ах», когда на обогрев, приобретение одежды и пищи требуется во много раз больше средств, чем в иных странах, треть времени тратить на празднества и увеселения? [ 11 ] Такого безделья нет ни в Европе, ни в Америке, тем более в Японии, где трудолюбивые граждане считают неприличным полностью использовать отпуск. Главной причиной такого безрассудства является стремление противоборствующих властных структур выглядеть в глазах населения людьми очень заботящимися об интересах народа: показать, кто больше ратует за предоставление праздничных дней. Получается, что в стране нет рачительного хозяина, а правят ею демагоги, что, между прочим, понимают простые люди, далёкие от политики. Следует заметить, что частные предприятия и фирмы с согласия работающих в них трудятся в большинстве без выходных.
А как охарактеризовать переименование областных центров, возвращая им дореволюционные названия с одновременным сохранением присвоенных при Советской власти наименований областей: например, Санкт-Петербург но Ленинградская область, Екатеринбург но Свердловская область, Самара, но Куйбышевская область? Такую нелепую топонимию иначе, чем сохраняющееся противостояние в стране и не объяснишь.
Существует мнение оценить упомянутые события как акты примирения и согласия. Но миролюбивые термины фиксируют имевшуюся борьбу, так как мир является её противоположностью, сменяет её, к сожалению, очень долго. В цивилизованном зарубежье силы, противостоящие официальному курсу администрации, принято именовать оппозицией и даже конструктивной, у нас же, учитывая ожесточённость борьбы, обусловленную идеологической противоположностью сражающихся, эти термины были бы неоправданно мягкими, а более точное наименование им – затянувшаяся, медленно затухающая холодная гражданская война.
В-пятых. Исключительную уникальность нынешней России составляют последствия двух экономических катастроф, пережитых ею в ХХ веке. Первая произошла после Октября семнадцатого года, когда «экспроприировали экспроприаторов», а на знамени власти были начертаны слова гимна: «весь мир насилья мы разрушим до основанья». И разрушили. Так ведь не только разрушили, но и разворовали, выплатили колоссальную разорительную контрибуцию Германии не выигравшей войну. Второе крушение произошло в конце прошлого века в результате несостоятельности экономической системы социализма, что повлекло за собой 160 миллиардный долларовый внешний долг. Бывшая партийно-советская номенклатура совместно с её ставленниками и руководителями отраслей народного хозяйства – директорским корпусом предприятий и отраслей – организовала расхищение народного достояния. Сейчас преимущественно они, сами или через подставных лиц, владеют отраслями экономики, предприятиями и организациями, обзавелись долларовыми вкладами в зарубежных банках и вложениями капиталов в развитие иноземной экономики, дорогостоящими коттеджами и квартирами, в том числе за границей, стали сами олигархами, а многие другие магнаты в значительной степени являются их порождением.
Для того, чтобы обоснованно прогнозировать будущее, необходимо объективно разобраться в сложившемся положении и, прежде всего, в степени разбалансированности народного хозяйства по сравнению с его состоянием до перестройки, определить глубину падения и проинвентаризировать то, что осталось добротного, для использования при реконструкции здания державы: экономику и финансы, институты права, нравственности, культуры, религии, семьи, состояние демографии, обороноспособности, социального положения населения, образования, науки, международного положения и дипломатии. Не разобравшись во всём этом, находившемся в действительно удручающем виде, да ещё и представляемом некоторыми деятелями в предумышленно худшем, чем есть на самом деле, состоянии, невозможно сколько-либо достоверно выстраивать перспективы развития.
Необходимо сразу же отметить решающее значение семидесятилетнего господства в экономической жизни командно-административной системы, что обусловило неконкурентоспособность на мировой арене нашей экономики, особенно в утвердившихся условиях глобализма. Обнаружилась неспособность руководства страны на основе исповедывавшихся тогда правил организации народного хозяйства осуществить его реконструкцию. Констатация этого факта позволяет в какой-то степени снять обвинение с реформаторов за обрушившиеся на Союз, а впоследствии на Россию беды, хотя способы перестройки оказались спонтанными, разорительными, грабительскими для страны и народа.
Абсурдная идея осуществления «мировой пролетарской революции», роль организатора которой интенсивно под руководством КПСС выполнял СССР, выражалась в оказании «дружественным» государствам и партиям колоссальной финансовой помощи. Только за последние десять лет перед перестройкой на эти цели истрачено (практически безвозмездно) 85,8 млрд. долларов, что стало непосильным бременем для экономики страны, обрекло на нищету её население [ 12 ]. Щедро помогали, а сами в это время залезали в долги, с которыми неизвестно когда ещё рассчитаемся.
Смена государственного собственника на частного, слом плановости и введение рыночных отношений, осуществляемых при психологической неподготовленности народа и отсутствии кадров порядочных, умелых, инициативных предпринимателей в условиях разрушенных в результате распада СССР вековых производственно-хозяйственных связей, повлекли за собой многократный спад производства продукции, выработки её на душу населения, нищету большинства жителей, мучительный поиск выхода из создавшегося положения.
По главному показателю – экономике, Россия, возглавлявшая Союз, утратила присущий ей ранее престиж великой державы мира, превратилась в третьестепенное государство, правда, хорошо вооружённое, в том числе атомными бомбами. Остальные же характеристики, зависящие от основополагающего фактора (экономики), к началу перестройки оказались в упадке, не намного улучшились и к настоящему времени.
Способы изначального разворовывания достояния государства несколько подзабылись, к настоящему времени утратили значение чрезвычайных, так как появились новые изощрённые методы, но база грабежа, заложенная тогда, продолжает своё негативное воздействие на жизнь страны до сего времени. Следует внимательнее остановиться на первых шагах разрушения государственного владения собственностью и образования частного собственника, прошедших феноменально грабительски, без учёта интересов абсолютного большинства населения, причём пример в этом подала «руководящая сила».
В начале 1990 года, когда была отменена ст.6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС, чтобы овладеть так называемой собственностью партии, да в неразберихе воспользоваться пока ещё своим господствующим положением для присовокупления к ней государственного имущества, ЦК было принято решение передать право на владение собственностью особым уполномоченным с целью приобретения ими анонимных акций фондов отдельных компаний предприятий, банков, что должно было обеспечить стабильный доход и возможность реализации их на фондовых биржах с последующим размещением капитала в иных сферах с обезличенным партийным участием, но сохранением контроля. По указанию главного финансиста компартии Н.Е. Кручины, естественно, с санкции руководства, в типографии ЦК для этой цели отпечатаны тиражом в 50 тысяч экземпляров расписки следующего содержания: [ 13 ]
«Личное обязательство перед КПСС.
