2.2. Типы вымышленных «документов» в романе
Перед тем, как приступить к анализу документальных глав в романе «Момент истины», следует уточнить, что все «документы» введенные в текст романа, являются вымышленными, хотя, по признанию автора произведения, они составлялись на основе реальных документов, тем самым вымышленные документы призваны имитировать стилистику подлинных. Но все же вымышленные документы не претендуют на историческую достоверность. В дальнейшем, употребляя слово «документ» по отношению к роману Богомолова, мы будем иметь в виду именно эти вымышленные документы, никак не утверждая их достоверность и не приравнивая к подлинным документам.
Роман Богомолова, хотя и представляет собой художественное произведение, одновременно вписывается в тенденцию широкого обращения к документалистике в 60-70-х гг. XX в., одновременно продолжая традицию обращения к художественно-документальным формам при описании событий Великой Отечественной войны, идущей от очерков военного периода. Очевидно, что в контексте маркированного художественного повествования текст, имитирующий реальный исторический документ, обладает значительным потенциалом достоверности. Поскольку «документы» есть часть единого повествования, то порождаемый ими эффект распространяется в значительной степени и на повествуемые «истории» героев. Особо стоит отметить характер «документов». Это не официальные доклады и сводки, а «внутренние документы», не предназначенные для публикации. Эти «документы», прежде всего, отражают характер коммуникации внутри структуры контрразведки: записки по высокочастотной связи, доклады высшему командованию, шифротелеграммы, ориентировки для поимки военных преступников. Исходя из этого, можно заключить, что введение в текст романа официальных документов является трансформацией традиции введения в текст личных писем, но в данном случае, определяющая функция писем — раскрытие личности героя — полностью отсутствует, а «документы» приобретают другие функции.
Но официальные «документы» — это не единственный тип «документального», который можно встретить в романе. Помимо деловых «документов» в романе приводятся три письма в главе «Письма августа 1944 года» (письмо Андрея Блинова матери, ответное письмо, письмо генерала Егорова матери Андрея Блинова), которые также создают иллюзию включения в художественное повествование нефикциональных текстов.
2.3. Функционирование вымышленных «документов» в целостной структуре романа
Включение текстов, имитирующих реальные оперативные документы, должно наглядно показать сложность работы организации под названием «Смерш». В первую очередь, использование в романе различных видов повествования («документы», главы, написанные от первого лица, главы, написанные от третьего лица) показывают работу контрразведки и истории рядовых офицеров и непосредственно, и через документы.
В автореферате диссертации Е.М. Горбуновой «Документ в целостной структуре произведения»1 рассматриваются стратегии и функции введенных в роман Богомолова «Момент истины» вымышленных документов. Исследовательница отмечает, что основная композиционная особенность романа — это совмещение трех планов повествования: «документальный материал, собственно авторская речь и поток сознания героев»1. Вымышленные документы, по мнению исследовательницы, используются для введения в роман дополнительных сведений, для расширения событийных границ. Исследовательница отмечает, что с одной стороны «документы» двигают сюжет, вводят новых персонажей с действие, но также и «уточняют обстоятельства, комментируют действия героев,… увеличивают внутреннюю глубину романа». Горбунова также пишет о том, что «документы» расширяют масштабы изображения, демонстрируют широкий план деятельности различных органов «Смерщ» за счет введения сообщений о деятельности других групп и подразделений организации. Все подобные сообщения представлены именно в форме «документов». Кроме того, исследовательница обращает внимание на влияние «документальной» составляющей романа на организацию динамики событий: увеличение