Сведущие лица
Скачать 4.28 Mb.
|
1.2. Дифференциация специальных и общеизвестных, общедоступных познанийИспользование познавательного потенциала сведущих лиц существенно повышает эффективность уголовного судопроизводства, в том числе способствует принятию справедливых, законных и обоснованных решений. Определяя особую значимость специальных познаний, Концепция судебной реформы в Российской Федерации рассматривает их применение в целях реализации уголовного закона как одну из разновидностей деятельности правоохранительных органов2. Подобный подход сужает представление о сфере профессиональной деятельности обладателей этих познаний, но подчеркивает незаменимость применения последних в раскрытии и расследовании преступлений. Р. С. Белкин, характеризуя роль и значение участия лиц, обладающих специальными познаниями, в частных криминалистических методиках, отмечал: «Термин “специальные познания” приобрел такое обыденное звучание, что в теории и практике стал применяться автоматически, аксиоматично, как нечто само собой разумеющееся. Между тем далеко не все бесспорно и ясно и в содержании этого понятия, и в практике его применения, как критерия при решении вопроса о привлечении и участии в фиксации доказательств специалиста или о необходимости назначения экспертизы»3. Анализ специфических черт, формирование дефиниции и раскрытие юридической природы специальных познаний, используемых в уголовном судопроизводстве, актуализирует задачу отграничения их от знаний общеизвестных, общедоступных, т.е. более простых по своей содержательно-информационной природе и более досягаемых для использования, а иногда — и отражающих очевидные явления и процессы, для уяснения и разъяснения которых не требуется помощь сведущих лиц. Понятие общеизвестного, общедоступного знания обязано своим появлением философии. К примеру, видный представитель восточной философии древности Аль-Фараби (Al-Farabi) определял общеизвестное знание как такое, которое возникает из максимальной истинности познания1. Современное познание существенно расширяет границы возможности постижения истинного знания — информационный обмен стал фактически неограниченным ввиду глобальной информатизации, распространенности в мировом масштабе сети «Интернет», доступности литературы, программ, фильмов по специальным вопросам, а также издание огромного количества комплексных универсальных изданий (справочников, энциклопедий). В свете рассматриваемой проблемы представляется оправданным мнение Е. Р. Россинской о том, что «отнесение знаний к общеизвестным, обыденным, общедоступным существенным образом зависит от образовательного и интеллектуального уровня данного субъекта, его жизненного и профессионального опыта. Соотношение специальных и общеизвестных знаний по своей природе изменчиво, определяется уровнем развития социума и интегрированности научных знаний в повседневную жизнь человека. Расширение и углубление знаний о каком-то явлении, процессе, предмете приводит к тому, что знания становятся более дифференцированными, системными, доступными все более широкому кругу лиц… Одновременно идет и обратный процесс. За счет более глубоко научного познания явлений, процессов, предметов вроде бы очевидные обыденные представления о них отвергаются, возникают новые научные обоснования, которые приобретают характер специальных знаний»2. Аналогичной позиции придерживаются Е. А. Зайцева и Д. П. Чипура, а также С. В. Матусинский3. Классический подход к определению общеизвестных фактов и явлений определяет эти понятия как те, о которых знает широкий круг лиц, в том числе и судьи. «Право признать факты общеизвестными, — пишет С. В. Курылев, — предоставлено суду. Общеизвестность факта может быть признана судом при наличии двух условий: объективном — известность факта широкому кругу лиц, и субъективном — известность факта всем членам суда»4. Фактически в подобных ситуациях речь идет об аксиомах, т.е. суждениях, многократно проверяемых на практике и не нуждающихся в доказывании, подтверждении, обосновании. «Причина принятия таких аксиом кроется, — по утверждению А. Мохова, в познавательной способности человека к непосредственному усмотрению очевидных истин»1. О. Е. Левченко именует такие истины банальными2. В уголовном процессе прослеживается строжайшее требование юриспруденции, т.