Яковец Юрий Владимирович
д.э.н., профессор, академик РАЕН
президент Международного института
Питирима Сорокина – Николая Кондратьева
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ В КОРОЛЕВСТВЕ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ
Экономический рост - категория измеримая. Измерения производятся как во времени (темпы экономического роста в разные периоды времени), так и в пространстве (сопоставление темпов роста по регионам, странам, цивилизациям) и в структурном разрезе (темпы роста отраслей и видов деятельности).
Обобщающим измерителем экономического роста служит валовый внутренний продукт в постоянных ценах по паритету покупательной стоимости (ВВП по ППС) – в абсолютном объеме, на душу населения, на одного занятого в экономике (производительность труда), на единицу потребления энергии (энергоэффективность), на основной капитал (фондоотдача) и т.п. Раньше эту функцию выполнял национальный доход.
ВВП, в свою очередь, производная величина от двух категорий рыночной экономики – денег и цены. С их помощью производится сведение к общему знаменателю затрат и результатов по производству и обращению десятков миллионов несопоставимых по своей потребительной стоимости товаров и услуг, предназначенных для удовлетворения постоянно растущих и усложняющихся потребностей людей и общества. Цена – базовая категория рыночной экономики, выполняющая функции меры стоимости товаров и услуг, измерителя эффективности, средства обращения, платежа и накопления, мировых денег. В этом зеркале отражается, измеряется и соизмеряется эффективность субъектов рынка, национальных экономик и глобальной экономики, сравнительная динамика и качество экономического роста; отражаются цикличные колебания рыночной экономики.
Все сказанное - азбучные истины для политэкономов, которые штудировали Адама Смита и Карла Маркса, Николая Кондратьева и Йозефа Шумпетера. Но не для современных экономистов, воспитанных на экономике и живущих в королевстве кривых зеркал.
На протяжении тысячелетий деньги и цены действовали в постоянно расширявшей свой ареал рыночной экономике (по крайней мере до XIX в., если не до XX в., подавляющая часть потребляемых продуктов и услуг производилась вне рынка, в домашнем и семейном натуральном хозяйстве). И по мере расширения этого ареала темпы экономического роста нарастали, достигнув пика в третьей четверти XX в., о чем свидетельствуют расчеты, произведенные Меддисоном (табл.1).
Таблица 1.
Темпы экономического роста по историческим эпохам
Среднегодовые темпы прироста ВВП по ППС в ценах 1990 г., %
|
1-1000
|
1000-1500
|
1500-1820
|
1820-1870
|
1870-1913
|
1913-1950
|
1950-1973
|
1973-2000
|
Мир
|
0,01
|
0,15
|
0,32
|
0,93
|
2,11
|
1,82
|
4,90
|
3,05
|
Западная Европа
|
0,01
|
0,29
|
0,41
|
1,68
|
2,11
|
1,19
|
4,79
|
2,21
|
Бывший СССР
|
0,06
|
0,72
|
0,47
|
1,61
|
2,40
|
2,15
|
4,84
|
-0,42
|
США
|
….
|
…
|
0,86
|
4,20
|
3,94
|
2,84
|
3,93
|
2,94
|
Китай
|
0,00
|
0,17
|
0,41
|
-0,37
|
0,56
|
-0,02
|
5,05
|
-6,72
|
Индия
|
0,00
|
0,12
|
0,19
|
0,38
|
0,97
|
0,23
|
3,54
|
5,12
|
Источник: Maddison A. The World Economy. Paris: OECD, 2006. p.540.
Если в первом тысячелетии н.э. темпы экономического роста в целом по миру доли близки к нулю (что связано с провалом в середине тысячелетия в переходную эпоху от античной к средневековой мировой цивилизации), то во втором тысячелетии они стали нарастать, особенно с XVI в., когда рыночное хозяйство охватило планету лидерами по темпам экономического роста стали США и Западная Европа, потеснив прежних лидеров – Китай и Индию, где производилось в 1820 г. 49% мирового ВВП.
