Сценарий выступления на научно-студенческой конференции
Скачать 2.66 Mb.
|
Справка: Кильватерная колонна — строй кораблей, при котором они следуют один за другим, удерживаясь в кильватере впереди идущего корабля. Кильватер — след на воде, возникающий за кормой движущегося корабля. Бомбические (бомбовые) пушки — гладкоствольные, заряжавшиеся с дула орудия для настильной стрельбы по корабельным бортам разрывными снарядами (бомбами) большого веса, на небольшие расстояния; попадания бомб при этом вызывали весьма разрушительное действие. Книпель — артиллерийский снаряд, состоявший аз двух чугунных цилиндров, ядер или полуядер, насаженных на концы железного четырехгранного стержня. Книпель применялся для перебивания мачт и снастей противника. Фрегаты (44-пушечный «Кагул» и 52-пушеч-ный «Кулевчи») остались под парусами перед входом в Синопскую бухту. По замыслу Нахимова, они должны были воспрепятствовать возможному бегству турецких пароходов. Избранный флотоводцем строй двух колонн был удачной тактической находкой. Такой боевой порядок вдвое сократил пребывание кораблей эскадры под огнём противника при входе кораблей в бухту и одновременно в два раза ускорял развёртывание эскадры к бою. Сражение продолжалось около четырёх часов. Во время боя Нахимов находился на палубе флагманского корабля «Императрица Мария» и хладнокровно через подзорную трубу наблюдал за действиями эскадры. В бою этот корабль получил 60 пробоин и другие повреждения, но зажёг флагманский фрегат турок «Ауни Аллах» и заставил егс выброситься на берег. После этого «Мария» уничтожила ещё и другой турецкий фрегат. Русские линейные 120-пушечные корабли «Великий князь Константин» и «Париж» имели новейшие бомбические орудия, которые во многом решили исход сражения и позволили им взорвать своих противников в самом начале дела. В распоряжении Нахимова было 76 бомбических пушек против всеголишь 2-х турецких. Во время боя на «Константине» разорвавшейся турецкой бомбой была пробита верхняя палуба, и начался пожар. Огонь угрожал взрывом крюйт-камеры (место, где хранится порох). Тогда один молодой офицер, пренебрегая опасностью, хладнокровно плотно закрыл двери и люки крюйт-камеры, после чего потушил огонь. Этим он спас корабль от гибели. Корабль «Париж» стал настоящим героем Синопского сражения. Меткий огонь его артиллерии поразил 3 турецких судна и уничтожил одну береговую батарею. Корабли русской эскадры в Синопском сражении сделали 16 873 выстрела, в том числе 1190 — книпелями. Турецкая эскадра была почти полностью уничтожена. Турки потеряли убитыми и утонувшими свыше 3000 человек. Около 200 человек сдались в плен, среди них был раненый Осман-паша, которого уже успели ограбить его собственные слуги. Только один турецкий пароходо-фрегат «Таиф», вооружённый 20 орудиями,уцелел и сумел уйти от погони русских парусных судов. Пароходофрегатом «Таиф» командовал английский морской офицер Слейд, советник Осман-паши. Эскадрой Нахимова был уничтожен бывший русский фрегат «Рафаил», ещё в 1829 году сдавшийся туркам. Тогда же Николай I посчитал, что «Рафаил» недостоин носить русский флаг, и повелел предать фрегат огню, когда он будет возвращён флоту России. Спустя 24 года повеление императора было исполнено силой оружия в битве на Синопском рейде с пленением турецкого командира этого фрегата капитана Али-бея — о чём моряки с гордостью рапортовали государю. Пароходы вице-адмирала Корнилова подошли к Синопу, когда сражение близилось уже к завершению, и помогли отвести русские корабли с повреждёнными мачтами и парусами в Севастополь. «Картина разрушения на рейде и в Синопе выше всякого описания; суда, случившиеся в порте, все сожжены, остались одни днища на отмелях, батареи срыты, большая часть домов турецких выгорели, в городе остались только христиане, — все турки бежали в горы»16, — рапортовал вице-адми- рал Корнилов начальнику Главного морского штаба адмиралу А. С. Меншикову. Он же с восторгом писал в частном письме своей жене: «Битва славная, выше Чесмы и Наварина, и обошлось не особенно дорого: 37 убитых и 230 раненых. Я с отрядом пароходов пришел вначале и потому был свидетелем великого подвига Черноморского флота. Ура, Нахимов! М. П. Лазарев радуется своему ученику!» Турецкие планы по высадке десанта на Кавказском побережье были сорваны. Имя