Алкогольная история россии новейший период
Скачать 4.59 Mb.
|
| Глава 2-5. АЛКОГОЛЬНАЯ СМЕРТНОСТЬ ДО, ВО ВРЕМЯ И ПОСЛЕ АНТИАЛКОГОЛЬНОЙ КАМПАНИИ В России существуют большие трудности в оценке реальных масштабов смертности, связанной с алкоголем. Это обусловлено тем, что в качестве смертности «по причинам, связанным с употреблением алкоголя» государственная статистика учитывает смерти при отравлении алкоголем, алкогольных циррозах печени, алкоголизме и алкогольных психозах. Но это только часть прямых алкогольных потерь. Они составляют около 3% от всех смертей в разные годы, при том, что потребление алкоголя в России вероятно самое высокое в Европе (до 15 литров чистого алкоголя на человека в год; глава 2-4 и таблица 4). Для сравнения в странах северной Европы, где также доминируют крепкие напитки, но потребление алкоголя ниже, а качество жизни выше, алкогольная смертность оказывается на том же уровне, что у нас по официальным данным. Например, в Европе самая высокая алкогольная смертность в Финляндии (3,7%; Ramstedt, 2002) при потреблении 8,5 литра (таблица 4), а с учетом нелегального алкоголя, который предположительно составляет 20% легального, -10,2 литров (Leifman, 2001). Первая ошибка нашей статистики - неполный учет прямых алкогольных потерь. Так, при очень высоком уровне потребления алкоголя в России смерти при алкогольных циррозах печени долгое время составляли около 10% от всех смертей с диагнозом цирроза печени, и только с 1998 г. начали стремительно расти (30,8% в 2005 г.). Такой рост обусловлен, вероятно, изменением критериев диагностики. Во всем мире эти смерти составляют 30-80 % (Audigieretal., 1984). Вторая ошибка - вольная или невольная фальсификация диагнозов связанной с алкоголем смертности (глава 2-3), третья – полное пренебрежение учетом непрямых алкогольных потерь, т.е. смертей, для которых алкоголь является не единственной, но существенной причиной смерти, дополнительно сокращающей продолжительность жизни. В отношении связи с алкоголем особенно не повезло таким социально значимым причинам смерти, как внешние причины. До 1989 г. формы ЦСУ № 5-а и № 5-б «Сведения об умер ших по полу, возрасту и причинам смерти» вообще не предусматривали учет умерших в алкогольном опьянении. Сменившая их Форма С-51, начиная с 1989 г., включала графу «умершие в алкогольном опьянении». Но и в этом случае Форма С-51 отражала только пятую-шестую часть умерших в алкогольном опьянении. Более того, в 1993-1997 гг. эта графа была изъята. Именно в этот период алкогольная смертность была наивысшей, не только в стране, но и мире. Более полная оценка алкогольной смертности стала возможной в России в связи с резкими перепадами уровня потребления алкоголя в результате антиалкогольной кампании 1985 г. и последующих событий нашей алкогольной истории (рис. 2-7, глава 2-4). Такую оценку удобно сделать в соответствии с периодами, принятыми в первой части книги, т.е. в связи с фазами потребления алкоголя в стране. Алкогольная смертность до 1985г. Наиболее распространенным показателем смертности является количество смертей, которое приходится на каждые 100 тысяч населения. Этот и другие адекватные показатели неоднократно будет использоваться ниже. Однако такая характеристика смертности, привычная для специалистов, может вызвать у остальных затруднение в восприятии масштабов смертности. Чтобы обойти это, в качестве начальной меры можно взять общее число смертей в стране за год. Рис. 2-19. Ежегодное количество умерших в России в 1965-2005 гг. На рис. 2-19 показано, что количество смертей довольно равномерно увеличивалось, начиная с 1965 г. и по 1984 г. В это время увеличивалось и население, рост которого однако отставал от роста смертности. Это нашло отражение в том, что за 20 лет (с 1964 по 1984 гг.) сократилась ожидаемая продолжительность жизни, особенно значительно у мужчин (на 2,5 года, с 64,5 до 62 лет; Вишневский и Школьников, 1997а и 1997б). Существенно вырос разрыв продолжительности жизни мужчин и женщин (с 8,7 лет в 1964г. до 11,3 в 1984 г.). Рост этих показателей может быть связан с ростом потребления алкоголя. Об этом свидетельствует рост госпродажи алкоголя с 1960 по 1980 гг. более чем в два раза (с 4,6 до 10,5 литра; Госкомстат РСФСР). За то же время по экспертным оценкам реальное потребление увеличилось с 9,8 до 14,0 литров (Treml, 1997; рис. 1-4). Другим свидетельством зависимости