Период торжества рыночной экономики, вершина ее жизненного цикла – III четверть XX в., когда был установлен исторический рекорд: темпы роста мирового ВВП достигли 4,90%, на душу населения – 2,42%, доля Запада в мировом ВВП 1950 г. достигла 60,4%, тогда как доля Китая и Индии упала до 8,7%. Это был апофеоз рыночно-капиталистического хозяйства и доминирования Запада. И этому в немалой степени способствовало расширение ареала рыночной экономики и использование денег и цен по их естественным функциям, в качестве реального зеркала эффективности этой экономики. В эту эпоху четко просматривались ритмы среднесрочных и долгосрочных экономических циклов, детально исследованные Николаем Кондратьевым, Саймоном Кузнецом, Йозефом Шумпетером, Герхардом Меншем.
Однако с последней четверти ХХ в. начался перелом тенденций, поворот в сторону заката и нарастания паразитизма рыночно-капиталистической экономики, от реальной к виртуальной экономике «мыльных пузырей».
Деньги (доллары и не только) и цены все более теряли связь со своей естественной основной стоимостью и стали выполнять неестественные функции в спекулятивных играх и геополитической борьбе. В измерении экономического роста перешли от национального дохода к ВВП, включив в него изрядную долю рыночных и информационных услуг и «мыльных пузырей». Восторжествовало «королевство кривых зеркал», искажавшее реальные пропорции и тенденции в угоду истинным хозяевам экономики – ТНК и мировых финансовых центров. Динамика цен стала исполнять стремительный «танец с саблями» Хачатуряна, ничего общего не имеющий с динамикой стоимости и изменениями эффективности экономики (табл.2).
Таблица 2.
Динамика мировых цен
Индекс Всемирного банка, 2010=100
|
1970
|
1980
|
1990
|
1995
|
2000
|
2005
|
2008
|
2009
|
2011
|
2013
|
Энергия
индекс
% к предыдущему периоду
|
9
|
70
778
|
36
51
|
26
72
|
50
192
|
85
170
|
126
148
|
83
66
|
118
142
|
120
102
|
Неэнергетические товары
индекс
% к предыдущему периоду
отношение к энергии, %
|
95
1056
|
92
97
131
|
62
67
172
|
65
105
250
|
57
88
114
|
70
123
82
|
103
147
82
|
86
83
104
|
110
116
93
|
96
87
80
|
Сельхозтовары
индекс
% к предыдущему периоду
отношение к энергии, %
|
106
1178
|
105
99
150
|
66
63
183
|
73
111
281
|
61
84
122
|
70
115
82
|
99
141
79
|
93
94
112
|
112
120
95
|
100
90
80
|
Источник: 2014 World Development Indicators. Washington: The World Bank, 2014. Table 6.5.
В 1970-е годы произошла настоящая «революция цен»: цены энергии взмыли в 7,8 раза, а относительные цены на неэнергетические товары (по отношению к энергии) упали в 8,1 раза, в том числе на продукцию сельского хозяйства в 7,9 раза. К 1995 г. маятник качнулся в обратную сторону: цены энергии упали в 2,7 раза, а цены неэнергетических товаров выросли в 2,1 раза, сельхозпродукции в 1,9 раза.
Затем маятник цен вновь пошел в форму удорожания энергии: в 2008 г. индекс цен энергии вырос в 2,5 раза, а относительные цены неэнергетических товаров упали втрое, сельхозпродукции – в 3,6 раза.
Экономический кризис 2008 г. привел к снижению цен на энергию за один год на 34%, неэнергетические товары на 17% и сельхозподукты на 6%. Затем вновь возобладала тенденция абсолютного и относительного удорожания энергии: к 2013 г. индекс цен на энергию вырос на 45%, относительное удешевление по неэнергетическим товарам составило 33%, по сельхозпродукции 25%.
В итоге за 43 года индекс цен энергии вырос в 13,3 раза, а относительные цены на неэнергетические товары упали в 13,2 раза, сельхозпродукции в 14 раз.
Понятно, что такие тенденции и колебания не имеют ничего общего с изменением стоимости, реальной величины и пропорции в затратах общественного труда: на производство этих групп товаров. Но при этом стало гораздо более выгодным размещать капитал в энергосекторе, чем в сельском хозяйстве и в других неэнергетических отраслях, а резкие колебания искажали динамику экономического роста. Вот первое кривое зеркало, причем неустойчиво-кривое, с резко меняющимся непредсказуемым искажением реальных процессов и пропорций, что делает ненадежными любые расчеты эффективности. Счет ведется в неизменных ценах, но реальное распределение и перераспределение стоимости идет по текущим ценам. Корабль экономики раскачивает с опасным креном.
