Глава 3. Роман В.О. Богомолова «Момент истины» и поэтика документальных текстов
Описание приемов использования документальности в романе не было бы полным без сопоставительного анализа анализируемого романа и произведений документальных жанров. Опираясь на принципы нарративного анализа текста, предложенную в работах Ж. Женетта, мы попытаемся сравнить типы повествования, представленные в романе и в документальных произведениях. Основное внимание будет сосредоточено на категориях модальности и залога, так как именно в них проявляются специфические особенности документальной литературы, отличающие ее от художественной1. Но прежде чем перейти к нарратологический части анализа, следует подробнее остановится на особенностях сюжета романа, а также обосновать выбор документальных произведений для сравнения.
3.1. Возможные источники сюжета
В автокомментарии к роману, изданном в собрании сочинений подготовленном вдовой писателя, в разделе «История публикации»2, помимо рассказа о многочисленных цензурных трудностях, которые возникали в процессе получения разрешения на публикацию романа, приводится часть списка литературы, составленного Богомоловым при написании романа. Богомолов составляет этот список литературы, чтобы доказать, что все специальные термины до публикации романа уже появлялись в советской печати. Кроме того, список литературы содержит источники, по которым Богомолов описывает события, относящие к историческому фону действия: например, подробности восстания в Польше, деятельность организации «Армия Крайнова».
Один из таких источников — документальный очерк о советских чекистах «В поединке с абвером»3, изданный в 1968 и переизданный также в 1974 году1. Очерк рассказывает об отдельных эпизодах из истории работы контрразведки «Смерш» в военные годы. В предисловии к книге утверждается, что все рассказанные истории — правда. Есть только упоминание о том, что некоторые имена по цензурным соображениям изменены. Вот отрывок из предисловия к очерку:
Эта книга документальна. Она носит характер очерка и рассказывает о событиях, имевших место в действительности. Опираясь на факты, ничего не придумывая и не приукрашивая, авторы очерка знакомят читателей с наиболее значительными эпизодами борьбы контрразведчиков Ленинградского фронта против немецко-фашистской разведки в годы Великой Отечественной войны2.
В начале очерка объясняется, что такое абвер, кратко описывается историю создания этой немецкой разведывательной организации и затем приводятся отдельные эпизоды из истории «тайной войны» между разведками. Наиболее характерные сюжеты книги:
1) контрразведчики расследуют дело о перебежчике (военнослужащем, который перешел на сторону противника);
2) в расположении части появляются неизвестные военнослужащие, которые утверждают, что вышли из окружения или отстали от своей части, но при этом в личных вещах у них обнаруживаются рации, пустые подписанные бланки, документы на разные имена и прочие улики, указывающие на их причастность к шпионажу;
3) один из военнослужащих в подразделении подозрительно ведет себя и привлекает внимание «смершевцев» (либо на него поступает донос от кого-либо), в ходе следствия выясняется, что он завербован немецкой разведкой.
В целом схему сюжета каждого из отдельных рассказов, составляющих очерк, можно описать следующим образом: 1) происходит некий инцидент, попадающий в сферу внимания контрразведки; 2) контрразведчики в ходе оперативных действий находят подозреваемого или находят улики, указывающие на причастность подозреваемого к шпионажу 3) шпион признается в своих преступлениях и рассказывает о том, как его завербовали. Рассказываемые эпизоды из истории контрразведки не содержат никаких подробностей личной жизни, не сосредотачиваются на отдельных офицерах-контрразведчиках. Также содержатся неоднократные указания на то, что авторы (А.А. Богданов, Г.Г. Власов, Б.И. Иванов, Б.Д. Лебин, Н.С. Павлов) создавали очерки, опираясь на архивные документы.
Завязка одного из описанных в очерке эпизодов1 последнего этапа войны, напоминает завязку романа Богомолова. Приводим краткое описание сюжета этого эпизода.
Время действия очерка — июль 1944 года. Речь идет о Ленинградском фронте, место действия — местность недалеко от населенного пункта Рауту. Контрразведчики получают сведения о вражеской рации, которая выходила в эфир с недавно захваченной советской армией территории. В указанный период на участке фронта, где разворачивается действие, готовится крупная наступательная операция советских войск, поэтому большое внимание уделяется тому, чтобы не дать противнику узнать об их перемещениях и составе.
Поиски в районе первого выхода рации в эфир ничего не дают. Но в ходе поисков в лесу после второго выхода рации в эфир обнаруживается место стоянки шпионов. Розыскная собака смогла взять след, но и собаку, и инструктора шпионы убили и скрылись в лесу. Затем ночью пограничники видели, как в этом районе с вражеского самолеты было сброшено три парашюта. Контрразведчики, совместно с частями пограничных войск, смогли обнаружить сброшенные грузы: продукты питания и рацию, а также в ходе поиска захватили живым агента-парашютиста. Агент рассказал, что должен доставить груз пятерым шпионам, скрывающимся в лесу. Контрразведчики понимают, что лишенные еды и рации, агенты попытаются перейти линию фронта. В районе вероятного появления шпионов устраиваются засады. Немецким агентам не удается сбежать за линию фронта, их убивают при попытке пересечь озеро, которое находится между советскими и немецкими позициями.