Я ……………………, член КПСС………..года, партийный билет №…….……… настоящим подтверждаю сознательное и добровольное решение стать доверенным лицом партии и выполнять доверенные мне партией задания на любом посту и в любой обстановке, не раскрывая своей принадлежности к институту доверенных лиц. Обязуюсь хранить и бережно использовать в интересах партии доверенные мне финансовые и материальные средства, возврат которых гарантирую по первому же её требованию. Все заработанные мною в результате экономической деятельности на фонды партии средства признаю её собственностью, гарантирую их передачу в любое время и в любом месте. Обязуюсь соблюдать строгую конфиденциальность доверенных мне сведений и выполнять поручения партии передаваемые мне через уполномоченных на то лиц.
Подпись члена КПСС ……………….
Подпись лица, принявшего обязательство …………»
По замыслу разработчиков проекта, речь шла о создании предположительно в Швейцарии акционерного общества, занимающегося всеми видами информационно-посреднической деятельности. Акционеры – доверенные лица, список которых на начальном этапе определялся руководством партии (обкомами, крайкомами). В банках возможного заграничного базирования АО на их имя открываются счета и кладутся соответствующие суммы; затем на территории СССР создаются совместные предприятия, часть прибыли которых выплачивается доверенным лицам организации-учредителя (КПСС).
Такой план означал невозможность контроля за использованием средств со стороны любых других организаций и частных лиц. По имеющимся обоснованным сведениям, значительная часть изъятых таким образом из Советского Союза средств оказалась в издательстве «Пергамон пресс», числившимся ранее в списке фирм «друзей» (так тогда назывались компартии зарубежья и организации, оказывающие им содействие), возглавляемым бывшим капитаном британской разведки, выходцем из бедного еврейского местечка в Словакии Робертом Максвеллом, который оказывал руководству партии немалые услуги. Мнение рядовых двадцати миллионов партийцев руководство КПСС, предпринимавшее экстравагантные махинации с имуществом, не интересовало, хотя многие с такими операциями едва ли бы согласились.
Означенные решения ЦК проливают свет на создание непонятных для многих СП (совместных предприятий) и оффшорных зон, предназначавшихся как раз для легализации разграбления народного достояния, организаторами и руководителями которых также стали многие бывшие руководящие работники партии и хозяйственные руководители, обеспеченные указанным путём первоначальным капиталом. Становится ясно, за счёт каких средств организуется сейчас участие коммунистической партии в кампаниях по выборам на различных уровнях и мощная оппозиция рыночным реформам.
Мероприятия руководства КПСС в начальный период преобразований предопределили методологию осуществления реформ, оказали неизгладимое воздействие на всю последующую перестройку: приватизацию, разграбление народного достояния, перемещение капиталов за границу, нищету населения; они сохраняют и будут ещё долго сохранять свою разрушительную роль.
Одним из способов разграбления страны была продажа членами ЦК, руководителями государства национальной валюты. Игорь Бунич в книге «Полигон сатаны» приводит такой факт: министр финансов Павлов, вскоре ставший премьер-министром, и председатель правления госбанка Геращенко продали некому Шмидту, работавшему в Херигисвиле (Швейцария) в не очень известной фирме Бюрогемайншафт, занимавшейся посредничеством в тёмных делах в мировом масштабе, 280 млрд. рублей, тогда как в СССР в обращении находилось 139 млрд. рублей, за 12 млрд. долларов США с окончательным расчётом в июле 1991 года. Ошеломлённый и восхищённый Шмидт эту сделку сравнивал с покупкой всего Советского Союза за 12 млрд. долларов.
ЭКОНОМИКА И ФИНАНСЫ
Произошедшее в конце ХХ – начале ХХI веков в России не имеет аналогов в мировой истории: без войны, крупных социальных волнений, без природных катастроф и эпидемий, при изобильности ресурсов страна сократила производство более чем вдвое. Такое с полным основанием называют массовым самоубийством целой страны.
К настоящему времени начинает стихать ажиотаж определённых кругов о ненужности реформирования народного хозяйства и идеологической перестройки общественного сознания, поскольку абсолютному большинству руководства страны и её населению стало очевидной невозможность жить по-старому.
Коренным вопросом при этом явилась смена собственника: разрушение государственного господства над всем имуществом страны и наделение правом владения им других субъектов, в значительной степени частников. О начальных шагах этого уже вскользь сказано, но то были первые ласточки грядущего, более грандиозного разграбления достояния народа. Произведённая в стране приватизация госимущества явилась заглавным мероприятием такого действа, так как рассматривалась как самоцель повторного после семнадцатого года противоположного по значимости «разрушения до основания», но не как средство повышения социально-экономической эффективности народного хозяйства и повышения жизненного уровня населения. Класс настоящих продуктивных собственников приватизацией не был создан, она лишь узаконила право директората крупных предприятий распоряжаться бывшей госсобственностью по своему усмотрению. Директора с советской ментальностью продолжали управлять авторитарными методами, не сообразуясь с законами рынка, так как ими не владели, что противоречит либеральной макроэкономической политике. В результате узаконивалась приватизация прибылей и национализация убытков, откровенное разграбление государственного имущества, о чём свидетельствует заявление бывшего секретаря Совета Безопасности Б.А. Березовского, проживающего сейчас в эмиграции, данное в Париже итальянской газете «La Repubblica». Вот оно: «Никто в России, если он, конечно, не проспал все эти последние десять лет, не может сказать, что он чист перед законом». Словом, мы жили в условиях мафиозного базара под лозунгом: «Не зевай, Фомка, на то и ярмарка!». Олигархи-наперсточники, конечно же, не спали, разворовывали достояние страны, народа. А вот рабочие, крестьяне, учёные, врачи, педагоги, работники искусства – «люди второго сорта», «по недогадливости» делали своё дело, не включились в грабёж, «проспали», оказались на бобах, так этому «быдлу» и надо.