Второе кривое зеркало: методы расчета ВВП. Включение в него услуг способствовало быстрому повышению их доли в ВВП в ущерб материальному производству – с 60% в 1990 г. до 70% в 2012 г. (в том числе по странам с высокими доходами – с 64 до 74%), причем опережающими темпами растут рыночные и информационные услуги. Возникла даже иллюзия, что будущее общество – информационное, где подавляющее большинство занятых будут работать в .. секторе. Однако кризисы 2000-2001 гг. и особенно 2008-2009 гг. произвели отрезвляющее впечатление, показали, что материальное производство было и будет основой экономики. К тому же в самой методике расчета ВВП на базе системы национальных счетов чрезмерно дифференцированна сфера услуг и видов деятельности, теряется отраслевая экономика. Полезно было бы выработать более надежный измеритель экономического роста. Этим занималась комиссия Джозефа Стиглица.
Третье кривое зеркало – виртуализация экономики, гипертрофия фиктивного капитала, который прекратило в самодовлеющую, развивающуюся по собственным спекулятивным траекториям силу, превышающую по объему реальную экономику, извлекающую из нее ресурсы для спекулятивных игр на фондовых рынках Отношение рыночной капитализации нескольких тысяч …. на фондовых рынках к мировому ВВП выросло с 48% в 1990 г. до 121% в 2007 г. В результате кризиса 2008-2009 гг. это отношение упало до 59,2% в 2009 г. – более чем вдвое. Затем вновь начался рост, но уже более умеренными темпами – до 74,9% в 2012 г. (53,2 трлн.долл.), в том числе в странах с высокими доходами – 86,4% (42,9 трлн. долл.), со средними доходами – 48,3% (10,2 трлн.долл.).
Четвертое кривое зеркало – использование в качестве мировых денег долларов США, бесконтрольно печатаемых частной фирмой (Федеральное резервной системой) и ничем не обеспеченных. С их помощью производится перекачивание интернациональной стоимости в бездонные карманы США – и одновременно выросла финансовая пирамида в виде государственного долга США, превышающего 18 млрд. долл. Это планетарный мыльный пузырь, который является основой экономического роста США и который рано или поздно схлопнется, образовав глобальное финансовое цунами.
Очевидно, что королевство кривых зеркал бесперспективно, паразитично и недолговечно. На смену ему придет здоровая экономика, интегральный экономический строй, социально, ноосферно и инновационно ориентированный, синтезирующий рыночные стимулы, опирающийся на здоровый, естественный экономический рост с надежными его измерителями. Основы такого строя закладываются в Китае – пора бы ориентироваться на него и России, освободившись от дурмана неолиберальных иллюзий и преданности западным ценностям и идеалам. Тогда в полной мере можно будет использовать наследие Н.Д. Кондратьева и его теорию предвидения, и учение о больших циклах конъюнктуры, и идеи о путях выхода из кризисов на базе волны научных открытий, изобретений и инноваций.
Какие выводы следуют из изложенных выше соображений о виртуальных и реальных долгосрочных тенденциях экономической динамики (это понятие более точное, чем экономический рост, потому что включает периоды как роста, так и падения)?
Первое. Фактически картина экономической динамики на понижательных волнах пятого Кондратьевского цикла и шестого цивилизационного цикла (в фазе заката индустриальной цивилизации) гораздо более мрачная и удручающая, чем представляется в зеркале современной статистики национальных счетов и ВВП. Если пересчитать в показатели национального дохода, то окажется, что мировая экономика и индустриальная цивилизация с конца XX в. находятся в фазе глубокого долгосрочного (то затухающего, то вновь вспыхивающего) кризиса, и вряд ли до 2020 г. удастся выйти из него.
Стоит произвести такой пересчет, чтобы получить реальную, а не виртуальную, искаженную кривыми зеркалами экономическую динамику и обосновать стратегию выхода из цивилизационного кризиса на траекторию устойчивого экономического роста на повышательной волне шестого Кондратьевского цикла и седьмого цивилизационного цикла (если вести отсчет этих циклов с неолитической революции).
Второе. Такой пересчет будет в пользу стран со средними доходами и не в пользу стран с высокими доходами (где лидируют США, Западная Европа и Япония), являющихся оплотом обреченной на уход с исторической сцены индустриальной цивилизации. Этот вывод подкрепляется данными таблицы 3.
Таблица 3.
