И.А. ЗЕЛЕНЕВ. МАКРОПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВОСПРИЯТИЯ СОЦИАЛЬНОГО ОКРУЖЕНИЯ
И.А. Зеленев
МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва
Аннотация: рассматриваются основания для определения актуальных направлений социально-психологических исследований. Анализируется взаимосвязь макропсихологической ситуации с категоризацией социального окружения, доверием, толерантностью/интолерантностью.
Ключевые слова: социальная релевантность, макросоциальный, социально-политический, количественная макропсихология, категоризация, «другой», «свои», «чуждые», «иные», инаковость, доверие, толерантность/интолерантность, социальный капитал.
Уместным будет начать данную статью с мысли, высказанной Г.М. Андреевой в одной из публикаций, посвященной особенностям становления в России психологии социального познания и ее методологическим основаниям:
«…создание особой “науки совладания с обстоятельствами”, способной повысить социальную компетентность и отдельного человека, и общества в целом, представляется важнейшей прикладной задачей сегодня» (Андреева, 2004, с. 131). Наверное, эти слова Галины Михайловны могли бы стать и эпиграфом к названию нашей сегодняшней конференции.
О саморефлексии социальной психологии
Поиску новой парадигмы в социальной психологии – не один десяток лет, идея этого поиска появилась одновременно с констатацией кризиса данной дисциплины, то есть в шестидесятых годах XX века. В частности, речь шла о замене теоретически релевантных гипотез – социально релевантными. «Судить о содержательных характеристиках новой парадигмы было еще преждевременно, хотя очевидным стал принципиальный вектор ее построения – инновации, результатом которых должно стать изменение самого облика науки» (Андреева, 2009).
Можно соглашаться или нет с тем, что психологическая наука испытывает дефицит рефлексии, направленной на саму себя (Юревич, Ушаков, 2007), но несомненно, что: «Методология психологии, еще совсем недавно казавшаяся одной из наиболее скучных и малоактуальных областей психологического исследования, сейчас, если судить по количеству посвященных ей книг, статей, конференций, семинаров и т.п., превращается в одно из его наиболее «разогретых» тематических полей. Однако саморефлексия науки не сводится только к ее методологической рефлексии» (см. там же, с. 3).
Для определения перспектив и ключевых направлений развития социальной психологии необходимо адекватное понимание места этой науки в современном обществе.
Неверно сводить социальную релевантность психологической науки исключительно к ее практической релевантности. Серж Московичи под социальной релевантностью психологии подразумевал ее участие в решении важнейших проблем общества; выработку и трансляцию в массовое сознание образа общества и разворачивающихся в нем социальных процессов, т.е. выполнение мировоззренческой функции психологии (Moscovici, 1972). Здесь уместно вспомнить и о положениях МакГвайра о том, что в социально- психологических исследованиях важно задумываться не только о том, «как делать исследование», но и решать вопрос, «каким целям оно служит» (McGuire, 1972, цит. по: Андреева, 2009).
В свое время одним из призывов к наиболее радикальному преобразованию теоретико-методологических основ социальной психологии было предложение С. Московичи «…осуществить “социологизацию” социально-психологического знания, имея в виду не просто усиление роли «социального контекста» в исследованиях, но и необходимость анализа изучаемых феноменов в более широком масштабе – масштабе общества в целом» (Андреева, 2009). Московичи вводит в социальную психологию макросоциальный, или социетальный, уровень общественных явлений, изучая феномены социальных знаний и представлений, феномены коммуникации (Социальная психология, 2007).
Примечательно, что еще до выделения социальной психологии в качестве самостоятельной научной отрасли трактовка макросоциального уровня психических явлений была предложена в «психологии народов» М. Лацаруса и В. Вундта и в «психологии масс» Г. Тарда и Г. Лебона. Если же говорить о не столь отдаленном прошлом, то обращение к той сфере социально-психологического знания, объектом которого являются не только взаимоотношения между людьми в первичных социальных группах, но и отношения «макроуровня» (между большими социальными группами и внутри них), имело место также в последние десятилетия. Рассматривая макросоциальный (социетальный) уровень психологических отношений и процессов как особую сферу психической жизни людей, обладающую системным единством, специфическими механизмами и закономерностями, Г. Дилигенский «собирает» и систематизирует социально-психологические знания о взаимоотношениях, связях человека и общества – в рамках социально-политической (или макросоциальной) психологии; для которой социальная психология является «материнской дисциплиной» (Дилигенский, 1994).