числа «документов» в моментах наивысшего напряжения действия, что создает эффект «торможения»2 действия. В кульминационной части произведения происходит слияние документальной и сюжетной сторон романа в потоке сознания Алехина (речь идет об эпизоде засады в лесу, главы 80, 83, 87, 90.) Документы не выбиваются из структуры произведения, а подчинены задачам художественного повествования, при помощи соположения документов и прозаических частей создается многоуровневая структура: «Документ, входя в художественную ткань произведения, эстетизируется, оказывает влияние на все уровни произведения: сюжет, композицию, стиль, жанр»3
О сюжетной роли документа пишет Д.Д. Ворон в статье «Особенности сюжета в романе В. Богомолова “Момент истины”»4. Исследователь высказывает мнение, что документы играют значительную роль в композиционном строении произведения: «Документ участвует во всех главных фазах сюжета…Документ выступает в роли своеобразного отчета, спрессовывает сюжет, выражая его точным временем, местом, конкретным делом и тем самым подвигает сюжет романа»1. Но кроме этого, с точки зрения исследователя, «документальная» часть повествования представляет не менее драматичную сюжетную коллизию: взаимоотношения начальства и отдельной группы, столкновение высших интересов командования и особой специфики работы контрразведчиков, использующих нестандартные методы работы, которые не всегда понятны непрофессионалам. Таким образом, «документы» — это не только фон основного повествования: «Момент истины, обладателями которого стали в конце романа герои, включает в себя и истину — победу в столкновении идеологий двух полярных систем того времени»2. То есть в столкновении «документальных» и «недокументальных» частей текста выражается противостояние между «смершевцами» и вышестоящим начальством. Таким образом, здесь Ворон приходит к теме противостояния органов «Смерш» «всем остальным» (о чем шла речь выше), но не проводит параллель со сложившейся в «военной прозе» традицией.
В романе Богомолова «документы» действительно используются и для расширения масштаба событий, но при этом они составляют неотъемлемую часть основного сюжета. В романе, целью которого был объективный показ работы контрразведки, достижение этой цели осуществляется через переключение между тремя точками зрения: «официальной» («документальной»), внутренней точки зрения оперативников, и внешней оценкой работы контрразведчиков. При этом в состав «документальной» части романа входят имитации документов, выделяемые автором в отдельные главы, а также элементы официально-делового стиля, документальные штампы, включенные в речь героев и речь рассказчика.
Приемы включения вымышленных «документов» в фикциональное повествование
«Документы» в романе, хотя и связаны с основным делом «Неман», все же по-разному соотносятся с сюжетом романа. В одних «документах» сообщаются важные сведения, которые влияют на развитие событий. К таким документам относятся дешифровки перехватов сообщений разыскиваемой группы шпионов, ориентировки на разыскиваемых агентов (главы 24, 47, 94). Но немалая часть документов сообщает сведения, внешне никак не влияющие на ход основной повествуемой истории. Это сообщения о поимке возможных подозреваемых на других участках фронта и тыла (главы 61,72, 85), сообщения о подготовке войсковой операции (главы 72, 77, 81), прибытии и размещении прибывающих войсковых частей (главы 61, 64, 85), распоряжения о снабжении (главы 59, 66, 92) и т. д. Показательно, что героями романа подобные сообщения никак не обсуждаются. Этот вид «документов» автор использует в том числе в кульминационных точках развития действия: напряженные моменты прерывают сообщения, никак не связанными с описываемыми в данный момент событиями. Так прерывается эпизод поимки Павловского (главы 58-60); последняя часть, превышающая по уровню напряжения все предыдущие, постоянно прерывается небольшими по размеру оперативными «документами» (главы 85, 88, 92, 96). Тем самым периодическое включение в повествование таких фрагментов замедляет развитие сюжета.
