et differentiam specificam подчи няется и построение словарного гнезда, в которое включаются в том или ином виде все видовые термины. В тех же случаях, когда составной термин формально совпадает в одной из своих частей с термином родовым, но не связан с ним родо-видовыми отношениями по содержанию, он выносится за пределы гнезда.
Ясно, что осуществление этого принципа требовало вниматель ного логического анализа прежде всего составных терминов. Так, например, такой термин как «речевой аппарат» (в отличие от такого термина как «именительный падеж») должен толковаться на своем месте, т. е. под прилагательным, потому, что в пределах данной тер минологической системы он не связан с другими «аппаратами» («кри тическим» и т. п.) родо-вндовыми отношениями. Напротив, напри мер, грамматика дескриптивная, историческая, описательная, со поставительная и т. п.— это разные виды грамматики, почему все эти термины н даются в одном гнезде. При этом необходимо об ратить внимание и на то, что такого рода гнезда обязательно связы ваются ссылками с соответствующими прилагательными, что позво ляет отобразить в словаре системные связи различных элементов данного метаязыка.
Принцип genus et differentia, столь ясный в теории, встречает, однако, большие трудности при практическом его применении к данному терминологическому материалу. В предлагаемом словаре особенно большие затруднения представили «многоступенчатые» образования, где бывает трудно провести границу между термином н толкованием, так как здесь сближаются такие понятия, как опи сательный термин, с одной стороны, и отрывок (сегмент) метаречи,— с другой. Например, следует или не следует включать в словарь такие словосочетания, как «слабоуправляемые члены распростра ненного предложения», «бесподлежащное предложение неопреде ленно-личное», или даже такие, как «безличная нулевая связка» нт. п.? В таких случаях, как «глагольные предложения личные не распространенные с предикативным членом и нулевой связкой», мы явно имеем сегмент метаречн, который мог быть введен в словарь только в качестве иллюстрации употребления соответствующих терминов. Думается, что однозначный ответ на подобные вопросы невозможен принципиально, а не только вследствие неразработан ности вопроса о языке и речи вообще. Такие факты вновь н вновь подтверждают известный тезис о полной и принципиальной невоз можности отрыва языка от речи. Исключительный интерес пред ставляют в этом аспекте материалы и исследования Советской терми нологической комиссии под руководством А. Б. Шапиро, в частности в связи с конфронтацией ее собственных исследований и работ со ответствующей комиссии в Чехословакии (см. ниже, стр. 15).
Более частным, но все же очень важным оказывается также сле- дующий момент: сплошь и рядом невозможно отразить логическую зависимость терминов в одном словарном гнезде просто вследствие очень большого разветвления родо-видовых отношений. Так, на пример, в таких случаях, как «гласные», «согласные», «звук», «пред ложение», «слово», «словосочетание», «форма», пришлось применить совершенно особый способ лексикографического оформления Вряд ли нужно указывать, что во всех подобных случаях речь идет о классификациях на уровне данных терминологических мик росистем, входящих как часть в метаязык лингвистики. Здесь же надо упомянуть и о таких гнездах, как «именительный падеж», «винительный падеж», «дательный падеж» и т. п., которые, явля ясь видовыми по отношению к родовому термину «падеж», в свою очередь, выступают как родовые по отношению к «именительный предикативный», «винительный двойной», «дательный эксклюзив ный» и т. п.
Наряду с родо-видовым принципом первостепенное значение имеет так называемый принцип дополнительности: значение одного термина должно, по идее, кончаться там, где начинается значение другого. Для проведения в жизнь этого принципа необходим де тальный компонентный анализ терминов, построенный на выделе нии существенных признаков, их объединении (сложении), необ ходимом для выявления содержания данного термина и их разъеди нении (вычитании), если задача состоит в том, чтобы придать иссле дованию последовательный характер.
Очень важным вопросом является вопрос о том, к каким частям речи принадлежат или должны принадлежать лингвистические тер мины: ограничивается ли терминология данной области знания су ществительными или же в нее входят также прилагательные, гла голы и другие части речи. Отвечая на этот вопрос, следует прежде всего обратить внимание на то, что в европейских языках система существительных настолько развита, имеются настолько неогра ниченные возможности образовывать отглагольные существительные и отвлеченные существительные, образованные от основ прилага тельных, что основной состав терминологического списка для этих языков вполне может быть исчерпан существительными. Что ка сается глаголов, то для языковедческой терминологии они не ти пичны и легко могут быть заменены отглагольными существитель ными. Правда, есть несколько глаголов, которые довольно часто употребляются в лингвистическом метаязыке, например, такие, как «склоняться», «спрягаться», «обособляться», «грамматикализо ваться» и т. п. Но это уже сфера данной разновидности речи, которая в настоящем словаре представлена не в толкуемых словах, а в самих толкованиях и пояснениях. Что же касается терминов, то, конечно, здесь несравненно более естественно употребить, продолжая исполь- зовать тот же пример, существительное как выражение соответст вующих понятий, т. е. соответственно такие отглагольные сущест вительные, как «склонение», «спряжение», «грамматикализация», «обособление» и пр. В метаречи, естественно, могут встретиться любые словоформы; вполне можно представить себе предложение, содержащее такие словоформы, как «субстантивировался», «субстан тивировался бы», «субстантивирующийся», «субстантивируемый» и т. д., но как термин, как объект соответствующих пояснений, естественно, выступит только «субстантивация».
