Сведущие лица

Скачать 4.28 Mb.

Название	Сведущие лица
страница	2/30
Тип	Монография

filling-form.ru > Туризм > Монография

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 30

КОНцептуальные и правовые проблемы специальных познаний в российском

уголовном процессе

1.1. Специальные познания в науке

уголовно-процессуального права. Структура,

содержание и виды специальных познаний

Эволюция научных идей, взглядов, концепций от разработки основ до качественно нового, последовательного исследования теоретических и прикладных аспектов деятельности сведущих лиц предполагает в качестве необходимой составляющей определение ряда общетеоретических понятий, прежде всего, таких как: «специальные знания» и «специальные познания».

Понимание сущности, природы и содержания специальных познаний имеет неоценимое значение для их эффективного использования в доказывании: «…оно будет способствовать правильному определению областей знаний, которые могут быть использованы; привлечению к участию в следственном действии соответствующего специалиста; определению оснований и назначения экспертного исследования, его предмета, а также решению других вопросов»^¹.

Представляется, что «специальные знания» или «специальные познания» являются первичными по отношению к иным приведенным терминам, поэтому должны быть охарактеризованы в начале.

Прежде всего следует отметить, что «правовой аспект использования достижений научно-технического прогресса в уголовном судопроизводстве длительное время не привлекал к себе должного внимания ученых-процессуалистов и поэтому при всей актуальности оставался недостаточно разработанным»^². Результатом этого явилось отсутствие целостного учения об использовании специальных познаний в производстве по уголовным делам.

Ощутимую сложность содержит в себе семантическое определение специальных знаний и специальных познаний (в науке уголовно-процессуального права и действующем законодательстве встречаются обе формулировки), ибо философские и авторские лингвистические трактовки этих понятий не всегда являются полными и тем более не отражают правовой сущности этих терминов.

Философия трактует знание как «проверенный общественно-исторической практикой и удостоверенный логикой результат процесса познания действительности, адекватное ее отражение в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий»^¹.

Схожее определение предлагается И. И. Трапезниковой, по мнению которой, «знание» означает продукты общественной и духовной деятельности людей; идеальное выражение в знаковой форме объективных свойств и связей мира, природного и человеческого^², а В. Копнин усматривает в понятии «знания» совокупность идей человека, в которых выражено теоретическое определение им предметов^³.

На основе анализа приведенных высказываний напрашивается вывод о том, что знание может быть представлено в виде определенной информации, не вызывающей сомнение, непротиворечивой, приемлемой для описания (характеристики) предметов и явлений действительности. Значение практической деятельности людей в формировании подобного знания не усматривается. Но в уголовно-процессуальной деятельности нет места абстрактным идеям и сомнительным положениям, не проверенным и не апробированным в ходе практической деятельности людей, — слишком важные задачи решаются в ходе применения этих знаний. Следовательно — для определения теоретико-правовой парадигмы специальных знаний, используемых в уголовном судопроизводстве, требуются дополнительные критерии.

Существует мнение, что термин «специальные знания»^⁴ производен от понятия «специальность» (профессия)^⁵.

При анализе других высказываний с очевидностью определяются и иные свойства специальных знаний. В частности, Е. В. Ломакина утверждает, что специальные знания, используемые в уголовном судопроизводстве, обладают следующими признаками: эти знания не являются общеизвестными, общедоступными и единичными; приобретаются они в процессе теоретической и практической подготовки к конкретной деятельности; неоднократно применяются; применяются не в прямой, а в опосредованной форме; вовлекаются в процесс в установленном законом порядке при наличии у участников процесса потребности в такого рода знаниях; используются в предусмотренных уголовно-процессуальным законом формах; их использование связано с определенным уровнем образования и (или) подготовкой или иным опытом; такие знания способствуют обеспечению вынесения законного и обоснованного акта органов предварительного расследования и суда как органа судебной власти^¹.