вице-адмирала Нахимова приобрело всероссийскую известность. Он был пожалован орденом св. Георгия 2-й степени при высочайшем рескрипте императора Николая I. Это была исключительно редкая и очень высокая боевая награда, дававшаяся только за крупные и значимые победы. Нахимов стал 95-м кавалером этого ордена и последним русским адмиралом, получившим подобную награду. Такой награды не было ни у знаменитого адмирала Лазарева, ни у непосредственных начальников Нахимова. Вот почему после Синопской победы очень многие стали завидовать Павлу Степановичу и распускать о нём нелепые слухи и сплетни. Начальник Главного морского штаба адмирал князь Ментиков, по словам академика Евгения Викторовича Тарле, трактовал Нахимова как боцмана, «который случайно попал в адмиралы, а простые матросы потому так его и обожают, что он такой же матрос, как они»17. После Синопской победы Нахимов был награждён высоким орденом, но не был ни повышен в чине, ни назначен на более высокую должность. Он по-прежнему оставался всего лишь начальником флотской дивизии. Несколько адмиралов Черноморского флота, имён которых сейчас не помнят даже специалисты, занимали более высокое служебное положение, чем Нахимов. Это давало им формальное право отдавать приказы творцу Синопской победы. Нахимов был единственным человеком в России, который не радовался блестящей победе. От военно-морской разведки вице-адмирал знал, что в проливе Босфор находится мощный англо-французский паровой флот. Этот флот был готов поддержать Турцию в уже начавшейся войне с Россией. Павел Степанович прекрасно понимал, что великие европейские державы не простят России Синоп. Мрачные предчувствия не обманули прославленного флотоводца. В марте 1854 года России объявили войну Великобритания и Франция. В сентябре при содействии 89 боевых кораблей и 300 транспортов англо-французская армия высадилась в Крыму, нанесла поражение русской армии на реке Альма и блокировала Севастополь. (В 1855-м к воевавшим против России союзникам присоединилось ещё и Сардинское королевство.) 13 (25) сентября 1854 года началась знаменитая оборона Севастополя. Первоначально вице-адмирал Нахимов оказался не у дел. Формально начальник флотской дивизии не имел в осаждённом городе никакой власти: он не был ни комендантом крепости, ни главным командиром порта, ни военным губернатором Севастополя. Ему не подчинялись пехотные части, защищавшие город. В осаждённом Севастополе даже офицеры, не говоря уже о генералах и адмиралах, е целях маскировки предпочитали носить простые солдатские шинели. У неприятеля были нарезные ружья, обладавшие повышенной кучностью и дальностью стрельбы. Командный состав мог стать лёгкой добычей для вражеских стрелков. И только один вице-адмирал Нахимов каждый день появлялся на бастионах Севастополя, в полной форме., с золотыми адмиральскими эполетами, украшенными вышитыми черными двуглавыми орлами и золотой Захромой. Благодаря этому Нахимов стал фактическим руководителем обороны Севастополя, хотя формально её возглавляли другие люди. Вице-адмирал стал настоящим царём и богом осаждённого города. Матросы и солдаты обожали его и готовы были отдать за него жизнь. Они верили, что пока Нахимов с ними, город не будет сдан. И только самые прозорливые нахимовские офицеры не без оснований подозревали, что Павел Степанович сознательно ищет гибели. Один из участников обороны Севастополя, контр-адмирал 6. А. Стеценко, вспоминал, что отрывочные идеи и рассуждения Нахимова, «высказанные то там, то здесь ясно показывают, что другого исхода, как стоять и умереть в Севастополе адмирал не видел»18. Лишь в феврале 1855 года Нахимов был назначен исполняющим должность главного командира Севастопольского порта и военного губернатора Севастополя, а в конце марта — произведен в чин «полного» адмирала. (На золотых эполетах контр-адмирала был вышит один чёрный двуглавый орел, на эполетах вице-адмирала — два орла, на эполетах «полного» адмирала — три.) Из приказа Нахимова в связи с производством его в «полные» адмиралы с выражением благодарности личному составу Севастопольского гарнизона (12 апреля 1855 года): «Матросы! Мне ли говорить вам о ваших подвигах на защиту родного нам Севастополя и флота? Я с юных лет был постоянным свидетелем ваших трудов и готовности умереть по первому приказанию; мы сдружилисьдавно; я горжусь вами сдетства. Отстоим Севастополь... Убедите врагов православия, что на бастионах Севастополя мы не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков». К этому моменту было уже очевидно, что город отстоять не удастся. Силы защитников Севастополя таяли. 