е. преобладание, абсолютное господство формальной логики». Очевидные, общеизвестные факты, объяснимые с точки зрения разумного человеческого восприятия окружающей действительности, должны согласовываться с формально-логическими требованиями. С. В. Корнакова характеризует подобное положение следующим образом: «Соблюдение логических законов является необходимым условием уголовно-процессуального познания, поскольку этим обеспечивается правильность мышления, которая является необходимым условием гарантированного получения истинных результатов в решении задач, возникающих в процессе познания, что в области применения права имеет особую значимость, поэтому одинаково недопустимы в процессе доказывания по уголовному делу нарушения, как правовых предписаний, так и логических законов»3. Специальные познания, используемые в уголовном процессе, имеют особую природу и содержательную сущность. Ю. К. Орлов утверждает, что «специальными являются знания, выходящие за рамки общеобразовательной подготовки и житейского опыта, ими обладает более или менее узкий круг лиц»4, а задолго до него А. А. Эйсман писал, что это «знания необщеизвестные, не имеющие массового распространения, короче, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов»5. Аналогичной точки зрения придерживаются Э. Б. Мельникова, И. Л. Петрухин6, И. В. Гецманова7, а Л. Г. Шапиро в категоричной форме утверждает, что «познания перестают быть специальными, как только они становятся общедоступными, общеизвестными»8. Общеизвестные сведения А. Эйсман определял как «такие, которыми могут располагать не только следователь, прокурор, судья, но также понятые, обвиняемый, потерпевший, наконец, присутствующие в зале суда»1, т.е. неограниченный круг лиц, независимо от профессиональной подготовки, опыта, принадлежности к определенной группе (возрастной, этнической и т.п.). Некоторые авторы «выводят» специальный характер познаний из двух основных критериев: а) выхождение за рамки житейского опыта; б) получение в результате специальной подготовки2 в той или иной области науки, техники, искусства, ремесла, профессионального образования и закрепление в результате профессиональной деятельности. Подобным образом определяют специальные знания (а в некоторых работах — и познания) Н. П. Майлис и А. М. Зинин, по мнению которых к таковым относятся «знания, выходящие за рамки общеобязательной подготовки и простого житейского опыта, приобретаемые в процессе профессиональной деятельности в той или иной области науки, техники, искусства, ремесла, основанные на теоретических, базовых положениях соответствующих областей знаний и подкрепленные полученными в ходе специального обучения или первичной деятельности навыками»3. В то же время представляется спорной позиция В. В. Степанова и Л. Г. Шапиро о том, что специальные познания в силу своей необщеизвестности и необщедоступности могут быть получены только в рамках высшего профессионального образования4. Если речь идет исключительно об эксперте — с подобным утверждением не поспоришь, а что касается иных сведущих лиц — их образование может быть и средним специальным5. Кроме прочего, специальные познания могут быть получены и в специфичной сфере, которую к образовательной можно отнести весьма условно — ремесленная, менталитационно-этническая1. Так, по уголовному делу № 2-149/2003 по обвинению Ю. в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК РФ, находящемуся в производстве прокуратуры Промышленного района г. Оренбурга, в качестве переводчика участвовал гражданин Г. Г. Фризен, владеющий диалектом жителей немецкого поселения Александровского р-на Оренбургской области (язык отличается от литературного немецкого языка). Своеобразный подход к определению необщеизвестности и необщедоступности специальных знаний (в качестве критерия отнесения их к специальным) прослеживается в диссертационном исследовании А. Новикова — особая сложность применения2. Действительно, следователь или дознаватель могут обладать навыками и опытом использования НТС, специального оборудования, владеть технологиями и методиками исследований с использованием специальных познаний, если ранее их профессиональная деятельность была связана с этим, но совмещать процессуальную деятельность в нынешнем статусе для этих лиц невозможно или затруднительно, не только и не столько в силу прямого законодательного запрета, но и в силу организационно-практических проблем, отсутствия специального оборудования. Некоторые авторы отнесение специальных познаний к необщедоступным и необщеизвестным связывают с областью применения, которой для них выступают уголовно-процессуальные отношения3. Данная персонификация имеет право на существование, поскольку рассмотрение специальных познаний в качестве основополагающей принадлежности сведущих лиц в уголовном судопроизводстве «привязывает» эти познания к правоотношениям, существующим в рамках производства по уголовному делу. Особый характер специальных познаний вовсе не означает, что они ни при каких