Приведенный анализ свойств специальных знаний полно отражает их суть, однако эти характеристики можно отнести и к специальным познаниям, следовательно, принципиальное отличие знаний и познаний нужно искать не в содержательной, а в структурной составляющей.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ также содержит двойственный подход к названым понятиям: как следует из содержания ч. 1 с.т. 58 УПК РФ, — «специалист — лицо, обладающее специальными знаниями…», в то же время ч. 4 ст. 80 УПК РФ гласит, что показания специалиста — сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний. Законодатель проявил очевидную непоследовательность при изложении указанных статей — получается, что для того чтобы быть привлеченным к участию в деле в качестве специалиста, нужно обладать специальными знаниями, а для дачи показаний в качестве специалиста этих знаний уже недостаточно — нужны специальные познания^². Представляется, что в УПК РФ и смежных законах (в том числе — регламентирующих деятельность сведущих лиц) должна употребляться однозначная терминология, исключающая разночтения.

В трактовке специальных познаний, приведенной в УПК РФ, налицо сочетание информационного (знание, обладание информацией, способность к особому восприятию окружающей действительности) и прикладного, функционального (умение, навыки, опыт) элементов.

Схоластической может быть названа позиция ученых-юристов, не усматривающих принципиальной разницы между понятиями «специальные знания» и «специальные познания»^¹, отрицающих наличие между ними ощутимой корреляционной связи^² (корреляция — от позднелатинского correlation — взаимозависимость, соотношение, взаимосвязь)^³.

Представляется целесообразным тезис о разграничении понятий «специальные знания» и «специальные познания», поскольку частица «по— « несет в себе определенную усиливающую смысловую нагрузку, усложняя содержание термина.

По мнению В. Д. Арсеньева и В. Г. Заболоцкого, специальные знания в уголовном процессе следует рассматривать как систему сведений, полученных в результате научной и практической деятельности в определенных областях (медицина, бухгалтерия, автотехника) и зарегистрированных в научной литературе, методических пособиях, инструкциях и т.д., а специальные познания — как знания, полученные соответствующими лицами в результате теоретического и практического обучения определенному виду деятельности, при котором они приобрели также необходимые навыки для ее осуществления^⁴.

Разумно предположить, что основной источник приобретения специальных знаний — образовательная сфера, они не предлагают в качестве необходимого компонента прикладной характеристики (они более просты по содержанию и не имеют структурного разграничения на информационную и прикладную составляющие). Кроме того, отличие в содержании двух этих понятий состоит еще в том, что специальные познания являются неотъемлемым качеством личности, а специальные знания — результат изучения (постижения) каких-либо явлений, их систематизации, анализа, обобщения. Специальные знания могут содержаться в монографиях, научных и методических пособиях, учебниках, справочниках, руководствах.

При анализе высказываний других авторов о сущности и содержании специальных знаний и познаний прослеживается тенденция истолкования первых как объективно существующих сведений, накопленных по данному конкретному предмету и не зависящих от субъекта, ими владеющего; вторые же рассматриваются в качестве субъективного объема знаний^⁵.

Для обоснования теоретико-прикладной концепции специальных познаний как понятия, производного от «специальных знаний» и как атрибута сведущих лиц в уголовном судопроизводстве, немаловажное значение имеет и лингвистическое разграничение понятий «познание» и «познания».

Познание — активный, целенаправленный процесс постижения действительности. Словарь русского языка С. И. Ожегова определяет познание как «приобретение знания, постижение закономерностей объективного мира»^¹.

Попытка представить познание как сложное понятие, отражающее процесс постижения действительности, была предпринята А. А. Давлетовым, по мнению которого познание «может быть представлено в виде системы понятий, положений, раскрывающих сущность и содержание исследуемых явлений»^².

В уголовно-процессуальной и криминалистической науке встречается трактовка специальных знаний с позиции информационного подхода, а познаний — исключительно функционального, т.е. специальные знания трактуются как знания, необходимые для собирания криминалистически значимой информации и приобретаемые в результате обучения или в результате практической деятельности, а специальные познания — это проводимые на основании специальных знаний исследования^³. Подобный подход с очевидностью демонстрирует подмену существительного «познания», отражающего результаты познавательной деятельности, существительным «познание», не употребляемым в русском языке в силу собирательного характера во множественном числе, отражающим активную деятельность по постижению закономерностей окружающей действительности. Получается, что в производстве по уголовным делам используются знания в форме познания.

Ю. Г. Торбин в докторской диссертации определяет познание как процесс приобретения новых знаний, а знания как результат процесса познания^⁴. Данное определение ближе к философскому, нежели юридическому, поскольку информация, знания «в чистом виде», без прикладного аспекта, т.е. пригодности и реальной возможности использования в целях раскрытия и расследования преступлений, для науки уголовно-процессуального права весомой значимостью не обладают.