Существенными факторами доперестроечного функционирования нашей экономики были торговля нефтью и газом. При сокращении объёмов добычи энергоносителей резко упали прибыли от торговли ими. Если в прежние времена государство, являясь продавцом получало 70-80% дохода, то с началом реформирования показатель снизился до 25-30%, львиная доля дохода оседает в карманах трёх-четырёх посредников купли-продажи. Выкачка капитала за рубеж только по этому направлению составляет до трёх млрд. долларов в год, то же самое существует и в других отраслях, в частности, в чёрной металлургии. Обвально сократились объёмы торговли вооружением, что обусловливалось разрушением производящих его предприятий и вытеснением нас с мирового рынка оружия. Только ко второй половине девяностых годов продажа вооружения стала приносить реальные доходы. Следует отметить при этом одно положительное обстоятельство: хотя размеры реализации вооружения до перестройки превосходили продажу его в последующем, но доходы от продаж значительно возросли.
26 февраля 1996 года генеральный директор Государственной компании «Росвооружение» А.И. Котелкин сообщил: во времена административно-командной системы мы поставляли вооружение странам Варшавского договора, развивающимся государствам Азии и Африки на 20-25 млрд. долларов в год. Сейчас продаём на 2-3 млрд. долларов. Но тогда реально получали 2-2,5 млрд. долларов, остальное зависало как долг, он составляет до 100 млрд. долларов и не реален ко взысканию. Теперь же получаем монету чистоганом из 51 страны. Ранее экспорт оборонки составлял 10% от всего экспорта страны, сейчас – 75%. И всё равно, наши потенциальные возможности в торговле вооружением и боеприпасами, как заявил генеральный директор Российского агентства по боеприпасам Зиновий Пак на пресс-конференции, посвящённой открытию выставки вооружений и военной техники «Russian expo arms – 2002» в Нижнем Тагиле, используются на 10-20%, чему помехой является несовершенство законодательства по торговле и отсутствие реальной программы развития ОПК.
Возникшая и утвердившаяся ещё в конце прошлого века тенденция на эксплуатацию природных ресурсов, торговлю сырьём как главный источник наполнения государственного бюджета стала традиционной и при преобразовании народного хозяйства, она является самой близорукой политикой из всех возможных, обрекающих страну на арьергардное место в мировой экономике. Ситуация усугубляется тем, что мы проигрываем в себестоимости добываемой нефти: у нас она равняется 9 долларам за баррель, в странах ОПЕК – 6 долларов, наши рынки сбыта ограничены Европой и Юго-Восточной Азией (Китаем преимущественно), что сдерживает и объём её добычи в пределах 400-500 млн. тонн в год [ 14 ].
Не меньший ущерб для экономики страны состоит в утрате её интеллектуального потенциала, чему также способствует указанная тенденция: работая на скважинах, в карьерах, шахтах, на прокладке и эксплуатации нефтегазопроводов за Полярным кругом или на полярном шельфе, где в основном сосредоточены месторождения, не уделяя должного внимания переработке сырья, мы обречены оставаться страной скважин и катастроф.
Россия, не в пример ряду стран, не экспортирует программный продукт – изобретения, технологии, чем обладает в достаточной степени, а если что делается, то «в тени» и «за копейки». Это обесценивает интеллектуальный потенциал государства.
Одна из важных причин кризиса российской экономики состоит в разрушении доперестроечного экономического комплекса, в отсутствии инвестиций на реконструкцию, что усугубляется ежегодным вывозом 10% ВВП за границу. Более детальный анализ вложений в народное хозяйство будет дан ниже. Здесь же следует сказать о непривлекательности российского инвестиционного климата. Россия с развитой экономикой ни на Западе, ни на Востоке, ни в Северной Америке никому не нужна, более того, она как сильное государство для тех, кто может вкладывать средства в её экономику, опасна.
Несмотря на принимаемые руководством России меры по привлечению капиталов из-за рубежа, результаты оказываются никчемными: по сравнению, например, с Китаем у нас по объёму они на порядок меньше. Поступление иностранных инвестиций в Россию в 1997 году составляло 21 млрд. долларов, плюс 19,2 трлн. рублей; в 1995 году – 1,9 млрд. долларов, в 1996 году – 2,1 млрд. долларов, в 1997 году – 3,9 млрд. долларов, в 2000 году около 4 млрд. долларов (1,2 млрд. долларов – банковский сектор экономики и 2,75 млрд. долларов – нефинансовый сектор экономики). Объём инвестиций в расчёте на душу населения в 1997 году в России равнялся 44 долларам, в Польше – 140, а в Венгрии – 1300 долларам [ 15 ]. Инвестирование средств, награбленных во время перестройки нашими олигархами, находящихся в зарубежных банках и работающих на чужую для нас экономику, желательно, но маловероятно: владельцы опасаются возможной конфискации. Наша неэффективная экономика при сомнительном до сих пор политическом режиме, даже и для симпатизирующих нам инвесторов, представляет большой риск. При медленно развивающемся народном хозяйстве инвестиции за счёт собственных средств губительно малы. При существовавших беспрецедентных условиях для разворовывания собственности можно было не вкладывать средства в развитие производства, а просто украсть предназначавшееся для этого.
Отношение фонда потребления к инвестициям в основной капитал в развитых странах Европы в среднем составляет 1 доллар на потребление, 1 доллар в основные фонды; в Греции – 0,8, в Голландии – около 1,2, в Китае – от 1,3 до 1,6. С середины семидесятых годов по этому ключевому показателю экономики мы отстаём от Европы примерно вдвое, а с начала девяностых годов он для России стал отрицательным: мы проедаем основные фонды вместо того, чтобы вкладывать в них. Отставание в этом у нас начало закладываться с середины пятидесятых годов. К 2005 году при нынешнем безответственном отношении к реконструкции останется не более 25% производственного потенциала, который существовал в 1992 году [ 16 ], если не будут приняты действенные меры к исправлению положения.
Патриоты России, богатые люди (история знает) вкладывали огромные средства в развитие экономики и освоение регионов. Красноярский купец первой гильдии Кузнецов Пётр Иванович, по фамилии которого названа одна из железнодорожный станций, пожертвовал на организацию первого амурского сплава в 1854 году, осуществлявшегося под руководством Н.Н. Муравьева-Амурского, сто тысяч рублей серебром. А всего им на освоение Приамурья вложено 2 млн. 550 тыс. рублей [ 17 ] (огромные по тем временам деньги!). Вот добрый пример для нынешних богачей России.