Сложнее обстоит дело с прилагательными и причастиями, по скольку представители этих категорий слов могут выполнять в дан ной терминологической системе разнообразные функции. Прежде всего, надо выделить, отграничить ту специфическую терминологи ческую функцию, которую прилагательные приобретают в случаях субстантивации. Здесь они явно приравниваются к существитель ным, и, конечно, хотя такие слова, как «фрикативный», «гласные», «согласные», «сонорный», «редуцированный» и пр. и являются пер воначально прилагательными, они войдут в словарь русского и дру гих европейских языков в виде, фактически не отличающемся от того, который имеют в данном метаязыке существительные.
Заметим, между прочим, что не менее легко субстантивируются в терминологической системен наречия. Так, например, в лингвистике имеется целый ряд терминов, заимствованных из области теории му зыки. Например, «аллегро» (термин более приемлемый, чем его опи сательный эквивалент «быстрый темп речи») является уже не наре чием, а синонимом субстантивного словосочетания, т. е. существи тельным.
Возвращаясь к прилагательным, следует прежде всего указать на ту специфическую терминирующую функцию, которую они вы- полниют, наряду с причастиями, образуя термин в сочетании с су ществительным. Например: «номинативное предложение», «стра дательный залог», «качественное прилагательное», «совершенный вид» и т. д. Однако необходимо при этом тщательно различать, с одной стороны, терминирующую функцию прилагательного, когда оно вместе с определяемым существительным входит в словник в качестве совершенно равноправного термина, от тех случаев, когда прилагательное и причастие, обозначающие отношение к понятию, выражаемому существительным, сами по себе не несут терминологи ческого характера, не являются терминами и поэтому могут вклю чаться в терминологический список, соответственно в словник, сло варь, очень ограниченно, т. е. только в тех случаях, когда в карто теке имелось значительное количество словосочетаний с данным прилагательным. В качестве примера можно привести «глагольный», «местоименный», «инфинитивный» и т. д. Толкования таких прила гательных не могут не связываться с соответствующими существи тельными. В случае однозначности такого прилагательного (или пол ного соответствия семантической структуры прилагательного се мантической структуре соответствующего существительного) оно толкуется в словаре по формуле «прил. к ...». Например, «Инфини тивный. Прил. к инфинитив».
Говоря о форме терминологических единиц, в данной связи необ ходимо также отметить значительную распространенность в русской металингвистической традиции составных терминов с существитель ным в качестве определяющего члена, таких как «обстоятельства цели», «части речи» и пр.
В последнее время в литературе все чаще высказывается мнение, что лингвистическая терминология должна быть интернациональной и что нужно всячески избегать идиоматических, национально огра ниченных терминов. Особенно оживленная дискуссия ведется по этому вопросу между славистами, в частности, в связи с работами терминологической комиссии, назначенной еще IV съездом слави стов. Например, предлагается отказаться от таких терминов, как «неопределенное наклонение», «родительный падеж» и т. п., заме нив их такими терминами, как «инфинитив», «генитив» и т. п.
Если подойти к этому вопросу с точки зрения чисто теоретиче ской, то вполне можно представить себе всю лингвистическую мета- таксономию как некую международную систему, где каждый термин одновременно существует в энном количестве национальных (фо нетических и морфологических) вариантов. Например, можно, как полагают некоторые, считать, что русское «фонема», английское phoneme, французское phonème, немецкое Phonem — это не разные слова, а аллолексы одной и той же лексемы, разные фонетические варианты одного и того же слова как части всемирного языка линг вистики. Так, в частности, подходит к вопросу Г. Глисон. Однако не менее авторитетные ученые выдвигают совершенно противополож ную точку зрения, справедливо указывая на то, что формальное сов падение терминов различных языков нередко не только не облегчает международное общение, но, напротив, затрудняет его, так как создает для пользующихся ими видимость равенства, соответст вия, которое иа самом деле оказывае'тся иллюзорным.
Что касается настоящего словаря, то этот вопрос был подвергнут специальному изучению. Была сделана попытка заменить все рус ские термины их иностранными эквивалентами, т. е. попробовать последовательно пользоваться только такими словами, как «гени тив», «аккузатив», «инструменталис» и т. п., но эта попытка привела к результатам настолько искусственным, что от этого принципа пришлось отказаться и при наличии дублетов этого рода отдавать предпочтение наиболее распространенному (под предпочтением здесь понимается: где поместить толкование и какое слово дать с от сылкой).