обстоятельствах не могут быть известны и доступны следователям и судьям. «Отнесение познаний к специальным не должно находиться в зависимости от того, облает ими или нет следователь или судья»,— справедливо отмечает О. Э. Новак4. Сам по себе факт, что подобными знаниями обладает узкий круг лиц, еще не исключает ситуаций, при которых лицо, ставшее юристом, не могло вначале получить иное образование (например, филологическое, медицинское). Однако в уголовном процессе юристам отведена правовая сфера, а сведущим лицам − любая иная, обслуживающая ее5. Русский ученый-юрист Л. Е. Владимиров в начале XX столетия писал: «Случайное обладание судом специальными знаниями, необходимыми для решения … дела, не может избавить от вызова сведущих лиц: случайное знание судей по специальному вопросу есть знание внесудебное, не может иметь значения судебного факта»1. Необщедоступность специальных познаний обусловливает и их необщеизвестность. В. Д. Шундиков обоснованно указывает, что фактические данные об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, не могут подменяться ссылками на их общеизвестность, возможность «видеть своими глазами» или возможным знанием для себя2, а З. М. Соколовский считает неудачной любую попытку сопоставления специальных познаний и житейского опыта3. В рассматриваемом аспекте интересен случай из практики суда присяжных. В Московском областном суде рассматривалось уголовное дело по обвинению Ирюшкина В. в умышленном убийстве, совершенном при отягчающих обстоятельствах, умышленном уничтожении чужого имущества и ряду других статей. Прокурор в своей обвинительной речи утверждал, что подсудимый должен был знать, что маркировка на рукоятке гранаты «У» означает «Универсальная», поскольку это известно любому лицу мужского пола из жизненного опыта. Однако подсудимый настаивал на том, что считал гранату учебной, поскольку не служил в армии по причине нахождения в местах лишения свободы и с оружием не знаком. Присяжные признали доводы обвинения неубедительными4. Т. В. Аверьянова в своих суждениях о характере специальных знаний идет еще дальше, утверждая, что термин «необщеизвестность» «не вполне корректен и данный признак специальных знаний не имеет права на существование»5. Схожая позиция высказана А. А. Эксархопуло: «Найти критерии, которые объективно отграничивали бы специальное от неспециального невозможно, а невозможно уже потому, что то, что вчера было специальным, … то, чем профессионально не владеет в силу новизны один следователь, другой уже использует вполне квалифицированно, личным примером “преобразуя” знание специальное в общедоступное»6. С течением времени образовательный, общекультурный уровень людей будет повышаться. Не исключено, что обычный свидетель в недалеком будущем сможет аргументировать свои доводы ссылками на достижения науки, однако эти аргументы никогда не будут приравнены к общеизвестным фактам типа «день сменяет ночь», «зима — холодное время года, а лето — теплое». Таким образом, необщеизвестность, необщедоступность специальных познаний, используемых в уголовном судопроизводстве, можно определить как свойства, отвечающие следующим критериям: а) известность ограниченному кругу лиц; б) ограниченная распространенность; в) основной источник получения — специальное образование; г) закрепление — профессиональная, ремесленная, творческая, промысловая деятельность; д) условия приобретения — проживание в определенных бытовых, этнических, климатических и иных особых условиях (например, криминогенных); е) сфера применения — уголовно-процессуальные отношения; ж) соотношение с социально-бытовой сферой — выход за рамки простого житейского опыта, общесоциального представления; з) техническая сторона использования — предполагаемая необходимость в специальной подготовке. Специальные познания, используемые в уголовном процессе, и общеизвестные, общедоступные знания определенным образом соотносятся со здравым смыслом как особым информационно-психологическим состоянием отдельно взятого лица (обладателя знаний и навыков их применения), так и совокупности лиц (этнической группы, граждан государства, жителей определенной местности, специалистов отдельных отраслей знания и т.п.). Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона трактует здравый смысл как термин неопределенный и большей частью употребляемый во зло. Он (здравый смысл) должен означать нормальное состояние и правильное действие умственных сил человека1. Здравомыслие, по определению, приводимому в словаре русского языка С.И. Ожегова, — «1. Способность здраво, толково, мыслить, рассуждать»2, а смысл — «1. Содержание, знание чего-либо, постигаемое разумом. 