28 июня 1855 года адмирал Нахимов во время очередного объезда передовых укреплений был смертельно ранен на Малаховом кургане и через два дня скончался. Можно предположить, что это было замаскированное самоубийство человека, сознательно желавшего достойно завершить свою жизнь и судьбу. Именно так считал академик Тарле: «Это был очень большой человек, очень сложный и очень трагический. Трагизм положения его заключался в следующем. Он с первых дней осады, с первой бомбардировки Севастополя понял, что город спасти нельзя. Из того, что он понимал, что Севастополь погибнет, он сделал для себя два вывода: во-первых, он ие уйдёт отсюда, он, П. С. Нахимов, погибнет вместе с Севастополем, или до гибели города, или в момент его падения. Это было у него твёрдо решено. И, во-вторых, нельзя этого показывать. Ведь он был душой, царём и богом Севастополя. Той властью, которою он получил тем, что себя обрёк на гибель вместе с Севастополем, он распоряжался в нём как хотел, не имея на то ни малейшего права. И перед ним трусили те, которые могли бы его в порошок стереть». На скорбных скрижалях истории Но где же серия севастопольских картин? Долгое время считалось, что крымские исторические экскурсы Верещагина не нашли художественного воплощения. Это не так. Известно, что во время своих поездок Василий Васильевич много рисовал. Изучая каталоги выставок художника, я обнаружил, что через два года после поездки в Севастополь на московской выставке в запах Строгановского училища (25 октября - 15 ноября 1898 года) среди картин наполеоновской серии демонстрировались пять новых этюдов: «Скала под Инкерманом» (два этюда); «На Юге. Французское кладбище в Севастополе»; «Главный памятник (среди кладбища)» и «Кладбище англичан». В последующих каталогах эти этюды не значатся. Нет о них упоминаний ни в многочисленных публикациях, посвящённых жизни и творчеству художника, ни в прижизненных и посмертных изданиях многочисленных альбомов с его художественными произведениями. Не исключено, что эти этюды разбросаны по экспозициям провинциальных музеев под другими названиями. Возможно, они были утеряны или погибли, как другие произведения художника (например, знаменитое полотно «Британская казнь в Индии»). Велика вероятность, что их во время Великой Отечественной войны вывезли за рубеж оккупанты в числе несметных художественных ценностей и они осели в частных коллекциях. Словом, судьба этих этюдов сегодня неизвестна. Неясно и то, почему замысел создать серию картин о Севастопольской обороне 1854-1855 годов не воплотился в полноценные полотна. Скорее всего, этому помешали жизненные коллизии: трагические события в семье; осознание, что всё это уже пережито и выстрадано на Балканах; неодолимое желание, наперекор всем недругам, довести начатую наполеоновскую эпопею до конца и сохранить картины для потомков в одном из музеев России. Опираясь на комментарии Верещагина к указанным этюдам в каталоге Строгановской выставки, а также исследования историков и краеведов, попытаемся всё же представить, что могло быть на них изображено. «Скала под Инкерманом, на которой разыгрался последний акт драмы Инкерманского боя. С этой скалы была сброшена часть наших войск: за шумом и беспорядком отступления, добежавшим до края утёса нельзя было остановить напора всей многотысячной массы спасавшихся от погрома, и несколько сот человек пехоты и кавалерии были сбиты в кручу. Окружённая деревьями, часовня внизу горы покрывает тела убившихся». История упоминаемой Верещагиным часовни такова. После окончания войны по инициативе участника этой трагедии, унтер-офицера Н. А. Коновченко, по подписке собрали деньги. На братской могиле установили крест и обнесли её каменной оградой. В 1882 году Коновченко умер, не успев осуществить главную цель своей жизни -соорудить часовню и восстановить находившийся вблизи братской могилы средневековый пещерный храм Святой Софии. Часовню построили в 1885 году. Ежегодно в день Инкерманской битвы духовенство Свято-Климентовского монастыря совершало к ней