И сегодня мы возвращаемся к пониманию того, что повышение социальной релевантности психологии «…предполагает расширение ее социальной ниши и ее проблематики, в частности, добавление к традиционным объектам психологического изучения (…) еще одного объекта – общества в целом. Макропсихология, изучающая этот объект, представляется одним из наиболее перспективных направлений психологического исследования…» (Юревич, 2006, с. 14).
Учитывая, что «…в последнее время все более отчетливо ставится вопрос о возросшем влиянии культуры (и в частности, культурных ценностей) на развитие экономики в условиях происходящих в ней инноваций (…), при решении этих задач целесообразно объединение усилий разных научных дисциплин, прежде всего экономистов, социологов и социальных психологов» (Андреева, 2013). И междисциплинарный характер социальной психологии, в возникшей ситуации, становится основополагающим преимуществом.
Как можно видеть, в современной социогуманитарной науке появилась необходимость многопланового рассмотрения всех факторов, влияющих на происходящее в обществе. Его психологическое состояние является одним из таких факторов. Изучение этого состояния относится к области макропсихологии – относительно новой области психологической науки: «Если традиционными объектами психологического исследования являлись отдельные психические процессы (память, внимание, мышление и др.), личность, малые и большие группы, то макропсихология изучает психологические процессы, релевантные обществу в целом» (Юревич, Ушаков Цапенко, 2009).
К макросоциальному уровню «относятся такие направления социально-психологических исследований, как изучение общественного мнения, психологии массовых коммуникаций, кросскультурные исследования ценностей. Перу социальных психологов, например, Д. Янкеловича в США и Б. Катли во Франции, принадлежат интересные исследования исторической динамики массовой психологии и поведения в соответствующих странах» (Дилигенский, 1994, с. 9).
Интересные данные получены А. Юревичем и Д. Ушаковым, которые рассчитали и сравнили композитный индекс макропсихологического состояния общества (по методике, специально разработанной ими на основе статистических показателей) для нескольких стран. «Так, в 2005 г. значение композитного индекса макропсихологического состояния общества в нашей стране составляло 4,31 балла, на Украине – 5,54, в Польше – 6,51, в Венгрии – 6,73, в Беларуси – 6,76, во Франции – 7,37, в Германии – 7,89, в Великобритании – 8,27, в Швеции – 8,31» (Юревич, Ушаков, 2007, с. 12).
Количественная оценка психологического состояния общества, отслеживание динамики этого состояния и его связи с различными социальными и экономическими процессами – «количественная макропсихология», – может рассматриваться как одно из основных направлений повышения социальной релевантности современной психологической науки (см. там же).
Восприятие социального окружения
Чтобы ориентироваться в окружающем мире, человек категоризирует объекты, собственный опыт, других людей. «…”Другой” – воплощение человеческого многообразия – множественен, разнообразен. Разнообразие обликов «другого» обусловлено множественностью условий и обстоятельств его появления» (Jodelet, 2005, p.23).
В теории Ж.-П. Сартра необходимым условием семиотизации личности и регулятором, организующим её поведение, является «Другой». Именно благодаря его существованию человек способен вынести суждение о себе самом как об объекте. «Другой открывает мне меня. Он конституирует меня как совершенно новый для меня тип. Моя личность получает дополнительные параметры» (Арутюнова, 1999, с.647-648). Говоря о категоризации социальных объектов, трудно переоценить «…роль языка в этом процессе, которая проявляется не только в том, что содержание категорий определяется их названием, но и в том, как взятые в совокупности, в некотором контексте, категории задают «конфигурацию» образа того или иного социального объекта и в конечном счете образа социального мира в целом» (Андреева, 2004, с.129).
При изучении восприятия «Другого», межгрупповых взаимодействий в различных сферах (в культуре, религии, идеологии и т.д.) необходимо, по мнению В. Дуаза, учитывать социетальную проблематику. Он пишет (в предисловии к книге «Другой: социально-психологический взгляд»), что это направление характеризует ближайшую перспективу развития социально-психологических исследований (Doise, 2005).