По сведениям немецкого еженедельника «Die Zeit», характеризующего движения финансов во времена перестройки, обнаружены другие тенденции. На Кипре зарегистрировано двадцать тысяч фирм, принадлежащих россиянам, в которых размещены значительные средства, состоящие из 20 млрд. долларов США, утрачивающиеся ежегодно Россией. Сейчас деньги начали возвращаться в страну, однако баланс прямых инвестиций остаётся отрицательным.
В утверждении, что главным фактором, сдерживающим развитие России, является недостаток инвестиций, не вся правда: большая проблема российского производства состоит в рынках сбыта. При нищете населения ёмкость внутреннего рынка мизерная, внешние рынки для большинства российских предпринимателей не известны и работать там они не умеют. Неумение торговать, вследствие чего мы несём на мировом рынке большие потери, доставшееся нынешним руководителям страны ещё от прошлого, изживается медленно. Подтверждением этого является торговля алмазами и бриллиантами. В совершенстве владеющий ситуацией, бывший глава российского Гохрана, до 1996 года председатель Роскомдрагмета Е.М.Бычков в интервью газете «Совершенно секретно» поведал о том, что Россия – один из мировых лидеров добычи алмазов – была фактически превращена в сырьевой придаток транснациональной компании «Де Бирс» [ 18 ].
В 1991 году наши предприятия по изготовлению бриллиантов получили почти 200 млн. долларов дотации от государства. В СССР производство бриллиантов было убыточным, так как «коэффициент валютной активности», то есть отношение стоимости алмаза к стоимости полученного из него бриллианта, на советских ограночных заводах равнялся в лучшем случае 0,93-1,0; в Израиле, например, – 1,3, там добавленная стоимость после обработки составляла 30%. Для налаживания своего производства по огранке алмазов, по инициативе А.Н. Косыгина, во второй половине ХХ века построены заводы, но сделано это было без учёта зарубежного опыта, по правилам гигантизма, свойственным системе. В зарубежье в среднем на одном предприятии работают пятнадцать-двадцать огранщиков при одном мастере, естественно, под присмотром хозяина. У нас же в девяностом году на 5428 человек, занятых непосредственно огранкой алмазов, приходилось 13320 единиц промышленно-производственного персонала. Если там на одного «нахлебника» было восемь-десять работников, у нас же на одного работника почти три человека со счётами и инструкциями.
Бриллиант представляет из себя объёмный многогранник с определённым количеством углов, «площадки» строгого размера, чтобы достигать наибольшего эффекта преломления света, «играть». Наш огранщик обязан был делать и делал его строго по параметрам, заложенным техническими условиями. Иностранный же мастер, если видел, что при обработке алмаза в два карата выходит бриллиант весом 0,98, старался по своей инициативе «дотянуть» до 1,01 карата, несколько пренебрегая соотношением углов, что не нарушало потребительских свойств, но приносило большой выигрыш в стоимости изделия.
Чтобы освободиться от невыгодных условий в торговле бриллиантами от «Де Бирс», в 1973 году было принято решение создать свою биржу, чему, как замечает бывший председатель Роскомдрагмета, помешали люди, работавшие на эту компанию. Ещё в восьмидесятых годах «Де Бирс» не доплачивал нам 30% от стоимости алмазов, что подтверждалось контрольными продажами их в Москве помимо компании. Только за счёт продажи сырья вместо бриллиантов мы ежегодно теряли 250-300 млн. долларов.
Переработка алмазов в бриллианты, кроме России, ведётся в основном в четырёх странах: США, Бельгии, Израиле, Индии, причём там они не добываются. Россия же ведёт добычу алмазов и их огранку, однако её доля в гранильной промышленности составляет всего 6,7%, тогда как мировая добыча сырья у нас составляет 25%. От производства бриллиантов и торговли ими Бельгия имеет прибыль больше двух миллиардов долларов, Израиль – почти два, а Россия, добывающая алмазы, – всего 150 миллионов долларов.
Под конец Е.Бычков раскрыл причину плохой торговли алмазами. На вопрос корреспондента, можем ли мы наладить торговлю ими, минуя «Де Бирс», он ответил: можем по примеру Австралии, сделавшей это. На второй вопрос: почему не идём на это, и кто стоит за таким нежеланием. Последовал ответ: стоит тот, кому платят.
Подробно на состоянии алмазодобывающей промышленности и обработке алмазов мы остановились с целью показать на конкретном примере укоренившуюся десятилетиями порочность организации производства, к сожалению, наличествующую и в других отраслях народного хозяйства, где как издержки системы, где по неумению, а где с целью личной наживы. Между прочим, здесь наглядно продемонстрировано превосходство малого бизнеса, которому у нас не уделяется должного внимания, над крупным, что является препятствием реформирования экономики.
Примером экономической разрухи является положение дел в российской лесной и деревообрабатывающей промышленности. Несмотря на то, что Россия располагает преимущественной частью запасов древесины всей планеты, по её вывозу, производству пиломатериалов, бумаги, картона доля страны среди мировых показателей составляет всего 1,4-4,4%. По выпуску целлюлозы за последние десять лет мы скатились с прежнего четвертого на нынешнее восемнадцатое место в мире. Доходы России от экспорта лесной продукции (4,0-4,5 млрд. долл. в год) в 3-5 раз ниже аналогичных цифр Канады, США, Финляндии. Лишь по экспорту круглого леса Россия занимает второе место: на её долю приходится 21,6% продаваемого на мировом рынке «кругляка». Только 10% оборудования российской лесной отрасли соответствует мировым стандартам. Средний возраст техники в отечественном лесопромышленном комплексе – 17 лет, износ основных фондов превысил 60%. У нас нет единой государственной политики по лесу. Правительство не располагает концепцией, а парламент не разработал нужных законов. Произошло «разгосударствление» комплекса, он полностью отдан на откуп частным лицам. Сегодня в российских лесах «работает» около тридцати тысяч фирм, за которыми со стороны государства не осуществляется действенного финансово-экономического контроля, до минимума сведена роль в этом правоохранительных органов. В результате каждое третье-четвёртое дерево срубается незаконно, 25-30% полученных доходов «уходит» от налогообложения, а более трети продаваемой древесины в Китай и Японию идёт мимо таможни и прочих государственных контролирующих органов. Одно лишь наведение элементарного порядка в отрасли и её минимальное техническое переоснащение позволят за два-три года увеличить производство пиломатериалов и целлюлозно-бумажной продукции в три-пять раз [ 19 ].