крестный ход. Храм Святой Софии восстановили лишь в 1904 году к 50-летию обороны Севастополя и назвали его храмом во имя иконы «Всех скорбящих радость». Ни часовня, ни храм не дожили до наших дней. Во время Великой Отечественной войны в этом месте шли ожесточённые бои, и сейчас оно представляет собой чудовищное нагромождение каменных глыб. «Французское кладбище в Севастополе». «Кости убитых воинов, до 80 000 человек, были вырыты с полей битв и погребены в отдельных павильонах, внутри этой ограды. Посредине офицеры генерального штаба, вдоль стен в порядке гвардия, армия ,артиллерия, флот. Кости офицеров выше, солдат - ниже; черепа в одном месте, остальное в другом», - так сказано о нём в упомянутом каталоге. А вот что повествуют севастопольские краеведы. В 1863 году французское правительство приобрело у русского генерала А. Б. Бракера землю (около гектара) на месте бывшей главной квартиры французской армии для некрополя. Его обнесли каменной оградой, на колоннах кованых ворот установили мраморную доску с надписью на французском и русском языках: «Французское кладбище 1854-1855 гг.» и «Земля Французской республики». Возле входа поставили двухэтажный дом, в котором до 1917 года жил французский вице-консул в Севастополе, он же смотритель кладбища. В центре некрополя находилась пирамидальная одиннадцатиметровая католическая часовня, увенчанная четырёхконечным крестом и мемориальными плитами с именами погребённых здесь генералов. Не эта ли часовня изображена на этюде «Главный памятник (среди кладбища)»? С трёх сторон кладбища размещались семнадцать однотипных склепов-саркофагов с двускатными крышами. На боковых фасадах склепов имелись мемориальные мраморные доски с указанием чина, рода войск и имён офицеров, а над входом латинские кресты и доски из белого мрамора с выбитыми подобающими текстами. Во время Второй мировой войны кладбище пострадало, но в целом сохранилось. Возле него и на самом некрополе в 1941-1942 годах и в мае 1944 года хоронили участников боёв за Севастополь. После смерти в 1958 году последнего смотрителя кладбища Н.А. Дорохина дом, часть ограды и несколько саркофагов разобрали на стройматериалы, а в 1982 году часовню и склепы варварски уничтожили. Нынешний облик восстановленного французского кладбища далёк от первоначального. «Кладбище англичан» - Этот этюд Василий Васильевич снабдил следующей подписью: «...полное надгробных памятников <кладбище>, большинство которых поставлено не над прахом павших, оставленным там, где они были зарыты вначале. Каменщики, выбивающие плиты по окрестностям Севастополя, и теперь находят много пуговиц, пряжек, медалей и т.п., продаваемых ими английским туристам». Историческая справка: в 1882 году в трёх километрах от Севастополя по Воронцовскому шоссе (старая Ялтинская дорога) на средства Великобритании было устроено английское военное кладбище. Некрополь получил название Каткартов холм по имени похороненного там генерала Джорджа Каткарта, участника битвы при Ватерлоо, а в Крымскую войну командира 4-й английской дивизии, погибшего в Инкерманском сражении. По некоторым данным, на этом кладбище было около 450 общих и индивидуальных могил. В 1939 году его посетил двадцатитрехлетний Константин Симонов и потом рассказал о нём в стихотворении «Английское военное кладбище в Севастополе». «Здесь нет пи остролистника, ни тиса./Чужие камни и солончаки,/Проржавленные солнцем кипарисы/Как воткнутые в землю тесаки./И спрятаны под их худые кроны,/В земле, под серым слоем плитняка,/Побатальонно и поэскадронно/Построены британские войска./Шумят тяжёлые кусты сирени,/Раскачивая неба синеву,/И сторож, опустившись на колени/На английский манер стрижёт траву...» По просьбе англичан 27 октября 1991 года на вершине холма Каткарта был открыт памятный знак с текстами на английском и русском языках. Работая над этим очерком, я наткнулся в Интернете на любопытное изображение английского военного кладбища воинов Крымской войны. Оно больше напоминает художественное полотно, нежели старинную фотографию... Завершая рассказ о севастопольских этюдах Василия Васильевича Верещагина, хочу выразить надежду, что их следы со временем (возможно, и с помощью заинтересованных читателей журнала) всё же отыщутся. Было бы большой удачей найти оригиналы, по возможности, снять с них фотокопии