Д. А. Сорокотягина и И. Н. Сорокотягин рассматривают познание как «процесс отражения и воспроизведения в человеческом мышлении приобретенных знаний, накопленного жизненного и профессионального опыта, навыков, умений.

Познание — это не только существующие знания, умения, навыки, опыт и т.д., но и прогнозирование способов их получения и цели их использования»^⁵.

Е. В. Селина в докторском диссертационном исследовании дает достаточно широкое определение специальных познаний, включая в их структуру знания, умения и навыки^¹.

На прикладной характер специальных познаний указывает и Е. А. Зайцева, утверждающая, что познания — это совокупность знаний, усвоенных каким-либо субъектом, опосредованных им через свое сознание, вовлеченных им в орбиту своей практической деятельности»^².

Стремление соединить информационное и прикладное (функциональное) начало в определении специальных познаний свойственно многим современным ученым-процессуалистам и криминалистам. В частности, А. В. Гусев пишет: «Специальные познания …являются неотделимым качеством конкретной личности, а специальные знания — это продукт систематизации и обобщения совокупных умений и навыков определенного вида деятельности»^³.

Психологическая наука позволяет трактовать навыки и умения как компоненты деятельности. Навыки — образующиеся в результате упражнения, тренировки, выучки автоматически выполняемые компоненты сознательной деятельности; умения — освоенный субъектом способ выполнения действия, обеспечиваемый совокупностью приобретенных знаний и навыков, непременный компонент действительности^⁴.

В. М. Катревич усматривает в прикладной составляющей принципиальное различие между специальными знаниями и специальными познаниями, т.е., по его мнению, специальные знания делятся на два вида: 1) теоретические — знания, полученные в результате образования; 2) практические (познания) — знания, приобретенные в результате профессиональной деятельности^⁵.

В данном определении усматривается разумный подход к рассмотрению специальных знаний с позиции структурности, т.е. «обременение» знаний практической составляющей превращает их в познания.

Теория уголовного процесса рассматривает специальные познания также под углом информационной и прикладной составляющих. В частности, в структуре специальных познаний выделяются:

1) »собственно знания» (полученные сведения) — структурная часть, соответствующая теоретическому уровню познания, включающая систематизированные научные знания, полученные сведущим лицом в специальном учебном заведении; сведения, черпаемые из научной литературы, методических пособий и руководств; полученные на различных научных и научно-практических семинарах;

2) навыки, т.е. основанные на динамическом стереотипе, иногда врожденные, алгоритмы действий, «совершаемых быстро, экономично, правильно при незначительном напряжении сознания»^¹, автоматизированные компоненты мышления, поведения;

3) умения — «знания в их практическом применении», способности «целеустремленно и творчески пользоваться своими специальными познаниями в процессе практической деятельности»^².

Специальные познания в уголовном судопроизводстве, выступают, таким образом, в виде результата познания действительности, обучения профессии, занятия наукой, ремеслом, промыслом, творчеством; помимо этого они должны обладать не только особым информационным, но и прикладным характером, а также возможностью использования в правовых формах. Последний аспект весьма важен, так как применение специальных познаний в «свободной» форме, не связанной процессуальными и иными законодательными требованиями и ограничениями, делает невозможным придание в дальнейшем полученным сведениям силы доказательств, а в ряде случаев — и использование их в оперативно-розыскной деятельности.

Попытку представить в качестве структурного образования специальные знания (олицетворяя их со специальными познаниями и не допуская возможности разграничения этих понятий) предприняла в своей диссертации И. Трапезникова, по мнению которой, специальные знания составляют следующие взаимосвязанные и взаимодействующие подсистемы:

1. В качестве основы специальных знаний выступают: а) отраслевые знания; б) иные знания, необходимые для использования в доказывании с целью получения доказательств.

2. В качестве внешнего проявления и формы реализации имеющихся у сведущего лица отраслевых и иных знаний выступают специальные умения, которые складываются из: а) специальных навыков; б) операций; в) действий.

3. В качестве условия допустимости и индикатора полноты использования выступают опыт и применение данных знаний и умений^³.