История розыска агентов немецкой разведки под Рауту появляется в печати также в воспоминаниях участника событий, полковника Н.А. Александрова. Воспоминания военачальника об этой операции были опубликованы в составе сборника «Армейские чекисты» (1985)1. Одним из авторов-составителей этого сборника является А.А. Богданов, который также входит в коллектив авторов документальных очерков «В поединке с абвером», где есть упоминание о Н.А. Александрове2. Возможно, документальный очерк изначально писался на основе воспоминаний Александрова, участника событий. А затем эти воспоминания были изданы отдельно. В воспоминаниях описаны те же события, что и в очерке, но сравнение показывает, что форма двух текстов, а также некоторые элементы содержания немного отличаются. Сравнение данных документальных текстов с романом, учитывая обозначенные сюжетные сходства, позволяет продемонстрировать типологические сходства и различия анализируемого художественного текста и документальных текстов.
Воспоминания Александрова событийно не расходятся с историей, рассказанной в книге очерков, но они выглядят полнее, фактографичнее. В них есть некоторые детали, которые отсутствуют в очерке. Так, в воспоминания полковник включает историю агента-парашютиста, также добавляет некоторые детали: например, подробно описывает содержимое груза, который был сброшен с вражеского самолета. Кроме того, композиция воспоминаний и композиция очерка также имеют много общего: вначале приводится описания военного положения на данном участке фронта, приводятся подробности плана наступательной операции, которая готовилась в это время на Ленинградском фронте. Роль перехода от общих положений на участке фронта к отдельной истории носят замечания об активизации деятельности разведслужб противника на данной территории, чтобы показать, что контрразведчики работали в условиях, когда вражеская разведки увеличила количество забрасываемых в тыл агентов, а также в ситуации, когда предотвратить их диверсионно-разведывательную деятельность было особенно важно. Приведем примеры.
Документальный очерк:
Стремясь выведать дальнейшие планы и намерения советского командования, противник усилил заброску шпионско-диверсионных групп в тылы 21-й и 23-й армий, освободивших карельский перешеек… В их задачу входило собирать и регулярно передавать по радио сведения о расположении и передвижении советских войск и боевой техники в прифронтовой полосе1.
Воспоминания:
Мы, армейские контрразведчики, хорошо понимали, что вражеская разведка наверняка использует возможности для заброски в наш тыл шпионских групп с целью сбора сведений о количестве, расположении и передвижении наших войск и боевой техники в прифронтовой полосе2.
Нетрудно заметить сюжетные переклички с романом: время действия — лето 1944, последний этап войны, продвижение фронта на запад. Лето 1944 — время проведения крупномасштабной Белорусской наступательной операции Основные военные действия на этом этапе войны были сосредоточены именно на этих участках фронта. Наступление на белорусских территориях сопровождалось также разгромом остатков групп армии «Север» на территориях карельских и Ленинградских фронтов3. Фоном действия в романе и в воспоминаниях и очерке является подготовка наступления, что обуславливает особую необходимость пресечения утечки информации к врагу. Противники контрразведчиков — группа агентов, которая выходит в радиоэфир из тыла советских позиций. Еще одно сходство — наличие оперативной группы, которая проводит поиски в лесу, где рация выходила в эфир.
Но только завязка сюжета наталкивает на мысли о сходстве. Развитие событий и их завершение в очерке и в романе различны. В очерке события развиваются по выделенной ранее схеме (поимка шпиона, его допрос) с небольшими вариациями (оставшиеся на свободе агенты группы погибают в перестрелке). В романе же действие развивается во многом по законам детективной интриги. Сам автор в истории создания называет роман детективом. В целом роман действительно имеет общие черты с детективом: основу сюжета составляет поиск преступника при помощи неких аналитических операций, которые проделывает главный герой. Но стоит сказать, что роман нельзя назвать детективом без некоторых оговорок.
В критической литературе отмечалось, что произведение Богомолова связан с детективным жанром, но роман нельзя считать только детективом. Например, В. Ковский пишет в статье1 о детективной литературе:
Правомерно увидеть в детективе плацдарм художественных поисков в области сюжетосложения, плодотворные результаты которых "расходятся" затем по страницам произведений других жанров (для меня, например, несомненна связь с детективом повестей П. Нилина или романа В. Богомолова "В августе сорок четвертого...")2.
Близкую мысль высказывает А. Вулис в своей статье3 о детективе:
Я могу согласиться с В. Ковским, для которого “несомненна связь” с детективом повестей П. Нилина или романа В. Богомолова “В августе сорок четвертого...”. Но добавлю, что ни при каких условиях эти произведения нельзя назвать собственно детективами. Потому что у них особые по сравнению с детективом идейно-художественные установки1.
Таким образом, критики отмечают, что роман нельзя приравнивать к детективу, но подробно не останавливаются на том, почему это нельзя сделать. Постараемся восполнить этот пробел.
