Гордеева И. А. «Коммунитарное движение в России в последней четверти XIX в. »
Скачать 6.83 Mb.
|
В 1889-1890 гг. существовала «толстовская» община и в с. Глодоссы Елисаветпольского уезда Херсонской губернии, организатором которой считается И.Б. Файнерман. Община просуществовала всего сезон: организованная в октябре 1889 г., она распалась летом 1890 г.750 (по другим данным – в 1891 г.751). В разное время в ней жило 4-5 семьи, не считая сектантов. Сам Файнерман, после крупной ссоры по принципиальным вопросам752, уехал из Глодосс в Шевелево в середине мая 1890 г., а в общине остались Анат. С. Буткевич, некто Гольдфельд и Бурштейн на общинных началах, и отдельно – Галицкий753. Исаак Борисович Файнерман (позднейший литературный псевдоним – Тенеромо) (1864-1925) происходил из еврейской семьи киевских мещан. Помимо уже рассматривавшихся источников по «толстовскому» движению, о Файнермане рассказывают воспоминания Анат. Буткевича754, некоторая информация содержится в его собственных произведениях (где много недостоверного, см. список источников), много отдельных писем разбросано по различным фондам ГМИРа, его архивный фонд есть в РГАЛИ, но неинформативен с точки зрения темы настоящего исследования755. Файнерман в юности не получил систематического образования, зато очень много занимался сам, изучал медицину, философию и достиг неплохих результатов, производя на окружающих впечатление своей начитанностью. Есть данные, что в юности он был «революционным агитатором»756, однако членство его в какой-либо революционной организации не подтверждается. Зато в характере его были заметны черты борца, радикала вожака, протестанта, пропагандиста, «отношение к людям высших классов у него оставалось революционным»757. В начале 1885 г. Файнерман увлекся взглядами Толстого и года полтора жил в Ясной Поляне среди крестьян. Намереваясь стать учителем в земской школе, он перекрестился в христианство, но его кандидатура не была утверждена властями. Тогда Файнерман переехал в дом крестьянина, стал заниматься перепиской сочинений Толстого, «толковал крестьянам Евангелие, пахал им землю, косил хлеб и траву. Наконец, жена графа Толстого, подметив вредное влияние Файнермана на одного из сыновей графа, настояла на удалении его из своего имения»758. В стремлении опроститься Файнерман был настолько последователен, что, измученная бедностью, от него ушла его первая жена. В Глодоссах с Файнерманом жила его вторая жена, Анна Львовна Любарская759. Файнерман утверждал, что община распалась из-за идейных разногласий: одни хотели вести полноценное хозяйство, других интересовала исключительно проблема нравственного совершенствования, разрешение которой пришло в противоречие с практическим направлением. По другой версии, «община распалась отчасти по недостатку в материальных средствах, а отчасти потому, что некоторые из общинников заявляли, будто бы Файнерман всех слишком подавляет, как бы гипнотизирует и подчиняет себе»760. После Глодосс, не ужившись и в Шевелево, Файнерман с женой переехали в Байрачную общину (см. ниже), затем жили и работали в Полтавской столярной мастерской. В 1892 г. в Полтаве Файнерман затевал съезд «толстовцев», но никто из них не согласился на подобное мероприятие. В начале XX в. Файнерман отошел от общественного движения: он окончил зубоврачебные курсы и работал в зубным врачом, одновременно занимаясь журнальной и литературной деятельностью. Некоторые его пьесы шли в провинциальных театрах еще в советское время. Немалую роль в общине играл Анатолий Степанович Буткевич (1859-1942), оставивший содержательные воспоминания о своей жизни761. Фонд Буткевичей, хранящийся в ОР РГБ, очень информативен с точки зрения поставленной проблемы. В нем есть биографические материалы, касающиеся самого А.С. Буткевича, его жены, брата Андрея и жены брата – родной сестры В.В. Рахнаманова, все указанные лица были участниками коммунитарного движения. Среди документов фонда – переписка, воспоминания обоих братьев, биографические документы и черновики публицистических статей. Биография Анатолия Буткевича также известна из воспоминаний собственных его воспоминаний762, воспоминаний его брата Андрея763, друга В.В. Рахманова764, и по делам департамента полиции765. В отделе рукописей РГБ есть также биографические материалы Андр. Буткевича766, его переписка с будущей женой Е.В. Рахмановой767. В воспоминаниях Андрея Буткевича есть портреты и характеристики В.В. Рахманова, Е.И. Попова, И.М. Клопского, А.В. Алехина, М.А. Новоселова, С.И. Рощина и др. В ранней молодости Анатолий попался на «революционной» пропаганде, причем как его брат, так и друзья отмечали случайность его причастности к революционерам. Арестованный в 1881 г., Буткевич был выслан в Тобольскую губернию. В ссылке он читал произведения Л.