Хотя вопрос о соотношении таких терминов, как «генитив» — «родительный падеж» и т. п., и толкуется большей частью в плане нормативном, т. е. с точки зрения возможности интернационализа ции терминологии и вообще вытеснения соответствующего дубле та,— этим аспектом данная проблема не ограничивается. Эта про блема представляет собой часть более широкой и более сложной про блемы — проблемы терминологических дублетов (а чаще триплетов, тетретов, пентетов и пр.), которые ошибочно до сих пор нередко на зываются синонимами. Терминологические дублеты (триплеты и т. д.) — это слова, которые объединяются особой термино логической соотнесенностью с одним и тем же научным объек том. При этом соотносятся они не как «слова», не как таковые, а только вследствие невозможности обнаружить существенное раз- личие в обозначаемых ими объектах. В словаре была сделана по пытка последовательного объединения их под наиболее употреби тельным термином, см., например, «фразеологическая единица», «сильный приступ » и т. п. Следует заметить при этом, и это вытекает из всего, что было сказано выше, что таксономический и метатак- сономический уровни нередко оказываются настолько тесно пере плетенными, что разделить их очень трудно. Вместе с тем без такого разделения не может быть и строго научной таксономии. Если дан ные дублеты (триплеты и т. д.) лишь по-разному называют один и тот же объект, то при нормализаторском подходе от них надо ста раться как можно скорее освободиться. Если же они дают возмож ность или же имеют целью выявить, грубо говоря, в этом же объекте разные стороны или аспекты, то их возникновение и употребление становится не только вполне оправданным, но и необходимым для развития научной мысли. (Например, «макрофонема» может быть принята как «полезный» дублет к «фонеме» вследствие ее соотнесен ности с «микрофонемой».) Поэтому нужен детальный анализ как можно более обширного словоупотребления для того, чтобы узнать, какая из двух категорий явлений действительно имеет в ^данном случае место. Например, если употребление термина «парадигма», который являлся в свое время дублетом по отношению к термину «образец» или «тип склонения», раскрывает в этом объекте какие-то новые стороны или моменты, то этот термин непременно надо ввести в соответствующий метаязык и обеспечить ему полные права граж данства. Дублеты (триплеты и т. п.) надо тщательно отличать от фонетических, орфографических, морфологических и др. вариантов терминов, таких как «хиатус» — «гиатус», «алломорф» — «алло морфа», «аллофон» и «аллофона» и т. п. Однако поскольку эта проблема не решена еще и для естественного языка, для метаязыка может быть лишь предложено предварительное рабочее решение.
Поскольку основной задачей словаря было возможно более пол ное описание современного метаязыка советского языкознания и по пытка представить не только по возможности полный перечень тех слов и выражений, которые можно считать составляющими обиход нашего научного общения, но и показать их реальное функциониро вание как в иллюстрациях употребления, так и в метаречи данного автора, вопрос о какого бы то ни было рода конфронтациях и со поставлениях данного метаязыка с другими можно было с полным основанием вообще снять, отложив его до другого издания этой же работы или даже вообще выделить его в предмет отдельной книги. Вместе с тем уж очень заманчивой показалась попытка уже сейчас как-то способствовать доведению нашей терминологии (а следова тельно, и системы лингвистических понятий) до более широкого круга языковедов, учитывая также то обстоятельство, что за рубе жом до сих пор о наших работах знают далеко не достаточно, рас сматривая наше языкознание в основном сквозь призму проникно вения к нам дескриптивной лингвистики, глоссематики и других «заграничных» веяний и не понимая в достаточной степени специ фики нашей собственной лингвистической традиции.
В такой ситуации сейчас же и вполне естественно возникает по нятие «перевода» собранных терминов. Но как легко убедиться (про- сто раскрыв соответствующую статью словаря) понятие «перевода» настолько сложно и многозначно, что прежде всего необходимо вы яснить, в каком смысле оно может быть применено к тому виду на учной деятельности, о котором здесь должна идти речь, и в каком отношении это понятие должно находиться к понятию «конфрон тации» терминов, о котором было сказано выше. Вряд ли нужно доказывать, что единственным вполне научным и правильным спо собом выйтн за пределы данного национального языка в термино логической работе является именно конфронтация: в идеальном случае все термины одного языка должны были бы находиться в отношениях взаимнооднозначного соответствия, в действительности же имеет место такое положение, которое было описано в циркуляр ном письме терминологической лингвистической комиссии при Со ветском комитете славистов (рукопись), в котором указывается, что при конфронтации «... к части чешских и словацких терминов соответствующих русских терминов не оказалось... Вместе с тем нашлось много русских терминов, к которым в чешско-словацком словнике не оказалось соответствующих терминов». Легко предста вить себе, насколько труднее было рассчитывать на последователь ную конфронтацию, если речь идет не о таких близких системах как русская и чешско-словацкая (объединенных общностью традиций, близким родством языков, тождеством объекта и т. д.), а о системах, во всех этих отношениях совершенно разъединенных, т. е. русской и английской, русской и испанской и т. д.
Принятое после многих сомнений и колебаний решение — «пе ревести» на английский язык все термины и поместить в словарь имеющиеся у Марузо, Карретера и некоторых других конфронтации разноязычных терминов (не имея, к сожалению, возможности под вергнуть их детальному критическому рассмотрению) —никак нельзя рассматривать как безупречно верное. Думается, однако, что таким образом все же был сделан первый шаг в этом направлении, привлечено внимание к этой важнейшей проблеме, выявлены основ ные недостатки существующих уже конкретных материалов, наме чены пути обсуждения и дальнейшей разработки соответствующей проблематики и т. п. Все эти моменты теперь приобретают особенно большое значение также и в связи с переводом иностранных линг вистических словарей на русский язык. Перечисленные соображения представляются достаточным обоснованием для того, чтобы объяс нить, почему иноязычные соответствия русских терминов в настоя щем словаре представлены столь непоследовательно и неполно. Однако опыт по возможности последовательного разграничения перевода и конфронтации может послужить стимулом для дальней ших разысканий в этой области.