В первую очередь, в детективе, как правило, главный герой — это непрофессиональный сыщик, любитель, никак не связанный в своих действиях служебным положением. Также и само преступление не может быть «рядовыми», Преступление должно быть совершено с особой изобретательностью2. Кроме того преступник в классическом детективе, как правило, должен появиться за некоторое время до развязки, оказаться уже известной читателю фигурой. Это отмечает, например, С.С. Ван Дайн в статье, описывающей основные каноны детективного жанра:
Преступником должен оказаться персонаж, игравший в романе более или менее заметную роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю3.
На этом правиле основана особая игра, которое детективное повествование ведет с читателем: дать читателю все возможности разгадать загадку раньше гениального сыщика, но при этом запутать так, чтобы этого не произошло, чтобы читатель после того, как узнает разгадку, недоумевал, почему не догадался раньше, хотя все улики были на поверхности.
В романе Богомолова, таким образом, не соблюдаются многие заповеди классического детектива. Кроме того, отличается также и объект изображения. Основное внимание в романе сосредоточено не на самой истории преступления, не на том, кто совершил это преступление, а на самом процессе поиска преступников.
В истории создания романа есть размышления Богомолова о том, как надо писать детектив, чтобы избежать детективных штампов, и основные творческие установки направлены на желание полнее раскрыть образ героя.
Наиболее частый недостаток современной приключенческой литературы — отсутствие человека, точнее — героя.
Главное — раскрыть характеры людей, чьи проницательные решения сложных задач должны возбуждать жгучий интерес читателя.
Привлечь внимание читателя не острым положением, а тем, как герои проявляют себя в таких ситуациях1.
И Богомолов действительно использует некоторые детективные приемы. Например, в романе вводится «ложный след» — прием, часто используемый в детективных произведениях2. События, связанные с обнаружением и слежкой за Николаевым и Сенцовым, играют роль ложного следа, одновременно позволяя ввести в повествование ряд эпизодов, отражающих многообразие работы контрразведчиков: эпизод погони, эпизод ожидания в засаде рядом с домом, где остановились подозреваемые.
Богомолов заимствует композиционный прием, использованный в очерке и в воспоминаниях об операции контрразведчиках под Рауту. В самом начале романа приводится большая «оперативная сводка», где описывается положение на данном участке фронта. Но при более подробном рассмотрении обнаруживается, что автор, вводя оперативные документы «общего характера» запутывает читателя и отдаляет его от реальной разгадки. «Оперативная сводка», приводимая во второй главе романа (С. 10–14) в основном сосредоточена на событиях и участниках польского восстания 1944 года, подробно сообщает о подпольных террористических организациях, а также упоминает об остаточных группах немцев, которые стремятся из тылов советских войск пробраться к немецким позициям. Об агентах, которые могут собирать в тылах фронта информацию, упоминается мельком и без особых пояснений:
…засоренностью освобожденной территории многочисленной агентурой контрразведывательных органов противника, его пособниками, изменниками и предателями Родины, большинство из которых, избегая ответственности, перешли на нелегальное положение, объединяются в банды… (С. 10)
Это единственное упоминание о вражеской агентуре. Также в этой сводке есть указание на место действия:
Освобождением всей территории БССР и значительной части территории Литвы. <…> Вторично зафиксирован выход в эфир неизвестной коротковолновой рации с позывными КАО, действующей в тылах фронта. (С. 10-15).
Подробного рассказа о военных действиях на данной территории до описываемых событий в начале романа не приводится. Время действия по сравнению с очерком переносится автором на месяц вперед, соответственно и место действия «продвигается» на запад — на территорию недавно освобожденной Белоруссии, близко к границе с Польшей, что позволяет автору ввести в роман тему польского восстания. Таким образом, формально заимствуя у документальных жанров прием композиционного строения, автор одновременно использует характерные для художественной литературы приемы: запутывает читателя, уводит его по «ложному» следу в соответствии с канонами построения детективной интриги, при этом активно используя вставные «документы».
Только в 24 главе романа, где приводится «дешифровка перехвата» от 13 августа, становится понятно, что рация принадлежит немецким агентам, заброшенным в тыл для сбора информации. Непосредственно абвер первый раз упоминается в романе также в «документах», в главе 40, где речь идет о школе абвера, где предположительно обучались шпионы, составившие перехваченное радиосообщение (С.131).
О военных действиях на данном участке фронта читатель узнает только в середине романа. В главе «В ставке ВГК» упоминается о летней наступательной кампании, а также говорится о дальнейших стратегических планах главнокомандующего, касающихся Белорусских и Прибалтийских фронтов. Таким образом, тот стратегический фон, который обозначен для читателя документального очерка или мемуаров, здесь приводится ближе к кульминации. Подобное постепенное нарастание фактов способствует созданию интриги. Развитие сюжета, таким образом, строится не только за счет активных действий персонажей, за счет эпизодов погони, задержаний, но также и за счет постепенного развития конфликта «своих»–«чужих», контрразведчиков и представителей высшего командования, преследующих собственные цели.
|