смертности от потребления спиртного в это время может служить постоянный рост числа смертей при отравлении алкоголем Рис. 2-20. Ежегодное количество умерших при отравлении алкоголем мужчин и женщин (Россия, 1965-2003 гг.). М/Ж – отношение смертей мужчин и женщин; числа на графике - те же отношения в отдельные годы. (рис. 1-12): их доля в общей смертности выросла в два раза (с 1,1 % в 1965 г. до 2,2 % 1979 г.). Этот рост наблюдался как у мужчин, так и у женщин, начиная с 1965 г. (рис. 2-20). В 1981-1984 гг. уровень смертельных отравлений алкоголем несколько снизился и отклонился от предшествующей тенденции. Это, как и некоторое снижение заболеваемости алкогольными психозами в это время (рис. 2-21), скорее всего, обязано созданию трех новых служб: лечебно-трудовых профилакториев (ЛТП; Указ 1 марта 1974 г.), наркологической и реанимационной помощи (Постановления в декабре 1976 г.). Эффективность этих мероприятий проявилась только через несколько лет из-за организационных трудностей. Рис. 2-21. Общее количество умерших и заболевших алкогольными психозами в России в 1980-2003 гг. Линия регрессии для 1965-1984 гг. (пунктир на рис. 2-19) усредненно описывает прирост количества смертей в этот период: на 36,1 тысяч в год. Прирост связан с увеличением населения и его постарением, а также с воздействием целого ряда негативных факторов. Одним из них мог быть рост потребления алкоголя. Гендерные особенности алкогольной смертности. Попутно стоит отметить важную особенность российской смертности при отравлении алкоголем - увеличение доли женской смертности с 15,9 % в 1965 г. до 23,3 % в 1984 г. Это значит, что до 1970 г. одна смерть женщины приходилась на шесть-семь мужских, а в 1984 г. – только на четыре (рис. 2-20). Во время антиалкогольной кампании мужчины, вероятно в силу большей активности при добыче спиртного, начали восстанавливать утраченные позиции и увеличивать смертность относительно женщин (4,6:1; 1992 г.). Однако в начале рыночных реформ при свободном доступе к спиртному женщины вернули это отношение к исходному (1:4 в 1994 г.) и сохраняют его до последнего времени. Следует отметить, что в отличие от отравлений алкоголем отношение общей смертности мужчин и женщин во время антиалкогольной кампании существенно снизилось (с 1,83 в 1984 г. до 1,72 в 1988 г.; рис. 2-22а) за счет большего снижения смертности мужчин по отношению к смертности женщин (в 1988-1989 гг. по сравнению с 1984 г. на 16,6% и 14,0% соответственно; рис. 2-22б). Скорее всего, это связано с тем, что в популяции тяжелых потребителей со смертельным исходом женщин существенно меньше, чем мужчин, а значит, снижение смертности женщин в начале кампании было меньшим. Это проявилось и в последующие годы – размахи колебаний общей смертности женщин меньше, чем у мужчин (после 1984 г. коэффициент вариаций 1,70% и 2,53%) в отличие от отравлений алкоголем (9,71% и 9,00% соответственно). Рис. 2-22. Соотношение смертности мужчин и женщин в России. А – отношение общей смертности мужчин и женщин в сопоставлении с потреблением алкоголя (1956-2003 гг.), Б – соотношение смертности общей и при отравлении алкоголем мужчин и женщин. Стоит отметить также, что при сопоставлении отношения общей смертности мужчин и женщин с потреблением алкоголя, выявляется, что это отношение сравнительно хорошо коррелирует с потреблением (рис. 2-22а; Rs= 0,802; p=0,000001) и отражает его уровень по механизму, описанному выше. Алкогольная смертность в 1985-1992 гг. Данные до начала антиалкогольной кампании не дают возможности вычленить алкогольный фактор среди других неблагоприятных явлений, и, таким образом, оценить вклад алкоголя в смертность населения России. Сделать это помогла антиалкогольная кампания: жесткость проведения приблизило ее к научному эксперименту. Безграмотная по замыслу и скандальная по реализации кампания дала уникальную возможность оценить реальные масштабы алкогольной смертности. Это стало возможным благодаря тому, что в первые годы ее проведения снижение алкоголизации населения было единственной или почти единственной причиной снижения смертности. Важно и то, что до ее начала оценки потребления алкоголя были относительно стабильным: в 1980-1984 гг. 13,8-14,2 литра на человека в год (таблица 1). Существенное снижение смертности мужчин произошло уже в первый месяц кампании (Андреев, 2002; рис. 2-23), которая началась 1 июня 1985 г. У женщин снижение достигло значимого уровня через три месяца кампании. На втором году кампании (1986 г.) смертность была меньше на 203,5 тысячи или на 12,3 % от общего числа смертей в 1984 г. (точнее, от уровня регрессии 1965-1984 гг.; рис. 2-19). За это время среднедушевое потребление алкоголя снизилось на 3,7 литра, а зависимость смертности от потребления в 1984-1987 гг. была линейной (т.