В приведенной трактовке налицо сочетание информационного и функционального, прикладного (деятельностного) элементов в специальных знаниях, однако истолкование понятия через «само себя» или «знания через знания» вряд ли можно признать корректным. Определение же назначения использования специальных знаний исключительно получением доказательств существенно сужает сферу их применения, поскольку не берется в расчет оперативно-розыскная деятельность и другие непроцессуальные формы использования специальных знаний, разработанные криминалистической наукой (например, ревизия, консультационно-справочная деятельность специалиста).

В предложенном структурном определении специальных знаний налицо еще один недостаток — указание на иные знания, используемые в целях получения доказательств, должно уточняться ссылкой на неправовой характер этих знаний, в том смысле, что они не могут олицетворяться со специальными знаниями следователя, дознавателя, прокурора, судьи, необходимыми для принятия ими процессуальных решений в рамках своих полномочий и компетенции. Функциональная составляющая специальных знаний здесь определятся довольно витиевато — как внешнее проявление, к тому же не понятно, в чем принципиальная разница между операциями и действиями в применении специальных знаний.

Анализ приведенных положений с закономерностью порождает вывод о том, что особую структурную составляющую специальных познаний представляет собой практический опыт применения информации, которой обладает сведущее лицо. Для специалиста опыт является основой отграничения от других сведущих лиц (в частности,— экспертов), поскольку специалисты зачастую основывают свое заключение не на научных знаниях, а именно на опыте, например, ремесленники^¹. Само по себе понятие «навыки» презюмируется как «знание профессии, полученное от многократного опыта»^².

В. В. Плетнев внес предложение о дополнении понятия «специальные познания» компьютерными технологиями, которыми лицо должно обладать для исследования определенных видов преступной деятельности^³. Данная теоретическая новация имеет право на существование в формулировке «владение компьютерными и информационными технологиями»^⁴, поскольку в век модернизации компьютерных технологий и усложнения компьютерных программ, используемых для нужд уголовного судопроизводства, без использования этих достижений науки в качестве составляющих специальных познаний не обойтись.

Таким образом, специальные познания, можно представить в виде структурного образования (модели), включающего в себя (рис. 1.1):

а) специальные знания — сведения, которыми обладают сведущие лица (информационный блок);

б) навыки, умения (мастерство), профессиональный опыт применения (функциональный блок);

в) технологии, методики, процедуры применения (нормативно-технический блок).

Специальные знания — комплекс научно-разработанной, достоверной, разнообразной по содержанию, непрерывно обогащающейся информации, представляющей собой содержание и результат теоретической и практической деятельности человека в различных областях, за исключением юридических знаний лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, необходимых им для оценки доказательств и принятия решений.

Навыки — действия, алгоритмы поведения, доведенные до совершенства, выполняемые точно с минимальными затратами времени, грамотно, правильно, конструктивно.

Совершенство как характеристика навыков может означать выполнение ряда действий автоматически и с максимальной точностью, при отсутствии сознательного контроля за своей деятельностью.

Навык формируется, закрепляется, оттачивается в ходе многократного совершения определенных действий, технологических операций и фактически становится привычкой^¹.

Умения (мастерство) — способности лица творчески, оригинально, в оптимальном временном, пространственном и ином ресурсном режиме, независимо от фактических жизненных условий, обстоятельств и факторов, выполнять определенные действия по использованию специальных знаний.

Д. А. Сорокотягина и И. Н. Сорокотягин определяют умение как способность человека эффективно, быстро и качественно выполнять работу в новых, порой экстремальных условиях^².

Рис. 1.1. Структурная модель специальных познаний

Умение приобретается посредством приложения усилий, иногда значительных, мобилизацией воли, усердием в определенной деятельности. Так, словарь русского языка под редакцией А. П. Евгеньевой определяет умение как «способность делать что-либо, приобретенное обучением, опытом»^¹, причем «большое умение, искусство в какой-либо области»^² именуется мастерством, а «приобретенное практикой, опытом, умение ловко и быстро справляться с каким-либо делом»^³ — сноровкой. И все-таки «сноровка» — термин в большей степени обыденный, бытовой, объединяющий в себе умения и навыки, «отточенные» в результате многократного повторения отдельных действий, причем, не обязательно с использованием специальных знаний.

В русском языке умение, приобретенное упражнениями, созданное привычкой, рассматривается как состояние, характеризующее навык^⁴. Однако правильнее рассматривать их как самостоятельные понятия, поскольку умения олицетворяют собой умственные, психологические способности лица, проектируемые на его деятельность, реализуемую посредством определенных навыков (активных действий).