Очень сложную задачу представлял выбор и подача примеров по существу толкуемого объекта. Для того, чтобы по возможности упростить ее, было найдено возможным трактовать все синтакси ческие примеры, включая длинные отрывки стихотворной речи, просто как речевые произведения, без указания на их источники.
Решения, принятые в настоящем словаре в отношении некоторых трудных вопросов орфографии и акцентуации, в основном сводятся к следующему. В английском тексте дефисное написание применя лось для того, чтобы как можно однозначнее раскрыть содержание фразеологических терминов. Так же и в русском языке в таких слу чаях, как «собственно-вопросительное предложение», «лицо неопре деленно-выраженное», в отступление от обычных правил было при нято дефисное написание, чтобы представить данный термин как двух-, а не трехчленный. При разнобое в написании некоторых терминов предпочтение отдавалось написанию, более распростра ненному в лингвистической литературе.
Основным пособием по терминологии русского советского языко знания является русско-чешский переводной словарь, изданный в 1960 г. в Праге под совместной редакцией крупнейших чехословац ких языковедов (4) 1. Этот труд, основанный на расписывании бо лее сорока основных языковедческих работ, главным образом от носящихся к пятидесятым годам текущего столетия, и частичном расписывании целого ряда работ, включая сочинения Ф. Ф. Фор тунатова, Н. Н. Дурново, И. А. Бодуэна де Куртене и др., дал воз можность систематизировать и проверить картотеку настоящего словаря, накоплявшуюся уже ранее по различным источникам. Мне особенно приятно выразить глубокую благодарность рецензенту этого словаря проф. Любомиру Дюровичу (Братислава), предоста вившему в мое распоряжение стеклографированный экземпляр ма шинописи этого словаря вместе с отзывами рецензентов. Благодаря этому я имела возможность полностью расписать этот словарь задол го до выхода его в свет и в дальнейшем пользоваться книгой уже для проверки н уточнения. Конечно, в картотеку были сразу же пол ностью включены материалы словарей Н. Н. Дурново (1), Л. И. Жир- кова (2), а также словники лингвистических терминов, включенных в Литературную энциклопедию, Большую советскую и Малую со ветскую энциклопедии.
Хотя, таким образом, была получена достаточно надежная осно ва для картотеки, этими работами ее составление не могло быть огра ничено прежде всего потому, что в ней не нашли места более позд ние сочинения. Вместе с этим я была вынуждена вновь расписать на ши основные лингвистические работы: как явствует из изложенного выше, выполнение задач, поставленных в настоящей книге, требо вало постоянного обращения к тексту источников для того, чтобы выписанные термины можно было толковать в соответствии с данными образцами научной речи. Поэтому были полностью распи саны такие работы, как Грамматика русского языка АН СССР, «Вве дение в языкознание» А. А. Реформатского, «Введение в науку о языке» Р. А. Будагова, «Фонетика современного русского литератур ного языка» Р. И. Аванесова, «Русский синтаксис в научном освеще нии» и «Избранные труды» А. М. Пешковского, «Избранные работы по русскому языку» Г, О. Винокура, «Фонетика английского языка», «Морфология английского языка», «Лексикология английского языка» и «Синтаксис английского языка» А. И. Смирницкого и мно гие другие. К сожалению, целый ряд очень ценных пособий удалось использовать лишь частично, так как ко времени их выхода в свет рукопись словаря уже была подготовлена к печати. К таким работам относится, в частности, «Современный русский язык», ч. II (Мор фология. Синтаксис), под ред. проф. Е. М. Галкиной-Федорук.
Особенно большие трудности в процессе работы над словарем представило решение вопроса о месте, которое в словаре такого типа должна занимать стилистика и теория словесности. По традиции в лингвистические словари — особенно это относится к словарям романистическим, таким, как словари Ж- Марузо и Ф. Карретера (7 и 8),— «филологические» словари и словники включается не толь ко вся терминология лингвостилистики, но также поэтики и даже метрики. Принятое в данной книге решение — включить в основ ную часть словаря лингвостнлнстическую терминологию — стало возможным после того, как были полностью расписаны такие ра боты, как «О языке художественной литературы» и «Стилистика, теория поэтической речи, поэтика» В. В. Виноградова, «Стих и язык» Б. В. Томашевского, «Стилистика художественной речи» А. И. Ефимова и многие другие. Эти же разыскания убедили автора в необходимости вынести термины, выходящие за пределы собствен но лингвостилистики (т. е. такие, которые составляют основу «тео рии поэтической речи») в отдельное «Приложение». Такое решение оказалось единственно возможным как по существу, так и вследствие отсутствия у меня необходимой научной квалификации для компе тентной обработки этой части материала.