е. прямо пропорциональной; p<0,01). Из этого следует, что в начале антиалкогольной кампании снижение потребления на каждый литр алкоголя уменьшало общее количество смертей на 3,3% (12,3% : 3,7 литра). Эта величина резко возрастает, если расчеты вести в отношении мужчин 35-59 лет, для которых число смертей снизилось на 6,9 % на литр среднедушевого алкоголя. Norström и Skog (2001) справедливо настаивают на том, что большой ряд последовательных данных - наиболее адекватный метод оценки влияния потребления алкоголя на совокупные последствия для здоровья. При этом надо иметь в виду, что модель этих авторов призвана выявлять сравнительно слабые и медленные изменения потребления с долгосрочными последствиями. В этом смысле метод Norström и Skog избыточен для России после 1984 г., когда начались Рис. 2-23.Ежемесячное количество умерших мужчин в России с января 1983 г. по декабрь 1988 г. (источник:Андреев, 2002). Стрелками отмечены последний перед (май 1985 г.) и первый после начала антиалкогольной кампании (июнь 1985 г.). Данные, значимо отличаются от предшествующей тенденции, отмечены квадратами. резкие перепады уровня потребления алкоголя. Однако с применением модели Norström и Skog на большем отрезке времени (1980-1991 гг.) алкогольная смертность составляет 3,6 % при использовании нового стандарта ВОЗ (5,9% на литр алкоголя для мужчин и 1,9% для женщин) и 3,9 % на литр алкоголя в случае расчетов смертности и потребления алкоголя с 15-летнего возраста, как это делал Norström (2001). Как видно, результат использования модели Norström-Skog и арифметических расчетов очень близки. Norström (1996), пользуясь материалом Германии и Франции, показал, что увеличение потребления алкоголя на 1 литр (в расчете на возраст с 15 лет) увеличивает смертность мужчин среднего возраста (35-59 лет) приблизительно на 1%. Позже тот же автор исследовал смертность и потребление алкоголя в 14 Европейских странах (Norström, 2001) и показал, что зависимость может быть и более сильной, до 3 % на литр среднедушевого алкоголя, но только в странах с низким потреблением (в пределах 4,4-6,5 литров). А в странах со средним (7,6-11,0 литров) и высоким потреблением алкоголя (более 13,1 литров) 1 % смертности приходится на литр потребляемого алкоголя. К странам с высоким потреблением относится Россия (13,6-18,5 литров с 15 лет). Как видно, европейские показатели смертности на литр алкоголя значительно ниже российских. Такое расхождение могут объяснить по меньшей мере три обстоятельства. Первое связано с насильственным характером снижения потребления во время кампании в России. Медленные и естественные колебания потребления в Европейских странах могли сопровождаться эффектом так называемой "диффузии" (Skog, 1985a), т.е. постепенным и разновременным включением в увеличение или уменьшение потребления алкоголя разных групп населения. Как указывалось выше( глава 2-2), потребление некоторых групп населения может быть противофазным по отношению к основной части потребителей. Все это может снизить конечный результат. Отличие нашей страны во время кампании состояло в том, что антиалкогольный прессинг был мощным, начался мгновенно и коснулся всех без исключения слоев населения, включая тяжелых алкоголиков, если судить по снижению алкогольных психозов (рис. 2-11). Вот почему существенное снижение смертности произошло уже в первый месяц кампании (рис. 2-23). Второе объяснение возможно связано с тем, что спиртные напитки, потребляемые в России, были более токсичными. И дело не в том, что до начала кампании около четверти потребления составлял самогон, содержащий сивушные масла - смесь высокоатомных спиртов, эфиры и другие соединения, токсичность которых сравнима с токсичностью этилового спирта (Нужный, 1995), а суммарное содержание, как правило, не превышает 1 % (глава 2-4). Часть напитков, произведенных на госпредприятиях, также отличалась низким качеством. Это плодово-ягодные вина (знаменитая "бормотуха") и дешевые портвейны, которые потреблялись в