и по долгу памяти передать их Севастопольскому художественному музею имени М. П. Крошицкого, обладателю замечательного верещагинского этюда «Японка» (1903). Именно с него начались мои кропотливые поиски документов и фактов о малоизученном эпизоде пребывания верного сына и патриота России Василия Васильевича Верещагина в 1896-1897 годах •в Севастополе и в окрестностях древнего Балаклавского Свято-Георгиевского монастыря. Когда враги окружили Севастополь, поступил приказ: матросам сойти на берег, а корабли затопить, преградить противнику путь в бухту, задержать его. Страшно слышать моряку такие слова, А ещё страшнее потопить корабли. Но это надо было сделать, И это сделали русские матросы. Они дрались на суше за море, за корабли, за гордость российскую, за честь матросскую, дрались и погибали. Люди говорили, что после боя странно было видеть: солдаты, те лежали на земле, будто прощаясь с нею, а матросов нет, По ночам мёртвые матросы уходили в воду. Уходили и стеной становились там под водой у своих кораблей. Через такую стену никакой вражеский корабль не пройдёт. Многое может рассказать море севастопольское, многое расскажет камень севастопольский, только надо уметь слушать, Не безликой была земля эта. По ней ходил ловкий сильный матрос. Кошкой звали. Как на море защищать землю, он знал, как море на земле защищать - этому его никто не учил. На кораблях -просто, а вот как с камней? Потом научился. Старый солдат Кошке рассказал, как ночью по звёздам ползти, как скрываться за родными камнями. Говорил солдат; - Ты не бойся, матрос, ты себя камням отдай, они тебя от пули спрячут. Они тебя так прикроют, ни один враг не заметит. И пополз тогда матрос мягко, неслышно в глубь вражеских траншей. Не одного рядового, не одного вражеского офицера живьём захватил, к своим приволок... И всё-таки поймали враги матроса, Поймали и повели. Что-то бормотали, о чём-то расспрашивали, тыкали пальцами в грудь могучую, показывали на город, который пылал совсем рядом. Кошка улыбался и молчал. Улыбка его была такой мудрой, что даже враг понял: не следует матроса спрашивать, ничего не скажет. И когда офицер отдал приказ стрелять, матрос Кошка опять улыбнулся и показал на самый край крутого берега. Внизу шумело море. - Матрос должен в воде погибнуть. Я матрос, ставьте меня на край, тогда стреляйте, не дайте умереть без чести. Отдал снова команду офицер. Матроса поставили над самым обрывом. Команда «Огонь!» - и матрос исчез. Море заволновалось, зашумело, приняло матроса, бережно с волны на волну перекладывая, покачивая, обмывая солёной водой, назад к своим понесло. Вынесло море матроса Кошку на берег, положило и отхлынуло, замерло. Тогда подняли Кошку друзья, перевязали. Встал Кошка на ноги и снова на бастион пошёл... Весь сгорел Севастополь в ту пору. А нашим приказано - уходить. Мост навели, качался он, море плакало. Кто держал мост? Говорят - понтоны. Нет, мост держали мёртвые моряки. Друзей спасали, море уговаривали - свои же уходят, дай уйти, не буйствуй. Сила богатырская, воля народная вскоре вернули Родине её город славы на вечные времена. |
Похожие:
 | Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования |  | Студенческой научно – практической конференции «общественное питание: современное состояние и актуальные проблемы развития» |
| Материалы международной студенческой научной конференции (27 29 февраля 2012 г.) том 2 | | Материалы международной студенческой научной конференции ( 27-29 февраля 2012 г.) Том 1 |
| Сведения об участниках Великой Отечественной войны работников «Орловского технологического техникума» | | Человек. Общество. Культура. Социализация [Текст]: материалы Всероссийской научно-практической студенческой конференции. – Уфа: Изд-во... |
| Уважаемые коллеги, приглашаем Вас принять участие в IX всероссийской научно-практической студенческой конференции «Актуальные проблемы... | | Дорогу осилит идущий: Материалы 66 межвузовской (I всероссийской) итоговой научной студенческой конференции — Челябинск: Изд-во «Челябинская... |
| Молодежь XXI века: проблемы, перспективы: материалы областной студенческой научно-практической конференции (27 апреля 2016 года)... | | Молодежь XXI века: проблемы, перспективы: материалы областной студенческой научно-практической конференции (27 апреля 2016 года)... |