В это приложение, составленное В. Ф. Беляевым, входит наиболее употребительная терминология этой области знания. При отборе терминов автор стремился отразить прежде всего то общее, что свой ственно системам стихосложения основных европейских языков, стиховедческая терминология которых восходит в основном к антич ности; узкоспециальные термины, связанные лишь с той или иной отдельной системой стихосложения, как правило, не включаются. Большинство приводимых иллюстративных примеров заимствовано из русской литературы. Для облегчения набора все греческие слова даются в латинском написании, с применением возможно более последовательного принципа транслитерации. Для окончательного оформления приложения большое значение имели ценные указания проф. М. П. Штокмара и канд филол. наук М. Л. Гаспарова, кото рым автор выражает глубокую признательность.
Хотя основу нашего лингвистического метаязыка естественно составляет язык основных трудов по русскому языкознанию, в своем современном виде он носит все более и более определенный отпеча ток целого ряда зарубежных направлений и школ, оказавших большее или меньшее влияние на его формирование и развитие. Это — прежде всего Пражская лингвистическая школа, метаязык которой получил такое яркое и талантливое описание в «Лингвистическом словаре Пражской школы» Й. Вахека (5) К сожалению, русский перевод этого ценнейшего пособия вышел из печати, когда рукопись настоящей книги уже была готова для набора и учесть его удалось лишь в небольшой степени. Но, конечно, французский оригинал был полностью и своевременно расписан и имел очень большое влияние как на состав словника, так и на характер и направление толкований целого ряда терминов в настоящем словаре.
Очень большим было влияние на современный метаязык совет ского языкознания дескриптивной лингвистики. Здесь особенно большую роль сыграл перевод книги Г. Глисона (Г. Глисон, Введе ние в дескриптивную лингвистику, М., 1959), который популяризи ровал соответствующие идеи, нашедшие у нас особенно благоприят ную почву. Выше уже было сказано о месте и качествах алло-эми- ческой терминологии, составляющей основу данной разновидности лингвистического метаязыка. Здесь только надо добавить, что широ кое распространение у нас таких материалов, как «Новое в лингви стике», «Основные направления структурализма» [Отв. ред. М.М. Гух- ман и В. Н. Ярцева] (эту очень важную книгу еще удалось пол ностью расписать и сопоставить с подготавливавшейся к печати ру кописью) и др., сыграло и не могло не сыграть большой роли в фор мировании данной разновидности научной лингвистической речи. Терминология «структурализма» безусловно составляет теперь зна чительную по объему и органическую часть нашего лингвистиче ского метаязыка. Этим же изданиям (вместе, конечно, с общим на правлением статей, публикуемых в «Вопросах языкознания») обязаны мы и проникновением к нам категорий и понятий глоссе- матики и даже свойственного ей метаязыкового стиля.
В результате всех этих многообразных влияний и сложного раз вития данной научной области в целом ряде случаев одно и то же слово (термин) стало употребляться в разных значениях: возникла полисемия (а иногда даже омонимия) терминов. В таких случаях термины в настоящем словаре толкуются в соответствии с правила ми, принятыми для одноязычных толковых словарей.
Необходимо заметить также, что хотя предлагаемый словарь яв ляется синхроническим толковым и поэтому не содержит каких-либо сведений исторического или энциклопедического характера, наличие у термина разных значений могло оказаться обусловленным разно временностью его употребления. Для более ясных случаев этого рода, т. е. случаев расхождения с современным словоупотреблением, была сделана попытка ввести особый разграничительный знак звездочку (*).
В следующем ниже библиографическом указателе дан перечень использованных словарей. Словарь Ж- Марузо (7) был полностью расписан по изданию 1951 г. (в дальнейшей работе этот материал был тщательно сличен с русским переводом, причем здесь необходимо отметить большую помощь, которую оказали при окончательной обработке этой части материала примечания А. А. Реформатского, не говоря уже о всей совокупности результатов последовательной конфронтации всех терминов для четырех европейских языков). Так же последовательно был расписан по английскому оригиналу «Глоссарий американского специально-лингвистического («техни ческого») словоупотребления» Э. Хэмпа (12), который представляет собой очень полезное приложение к основной американской линг вистической литературе периода 1925—1950 годов и явился незамени мым пособием для настоящей книги. Полностью были расписаны также словари М. Пея и Ф. Гейнора (11), Е. В. Кротевича и Н. С. Род- зевич (3) и И. Кноблоха (10). Очень полезным для проверки слов ника оказался словарь лингвистических терминов Академии наук Латвийской ССР (14) и «Словник лшгвктычных тэрмшаУ» А. Л. Юрэ- в1ча. (Более подробные сведения о названных пособиях содержатся в статье О. С. Ахмановой и А. И. Полторацкого (15), к которой мы и отсылаем читателя). В работе над словарем было