Профессиональный опыт — сформировавшиеся в результате длительной профессиональной деятельности в определенной области психофизические свойства личности, обеспечивающие оптимальный режим и результативность применения лицом его специальных знаний.

Ранее упомянутый словарь русского языка дает расширительное истолкование опыта как совокупности знаний, навыков, умения, вынесенных из жизни, политической деятельности и т.п.^⁵. Такой подход подчеркивает многогранность опыта и продолжительное с точки зрения временных затрат его приобретение.

Другой справочно-лингвистический источник — словарь русского языка С. И. Ожегова содержит следующее определение опыта: «1. Отражение в сознании людей законов объективного мира и общественной практики, полученное в результате их активного практического познания. 2. Совокупность знаний и практически усвоенных навыков, умений»^⁶.

Опыт сведущего лица может быть не только профессиональным, но и бытовым, однако для уголовного судопроизводства важен опыт по применению его специальных познаний в целях получения доказательств.

Технологии, методики, процедуры применения — основанные на технических нормах правила, а иногда и требования, предъявляемые к деятельности по использованию специальных знаний (фактически именно они «превращают» термин «знания» в «познания»).

На наличие методической составляющей в определении специальных познаний акцентируют внимание не только ученые, исследующие общие закономерности использования этих познаний в производстве по уголовным делам, но и занимающиеся исследованием частных вопросов производства судебных экспертиз, участия специалиста, в том числе — педагога, психолога^¹.

Зачастую технологии применения специальных познаний предполагают использование специальных технических средств (приборов, оборудования). Так, по уголовному делу 2-149/2008, находящемуся в производстве прокуратуры Оренбургской области, специалист в области ювелирного дела Ш. пояснил, что дать подробную характеристику прозрачного камня без специального исследования с применением прибора «Diamondsure» американского производства (определяющего принадлежность бриллианта к природной или синтетической группе) не представляется возможным.

Специальные познания как концептуальное понятие уголовно-процессуальной и криминалистической науки должны соответствовать определенным требованиям, которые на основании проведенного выше анализа, могут быть представлены следующим образом.

1. Установленный законом порядок (форма) использования: производство экспертизы (ст. 195—207, 269, 282 и 283 УПК РФ); участие в производстве следственных действий (ст. 164, 168, 178, 179, 182, 183 и др. УПК РФ), производство ревизии (ст. 144 УПК РФ) и т.д.

Данное свойство обусловлено тем обстоятельством, что объективная истина, как справедливо было отмечено З. З. Зинатуллиным, устанавливается лишь специфическими средствами и в специфичной форме^². Упразднение в уголовно-процессуальном законодательстве категории истины не исключает, а, наоборот, предполагает включение ее в качестве обязательной составляющей в понятие достоверности, что означает требование установления в процессе доказывания обстоятельств преступной деятельности с максимальным соответствием тому, что имело или имеет место в действительности, при неукоснительном соблюдении закона, в том числе — в процессе применения специальных познаний.

Специальные познания могут быть использованы в процессуальной и непроцессуальной формах. Однако всеми учеными отстаивается тезис о необходимости законодательного закрепления подобных форм^³. В целом непроцессуальные и смешанные формы использования специальных познаний являются чем-то вроде основ для последующего процессуального применения, поскольку, как отмечает М. М. Михеенко, «…с помощью непроцессуального познания нельзя полностью установить ни одного из обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу»^⁴.

Справедливости ради следует отметить, что уровень уголовно-процессуальной урегулированности вопроса об использовании специальных познаний существенно отстает от потребностей судебно-следственной практики^¹, которая намного сложнее и разнообразнее строгих и весьма лаконичных правовых норм. Ряд ученых именуют такое несоответствие противоречием содержания и формы в диалектическом понимании^².

Представляется, что подобное отставание обусловлено, с одной стороны, — стремительным развитием науки, приводящим к появлению все новых знаний, и поспешностью, непоследовательностью правового регулирования вопросов привлечения сведущих лиц к раскрытию и расследованию преступлений, — с другой.

2. Неправовой характер. Данный признак означает, что рассматриваемые познания не относятся к специальным познаниям следователя, дознавателя, прокурора, судьи, которые необходимы этим субъектам производства по уголовному делу для принятия процессуальных решений.