2. Цель, разумное основание чего-нибудь. 3. В некоторых сочетаниях разум, разумность. Здравый смысл. Действовать со смыслом»3. Значимость здравого смысла как особого состояния духовного мира человека и имеющихся у него познаний об окружающей действительности предопределила истолкование его, с одной стороны, — как элемента обыденного сознания, а с другой — как принципиальной гражданской позиции лица, вовлеченного в область правоприменения, особенно, если речь идет об участии в производстве по уголовному делу. Здравый смысл в философско-гносеологическом понимании — это «интеллектуальный багаж психически здорового человека, определяющий степень его разумности, сообразительности в практических делах, совокупность его знаний об окружающей действительности, навыков, форм мышления, используемых в его практической повседневной деятельности»1. Как элемент обыденного сознания здравый смысл, по справедливому определению М. Миронова, — является важнейшим элементом обыденного сознания, его рациональной сферой, в противоположность всему иррациональному в обыденном сознании: мифам, предрассудкам, суевериями т.д.»2. Ф. Энгельс в своей работе «Анти-Дюринг» определяет переход от обыденного сознания, которое он именует здравым рассудком, к научно-практическому знанию следующим образом: «Здравый человеческий рассудок3, весьма почтенный спутник в четырех стенах домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только отважится выйти на широкий простор исследования»4. Уголовно-процессуальная деятельность предполагает применение не простой совокупности знаний, накопленных человечеством и апробированных практикой, она нуждается в особых, сложных по структуре, достоверных, обоснованных и подтвержденных опытом многократного применения знаниях, которые этот опыт преобразует в познания. Законодатель не имеет возможности строго формализовать уголовно-процессуальные отношения, в которых действуют должностные лица. Поэтому допускает возможность выбора, некую долю усмотрения. Вместе с тем в каждом конкретном случае должны быть приняты наиболее разумные решения. Таким образом, предоставленная свобода в выборе решения ограничивается, с одной стороны, требованиями законности и обоснованности, а с другой стороны, целесообразностью, здравым смыслом5. «Судебная, следственная, прокурорская и адвокатская деятельности относятся к высшим формам практической деятельности, протекающей в сложной обстановке и трудных условиях. В этой сфере жизни здравый смысл как форма практического мышления по своему интеллектуальному потенциалу решать сложные практические задачи в трудных условиях, сложной, неопределенной обстановке, превосходит теоретическое мышление», — так определяет роль здравого смысла в деятельности юриста В. В. Мельник6. Здравый смысл «роднит» со специальными познаниями превосходство над теоретической мудростью «в смысле способности принимать разумные решения в вопросах практической жизни (житейских или государственных)»1, поскольку они основываются (и смысл, и познания) на усвоенных ранее общих и частных закономерностях бытия и в той или иной степени апробированы опытом. Таким образом, здравый смысл лежит в основе выделения специальных познаний, используемых в уголовно-процессуальном доказывании, из общего объема человеческого (обыденного или житейского) знания, схоластических, сомнительных и ненаучных знаний, а также определения наиболее рациональных путей использования специальных познаний при раскрытии, расследовании преступлений и судебном рассмотрении уголовных дел. |
Похожие:
 | Согласие на обработку персональных данных физического лица. Для юл: Согласие на обработку персональных данных на бланке Компании,... | | Лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица |
 | В качестве заявителей на получение муниципальной услуги могут выступать юридические лица, индивидуальные предприниматели без образования... | | Получателями муниципальной услуги являются все заинтересованные лица, граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица... |
| Сведения о присутствии или отсутствии по своему местонахождению юридического лица, его постоянно действующего органа управления,... | | Документы обязательно должны быть заверены печатью Заявителя и подписью уполномоченного лица |
| | Идентификационный номер налогоплательщика. Юридические лица-нерезиденты, которым не присвоен инн, указывают код иностранной организации... | |
| РФ, иностранные граждане и лица без гражданства. В качестве заявителей, имеющих право на получение государственной услуги, могут... | | Наименование юридического лица / индивидуального предпринимателя/ физического лица (нужное подчеркнуть) |