Несомненно, что одной из ипостасей восприятия «Другого» является феномен толерантности. Сформированность установок толерантного поведения раскрывается, прежде всего, в признании индивидуальности, уникальности, инаковости другого (Лабунская, 2002). В психологии понятие «толерантность» используется как антипод агрессивности, злобности. Толерантный человек стремится достичь взаимного согласия без применения насилия, давления. С точки зрения политологии, толерантность – это «…способность человека, сообщества, государства слышать и уважать мнение других, невраждебно встречать мнение, отличное от своего» (Дзялошинский, 2002, с. 101).
Ксенофобия, в целом, является негативным полюсом континуума, образуемого отношением человека к «инаким». Понятием, наиболее близким к противоположному, то есть, положительному полюсу данного отношения, является толерантность. Отметим, что ксенофобия может проявляться как в ненависти и враждебности к какой-то одной группе людей (к примеру, гомофобия или антисемитизм), так и в тотальном неприятии представителей всех аутгрупп (Кроз, Ратинова, 2007). Этнические предубеждения традиционно считаются негативными установками к этническим группам (Стефаненко, 2013) и могут рассматриваться как один из аспектов ксенофобии.
Еще одна сторона отношения к «Другому» - степень доверия ему. Наряду с тем, что доверие трактуется как «элементарное психологическое отношение между людьми», оно рассматривается как важнейший компонент возникновения и существования социально-психологической общности «мы» (Поршнев, 1971). Доверие – это системообразующий компонент общности «мы», которая предполагает психологическую близость и доверительность. «…Для возникновения между людьми общности, чувства принадлежности к “мы” необходима определенная мера доверия, основанная на взаимопонимании и представлении о другом человеке, которая формируется в процессе взаимодействия с ним. (…) В основе возникновения общности лежит позитивное принятие, взаимопонимание…» (Скрипкина, 2000, c. 51). Во многом сказанное можно отнести и к макрогруппам или к макросоциальной общности, например, к жителям страны.
Социальные психологи отмечают, что вхождение категории «доверие» в научную парадигму объясняется осознанием остроты социальной проблемы утраты доверия в современном обществе. «Доверие составляет существенный момент межличностного общения, межгруппового и организационного взаимодействия, а также функционирования общества в целом. (…) Доверие представляет собой тотальную эмпирическую категорию, которая требует своей адекватной теоретической экспликации как существенной характеристики функционирования социального организма, без которой объяснение общества будет неполным» (Антоненко, 2013, с.111-112).
В социологии доверие является одним из основных индикаторов социального капитала. Социальный капитал – это потенциал взаимного доверия и взаимопомощи, формируемый в межличностных отношениях, это то, что облегчает индивидуальные или коллективные действия, генерирует сети отношений, взаимности, доверия и социальные нормы (Coleman, 1988). По П. Бурдье, социальный капитал используется человеком для повышения своего статуса; отражает социальные связи человека; зависит от размера сети связей и от объема экономического, культурного или символического капитала, которым обладает индивид. Основополагающие компоненты культурного капитала – это образовательные квалификации, «богатство» в форме знания или идей (Bourdieu, 1986).
Макропсихологическая ситуация и восприятие социального окружения
В ряде исследований последних лет констатируется высокая степень психологического взаимоотчуждения в российском обществе. В восприятии нашими соотечественниками своего социального окружения – это окружение весьма специфично: несколько привычных групп «своих»; множество категорий личностно неприемлемых «чуждых»; «иные» почти полностью отсутствуют, или они вызывают не столько любопытство своей непохожестью, сколько отторжение. Спектр восприятия инаковости у 70% россиян сужен до черно-белого «свой – чуждый». Как потенциально чуждые в повседневном взаимодействии воспринимаются сегодня самые разнообразные категории окружающих. Когда речь заходит, например, о бомжах, бродягах, алкоголиках и наркоманах, негативное отношение к которым в массовом сознании объясняется тем, что они «бездельники, тунеядцы, лентяи» и пр., – это еще нетрудно понять; печальнее, когда в глазах старшего поколения представители современной молодежи кажутся «нечестными», «алчными, жадными, рвачами». Особенно опасно, если представители таких профессий, как врачи, выглядят «мошенниками, аферистами»; а сотрудники правоохранительных органов (и «чиновники», попавшие с ними в один кластер) – «коррупционерами и взяточниками» (Донцов, Зеленев, 2009; Зеленев, 2013).