Специальные познания, используемые иными субъектами производства по уголовному делу, могут иметь правовую природу (например, специальные криминалистические познания или познания специалиста в области международного или гражданского права, приглашенного для дачи консультаций).

3. Необщедоступность, необщеизвестность — свойства, означающие, что упомянутыми знаниями обладает ограниченный круг субъектов^³.

4. Отраслевой характер. Так, по мнению И. В. Постики, «специальные познания есть совокупность познаний в определенной отрасли на современном этапе ее развития»^⁴. Схожее определение дано Г. Е. Морозовым, который именует специальными знания (термин «познания» им не используется) как знания, которыми обладает лицо в какой-то определенной области химии или биологии, математики или физики, естествознания или энергетики.

Развитие науки породило к жизни комплексные познания, но таковые встречаются крайне редко, например, при применении компьютерных технологий для удостоверения в подлинности произведения искусства или определения его истинной стоимости^⁵.

Эксперт, специалист, использующие свои особые познания, не могут выходить за пределы отрасли знания, которую они представляют. Например, врач-патологоанатом, производящий судебно-медицинскую экспертизу трупа, не вправе решать вопросы, относящиеся к компетенции эксперта-баллиста. Подобный подход, бесспорно, ограничивает инициативу лиц, привлекаемых для участия в деле в качестве эксперта или специалиста, но способствует рациональному, разумному, целенаправленному использованию их познаний^¹.

5. Достаточный уровень апробирования, научной разработанности и (или) обоснованности. Подобные познания не должны находиться на стадии освоения, изучения, теоретической доработки, а также быть необъяснимыми с научной точки зрения. Они должны обладать конкретным, достоверным, неоспоримым характером. В противном случае основанные на них выводы не будут иметь удостоверительного или доказательственного значения. К примеру, Н.П. Карабчевский еще в начале XX столетия утверждал: «Экспертиза, построенная на гипотезе, не может служить основанием приговора»^².

«Научная основа, обеспечивающая достоверность специальных знаний, − по мнению И.Л. Корнеевой, − важное условие их использования в уголовном процессе. Речь идет о знаниях, разработанных наукой и внедренных в профессиональную деятельность лиц, овладевших ими, как правило, при получении высшего профессионального образования»«»^³.

А. Новиков именует данный признак официальным значением, которое, в свою очередь, является необходимым условием наделения знаний свойством достоверности^⁴. Данный подход, скорее, отражает отраслевую принадлежность и научный, а не схоластический и поверхностный характер познаний. К тому же целесообразнее говорить о достоверности доказательств и выводов, основанных на них, нежели о специальных познаниях, используемых для получения, проверки и оценки этих доказательств.

Завершенный в научном плане характер познаний в какой-либо области, однако, вовсе не означает, что их практическое применение не способно поставить задачи качественно нового научного осмысления, доработки, удостоверения, расширения этих знаний, как на теоретическом, так и на практическом уровне.

6. Наличие индивидуальной специализированной методики применения (использования). Названная методика обладает интеграционным, комплексным характером, поскольку «современная профессиональная деятельность специалистов аккумулирует в себе опыт, знания, приемы и методы всех предшествующих поколений работников данной профессии»^¹.

Сама по себе системная организация объекта познания по большинству уголовных дел предполагает взаимосвязь, взаимодействие, взаимопроникновение, взаимообусловленность научных интеграционных процессов, лежащих в основе исследования этого объекта, поэтому и большинство методик использования вышеназванных познаний являются комплексными.

7. Отсутствие обстоятельств, исключающих возможность участия их обладателя в уголовном судопроизводстве. Данное свойство закреплено в форме категорического требования в ст. 70, 71 УПК РФ.

8. Доказательственное значение, свидетельствующее о том, что информационная, удостоверительная ценность специальных познаний заключается в возможности установления с их помощью обстоятельств, интересующих следствие, суд. Во всяком случае, именно в целях получения доказательств в большинстве случаев обладатели специальных познаний привлекаются для участия в деле.

Некоторые авторы напрямую связывают специальный характер познаний с возможностью их использования для обнаружения, фиксации и исследования доказательств в ходе следственного действия^², забывая при этом о непроцессуальных формах использования специальных познаний, что не совсем точно отражает процесс раскрытия и расследования преступлений.

Безусловно, не любое привлечение сведущего лица является самостоятельной формой получения доказательств (участие специалиста в следственном или судебном действии носит вспомогательный характер).