Н. Толстого, и, вернувшись из нее досрочно в 1886 г., решил познакомиться с их автором. Андрей Буткевич не мог присоединиться к Глодосской общине, решив сначала закончить университет (он учился на мед. факультете), но через три года после знакомства с Толстым все же «сел на землю» с женой (сестрой доктора В.В. Рахманова) в своем хуторе Русановка Одоевского уезда Калужской губернии. На хуторе Андрея Буткевича в Одоевском уезде проживал бывший шевелевец С.И. Рощин768 и некоторые другие участники коммунитарного движения, одна у меня нет достаточных данных для того, чтобы считать и это поселение коммунитарным. После распада Глодосской общины Анатолий Буткевич уже не участвовал в других поселениях, но некоторое время занимался столярничеством, переходя от одного крестьянина к другому, а затем посвятил себя пчеловодству, сделавшись одним из крупнейших специалистов в этой области и написав множество книг. Средний брат Алехин, Митрофан, был организатором общины на принадлежавшем ему хуторе Байрачном (Ермаков) Харьковского уезда Харьковской губернии, небольшой по составу (до 12 человек), маленькой по площади и недолговечной (апрель 1889769 – зима 91; по версии Кривенко, община продержалась больше – 2 года770). Мною установлено 9 из 12 членов общины, причем можно предположить, что под другими тремя членами имелись в виду дети Алехина и Файнермана. С.Н. Кривенко называл организатором общины и владельцем земли какого-то «П-ского», но т.к. он пользовался материалами периодики, где вместо имен колонистов обычно указывались ненастоящие, условные, можно предположить, что под этим именем был зашифрован Алехин, который действительно был собственником земли. Об организаторе поселения можно узнать из писем к нему Л.Н. Толстого и комментариев к ним, опубликованных в полном собрании сочинений Толстого, а также из множества сохранившихся писем самого Алехина Толстому771. В оставленных М.В. Алехиным незаконченных воспоминаниях о своей жизни очень мало событийной информации, и больше попыток теоретизировать по поводу феномена «толстовства»772. В них изложены религиозно-этические взгляды Алехина (заявление прокурору Виленской судебной палаты с изложением своей веры), есть справка (с ошибками) В.Д. Бонч-Бруевича о братьях Алехиных, некоторые сведения о жене М.В. Алехина М. Коваленковой, о судьбе М.В. Алехина в послеобщинный период, о его жизни в Нальчике, в т.ч. и в советское время. Митрофан Васильевич Алехин (1857-1935) окончил Академию художеств с золотой медалью, участвовал в нескольких земледельческих общинах (1888 - 1889 гг. в Шевелево; потом с весны 1890 по зиму 1890/91 в Байрачном, затем переехал к Д.А. Хилкову на хут. Гремячий, в сер. 90-х работал в столярной мастерской в Полтаве, последней его общиной была Орпири). Неоднократно преследовался властями, подвергался обыскам, арестовывался и высылался за «распространение штундистского лжеучения» и произведений Л.Н. Толстого. Умел хорошо столярничать и художественно отделывать вещи. К 1894 г. Алехин пришел к выводу, что общинная жизнь ему не подходит, и, продолжая зарабатывать на хлеб физическим трудом (сад, огород, пчелы, столярничество), поселился со своей семьей особняком около Нальчика, подле нальчикской колонии «толстовцев». При Советской власти Алехин работал учителем рисования в школе и подрабатывал художеством, а когда к старости стал слепнуть, был произведен стараниями В.Д. Бонч-Бруевича в персональные пенсионеры местного значения773. В Байрачной жил еще один художник, резчик и гравер, и в то же время прекрасный работник Герман Романович Линденберг774. Позднее он работал «на голоде» (с октября 1892 по второю половину мая 1893), участвовал в переселении духоборов, а также жил еще по крайней мере в трех общинах: Полтавской столярной мастерской, Орпири и, возможно, Кринице. В Байрачной мы впервые встречаемся с еще одном заядлым коммунитарием, Семеном Павловичем Прокопенко (1865-1933), о котором мало биографических сведений775. Позднее он будет участником Полтавской столярной мастерской, а также «интеллигентных» общин в Орпири, Башкичете, Лескене; примет участие в переселении духоборов, после чего на некоторое время останется в Канаде свободным фермером. Общинники Байрачной занимались хлебопашеством, «жили и одевались по-крестьянски…, внутреннее убранство помещений было в строго-крестьянском вкусе». Колонию посещало множество гостей, в основном молодежь из Харькова, которая принимала участие в идейных спорах. Кривенко считал, что основное ядро общины было «толстовским», а распалась она в результате противоречий между ними и «другой партией» в условиях, когда перед колонистами встал вопрос о средствах к существованию776. Подробности разрушения общины нам неизвестны, есть только сведения, что, когда в феврале 1891 г. поселение в Байрачном было на гране разрушения, Митрофан Алехин искал землю для организации новой общины777. Землю и имущество после распада Байрачной общины М. Алехин почти даром отдал крестьянам слободы Шуляковки Харьковского уезда, которые обязались заплатить за нее лишь 500 рублей одному из членов