Композиционная динамика «документальных» глав наглядно демонстрируется даже исключительно количественными подсчетами. В первой части — восемь глав с подзаголовком «Оперативные документы», во второй — шесть, в третьей — девять. Но при этом объем первой части в целом составляет сорок семь глав, во второй и третьей соответственно — двадцать три и двадцать семь. Если смотреть на общий количественный объем «документов», можно заметить, что в первой части подряд могут следовать от одного до пяти «документов», во второй части — от двух до шести, но при этом они как в первой, так и во второй части могут быть большими по объему. В третьей части объем документов сокращается, подряд следует максимум до четырех коротких шифротелеграмм или записок, длина «документов» увеличивается только к завершению романа, когда дается подробная ориентировка на Мищенко. Таким образом, в первой части количество глав с оперативными документами составляет небольшой процент от общего количества глав; и хотя объем приводимых документов сравнительно велик, но все же они занимают малую долю повествования. Во второй части при сокращении общего количества глав увеличивается доля документов, увеличивается их длина и они приводятся подряд большими периодами по несколько текстов подряд. Кроме того, сокращаются периоды между документами: если в первой части разрыв мог составлять от четырех до десяти глав, то здесь документы начинают появляться через две или три главы. Однако за счет существенного объема повествовательных глав, плотность документального пласта романа при чтении не столь явна, как в третьей части. Здесь документы уже заметно сокращаются по объему, и частота их появления увеличивается: они начинают вставляться через каждые две повествовательные главы.
Можно проследить некоторую динамику введения в повествование «документов» по отношению к романному времени. Время действия — всего 5 дней, при этом первая часть охватывает промежуток времени в четыре дня (14-17 августа), вторая часть — два неполных дня (18 августа и часть 19 августа), события в третей части вписываются во временной промежуток, составляющий несколько часов (примерно с 15.00 до 17.00 19 августа).
Анализ соотношения количества «документов» с временной шкалой в романе наглядно демонстрирует значительное увеличение частотности появления «документов» с развитием действия. В первой части частота появления «документов» - это два блока «документов» в день. Повествователь в романе предельно скрупулезен в описании событий и на протяжении всего романа прослеживает весь путь всех трех главных героев на протяжении каждого дня, не пропуская никакие значительные временные промежутки. В первой главе «документы» обычно появляются один раз в ночное время и один раз днем. Подобная тенденция сохраняется при описании 18 августа («документы», относящиеся к этому дню также появляются только два раза), то есть первую половину 2 части. Вторая половина второй части и вместе с ней вторая половина всего романа описывает события 19 августа. Переломной является глава «В ставке ВГК», действие которой разворачивается утром 19 августа. После этой главы количество «оперативных документов» значительно увеличивается вместе с насыщенностью действия и вместе с подробностью фиксации событий (к этому дню относится 15 блоков «документов»). Вместе с этим количественным переломом изменяется и содержание «документов»: увеличивается количество «побочных» «документов», противостоящих событийному ряду и замедляющих действие.
Динамика содержания вымышленных «документов»
Содержание приводимых документов отличается в разных частях романа. В первой части документы и главы, рассказывающие историю группы Алехина, дополняют друг друга. Здесь приводятся только дешифровки перехватов, сводки, сообщения о возможных версиях по расследуемому делу. Документов, не связанных непосредственно с группой Алехина, нет. Это в других частях романа тематика документов значительно расширится: появятся тексты административного характера, сообщающие о питании и размещении войск и т.п. В первой части и на уровне тематики документального блока повествования описываемая операция остается локальной операцией в тылу, что подчеркивается и названием части — «Группа капитана Алехина».
Рассмотрим подробнее композиционное строение этой части романа. Первая и вторая главы объединены в экспозицию, в первой вводятся герои, показано место и время действия, вторая глава представляет собой документальную часть экспозиции — сводку для начальника контрразведки фронта и начальника войск по охране тыла о текущем положении дел. Сводка построена по приему «сужения» тематики: от общих положений о наступлении войск на данной территории и географических данных сводка переходит к конкретной специфике данных войск, к сообщениям об остаточных группах немцев, бандах, действующих в этом районе и шпионах, приводятся данные о происшествиях последних дней. Затем приводятся два более конкретных документа, которые вводят непосредственный сюжет романа, — это сообщения генерала Егорова о выходе в эфир рации с позывными КАО и о трех основных версиях по данному делу: либо это были оставшиеся в окружении немцы, либо польские банды, которые так связывались со своими лидерами, либо заброшенные в тыл немецкие шпионы. Таким образом, именно документы в начале романа объясняют смысл диалога главных героев в первой главе.