Одним из серьёзных показателей функционирования народного хозяйства является объём капитализации, включающий в себя ввод новых мощностей, увеличение конкурентоспособности выпускаемой продукции, внедрение «ноу-хау» и новых разработок, что создаётся в крупных фирмах, в их низовых подразделениях, в сфере подготовки кадров, улучшении социального положения персонала. Насколько мы здесь отстаём, видно из того, что объём капитализации во всей нашей стране составляет 50 млрд. долларов в год, тогда как только в одной американской фирме «Джонсон и Джонсон» он равняется 130 млрд. долларов.
Как следствие разрушения производственно-хозяйственной деятельности, страна оказалась в тяжелейшем финансовом положении. Растранжирен золотой запас. При условии добычи золота 150 тонн в год, к 2005 году он будет составлять 1600-1700 тонн (в пятидесятых годах было 2049 тонн), тогда как в США имеется 8 тысяч тонн [ 20 ].
В последние годы правительством предпринимались настойчивые шаги к реструктуризации советских долгов перед Парижским клубом. В 2001 году в порядке обслуживания их выплачено 3,9 млрд. долларов, этот уровень будет оставаться ещё на протяжении ряда лет. Платежи по всем внешним долгам России к 2002 году превысят 13 млрд. долларов, а в 2003 году достигнут 18 млрд. долларов. И хотя премьер-министр В. Касьянов в феврале 2002 года заявил, что долговой проблемы 2003 года не существует, эта тяжелейшая ноша ещё долго будет отягощать выход страны из кризисного состояния. Продолжается разграбление государства: по данным налоговой инспекции, в настоящее время из страны вывозится ежемесячно 1,5 млрд. долларов, 23 млрд. бюджетных рублей в 2001 году растрачено не по назначению, около 200 млрд. рублей составляют ежегодные потери от умышленного искажения торговцами данных контрольно-кассовых машин [ 21 ].
В начале 2002 года руководством страны приняты меры по взысканию долгов с Монголии и Вьетнама, реструктуризации нашей задолженности ФРГ по обязательствам перед ГДР. Правда, эффективность этих шагов на немного превышает символическую, однако настойчивые разносторонние поиски выхода из положения должны принести пользу.
В саммите восьми руководителей развитых стран в Канаде в июне 2002 года принято решение в порядке компенсации списания внешних долгов африканских стран в сумме 23 млрд. долларов (это в основном их нереальная к взысканию задолженность бывшему Советскому Союзу – нынешней России) выделить нам безвозмездно 20 млрд. долларов на уничтожение скопившегося в Российской Федерации химического оружия. Такие решения не могут быть оценены как уменьшение нашего долга зарубежью.
Руководством страны (законодательной и исполнительной властями) воспринято от прежних времён ненужная для бедствующей страны помпезность, сопровождающаяся большими расходами; приобретение почти всеми, в том числе региональными депутатами Госдумы, за бесценок дорогостоящих квартир в столице. Россия ежегодно тратит значительные средства на содержание одиннадцати президентских дач, тогда как президент США, государства намного богаче нашей страны, имеет всего лишь одну.
Постоянно увеличивается в несопоставимых размерах по сравнению с доперестроечным периодом административно-управленческий персонал и различных силовых структур при снижении эффективности их деятельности. Непонятным является постоянно увеличивающееся количество федеральных служащих в сопоставлении с региональными. Сейчас в Хабаровском крае при одном краевом чиновнике имеется сорок федеральных.
В этом смысле нам было бы полезно брать пример с Китая. Директор Института экономического анализа А. Илларионов по этому поводу замечает: хотя удельный вес занятых в аппарате государственного управления в обеих странах увеличился (в Китае за 17 лет – на 40%, в России за 5 лет – на 90%); в настоящее время российский показатель выше китайского в 2,6 раза, а после сокращения численности аппарата управления в КНР на 4 млн. человек, объявленного на последней сессии ВСНП, будет превышать его вчетверо [ 22 ].
ЗЕМЛЯ, СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО, КООПЕРИРОВАНИЕ
Одной из наиболее важных проблем нынешней России являлось решение вопроса о собственности на землю. В ст.9 Конституции РФ записано: «Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности». Прошло восемь лет с момента принятия основного закона, а он до середины 2002 года не находил разрешения, и только после длительных дебатов и рукопашных схваток в зале заседания Государственной Думой принят закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения с правом их купли и продажи, предусматривающей ограничение продажи иностранцам, с передачей регионам права решать детали введения его в действие, исходя из местных условий.
Земля после ликвидации колхозов и совхозов, как правило, оказалась в руках их аналогов, различных акционерных обществ – АО, ОАО, ТОО, а также в государственных сельхозпредприятиях. Крестьянин, сдавший свой пай этим организациям, оказался вновь безземельным. Владельцами земли стали преимущественно бывшие «красные» директора совхозов и председатели колхозов с правленцами, поставленные на эти должности ещё партийными комитетами, сохранившие в большинстве гласно и негласно партийную принадлежность (нелишне вспомнить расписки, изготовленные Кручиной). Руководитель КПРФ Г.А.Зюганов вполне резонно в одном из выступлений заявил: «Всё, что у нас осталось, – это земля». У кого «у нас», догадаться не трудно. Хуторянин-фермер, отважившийся получить надел, продать его не может, а пользуется им с правом пожизненного наследственного владения, если жизнь оборвалась, а наследников, желающих работать на земле, не оказалось, она возвращается государству. Спрашивается, зачем тогда её капитально обустраивать, вкладывать средства в строительство жилья, производственных и иных помещений, дорог, электроснабжения, водоснабжения, повышения плодородия?
Абсолютное большинство новых коллективных сельскохозяйственных образований работает убыточно и не только из-за нелепого законодательства в части собственности и бездарного руководства: не исключено желание продемонстрировать несостоятельность перестройки, скомпрометировать её. Но убытки же, конечно, в основном являются результатом плохой хозяйственной деятельности. Проверить финансовую деятельность предприятий, которые, судя по обширной информации СМИ и правоохранительных органов, вдруг разучились вести бухгалтерский учёт, установить виновных в загадочном исчезновении всей финансовой документации, зачастую невозможно.