широко использовано большое число книг, сборников и статей, как специально посвященных проблемам терминологии, так и останавливающихся на этих вопросах попутно (сведения о ннх теперь легко получить в специальных разделах биб лиографии по общему языкознанию). Однако два источника, как оказавшие особенно большое влияние на направление настоящей работы, должны быть здесь особо оговорены, а именно: Проспект словаря терминов русской грамматики, под руководством проф. А. Б. Шапнро (рукопись); Материалы совещания международной терминологической комиссии (лингвистической секции) при между народном комитете славистов, Прага, 1960. См. А. В. И с а ч е н- к о, Хроникальная заметка, ВЯ, 1960, № 5, стр. 149—151 и А. Б. III а п и р о, Пражское совещание по вопросам лингвисти ческой терминологии, ИАН СССР, ОЛЯ, т. XIX, вып. 5, 1960, стр. 443—445. Обращаясь к приятной обязанности — выражения глубокой при знательности всем товарищам, которые помогли мне в моей работе на разных этапах ее выполнения,— я должна прежде всего поблаго дарить за огромную помощь Г. К- Смирницкую, которая много н тщательно работала над картотекой, проявляя исключительное внимание к делу. Я хочу также выразить свою глубокую признательность К- А. Марцишевской, много сделавшей для словаря, особенно на началь ных этапах работы, проф. А. А. Реформатскому, проф. П. С. Куз нецову и доц. В. А. Белошапковой, познакомившимся с разными разделами рукописи. Все их указания и критические замечания были мною тщательно учтены. Очень полезной оказалась рецензия на первый вариант словника, данная Сектором структурной линг вистики Института русского языка АН СССР, которая помогла мне оценить всю сложность предпринятой работы. Большую помощь оказал мне магистр наук Оксфордского университета М. К. К- Уи- лер, просмотревший значительную часть английского текста и пред ложивший целый ряд английских переводов. Очень ценные указа ния были сделаны по отдельным вопросам проф. С. Б. Бернштей- ном, проф. Н. И. Жинкиным, проф. В. И. Абаевым, д-ром филол. наук А. А. Зализняком, ст. научн. сотр. МГУ Б. А. Успенским, д-ром филол. наук К. В. Горшковой и ст. преп. МГУ Е. Ф. Васеко. О. С. Ахманова СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ
H. H. Дурново. Грамматический словарь, M.—П., 1924.
Л. И. Жирков. Лингвистический словарь, М., 1946.
Є. В. К р о т е в и ч, Н. С. Р о д з е в и ч. Словник лінгві стичних термінів, Київ, 1957.
Rusko-èesky slovni'k lingvistické ter minologie, Praha, 1960.
J.Vachek (avec collaboration de Josef Dubsky). Dictionnaire de linguistique de l'école de Prague, MCMLX, Utrecht — Anvers. — Й. В a x e к (при участии Й. Дубского). Лингвистический словарь Пражской школы; перевод с французского, немецкого, английского и чешского И. А. Мельчука и В. 3. Санникова, под ред. и с преди словием А. А. Реформатского, М., 1964.
The Kenkyusha Dictionary of English Philology, ed. by S a n k і I с h і k a w a, Tokyo, 1956; рец. Ахманова, О. С. и Конрад, Н. И., The Kenkyusha Dictionary of English Philology, ВЯ, 1959, № 1.
J. Marouzeau. Lexique de la terminologie linguistique, Français, Allemand, Anglais, Italien, 3-е édition, Paris, 1951.—Ж- M a- p y з о. Словарь лингвистических терминов, перевод с французского Н. Д. Андреева, под ред. А. А. Реформатского, М., 1960.
F. Lézaro Carreter. Diccionario de términos filolôgicos, Madrid, 1953.
Emidio de Felice. La terminologia linguistica di С. I. Ascoli e délia sua scuola. MCMLIV, Utrecht — Anvers.
Sprachwissenschaftliches Wôrterbuch, herausgegeben von Johann Knobloch u. a., Heidelberg 1961 —1963, Lief. 1—2 bis Ar (Artikel).
M. P e i, F. Gay nor. A Dictionary of Linguistics, New York, 1954.
E. P. H a m p. A Glossary of American Technical Linguistic Usage, 1925—1950, Utrecht — Antwerp, 1957. — Э. X э м п. Сло варь американской лингвистической терминологии, перевод и до полнения В. В. Иванова, под ред. и с предисловием В. А. Звегин- цева, М., 1964.
W. В e 1 а г d і, N. M і п і s s і. Dizionario di fonologia, Roma, 1962.
P. Г p a б и с, Д. Б a p б a p e, A. Бергмане. Словарь лингвистических терминов, Рига, 1963.
Ср. библиографию словарей в статье — О. С. Ахма нова, А. И. Полторацкий. Словари лингвистической терминологии, «Лексикографический сборник», вып. V, М., 1962.
О ПОСТРОЕНИИ СЛОВАРЯ Расположение терминов в словаре
Термины в словаре расположены по алфавиту. Если термин пред ставляет собой словосочетание, то он располагается по алфавиту первого слова. Например:
ПРОТЯЖЕННАЯ ФОРМА ПРОТЯЖЁННЫЙ вид При совпадении первых слов двух или более терминов-словосочета ний, термины располагаются с учетом алфавита второго слова. Например:
протяженный звуковой вид протяженный согласный
Термин, написанный через дефис, занимает в словаре то же алфа витное место, которое он занимал бы, если бы писался слитно. На пример:
процёссное сказуемое процёссно-объёктное отношёние
Менее употребительные (или устарелые) орфографические, мор фологические и т. п. варианты терминов даются полужирным строч ным с отсылкой (см.) к предпочитаемому варианту. Например: аблятйв см. аблатив, алломорф см. алломорфа.