Следующие за общей сводкой, приводимой во 2 главе документальные главы опять посвящены сообщениям о возможных версиях по делу «Неман». В главе 9 сообщается, что длина волны передатчика соответствует диапазону, используемой для связи Армией Крайновой, подпольной вооруженной организации польского правительства, действовавшей на описываемой территории в 1944 г., а направление движения передатчика на основе двух выходов в эфир соответствует направлению движения оставшихся в тылу немцев, пытающихся пробраться к линии фронта. Также приводится сообщение о ликвидации группы немцев с рацией, и ликвидации участников Армии Крайновой. Все они могли выходить в эфир в это время в данном районе, тем самым все эти сообщения поддерживают несколько в равной степени возможных версий. С другой стороны, параллельно с этим сюжетом разворачивается повествование о поисках героев в Шиловичах и об опросе местных жителей. Не зная дешифровку перехвата, оперативно-розыскная группа пытается найти место выхода в эфир, найти улики, которые позволят сузить круг подозреваемых. Тем самым одновременно демонстрируются приемы полевой работы контрразведчиков и, с другой стороны, изображается разработка иных версий произошедшего на более высоких административных уровнях. Таким образом, различные сюжеты по большей части развиваются параллельно.
По имеющимся у нас проверенным данным, 12 и 13 августа Святковские отсутствовали, и дом их пустовал. Не исключено пребывание Святковских 13 августа в час радиосеанса передатчика с позывными КАО в районе Шиловичского леса… (С. 54)
Как выяснилось при допросах, 13 августа, во второй половине дня, после выбора поляны, подходящей для посадочной полосы, радист группы выходил в эфир якобы с просьбой о немедленной присылке самолета (С. 67)
Как явствует из маршрута, 12 или 13 августа группа проследовала северной опушкой Шиловичского лесного массива, где, судя по отметке, устраивала привал. Не исключено, что захваченная нами рация является разыскиваемым передатчиком с позывными КАО. (С. 79)
Сообщения о возможных подозреваемых группой Алехина на данном этапе не обсуждаются. Алехин занимается только отдельными версиями и разрабатывает только нескольких подозреваемых — Николаева и Сенцова, а также Павловского.
В середине первой части документальное и сюжетное повествование тематически сходятся, начинают непосредственно переплетаться. Подполковник Поляков выходит из «документальной» сферы (до этого он был представлен в романе только как получатель и отправитель сообщений) и предстает как действующее лицо в сюжетной части. Он теперь становится непосредственным участником расследования, а не просто получателем сообщений. Он проверяет версию о пленных немцах, выходивших из окружения, и осматривает угнанный «додж», отпечатки шин которого соответствуют отпечаткам около места, где разыскиваемые первый раз выходили в эфир. Чуть позднее сообщается текст дешифровки одного из радиоперехватов, и здесь же приводится ориентировка на Павловского-младшего, который стал подозреваемым по делу после опроса местных жителей Алехиным. Текст дешифровки, содержащий сведения о передвижении эшелонов в тылу фронта и данные о вооружении, позволяет сузить круг версий и установить, что объектом поиска должна быть резидентура противника, ведущая наблюдение в тылах фронта. Завершается часть также оперативными «документами», сообщающими последние дешифровки перехватов и то, что операция взята под контроль Ставкой ВГК. Таким образом, в первой части демонстрируется ход стандартного расследования, проработка версий и порядок проводимых розыскных мероприятий.
Во второй части романа, помимо «документов», содержащих сведения о Николаеве и Сенцове, включаемые в повествование «документы» посвящены исключительно организации войсковой операции для быстрой поимки шпионов, которых группа Алехина искала в течение двух недель, а также сообщается о лицах, ошибочно задержанных по подозрению в причастности к делу «Неман».