9. Цель использования — установление обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу. Данный признак логически вытекает из предыдущего и напрямую связан с ним.

10. Ограничение использования для установления обстоятельств совершения конкретного преступления сроком производства по уголовному делу. Лиц, обладающих специальными познаниями, можно привлечь к участию в деле на любой стадии производства. Иногда временные рамки несколько расширяются за счет привлечения специалистов на стадии принятия заявления о готовящемся или совершенном преступлении либо, скажем, при осмотре места происшествия, который возможен до возбуждения уголовного дела. Но на постсудебных стадиях это применение теряет всякий смысл.

11. Структурная организация — специальные познания представляют собой сложное комплексное образование, состоящее из нескольких самостоятельных и взаимосвязанных блоков.

Для определения свойств специальных познаний было проведено интервьюирование и анкетирование 32 судей; 101 следователя органов МВД России; 198 дознавателей органов МВД и ФТС России, 29 сотрудников прокуратуры, 89 экспертов экспертных подразделений МВД и ФТС России, результаты которого приведены в Приложении 1. Большинство респондентов отметили приведенные свойства как характеризующие специальные познания. По собственной инициативе ряд опрашиваемых указали (в схожих формулировках) такие свойства этих познаний как безопасность применения, процессуальная ценность и предназначенность для установления истины по уголовному делу.

Представляется, что безопасность относится, скорее, к научно-техническим средствам (далее — НТС), используемым при производстве следственных действий, а процессуальная ценность — свойство доказательств. Значимость для установления истины по уголовному не может рассматриваться на современном этапе как свойство специальных познаний, поскольку такой подход противоречит назначению уголовного судопроизводства, закрепленному в ст. 6 УПК РФ^¹.

Таким образом, в результате компиляции приведенных характеристик и анализа концептуальных разработок других ученых, автор приходит к выводу о том, что специальные познания — это совокупность различных по содержанию, методологически апробированных знаний в различных областях деятельности человека, а также навыков, умений, профессионального опыта, технологий, методик, процедур их использования в процессе производства по уголовным делам, за исключением правовых знаний лиц, осуществляющих производство по этому делу, необходимых им для принятия решений в рамках компетенции и предоставленных полномочий.

Для того чтобы специальные познания из сугубо теоретического понятия могли превратиться в правовое, необходимо дополнить этим понятием УПК РФ. С этой целью вносится предложение о дополнении ст. 5 УПК РФ пунктом 44.1, содержащим приведенную формулировку.

Многообразие специальных познаний, которыми обладают сведущие лица, обусловливает необходимость их классификации, т.е. упорядочивания, разграничения по различным основаниям.

Сами по себе аспекты разграничения специальных познаний могут касаться их содержания, отраслевой принадлежности, стадий судопроизводства, на которых возможно и допустимо применять те или иные познания, статуса их обладателей (субъектов применения), форм использования, характера содержания и источника приобретения.

По содержанию специальные познания можно разграничить на:

а) обладающие исключительно правовой природой (например, судебная медицина, баллистика и т.п.);

б) не являющиеся правовыми (например, искусствоведческие, лингвистические, исторические и т.п.)^¹.

По отраслевой принадлежности можно выделить познания:

а) отраслевые;

б) комплексные, содержащие не только положения различных отраслей человеческого знания, в том числе и научного, но и отдельные его институты и положения.

В зависимости от субъекта применения (обладателя) специальные познания можно разграничить на:

а) неправовые познания следователя, дознавателя, прокурора, судьи, т.е. субъектов, осуществляющих производство по уголовному делу;

б) юридические специальные знания (прикладной аспект в данном случае не столь важен, поэтому термин употребляется без частицы «по») следователя, дознавателя, прокурора, судьи, не требующиеся им для принятия процессуальных решений;

в) познания эксперта, специалиста, педагога, переводчика и иного сведущего лица.

Специальные познания по приведенному основанию могут подразделяться на познания коллективного (экспертное учреждение) и индивидуального субъекта.

В зависимости от форм использования специальные познания можно разграничить на:

а) используемые исключительно в процессуальных формах;

б) используемые в смешанных (переходящих) формах (например, консультация специалиста на стадии осуществления оперативно-розыскных мероприятий с последующим его допросом в качестве специалиста после возбуждения уголовного дела);

в) используемые в непроцессуальных формах (консультации, рекомендации, разъяснения, описания; представление справок, информационных сообщений; производство ревизий).