Сопоставление макроэкономических показателей стран со средними и высокими доходами
|
Мир в целом
|
Страны со средними доходами
|
Страны с высокими доходами
|
всего
|
Китай
|
Индия
|
всего
|
США
|
Япония
|
Темпы прироста ВВП,%
1990-2000
2001-2012
|
2,9
2,7
|
4,3
6,3
|
10,8
10,6
|
6,0
7,7
|
2,4
1,8
|
3,6
1,7
|
1,0
0,7
|
Доля услуг в структуре ВВП,%
2000
2012
|
60
70
|
51
54
|
39
45
|
51
56
|
70
74
|
75
79
|
67
73
|
Отношение рыночной капитализации фирм к ВВП,%
1990
2000
2007
2012
|
47,9
102,4
121,3
74,9
|
20,0
36,5
117,0
48,3
|
0,5
48,5
194,2
44,9
|
12,2
32,2
154,6
68,0
|
51,6
116,9
123,8
86,4
|
53,2
154,7
145,0
114,9
|
95,6
67,6
62,0
|
Источник: 2003, 2009, 2014 World Development Indicators. Washington: The World Bank, 2003, 2009, 2014. Table 4.1, 4.2, 5.4.
Экономика стран со средними доходами в меньшей мере подвержена виртуализации, здесь ниже доля услуг и отношение рыночной капитализации фирм («мыльных пузырей») к ВВП. Правда, Китай и Индия сделали рывок в начале века, увеличив это отношение с 48 и 32% в 2000 г. до 117 и 194% в 2007 г. Но кризис 2008-2009 гг. остановил эту тенденцию, и отношение упало до 48 и 45% в 2012 г. соответственно - против 86% в странах с высокими доходами и 115% в США.
Доля услуг в структуре ВВП в странах со средними доходами составила 54% (Китай 45%, Индия 56%), тогда как в странах с высокими доходами 74% (США 79%, Япония 73%).
Разителен разрыв в темпах прироста ВВП: в странах со средними доходами они составили 4,3% в 1990-2000 гг. и 6,3% в 2000-2012 гг. (Китай 10,8 и 10,6%, Индия 6,0 и 7,7%), тогда как в странах с высокими доходами – 2,4 и 1,8% (США 3,6 и 1,7%, Япония 1,0 и 0,7%). И хотя в 2013-2015 гг. темп замедляется, однако при таком опережении неизбежен переход лидерства в мировой экономике к странам со средними доходами, от «Группы 7» к БРИКС и от США к Китаю. Эта тенденция станет еще более неотвратимой, если вести сопоставление не по ВВП, а по национальному доходу, уходя из Королевства кривых зеркал. И такой расчет ведет и публикует теперь Всемирный банк.
Еще более разителен разрыв в темпах прироста инвестиций в основной капитал. Если по странам со средними доходами они поднялись с 4,5% в 1990-2000 гг., до 9,8% в 2000-2012 гг., то по странам с высокими доходами упали с 2,7 до 0,7% (по США – 0,4 до 0,0%, в Японии с -0,8 до – 1,5%); тем самым тормозится инновационное обновление стареющего основного капитала.
Третье. Неожиданный для многих вывод об опасностях и рисках так называемого информационного общества (иногда говорят и пишут даже об «информационной цивилизации»). Успехи информационной революции очевидны. Число пользователей Интернетом в мире достигло 38% всего населения (в странах с высокими доходами 78%, со средними – 32%). Сотовые телефоны и телевизоры стали предметами повседневного обихода. Правительство России предприняло огромные усилия для перехода на Интернет не только на социальных систем, но и систем управления.
Однако при этом упускают из вида, что вершина пирамиды информатизации находится в США у небольшой группы ТНК, тесно сотрудничавших с Агенством национальной безопасности США (АНБ). А это означает не только рост сверхприбылей этих ТНК и весомую поддержку экономики США, но и тот факт, что глобальные информационные сети, как показали откровения Сноудена, находятся «под колпаком» и весьма чувствительны к экономическим санкциям и возможным попыткам разрушения в случае острых конфликтов. А это уже реальная угроза для национальной безопасности не только России, но и Китая,Индии, Бразилии и других восходящих держав.
В целом по миру чистый национальный доход на 16% меньше ВВП; по странам со средними доходами – на 18%, по странам с высокими доходами на 15%. Наибольший разрыв из рассматриваемых стран у России (29%), наименьший у Японии (11%).