К вопросу о земельной собственности вплотную примыкает вопрос о состоянии фермерского движения, и не только с точки зрения производства сельскохозяйственной продукции, но и, что не менее важно, в смысле развития малого и среднего предпринимательства, так как фермерство является одним из видов мелких частных хозяйств, которые не только не развиваются, а, наоборот, не успев утвердиться, к настоящему времени во многих регионах приходят в упадок.
В дореволюционное время Россия занимала второе место в мире после Великобритании по кооперированию хозяйственной деятельности и, прежде всего, в сельском хозяйстве [ 23 ]. Успешно функционировали на базе частной собственности кооперативы по совместной обработке земли (ТОЗ), сбытовая, кредитная кооперации, по приобретению машин, механизмов, хранению готовой продукции и другие. Это в значительной степени способствовало развитию сельскохозяйственного хуторского земледелия, повышению урожайности и производительности труда.
Для того, чтобы обосновать ненужность реформирования сельского хозяйства на базе фермерства и кооперирования, его противники, в частности, бывший член Политбюро Лукьянов внушает мысль неосведомлённым о якобы безуспешности мероприятий, осуществлявшихся премьер-министром П.А.Столыпиным по преобразованию земледелия. Однако неопровержимым фактом является разрушение великим реформатором крестьянской общины и создание частных крестьянских хозяйств (хутора, отруба), в результате чего в 1905-1914 годах, за 9 лет валовая продукция сельского хозяйства возросла в три раза, а экспорт её – в десять раз.
Есть необходимость напомнить об имеющемся мировом опыте кооперативного движения современности в сельском хозяйстве. В Канаде имеется 270 тысяч фермеров со средней площадью земли 244 га и 500 кооперативов земледельцев, а всего их с производственно-заготовительными, перерабатывающими, специализирующимися на хранении продукции насчитывается более 10 тысяч. Важнейшей структурной единицей в сельском хозяйстве там являются общественные ассоциации производителей без уставного фонда и кооперативно-акционерные объединения с уставным фондом, которые могут быть районными, провинциальными, или федеральными. Кредит может получить любой фермер: до 20 тысяч долларов на 30 лет на льготных условиях. Об эффективности канадского земледелия свидетельствует наш недавний ежегодный импорт оттуда десятков миллионов тонн зерна, так как средняя урожайность его там составляет 55 центнеров с гектара [ 24 ].
В Германии при урожайности 65 центнеров с гектара и надоях 5300 литров молока от каждой коровы основу аграрного производства составляют семейные фермерские хозяйства, ведущие бизнес на площади не более 50 га, а 50% молочных ферм имеют не более 40 коров [ 25 ].
О превосходстве малых предприятий над крупными государственными в сельском хозяйстве свидетельствует опыт последних лет Амурской области, представленный писателем Алексеем Воронковым в статье «Дальневосточная житница»: свободное плавание» (журнал «Дальний Восток» № 3-4, 2002.). Приверженцами хозяйственной деятельности по правилам административно-командной системы ностальгически идеализируются времена, когда в нашей стране до семидесяти процентов себестоимости продукции совхозов и колхозов покрывалось за счёт государственных субсидий. Умалчивается только то, что это и явилось одной из главных причиной разрушения советского земледелия. В статье освещается деятельность небольшой производственно-коммерческой фирмы со штатом 70 человек под интригующим названием «Флибустьеры», занимающейся производством и продажей переработанной сельскохозяйственной продукции. Первоначальный капитал фирмой приобретён за счёт кредита банка в торговле. Сейчас имеются мини-завод по производству гречневой крупы и комбикорма, налажен выпуск соевой муки, расширена производственная база; продукция пользуется спросом внутри области, соседних регионах, закупается знаменитой московской фабрикой «Рот-фронт», в перспективе предполагаются поставки Бабаевскому кондитерскому концерну. Кредит банку уже давно возвращён, фирма расширяется за счёт своих прибылей, не рассчитывая на государственные дотации.
Что касается нынешнего состояния и перспектив фермерского (крестьянского) движения, то напрашивается, исходя из анализа происходящего, вывод. Руководство АПК в центре и регионах (на идеологию процесса можно не ссылаться) не приняло должных мер: воссоздание фермерства и кооперативов, организационная и консультативная помощь им, кредитование, предумышленно или без умысла, не имеет значения, обрекло мероприятие на провал, скомпрометировало его в глазах народа, а сейчас настойчиво внедряется мысль о неприемлемости в условиях России частнособственнического ведения сельского хозяйства.
Вице-премьер и министр сельского хозяйства России А.В.Гордеев главное в будущем российского ВПК, его стратегию видит в активной и всесторонней деятельности по созданию в регионах интегрированных агропромышленных структур – агрохолдиногов. В порядке иллюстрации им приводится опыт Белгородской области, где взят курс на создание таких структур. В них вошли 266 сельхозпредприятий. На долю предприятий-инвесторов приходится 70% пашни области; сумма инвестиций «внутри Белгородского частного капитала» в сельскохозяйственное производство превысила 4 миллиарда рублей. В результате погашена львиная доля долгов предприятий, исправно выплачивается заработная плата. Заработало сельскохозяйственное производство, объём валовой продукции в 2001 году вырос на 15,7%. Агропромышленная корпорация «Стойленская нива» – «железорудный магнат», включилась в непрофильную для неё деятельность – производство продуктов питания; сегодня у неё 136,8 тысяч га пашни, она работает с Тамбовскими хозяйствами, имеет намерение расширить свои аграрные масштабы. Земля здесь используется на условиях аренды или находится в уставных капиталах предприятий нового образца. Аналогичный Белгородскому опыту имеется пример агрохолдинга, возглавляемого депутатом Государственной Думы А.В.Четвериковым, деятельность которого распространяется на агропромышленные предприятия Черноземья, Поволжья, Украины, Екатеринбурга и зарубежье. Он включает в свой состав птицефабрики, 72 фирмы, многочисленные ОАО и компании с общим штатом 20 тысяч человек, располагает многомиллионными капиталами [ 26 ].