Термины, обычно употребляемые в латинской графике, даются в конце соответствующей буквы русского алфавита. Например, PLURAL1A TANTUM — в конце буквы «П».
О расположении терминов внутри гнезд см. ниже, в разделе «Строение гнезда».
Структура словарной статьи
Заголовочное слово дается полужирным прописным шрифтом. Например:
притяжательный причастие
Факультативный элемент термина (если он имеется) дается в ломаных скобках. Например:
прояснение <редуцйрованных>
При некоторых терминах или их отдельных значениях ставится звездочка (*). Это означает, что данный термин (или значение) зафик сирован как малоупотребительный (индивидуальный) или устарев ший. Например:
* ДИАТЁЗА... То же, что залог.
Звездочка (*) в тексте примеров употребляется в обыч ном для лингвистической литературы смысле — при праформах (гипотетических формах).
Непосредственно после термина или при отдельных его значе ниях в круглых скобках даются его дублеты, если они зарегистри рованы. Например:
АББРЕВИАТУРА... 1. (сложносокращенное слово). 2. (инициальный тип сложносокращенных слов, акроним). На своем алфавитном месте дублет дается с отсылкой «То же, что». Соотнесенные таким образом термины могут совпадать в полном объеме своих значений или частично. Для того, чтобы точнее выяс нить соотношение таких терминов, нужно каждый из них посмотреть на своем месте. Ср., например, термины ВСТАВКА и ЭПЕНТЕЗА, ЭПЕНТЁЗА и ПАРАПТИКСИС.
Затем идут переводы на английский язык (как правило, при каждом толкуемом термине) и соответствующие французские, не мецкие и испанские термины (там, где такие соответствия имелись в распоряжении автора). Подробнее об этом см. в предисловии автора. Иноязычные термины разделяются запятыми. Если в них встре чаются круглые скобки, это значит, что термин, стоящий в скобках, является синонимом к предыдущему слову перевода. Например:
КАТЕГОРИЯ ПОНЯТИЙНАЯ... англ. conceptual (extralin gual, notional) category. Такая подача переводов означает, что в данном случае можно дать три английских перевода: conceptual category, extralingual category, notional category.
После переводов идет толкование термина. Если термин имеет несколько значений, то они даются с абзаца под полужирными цифрами с точкой — 1., 2. и т. д. О подаче значений терминов, входящих в гнездо, см. стр. 23—24.
После толкования могут приводиться термины, противопоставля емые толкуемому (через отсылку противоп.) или соотносимые с ним (через отсылку ср.). Например:
ДВУСОСТАВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ... противоп. односо ставное предложение. ПРОЗИОПЁЗИС... ср. апозиопезис. Если термин, к которому делается такая отсылка, представ ляет собой словосочетание, то он дается после отсылок ср. и про тивоп. с естественным порядком слов, который не показы вает места толкования термина в словаре. Например, в толко вании термина ПСЕВДООБЪЕКТ имеется отсылка ср. внутреннее дополнение. Термин Внутреннее дополнение читатель должен искать по общему правилу, в словаре он дается дважды, т. е. под одним элементом словосочетания будет отсылка, под другим — толкование. В данном случае толкование будет в статье ДОПОЛ-
НЁНИЕ, а в статье ВНУТРЕННИЙ отсылка: Внутреннее допол нение см. дополнение.
После толкования (в тех случаях, когда в авторской картотеке имелся такой материал) курсивом приводятся словосочетания (в редких случаях предложения), иллюстрирующие употребление тол куемого термина в лингвистическом контексте. Например, в статье термина ПРИСОЕДИНИТЕЛЬНЫЙ даются иллюстрации — При соединительное значение. Присоединительные отношения. Присоеди нительное сочетание и т. д. На иллюстрации ссылок не дается.
После иллюстрации за знаком прямоугольника (а) даются, если необходимо, примеры из разных языков, поясняющие существо описываемого лингвистического явления.
Знак 0 обозначает нулевую морфему. См., например, статью КОНДЕНСАЦИЯ СЕМАНТИЧЕСКАЯ.
В приложении, между стихотворными примерами, взятыми из разных произведений, ставятся три звездочки (%*).
Строение гнезда
Если термин имеет связанные с ним термины меньшего семанти ческого объема, выраженные словосочетаниями, такие словосочета ния даются в гнезде основного термина Например, в гнезде тер мина ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ даются внутригнездовые терми ны: Противопоставление антитёзное, Противопоставление била теральное, Противопоставление бинарное и т. д. Порядок слов в таких словосочетаниях определяется тем, что на первое место ста вится их общий компонент, т. е. слово, возглавляющее словар ную статью. Например, если в статье ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ внутригнездовые термины даются с инверсивным порядком слов (ср. приведенные примеры), то в статье ДЕРИВАЦИОННЫЙ онн будут даны с прямым порядком слов: Деривационное значение, Деривационная морфема.