По характеру содержания и источнику приобретения специальные познания могут быть разграничены на:

а) научные, приобретаемые исключительно в специализированном учебном или научно-исследовательском учреждении;

б) национально-этнические — познания в области ремесла, традиционных промыслов жителей определенной местности, не изученного редкого диалекта, национально-этнических традиций (обрядов, обычаев, ритуалов), не имеющих широкого применения;

в) иные специальные познания, содержание которых определяется ментальностью ограниченного контингента их обладателей.

Л. М. Исаева в монографии, посвященной проблемам использования специальных познаний в криминалистике, приводит пример искусствоведческого экспертного исследования 12 монет, проведенного С.М. Мазиным — членом Московского криминалистического общества с 1977 г., образование высшее, кандидат биологически наук, внештатный эксперт Минкультуры России с 2002 г^¹.

Разнообразные по содержанию специальные познания, как было отмечено выше, должны обладать научной обоснованностью, исключать элементы необъяснимости, косности, двусмысленного истолкования. Бесспорно, не все они являются научными в общепринятом понимании. В частности, И. А. Цховребова абсолютно справедливо указывает на критерий научности как особое основание вычленения специальных судебно-экспертных знаний^², а И. Л. Петрухин считал научность признаком специальных знаний применительно к основанию производства экспертизы^³, но столь категоричного критерия не требуется для познаний ремесленника, народного умельца, промысловика, охотника.

В рассматриваемом аспекте показателен следующий пример. Гражданин Д., допрошенный в качестве специалиста по уголовному делу № 2-141/2005, находящемуся в производстве подразделения дознания Московской южной таможни, пояснил, что икра осетровых рыб, в осмотре которой он принимал участие, изготовлена не промышленным, а кустарным способом с грубейшим нарушением санитарных норм и технологии (в содержимом пластиковой емкости визуально определяются частицы пленок, подлежащих удалению при «перекатывании» икры ручным способом, а также внутренностей рыбы, песчинки, мелкие камешки; от икры исходит резкий неприятный запах). При этом Д. не являлся экспертом (при назначении экспертизы были учтены полученные у него сведения) или технологом в области пищевой промышленности, а был рыболовом-любителем с 20-летним стажем, занимавшимся ранее добычей осетровых рыб и имевшим опыт заготовки икры в небольших количествах в домашних условиях. С научно-практической точки зрения познания Д. вполне объяснимы и достоверны.

Бытовые познания не имеют такого широкого применения в уголовном судопроизводстве, как научные и национально-этнические. Они могут касаться ведения домашнего хозяйства, жизнеобеспечения и даже выживания в условиях сурового климата.

К четвертой группе специальных познаний могут относиться специфичные познания криминогенного характера, которыми обладают отдельные представители преступного мира; познания иллюзионистов, фокусников, гипнотизеров и лиц, обладающих особыми способностями, приобретенные и закрепленные ими самостоятельно, а не в результате профессионального обучения. К примеру, в материалах уголовного дела № 2-145/1999 по обвинению О. в преступлении, предусмотренном ст. 103 УК РСФСР, имеется протокол допроса в качестве свидетеля гражданки Ш., отбывающей наказание в местах лишения свободы, содержащий информацию о том, что татуировка на женской груди в виде кормящей младенца матери (а именно такая была у О.) может означать, что «хозяйка» этого рисунка лишена родительских прав и не имеет реальной возможности встречаться со своим ребенком или детьми^¹.

При определенном уровне изученности, научного обоснования, введения в программы обучения юриспруденции, социологии, психологии эти познания могут стать научными. В частности, в настоящее время издан ряд атласов традиционных (классических, общепризнанных) татуировок, используемых в качестве особых «визитных карточек» в криминальной среде, словарей жаргонных слов и выражений (для служебного пользования), а результаты исследований особых свойств и возможностей психики человека используются при проведении психолого-психиатрических экспертиз.

Разграничение специальных познаний в зависимости от информационных и содержательных критериев, а также по субъектному составу — теоретико-прикладная новелла, в основе которой лежит задача упрощения (облегчения) процедуры отбора сведущих лиц для участия в производстве по конкретным уголовным делам в зависимости от обстоятельств, которые необходимо установить в процессе раскрытия и расследования преступлений.