В обоснование необходимости возвращения к крупным сельскохозяйственным объединениям на базе государственной собственности министр приводит якобы хорошие показатели доперестроечных 1986-1990 годов, когда при государственной собственности на землю будто бы собирали невиданный урожай – 104 млн. тонн в год, по 15 центнеров с гектара. Но тогда ему надо было объяснить гражданам, почему были пустые полки в магазинах и вводились карточки на муку, крупу и другие продукты питания, почему, начиная с 1985 года, ежегодно закупали в Канаде и США по 45 млн. тонн зерна, рассчитываясь железнодорожными эшелонами золота. Не являются ли эти показатели художеством лукавой статистики, чем она грешила при советской власти? А урожайность по 15 центнеров с гектара является не примером эффективности, а наоборот, отсталости в земледелии.
Конечно, очень соблазнительно при нынешней нехватке средств, необходимых для восстановления и подъёма сельского хозяйства, которые бы прямо от государства из его бюджета были направляемы в земледельческий сектор, воспользоваться инвестированием агропромышленного комплекса мощными отечественными промышленными, в том числе государственными, структурами, тем более, что это освобождает руководителей земледелия в центре и в регионах от кропотливой незнакомой настойчивой работы по воссозданию фермерства и составной его части – кооперативов.
Оценка состояния реформирования агропромышленного комплекса и перспективы дальнейшего развития сельскохозяйственного производства, данные вице-премьером, совпадают с точкой зрения главы администрации Белгородской области и бывшего председателя Комитета Совета Федерации РФ по аграрной политике Е.С.Савченко [ 27 ].
В статье справедливо констатируется наличие сейчас двух взаимоисключающих взглядов на развитие АПК:
закрепление уже сложившейся роли частной собственности на землю и введение коммерческого оборота угодий сельскохозяйственного назначения на принципах купли-продажи;
отказ от продолжающегося реформирования на условиях рынка и возврат к прежней, по существу, советской системе землепользования без допущения оборота земли.
Далее бывший председатель комитета по АПК сообщает о передаче в начале реформ 100 млн. га сельскохозяйственных земель частным собственникам, которые не смогли ею воспользоваться, в результате выпало из оборота 30 млн. га, в том числе 18 млн. га пашни, производство продукции земледелия сократилось вдвое.
Здесь бы одному из главных руководителей и организаторов процесса реорганизации земледелия надо было объективно сообщить о землях, вышедших из оборота ещё в 1965-1990 годах, когда они находились полностью во владении государства: 46,7 млн. га, в том числе 9,1 млн. га сельхозугодий, – то есть о процессе деградации социалистического земледелия, свирепствовавшей ещё до начала реформирования, которая и вынудила начать преобразования.
Будущее российского земледелия главным его руководителем связывается с возвращением земель сельскохозяйственного назначения в собственность государства, так как перспективы АПК будто бы не за собственниками земли, а за владельцами технологий, за теми, кто владеет основными фондами. Им также предлагается, как главнейшее мероприятие, создание интегрированных агропромышленных структур – агрохолдиногов.
С такими доводами можно было бы согласиться, если бы мы не обладали трагическим опытом семидесятилетнего господства государства над собственностью на землю и державного владения всеми основными фондами, в том числе в сельском хозяйстве; если бы труженик-крестьянин не был низведен до положения раба, не заинтересованного в результатах своего труда, не превратился в безразличного «несуна» всего, что попадает под руку, если бы страна не оказалась «раскрестьяненной», импортирующей хлеб насущный.
Не являются ли предлагаемые образования атавизмом гигантомании не столь отдалённых времён, когда распахивались казахстанские степи, планировались поворот сибирских рек с севера на юг и строительство гигантских размеров Дворца Советов с колоссальной фигурой вождя наверху? Эта мысль приходит особенно в связи с настойчивым умолчанием роли живого человека-крестьянина в процессе преобразования. Возможно, не относя фермерские хозяйства к предприятиям мелкого бизнеса и по этой причине, не заботясь об их становлении и развитии, вице-премьер и министр сельского хозяйства страны А.В.Гордеев, подводя итоги сельскохозяйственного 2001 года, в общем-то неплохие (валовой сбор зерна увеличился до 87,3 млн. тонн или по сравнению с предыдущим годом на 11,5%), на четырёх страницах «Аграрного журнала» № 9 – 2001 г. ни разу не употребил слова «фермер», «кооператив», мелкий и средний предприниматель.
И это происходит несмотря на то, что с самого начала перестройки и до сего времени руководители нашего государства, законодатели и администраторы твердят о необходимости развития среднего и мелкого бизнеса, распространённого в передовых странах. У нас же он деградирует и не только в сельском хозяйстве: по сообщению президента России В.В. Путина, 6 декабря 2001 года количество мелких и средних предприятий с 1996 года не увеличивается, каждое четвёртое находится на грани ликвидации, многие не имеют статуса юридического лица, их количество в 2001 году по сравнению с предыдущим годом сократилось на 6%. Дальше декларирования развития мелкого бизнеса дело до сих пор не идёт, доказательством чему служит также отсутствие на уровне региона достоверного учёта мелких и средних предприятий, идёт тяжба о том, кто должен вести его: органы государственной статистики или объединение предпринимателей.
Мысль о незаинтересованности развития мелкого и среднего бизнеса получает подтверждение в заявлении бывшего руководителя предпринимателей страны Ирины Хакамады об оценке, пренебрежительно данной бывшим премьер-министром В.С. Черномырдиным этим предприятиям, как структуре «лавочников», которыми он не будет заниматься, о саботаже руководителями всех министерств и ведомств выполнения Указа Президента Б.Н. Ельцина по развитию такого бизнеса вообще, а сельскохозяйственного – тем более.
Представляется, возрождение сельскохозяйственного производства всё-таки будет осуществлять конкретный свободный человек, обладающий собственностью, так как только она гарантирует свободу и ответственность, а свободный труд всегда был и будет производительнее подневольного рабского труда.
На Госсовете во второй половине декабря 2001 года, обсуждавшем проблемы малого и среднего предпринимательства, по сообщению губернатора Хабаровского края В.И. Ишаева, показатели развития этого бизнеса в регионе оказались выше процентов на тридцать общефедеральных: в этой сфере занято двадцать восемь с лишним процентов населения, тогда как по России – порядка 18%. К прозорливости и чести руководителей края следует отнести то, что здесь, только в одном регионе страны, учреждён и уже четвёртый год достойно празднуется День предпринимателя, а это несомненно способствует развитию такой структуры хозяйствования.