Кроме того, на основании полученных эмпирических данных вырисовывается тревожная картина сочетания в России: крайней интолерантности, низкой субъективной оценки уровня дохода своей семьи, пессимистичности настроений – с восприятием большинства других людей, скорее, как потенциально «чуждых». На этом фоне, незначительную положительную динамику у нас по трем последним характеристикам – при росте интолерантности в последние годы – можно интерпретировать как некоторую консолидацию большинства, при готовности к дискриминации меньшинства – по признаку инаковости (Зеленев, 2015).
При рефлексии опыта российской политической трансформации отмечается, что важными факторами «не слишком удачной демократизации» стали характерный тип ментальности россиян, их система ценностей, установки и поведение. В структуре личности ценности участвуют в производстве, как смыслов в целом, так и политических смыслов в особенности (Психология политического восприятия в современной России, 2012, с. 118 – 120).
Остается добавить, что в социальной психологии, с целью описания интолерантного субъекта используются, в частности, следующие характеристики. Его установки и ценностные ориентации: поверхностные, недифференцированные, непрочные, малоосознаваемые, противоречивые. Его социокультурные нормы: незрелые нравственные эталоны, нарушение моральных и нравственно-этических норм (Лабунская, 2002). И в данном случае, политические смыслы экстериоризируются, на макроуровне, в соответствующую общественно-политическую реальность, за которую ответственны, в конечном итоге – «создатели» этих политических смыслов.
Неутешительным оказывается и сравнение выраженности симптомов депрессии у россиян и жителей других европейских стран. Полученные результаты свидетельствуют, что психологическое состояние наших соотечественников вызывает серьезную обеспокоенность. Полученный для России ранг = 26 (чем выше показатель "депрессивности" страны – тем больше ее ранг и соответственно, у граждан – больше выраженность симптомов депрессии). По величине соответствующего ранга, сразу после нашей – лишь две страны: Венгрия (ранг = 27) и Украина (ранг = 28), положение в которых можно охарактеризовать, в рассматриваемом контексте, как еще более проблематичное, чем у нас (Зеленев, 2016). Обращает на себя внимание то, что эти три страны (Россия, Венгрия, Украина) объединяются в один кластер при анализе макропсихологической ситуации по комплексу социально-психологических показателей (Зеленев, 2015).
В макропсихологическом разрезе определенный интерес вызывает взаимосвязь доверия и уровня образования.
Как уже отмечалось, по уровню межличностного доверия Россия стабильно входит в число «скорее неблагополучных» европейских стран. Проведённый анализ показал, что в большинстве европейских стран имеет место адекватный характер социального взаимодействия, при котором уровень образования респондента коррелирует с его доверием другим людям. При этом, в нашей стране отсутствует взаимосвязь между доверием и уровнем образования, что может свидетельствовать о нарушении процесса взаимной конвертации социального и культурного капиталов. Похожая ситуация наблюдается только в Чехии. Определённые проблемы с подобной конвертацией имеют место в Литве и Португалии.
Отсутствие связи между наличием высшего образования и социальным капиталом может объясняться специфической моделью приращения этого капитала. Таким образом, можно предположить, что в современной России наличие высшего образования не способствует повышению успешности социального взаимодействия, в отличие от ситуации, складывающейся в большинстве европейских стран. Видимо, в российских реалиях оказались востребованными иные качества. В условиях клановости, протекционизма и коррупции формируется такая модель приращения социального капитала, когда накопление доверия в конкретных социальных группах ведет к снижению уровня доверия (как основного индикатора социального капитала) в обществе в целом. Вероятно, в описанной модели обладание высшим образованием (как основополагающим компонентом культурного капитала) не дает существенных преимуществ (Зеленев, Прохода, 2017).
Резюмируя отметим, что создание жизнеспособного общества предполагает признание важности его психологического состояния. Именно количественная макропсихология может внести существенный вклад в решение ключевых социально-психологических проблем, в оценку результатов реформирования нашего общества, а также в выдвижение адекватных целей его развития (Юревич, Ушаков, 2007). К перечисленному добавим открывающуюся возможность прогнозирования развития социально-политических событий.
Литература:
Андреева Г.М. Социальное познание – старт или финиш? // Вопросы психологии. 2004. №3. С.124-131.
Андреева Г.М. Социальная психология: векторы новой парадигмы [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2009. № 1(3). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 16.11.2017).
Андреева Г.М. Социальная психология в пространстве современной науки и культуры [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Т. 6, № 30. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 16.11.2017).