значительных количествах, но были "растворены" в ассортиментной рубрике "вина виноградные". Главным же источником дополнительной токсичности был технический спирт с высокой концентрацией веществ неалкогольной природы (ацетон, альдегиды, сернистые соединения, денатурирующие добавки). Этот спирт разворовывался не только на производстве, но также целыми цистернами при транспортировке по железной дороге (глава 1-3). И, наконец, третье, не столь очевидное, но может быть более существенное. В России для оценки связанной с алкоголем смертности нельзя не учитывать дополнительные факторы. Например, северный тип потребления: большие дозы крепких напитков за короткое время. Такое потребление трудно было обеспечить во время кампании. Высокий уровень алкогольной смертности в России может определяться также сравнительно низким качеством питания и медицинского обслуживания, равнодушным, точнее сказать, наплевательским, отношением граждан к собственному здоровью и пренебрежением российской медицины алкогольной патологией. Все это может повысить смертность на литр алкоголя по сравнению с Европейскими странами. Иначе говоря, различие в размерах алкогольной смертности в западных странах и у нас во время кампании можно объяснить не только характером потребления алкоголя, но также особенностями условий жизни. Учитывая последнее обстоятельство, а также повышенную токсичность напитков в России, уместно оговорить следующие условия, прежде чем перейти к расчетам размеров алкогольной смертности. Первое: из-за невозможности разделить причины смертности при злоупотреблении алкоголем от сопутствующих причин (дополнительная токсичность, низкое качество жизни) придется считать алкогольной смертностью весь конгломерат причин в связи со злоупотреблением. Второе: будем считать, что в начале антиалкогольной кампании преимущественной или единственной причиной снижения смертности было снижение потребления алкоголя. После этих вводных замечаний можно перейти к оценке связанной с алкоголем смертности во время антиалкогольной кампании. При этом важно, что линия регрессии количества смертей в 1965-1984 гг. (пунктир на рис. 2-19) может служить прогнозом того, какова была бы смертность после 1984 г., если бы не началась антиалкогольная кампания. Существенно, что эта линия «вобрала» в себя все причины увеличения количества смертей, включая такие, как рост населения и его постарение. Теперь предстоит вычислить, насколько количество смертей мужчин и женщин после начала кампании отличалось от линии регрессии. Для точности вычислений предварительно необходимо исключить линейный тренд (рис. 2-24а и 2-24б). Рис. 2-24. Изменение ежегодного количества умерших мужчин (а) и женщин (б) в 1965-2003 гг. по отношению к линии регрессии 1965-1984 гг. после исключения линейного тренда (соответствует «0»). Пунктир – интервал прогноза 0,95 (на следующей странице). Количество смертей мужчин в 1985-1992 гг. и женщин в 1986-1992 гг., снизившись, существенно отличалось от того, что было в предшествующем периоде (рис. 2-24а и 2-24б). Количество людей, которые могли умереть, но не умерли во время антиалкогольной кампании определяется отклонением (разностью) от прогностической линии регрессии 1965-1984 гг. для мужчин (рис. 2-24а) и женщин (рис. 2-24б) во время антиалкогольной кампании. Сумма отклонений или, по сути, количество сохраненных жизней составляет 919,9 тысяч у мужчин (115,0 тыс. в среднем; 1985-1992 гг.) и 463,6 тысяч у женщин (66,2 тыс.; 1986-1992 гг.) - всего 1383,4 тысячи человек или 181±16,5 тысяч в год. По отношению к умершим во время антиалкогольной кампании сохранили жизнь 14,8 % мужчин и 7,9 % женщин. В целом это составляет 11,4 % по отношению ко всем умершим в этот период. Таким образом, во время антиалкогольной кампании и благодаря ей сохранили жизнь более 1 миллиона человек. Это главный позитивный итог антиалкогольной кампании и показатель того, что снижение потребления алкоголя - существенный фактор снижения смертности в России. Важно отметить, что демографический успех кампании обусловлен снижением потребления всего на 3,1±0,41 литр (в среднем для 1985-1992 гг. по сравнению с 1980-1984 гг.). Иначе говоря, снижения уровня потребления алкоголя только на 1 литр сохраняло жизнь 58,4 тысячам человек в год. Эти выводы не следует понимать как призыв к повторению кампании, которая была ошибочным политическим решением - России