В течение ближайших пяти часов для участия в мероприятиях по делу "Неман" на аэродромы Вильнюса и Лиды четырьмя специальными рейсами будут доставлены 102 офицера Главного управления контрразведки, в том числе 19 розыскников…(С. 247)
В связи с мероприятиями, проводимыми по делу "Неман", сегодня, 19 августа, с 7.00 вам оперативно переподчиняются с немедленной передислокацией в полосу вашего фронта все подвижные пеленгаторные установки радиоразведывательных групп 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а также НКГБ Белоруссии и Литвы. (С. 247)
Задержанных вами по делу «Неман» без достаточных оснований старшину Тимонина и сержанта Костенко немедленно освободите (С.274).
Подобному изменению отвечает и общее сюжетное развитие второй части, которая уже не сосредоточена на группе Алехина, а вводит в повествование всю «вертикаль» структуры контрразведывательной организации, начиная с непосредственного начальства Алехина: подполковника Полякова и генерала Егорова, заканчивая Верховным главнокомандующим. Сюжетная линия, связанная с командой Алехина, переходит в более пассивный план. Если в первой части история фокусируется на действиях главных героев, то во второй части повествование о них просто включаются в общую систему: Таманцев на протяжении практически всего времени, описываемого во второй части, сидит в засаде, ожидая появления подозреваемого, Алехин вместе с Поляковым работает над одной из версий, Андрею Блинову поручают руководство локальной операцией. Главные герои «сливаются» с целой структурой подразделения, никак не направляя развитие действия. С другой стороны, такое изображение позволяет более детально раскрыть личности героев. Хотя во второй части содержание документов и общий ход развития сюжета перестают непосредственно пересекаться, все же они в равной степени способствуют расширению фокуса повествования.
Третья часть романа организована иначе. В ней документальное и сюжетное повествование образует явную оппозицию. Здесь наиболее четко можно проследить противопоставление методов «своих» и «чужих». Это противопоставление выражено при помощи документов. Третья часть целиком посвящена засаде и поимке группы шпионов в Шиловичском лесу командой Алехина, но документы, приводимые здесь, посвящены в подавляющем большинстве своем административным вопросам. Это демонстрирует разницу методов: группа Алехина, Поляков хотят раскрыть всю шпионскую сеть и при этом задействовать минимальное количество людских резервов. А высшее командование заинтересовано в быстром результате, поэтому пользуется скорее «экстенсивными» методами, привлекая большое количество людей и техники, а это всегда требует усилий на организацию и контроль.
Но помимо этого сохраняется функция демонстрации административной стороны работы отдельного военного подразделения. «Документы», посвященные вопросам питания, размещения войск, транспортировки подразделений — тем темам, которые обычно авторами «военной прозы» не затрагиваются, поскольку считаются малозначительными для общего развития сюжета — здесь организуют композицию романа, демонстрируют войну с новой для художественной прозы точки зрения. Все это работает на создание эффекта достоверности, а кроме того, перекликаются с одной из определяющих тем войной прозы — бытовой стороны войны, но обыгрывает ее с новой стороны.
Развернутая, подробная ориентировка на Мищенко также вклинивающаяся в описание хода операции — это практически единственные документы в данной части, непосредственно связанные с ходом дела «Неман».
Заканчивается часть и весь роман не документами, а главой, где показано «экстренное потрошение»: демонстрируется допрос Таманцевым подозреваемого сразу после задержания. Именно на этих последних страницах раскрываются личности Кравцова, Нотариуса и Матильды, которые фигурировали в расшифровках перехвата, выясняется связь Павловского и Комарницких с задержанными.
Особенности композиционного строения (чередование сюжетных и документальных глав) выполняет функцию задержки сюжетного развития, способствуют нагнетанию напряжения. Таким образом подчеркивается контраст между действиями оперативников и действиями административной машины, которая была запущена для быстрого поиска, но в итоге действует медленно. Тем самым автор вписывает героев романа — «особистов» – в противоположный полюс оппозиции «свой» — «чужой», активно действующей в «военной прозе» тех лет, путем противопоставления их административной тыловой «аристократии».
|