Однако, здесь имеются некоторые руководители, незаинтересованные в развитии мелкого бизнеса, о чём свидетельствует, в частности, сообщение Хабаровского краевого сельскохозяйственного руководителя Н.В.Кологорова: «В ферму ринулись две тысячи человек, через восемь лет осталось восемьсот пятьдесят» [ 28 ]. Об его отношении к фермерству уже говорит пренебрежительный глагол «ринулись». Так можно говорить, скорей, о стаде животных, чем об энтузиастах-крестьянах, поверивших в искренность властей развивать земледелие путём мелкого предпринимательства на базе частной собственности. Конечно, среди пожелавших стать фермерами были несведущие, легкомысленно понадеявшиеся на свои способности стать земледельцами и вскоре разочаровавшиеся в выборе; были, как во всяком новом деле, и банальные авантюристы, но абсолютное большинство составляли добросовестные люди, имевшие намерение самим вырваться из нищеты и возродить разрушенное командно-административной системой сельское хозяйство.
Следует уяснить, что крестьянин столыпинских реформ, выходивший из общины, имел большое преимущество перед колхозником и рабочим совхоза, получившими свои земельные паи в девяностых годах прошлого века. Как правило, тогда, до семнадцатого года, это были зажиточные общинники, имевшие в своих хозяйствах лошадей и сельскохозяйственный инвентарь, располагавшие некоторыми финансами, чтобы прикупить при случае землю, обладавшие достаточными работниками – членами своей семьи – и замечательной способностью к инициативе и предпринимательству. Помогало им и развитие кооперирования. Крестьянин, получивший свой пай в конце ХХ века, был уже малосемейным, инвентаря, не говоря о тракторе или комбайне, не имел, не владел навыками хозяйственной разворотливости и смекалки.
Сегодня отвод земельных участков, как правило, произведён в таёжной местности, для освоения которой требуются солидные финансовые и трудовые вложения, тогда как, например, в Хабаровском крае, имелось до ста тысяч гектаров брошенных сельхозугодий, зарастающих кустарником и кочками.
Хорошие экономические показатели ряда фермерских хозяйств по сравнению с АО, ОАО, ТОО и другими аналогами колхозов и совхозов упорно замалчиваются. Фермер Юрий Бардеев из Хабаровского района надаивал по 5175 литров молока от каждой коровы, чего не добивалось ни одно из коллективных хозяйств. Хорошие экономические показатели имелись у фермеров Михаила Филиппова из Комсомольского района, Александра Комина и других, которые по финансово-экономическим показателям превосходили коллективные хозяйства. У некоторых сельских предпринимателей годовой товарооборот аграрной продукции достиг от двух до десяти миллионов рублей.
Некоторое время тому назад критики разного толка, высказывая недовольство ходом реформирования, приводили как наиболее приемлемый вариант ведения хозяйства в Швеции, характеризуя его как социалистическое, где осуществлена идея общества социальной справедливости, солидарности и взаимопомощи, сочетающего ответственность перед ближним и свободу, социальное равенство и материальное изобилие. Это по результативности соответствует действительности.
Но одной из главных причин благоденствия у них является кооперативный сектор, внедрённый в экономику и промышленность, сельское хозяйство, жилищное строительство и эксплуатацию жилого фонда. Около 75% сельскохозяйственной продукции на основе капиталистического фермерства проходит через закупочные, перерабатывающие, торговые кооперативы, в которых состоит около 1 миллиона человек (население Швеции – 8,5 млн. человек, в сельском хозяйстве занято 4% рабочей силы, обеспечивающей 80% потребностей страны в продовольствии). В потребительской кооперации – 2 млн. человек, жилищная кооперация обеспечивает 30% вводимого ежегодно жилья, а в кооперативном обществе «Фольксам» застрахована половина шведов; кооперативным движением связаны каждые две из трех шведских семей. Кооперативы обеспечивают 99% молока, 80% мяса. Правда, во всей экономике, в том числе в промышленности, при превалирующем 90% частном секторе доля кооперативов скромнее.
Представляется несомненным влияние строя цивилизованных кооперативов на социальное положение и благосостояние населения Швеции: бесплатное образование, субсидируемая государством медицинская помощь, пятинедельный оплачиваемый отпуск; более 45 м2 жилой площади и почти две комнаты на одного человека; более 400 автомобилей, 590 телефонов и 390 телевизоров на 1000 жителей [ 29 ].
О благотворной роли фермерства и кооперирования сельского хозяйства России свидетельствуют данные, приведенные профессором В. А. Уваровым в книге «Аграрная реформа на Дальнем Востоке». В конце 1924 года в результате НЭПа, допустившего оживление частной инициативы, было многократно увеличено производство продукции. В то время в стране насчитывалось 25 тысяч различных кооперативов, в том числе 12 тысяч кредитных товариществ, 1500 маслодельных артелей [ 30 ].
Мелкие собственники, ведущие свое хозяйство преимущественно семьей, поскольку она является первичной производственной единицей, заинтересованы в увеличении кадров за счет потомства, на которое можно положиться в сохранении ценностей, расширении бизнеса и преемственности владения. Таким образом, в значительной степени улучшается состояние демографии, решаются проблемы детской беспризорности и сокращения преступности. Значительный рост рождаемости и меньшие размеры преступности наблюдаются в странах зарубежья, именно тех, где процветает мелкий и средний бизнес, кооперирование.
В книге М. Буриловой «Хабаровск купеческий» отмечено, что наряду с первостатейными коммерсантами Плюсниным, Богдановым и Янковым было широко развито мелкое предпринимательство мещан и крестьян. Виноделами были выходцы из крестьян братья Хлебниковы, предпринимателем был мещанин Митрофан Викулов, владельцем сапожной мастерской — ссыльный Барменцов, колбасной лавки -крестьянин Цеслевский. Государство предоставляло нижним сословиям для развития и становления беспроцентные ссуды, что способствовало развитию рынка далекой окраины государства [ 31 ].
Председатель Хабаровского крайагропрома, сожалея о бывших совхозах и колхозах, этак наотмашь замечает: « |