требуется не кампания, а планомерная и долгосрочная алкогольная политика, направленная на медленное, постепенное, но неуклонное снижение потребления алкоголя. Кампания еще раз показала, что политический экстремизм не может привести к устойчивому улучшению алкогольной ситуации в стране. Существует распространенное мнение, что снижение смертности в нашей стране во второй половине 1980-х годов было обусловлено эйфорией от перестройки и новыми социальными надеждами (например, Varniketal., 1998). Вполне исключить этот фактор трудно, но в настоящее время нет никаких научных данных, подтверждающих такое объяснение. С другой стороны, имеются неоспоримые факты резкого снижения госпродажи спиртных напитков (таблица 1), снижения всех жестко зависимых от алкоголя показателей, таких как заболеваемость алкогольными психозами (рис. 2-21), смертность при отравлении алкоголем (рис. 2-20), общая смертность, особенно у мужчин и, что особенно важно, уже в первый месяц антиалкогольной кампании (Андреев, 2002; рис. 2-23),смертность при циррозах печени (рис. 2-11), насильственная смертность в состоянии опьянения, а также преступность пьяных (Преступность и правонарушения в СССР, 1990). Уменьшение заболеваемости алкогольными психозами (рис. 2-21) и смертности при отравлении алкоголем (рис. 1-12 и 2-20) свидетельствует о том, что алкоголики, которые являются единственными или главными поставщиками перечисленных выше диагнозов, стали пить существенно меньше во время антиалкогольной кампании. Это противоречит устойчивому представлению, бытовавшему в населении, что во время кампании "алкоголики как пили, так и пьют". Общие выводы об алкогольной смертности и сохраненных жизнях во время кампании, сделанные на основе общего количества умерших в это время, будут верны как в случае расчетов на основе простого показателя смертности на 100 000, так и нового стандарта ВОЗ на 1 000 000 мужчин и женщин (рис. 2-25). Преимущество показателя общего количества умерших состоит в том, что он дает более ясное представление об ужасающих масштабах алкогольной смертности в России. При этом надо помнить, что люди с риском алкогольной смерти и сохранившие жизнь во время кампании умерли бы, не будь кампании. Но это была бы не вся алкогольная смертность, а только та ее часть, которая обусловлена потреблением в пределах 10,5-15,0 литров алкоголя. А 10,5 литров алкоголя в год – это очень высокий уровень потребления, который также вносит существенный вклад в смертность. Поэтому 181 тысяча смертей в год – это не вся алкогольная смертность, а только ее часть, которая будет определена ниже. Алкогольная смертность в 1992-1994 гг. После резкого снижения смертности в начале антиалкогольной кампании с 1987 г. начался ее возвратный рост (рис. 2-19), а с 1992 г. этот рост для мужчин принял галопирующий характер (рис. 2-24а). Смертность достигла максимума в 1994 г., после чего началось ее снижение. В 1997 г. количество смертей мужчин уже не отличалось существенно от тенденции, сформировавшейся в 1965-1984 гг. (рис. 2-24а). У женщин это произошло раньше, в 1995 г. (рис. 2-24б), а рост их смертности в 1994 г. был небольшим сравнительно с мужской. |
Похожие:
 | История России с древнейших времен до конца XVIII века: учебно-методическое пособие / сост. П. А. Афанасьев. – Барнаул : Алтгпа,... |  | Авторы программы предлагают учебно-методический комплект: Данилов А. А., Косулина Л. Г. История России с конца ху1 до конца ху111... |
| Государственным стандартом (общего или среднего (полного) образования Вестник образования 2004г) и авторских программ:, Козленкос... | | Государственным стандартом (общего или среднего (полного) образования Вестник образования 2004г) и авторских программ:, Козленкос... |
| ... | | Белопольский Ю. А., Оленич В. Б. Педиатрия, новейший медицинский справочник. М., «Эксмо», 2008г |
| Явление, которое сегодня носит название «коррупция», т е. «порча», «нарушение», в средневековый период Отечественной истории имело... | | «История», а также программ курса «Новейшая история зарубежных стран. XX в.» для 9 класса, курса «История России XX век» Загладина... |
| Одним из важнейших направлений своей деятельности – создание в России народного представительства, парламента – определили создаваемые... | | Целью дисциплины «История» является фундаментальная подготовка в составе других базовых дисциплин блока Блок 1 Дисциплины (модули)... |