Темпы прироста по миру за 2000-2010 гг. по ВВП 3,7%, по нацдоходу 3,5%; по странам со средними доходами – 6,4 и 6,2 соответственно, с высокими доходами 1,5 и 1,3. Как ни странно, в России соотношение обратное – 5,; и 8,4%; это означает, что национальный доход здесь растет значительно быстрее, чем ВВП. Аналогичная тенденция, но с меньшим разрывом – у Канады (2,0 и 2,6%), у Японии (0,9 и 1,2%) и Германии (1,0 и 1,5%). Обратное соотношение в Китае (10,8 и 9,6%), Индии (7,7 и 6,9%), Франции (1,3 и 1,1%) и Италии (0,5 и 0,3%).
Важно отметить, что темпы прироста ВВП в странах со средними доходами в 3,6 раз выше, а по национальному доходу в 4,1 раза выше, чем в странах с высокими доходами. Это означает, что разрыв между ними неумолимо сокращается.
Разительны данные Всемирного банка в динамике инвестиций в основной капитал за 1990-2000 гг. и 2000-2010 гг. В странах со средними доходами (где основную часть составляют страны БРИКС) темпы прироста инвестиций выросли с 2,6 до 9,6% - в 3,7 раза; в то же время в странах с высокими доходами (их основа «группа 7») – упали с 3,5 до 0,4% - в 9 раз. Это означает, что группы стран находятся на разных фазах Кондратьевских циклов: страны с высокими доходами (включая «группу 7») в фазе кризиса понижательной волны пятого Кондратьевского цикла; страны со средними доходами – в фазе оживления повышательной волны шестого Кондратьевского цикла. И это одновременно означает, что по крайней мере на ближайшее десятилетие разрыв в темпах экономического роста между восходящими и нисходящими десятилетиями будет возрастать, а нынешние лидеры будут запаздывать с инновационными обновлениями экономики на базе шестого технологического уклада, что требует крупномасштабных инвестиций в основной капитал, а не роста «мыльных пузырей».
Подтверждается обоснованный Н.Д. Кондратьевым закон выхода из кризиса и перехода к очередному большому циклу конъюнктуры: «В течение примерно двух десятилетий перед началом повышательной волны большого цикла наблюдается оживление в сфере технических изобретений. Перед началом и в самом начале повышательной волны наблюдается широкое применение этих изобретений в сфере промышленной практики, связанной с реорганизацией производственных отношений»12.
Это положение подтверждается данными о динамике патентных заявок на изобретения и высокотехнологичного экспорта.
Доля стран со средними доходами в патентных заявках на изобретения выросла с 7 до 40%, в том числе Китая с 3 до 37%; здесь число заявок за 12 лет увеличилось в 20,5 раз. Вслед за этим пошла волна инноваций, позволившая увеличить высокотехнологичный экспорт в 13,5 раза, достигнув 26% мирового экспорта.
Иные тенденции на противоположном полюсе: в странах с высокими доходами число заявок на изобретения увеличилось всего на 2%, а доля в мировом фонде заявок сократилась с 92 до 60%. В Японии число патентных заявок резидентов сократилось с 389 до 287 тыс. – на четверть; правомерно говорить о деградации изобретательного потенциала.
Однако следует отметить, что в других странах БРИКС, кроме Китая, не наблюдается взрыва научного творчества и реализации стратегии в Индии. В России наблюдается деградация научного и изобретательского потенциала.
Из приведенных выше данных очевидно, что державы Запада быстро теряют былое лидерство и доминирование и перемещаются на периферию цивилизационного прогресса. Осознание этого толкает их лидеров на всевозможные авантюры в стремлении сохранить доминирование. Но им не остановить колебания исторического маятника с Запада на Восток, полвека назад предсказанного Питиримом Сорокиным и Арнольдом Тойнби. Закономерности инновационной динамики, обоснованные Николаем Кондраьтьевым и развитые Йозефом Шумпетером продолжают действовать и приносят неожиданные результаты.
Вот такие выводы из виртуального путешествия в Королевство кривых зеркал. И отсюда следует главный урок: нужно срочно вырабатывать не только новую модель экономического роста, но и более достоверные методы его изменения. И решающее слово (и ответственность) – за учеными, не ослепленными ярким блеском кривых зеркал.
|