Такие термины приводятся в гнезде по алфавиту второго (соотв. третьего и т. д.) компонента. Словосочетания, содержащие основное заголовочное слово в косвенном падеже, ставятся в конец гнезда.
Если термин, возглавляющий гнездо, имеет несколько значений, а внутригнездовые термины оказалось возможным соотнести с этими значениями, то соответствующие составные термины разносятся по значениям основного термина. В этом случае в каждом ряду состав ных терминов алфавит начинается заново. См., например, строение гнезда термина АБСОЛЮТНЫЙ.
Если все составные термины (или их часть) оказалось невозмож ным соотнести с разными значениями основного слова, но связь их с этим основным словом все же ощущается, все составные термины (или их часть) в таком случае ставятся в конец гнезда с абзаца. После абзаца алфавит начинается заново. См., например, строение гнезд ЗНАЧЕНИЕ, ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ.
Словарная статья внутригнездового термина строится точно так же, как и словарная статья основного термина. Отличие только в том, что в случае многозначности внутригнездового термина его значения выделяются светлой цифрой со скобкой — 1), 2) и т. д.— и даются не с абзаца, а в подбор. См., например, подачу значений термина Противопоставление бинарное в гнезде ПРОТИВОПО СТАВЛЕНИЕ.
Система ссылок
Термин толкуется в словаре один раз. Если термин представляет собой словосочетание, то он дается в словаре столько раз, сколько терминологичных элементов входит в его состав, причем один раз с толкованием, в остальных случаях с отсылкой. Например, термин Непроизводная оснбва толкуется в гнезде термина ОСНОВА, а в гнезде НЕПРОИЗВОДНЫЙ дается ссылка: Непроизводная оснбва см. основа.
Не даются ссылки с тех элементов термина, которые сами по себе не являются терминологичными. Например, термин ШКОЛА «СЛОВ И ВЕЩЁЙ» дается в словаре один раз. Не даются ссылки в некоторых случаях, когда термин состоит из трех (и более) слов. Например, тер мин ФИЗИОЛОГИЯ ЗВУКОВ РЕЧИ толкуется в букве «Ф», в статье ЗВУК он дается с отсылкой. В статье же РЕЧЬ этот тер мин не дается. Не делаются ссылки с факультативных элементов термина (о факультативных элементах см. выше, стр. 21).
Отсылка см. указывает место толкования термина. Отсылка «То же, что» показывает, что соединенные ею два термина являются дублетами (см. об этом в предисловии автора). Например: ПРОТЯЖЁННАЯ ФОРМА. То же, что континуатив.
Если термин, к которому делается отсылка, не образует самостоятельной словарной статьи, а входит в гнездо более широкого термина, то в ссылочной статье дается дополнительное указание на то, в каком гнезде его надо искать. Например:
ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ НАРЕЧИЕ. То же, что наречие отгла гольное {см. наречие I).
алб. — албанский (язык) англ. — английский (язык) англ. амер. — американский ва риант английского языка араб. — арабский (язык) бел. — белорусский (язык) болг. — болгарский (язык) букв. — буквально в знач. сущ. — в значении суще ствительного вин. п. — винительный падеж вм. — вместо
герм. — германские языки готск. — готский (язык) греч. — греческий (язык) дат., п. — дательный падеж датск. — датский (язык) диал. — диалектный дор. — дорический диалект гре ческого языка др. — другие
др.-англ. — древнеанглийский (язык)
др.-в.-нем. — древневерхнене мецкий (язык) др.-инд. — древнеиндийские языки
др.-русск. — древнерусский (язык)
др.-фр. — древнефранцузский (язык)
ед. ч. — единственное число ж. р. — женский род и.-е. — индоевропейские языки изъявит, накл. — изъявитель ное наклонение инд. — индийские языки ион. — ионический диалект гре ческого языка исп. — испанский (язык) ит. — итальянский (язык) казахск. — казахский (язык)
л. — лицо -л. — -либо
лат. — латинский (язык) лит. — литовский (язык) м. р. — мужской род мн. ч. — множественное число напр. — например нем. — немецкий (язык) нов.-англ. — новоанглийский (язык)
норе. — норвежский (язык) общеслав. — общеславянский (язык)
польск. — польский (язык) португ. — португальский (язык) поэт. ■— поэтическое слово прасл. — праславянский (язык) прил. — прилагательное прич. — причастие прованс. — провансальский (язык)
прост. — просторечное слово,
выражение противоп. — противопостав ляется
род. п.— родительный падеж рум. — румынский (язык) русск. — русский (язык) санскр. — санскрит слав. — славянские языки словацк. ■— словацкий (язык) см. —• смотри совр. — современный соотв. — соответственно сослагат. накл. — сослагатель ное наклонение ср. — сравни
ср.-англ. — среднеанглийский
(язык) ср. р. — средний род ст.-русск. —старорусский(язык) ст.-сл. —старославянский(язык)
Список сокращений
сущ. — существительное т. наз. — так называемый те. п. — творительный падеж укр. — украинский (язык) финск. — финский (язык) фр. — французский (язык)
чешек. — чешский (язык) эст. — эстонский (язык) ЯП. — японский (язык)
attr. — attributive атрибутивное употребление
|