Антоненко И.В. Социально-психологическое содержание доверия // Доверие и недоверие в условиях развития гражданского общества / отв. ред. А.Б. Купрейченко, И.В. Мерсиянова. М.: НИУ ВШЭ, 2013. С.111-135.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.
Дзялошинский И. Кому выгодно тиражирование нетерпимости? // Язык мой... Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ / Сост. А.М. Верховский. М.: РОО Центр «Панорама», 2002. С. 100–115.
Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М.: Наука, 1994.
Донцов А.И., Зеленев И.А. Человек публичный: оценивающий и оцениваемый // Развитие личности. 2009. № 4. С. 40–55.
Зеленев И.А. Восприятие социального окружения и оптимизм/пессимизм в России и других европейских странах // Вопросы психологии. 2013. № 2. С. 52–64.
Зеленев И.А. Макропсихологическая ситуация и толерантность/интолерантность в России и других европейских странах // Вопросы психологии. 2015. № 6. С. 68–83.
Зеленев И.А. Синдром депрессии в России и других европейских странах / X Международная научная конференция «Сорокинские чтения» «Здоровье российского общества в XXI веке: социологические, психологические и медицинские аспекты». Сборник материалов. Электронное издание. М.: Изд. Московского университета, 2016. С.257–259
Зеленев И.А., Прохода В.А. Доверие и уровень образования жителей европейских стран и России // Вестник РФФИ. Гуманитарные и общественные науки. 2017. № 2 (87). С. 109-117.
Кроз М.В., Ратинова Н.А. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии. М.: Московское Бюро по правам человека. «Academia», 2007.
Лабунская В.А. Социально-психологические презентации толерантного – интолерантного межличностного общения. Ростов-на-Д.: Ростовский государственный университет, 2002.
Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и история: элементарное социально-психологическое явление и его трансформация в развитии человечества // История и психология / Под ред. Б.Ф. Поршнева и Л.А. Анцыферовой. М.: Мысль, 1971.
Психология политического восприятия в современной России / Под ред. Е.Б. Шестопал. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012.
Скрипкина Т.П. Психология доверия. М.: Академия, 2000.
Социальная психология / Под ред. С. Московичи. СПб.: Питер, 2007.
Стефаненко Т.Г., Арбитайло А.М., Котова М.В. Методы исследования этнических предубеждений // Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Практикум. М.: Аспект Пресс, 2013. C. 51–100.
Юревич А.В. Социальная релевантность и социальная ниша психологии // Психологический журнал. 2006. № 4. С. 5–14.
Юревич А.В., Ушаков Д.В. Макропсихология как новая область психологических исследований // Вопросы психологии 2007. № 4.С. 3–15.
Юревич А.В., Ушаков Д.В., Цапенко И.П. Количественная оценка макропсихологического состояния современного российского общества [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2009. № 2(4). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 16.11.2017).
Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for sociology of Education. Ed. by J. Richardson. New York: Greenwood Press, 1986. P. 241–258.
Coleman J. Social Capital in the Creation of Human Capital // The American Journal of Sociology. 1988. Vol. 94. P. 95–120.
Doise W. Prewface / L’Autre: Regards psychosociaux / Sanchez-Mazas M., Licata L. (dir). Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 2005. P. 5–7.
Jodelet D. Formes et figures de l'altérité / L'Autre : Regards psychosociaux / Sanchez-Mazas M., Licata L. (dir). Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 2005. P. 23–47.
Moscovici S. Society and theory in social psychology // Tajfel H., Israel J. (eds). The context of social psychology: A critical assessment. L.: Academic Press, 1972.
Сведения об авторе:
Зеленев Илья Александрович, факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, научный сотрудник кафедры социальной психологии. E-mail: zelenev@yandex.ru
MACROPSYCHOLOGICAL ASPECTS OF PERCEPTION OF A SOCIAL ENVIRONMENT
I.A. Zelenev
Lomonosov Moscow State University, Moscow
Abstract: The article focuses on the grounds of the identifying of actual areas in social-psychological researches. The author also analyze the relationship of macropsychological situation and categorizing of a social environment, trust, tolerance/intolerance.
Keywords: social relevance, macro-social, socio-political, quantitative macro-psychology, categorizing, “other”, “own”, “aliens”, “friends/foes”, otherness, trust, tolerance/intolerance, social capital.
|
