про русский народ. Только в 2005 г. Президент заметил (Послание Федеральному Собранию РФ), что в стране существуют серьезные демографические проблемы, и выстроил их иерархию: сначала он коснулся проблемы высокого уровня смертности, потом низкой рождаемости, и после этого – миграционной политики. Даны соответствующие поручения правительству. Но скоро ли неповоротливая бюрократическая машина сможет отфильтровать, а то и выпотрошить пожелания Президента, а потом уже воплощать урезанное в жизнь? И сколько к этому времени случится трагедий, связанных со спиртным, и досрочных алкогольных смертей? Все это вместе с бедностью порождает растерянность большинства, распад социальных связей и, как один из результатов, - массивное пьянство, особенно мужчин. Еще в прошлом веке прозвучал призыв: «берегите мужчин» (Урланис, 1968). А сейчас очевидно, что русского мужика, пьяницу и злостного курильщика, плохо и неразумно питающегося, пора заносить в Красную книгу: еще в 1999 г. он перестал доживать до пенсионного возраста, а к 2002 г. довел разрыв с этим сроком до полутора лет (58,5) и начал сходить в могилу на 13,5 лет раньше российских женщин, живущих так же плохо. А с мужчинами, живущими в Европе, у русского мужика разрыв продолжительности жизни еще больше - 16,5 лет (продолжительность жизни мужчин в странах Западной Европы 74-78 лет). Можно не читать газет, не слушать радио, не смотреть TВ и ничего не ведать про подковерную жизнь властвующей верхушки, а знать только три показателя – 58,5, 13,5 и 16,5, чтобы догадаться, что власть уже давно не озабочена состоянием нации. По трем показателям, ничего не зная сверх того, легко догадаться также о крайне тяжелых последствиях российского пьянства. Если же знать больше, то следует признать, что алкогольная ситуация в стране катастрофическая. И государство пока ничего не сделало, чтобы ее выправить. Могут возразить, что в постсоветское время была антипивная кампания во главе с Г.Онищенко, нашим главным политиком от санитарии (2001-2002 гг.), было заседание Госсовета в Калининграде, посвященное алкогольной проблеме, были Послания Президента ФС в 2005 и 2006 гг., где затрагивалась эта же тема. Были, наконец, Федеральные законы, специально посвященные регулированию алкогольного производства и рынка (2005 г.). Да, все это было, но каков результат? Вакханалия в пивной отрасли в 2001-2002 гг., кризис алкогольного рынка в первой половине 2006 г. и массовые отравления суррогатами алкоголя во второй. После слов Президента началась и продолжается бестолковая бюрократическая суета, которую автор иногда имеет возможность наблюдать с близкого расстояния. Пошли заседания комитетов, совещания, конференции, на которых мало или ничего не говорится о главном: о подпольном производстве спиртного, и ничего – о коррупции, на которой держится это производство. Эти фундаментальные темы не были затронуты и на Конференции «Концепция алкогольной политики России. Проблемы эффективного государственного регулирования», прошедшей в мае 2006 г. под эгидой Комитета Государственной Думы ФС РФ по охране здоровья. Алкогольная политика, как и всякая другая, может быть эффективной только тогда, когда известно текущее состояние проблем, и определены цели, т.е. достижение желаемой и возможной ситуации через пять или десять лет. В этом контексте политика есть оптимальная траектория между двумя пунктами - исходным и целевым, т.е. цепь действий, которые необходимо последовательно выполнить для достижения цели. Вот почему, прежде чем избрать верный путь алкогольной политики необходимо, во-первых, оценить реальную алкогольную ситуацию в стране, во-вторых, определить цели политики и, в-третьих, выбрать индикаторы качества политических решений. Однако остаются неизвестными главные составляющие алкогольной ситуации в стране. Это, в первую очередь, - реальный уровень потребления алкоголя, затем размер связанной с этим алкогольной смертности и, наконец, общий урон страны, связанный с потреблением спиртных напитков – экономический, социальный, психологический. Начиная серьезную алкогольную политику, необходимо знать группы населения с высоким риском по алкоголю, наиболее неблагополучные регионы по алкоголю, механизмы производства нелегальной алкогольной продукции и пути выхода ее на рынок. Снижение многих из этих показателей могли бы служить индикаторами эффективности выбранной политической линии. Но мы их не знаем, как 20 лет назад, так и теперь. Еще хуже обстоит дело с целями. В этом отношении антиалкогольная кампания 1985 г. была грубой профанацией по целям и позорной по методам алкогольная политика. Никогда и никем в России не озвучивалась цель снижения потребления до уровня, относительно безопасного для государства. Этот уровень уже давно определен экспертами ВОЗ как 8 литров среднедушевого алкоголя (против 14-15-16 литров в России; глава 2-4). Сейчас ясно, что в первую очередь необходимо снизить человеческий урон за счет снижения уровня потребления алкоголя, в первую очередь - нелегального. Но каким способом, на сколько литров и за какой срок? Какими средствами это можно сделать в сильно коррумпированной отрасли экономики? Пока не будут решены вопросы об исходной алкогольной ситуации, о целях и средствах ее нормализации нельзя говорить о разумной алкогольной политике. При этом предстоит не только ответить на эти вопросы, но также выстроить ответы по значимости для страны и ее регионов, по возможности их решения. В условиях демографического кризиса снижение связанной с алкоголем смертности является первейшей и сравнительно простой, сравнительно с другими, задачей. Но сначала надо знать, какова эта смертность. А есть только оценки, в частности, приводимые в главе 2-5. Они достаточны для постановки задачи, но для определения политики необходимо их конкретизировать, спроецировать на группы риска, выявить причины пьянства этих людей. Ничего этого мы не знаем. А без этого разумной и планомерной политики быть не может. Значит, пока что не может быть решена алкогольная проблема России. Именно здесь, в заключении, место графику продолжительности жизни мужчин в соотношении с потреблением алкоголя (рис. 2-38). Видно, что спиртное – не только главный фактор колебания продолжительности жизни мужчин, но существенный - в ее сокращении («ножницы» линий регрессии на рисунке). |
Похожие:
 | История России с древнейших времен до конца XVIII века: учебно-методическое пособие / сост. П. А. Афанасьев. – Барнаул : Алтгпа,... |  | Авторы программы предлагают учебно-методический комплект: Данилов А. А., Косулина Л. Г. История России с конца ху1 до конца ху111... |
| Государственным стандартом (общего или среднего (полного) образования Вестник образования 2004г) и авторских программ:, Козленкос... | | Государственным стандартом (общего или среднего (полного) образования Вестник образования 2004г) и авторских программ:, Козленкос... |
| ... | | Белопольский Ю. А., Оленич В. Б. Педиатрия, новейший медицинский справочник. М., «Эксмо», 2008г |
| Явление, которое сегодня носит название «коррупция», т е. «порча», «нарушение», в средневековый период Отечественной истории имело... | | «История», а также программ курса «Новейшая история зарубежных стран. XX в.» для 9 класса, курса «История России XX век» Загладина... |
| Одним из важнейших направлений своей деятельности – создание в России народного представительства, парламента – определили создаваемые... | | Целью дисциплины «История» является фундаментальная подготовка в составе других базовых дисциплин блока Блок 1 Дисциплины (модули)... |