общины, который затратил эти деньги на колонию и пожелал вернуть их обратно. «Толстовская» часть общины дружно переселилась на новое место, в Орпири, где вместе с ними поселились некоторые участники Полтавской столярной мастерской. Полтавская столярная мастерская – почти единственное несельскохозяйственное коммунитарное поселение778, ставшее объектом нашего изучения. Основанием для такого решения послужил тот факт, что подавляющее большинство ее членов либо ранее участвовало в «интеллигентных» земледельческих поселениях, либо позднее присоединилось к ним. В каком-то смысле это был «перевалочный» пункт для многих «толстовцев», которые хотели жить собственным (физическим) трудом, но не имели средств «сесть на землю». Полтавской мастерской посвящен ряд документов официального происхождения779, немало данных о ней и ее участниках есть в фондах М.С. Дудченко780, в его документах, хранящихся в РГАЛИ781, в переписке Дудченко с Толстым и И.А. Буниным, письмах И.Б. Файнермана782. Последний был близок к членам мастерской, входя с осени 1892 по январь 1895 гг. в полтавский кружок толстовцев783. Трудно сказать, когда возникла мастерская, но во время работ толстовцев «на голоде» зимой 1891/92 гг. она уже существовала784. Скороходов почему-то считал, что после отъезда некоторых общинников из Полтавы «на голод» дело было ликвидировано, однако совершенно точно известно, что Полтавская столярная мастерская функционировали еще и в 1893-94 гг. Мастерская была большой, в ней было 7 верстаков. Организована она была на квартире М.С. Дудченко и М.Ф. Симонсон (бывшей участницы Шевелево). Две семьи, Дудченко с Симонсон и Файнермана и Любарской (оба брака были гражданскими), помещались в отдельных комнатах, остальные жили в самой мастерской. «Заказов было много; они зарекомендовали себя добросовестностью своей работы, но заработка не хватало на прожитье в городе»785. Файнерман и его товарищи пытались открыть в Полтаве ремесленные училища, но власти не позволили осуществить эту затею. Митрофан Семенович Дудченко (1867-1946), биография которого хорошо обеспечена источниками786, происходил из мещан – хуторян с. Выры Сумского уезда Харьковской губернии. Учился в Сумской и Петербургской гимназиях, но курса нигде не окончил. В советское время занимался общественной деятельностью пацифистского характера, в связи с которой широкую известность получило его письмо Р. Роллану. Всю жизнь Дудченко жил личным физическим трудом, и если до Октябрьской революции он предпочитал «интеллигентные» общины, то в Советское время он категорически отказывался стать колхозником. Первой своей общиной Дудченко считал возникшее в 1889 г. у него на хуторе в Вырах поселение трех друзей, бросивших учебу, среди которых, помимо него, были два студента – Ковалевский и Е.Н. Любич787. Мотив предпочтения сельской жизни – чисто коммунитарный – «казалось, что среди окружающего нас общества все было проникнуто хищничеством и буржуазной жаждой приобретения». Молодые люди увлекались идеями Л.Н. Толстого и Бондарева, интересовались штундистами, которые во множестве жили в их местности, причем одно время Дудченко «мечтал о замене передовым штундизмом отжившего православия». На хуторе они «беседовали, работали, пели», познакомились в Д.А. Хилковым, жившим неподалеку (см. ниже). Хилков привез им «Евангелие» Л.Н. Толстого, которое «таинственным путем укрепило… в нас сознание важности братского единения между людьми». Коммунитарность Выринского кружка подтверждается еще и тем, что оценивая первый свой общинный опыт, М.С. Дудченко писал: «Наша непродолжительная совместная жизнь которую мы вправе были назвать коммуной, была во всех отношениях благодетельна для нас обоих788. Между нами образовался какой-то безыскусственный спорт в в хорошем смысле этого слова, благодаря чему мы поддерживали друг друга не только в направлении хозяйственного усердия, а и в искреннем разрешении разных серьезных вопросов своей жизни… Больше всего нас интересовала философия, психология и меньше всего нас интересовала политика»789. По воспоминаниям И.Б. Файнермана, в Полтаве он жил спокойно лишь один месяц, по прошествии которого «стали являться приставы с фальшивыми заказами, будто рамки для картин нужны». «Заказы» эти кончились арестом Файнермана790. Помимо обысков, ставших для общинников «хроническим мероприятием», работников мастерской донимали похищениями писем с почты, допросами, выведыванием сведений об их жизни у прислуги и соседей «с применением запугивания и посул», «оскорбляли обшариванием карманов не только на мужчинах, но и на женщинах», распускали слухи, вызывавшие неодобрительное любопытство со стороны обывателей791. Произвол властей достиг таких масштабов, что близкий к толстовцам А.А. Зиновьев, подвергнутый унизительному обыску, в феврале 1895 г. вызвал начальника Полтавского губернского жандармского управления на дуэль792, после чего последний завязал со своим начальством отчаянную переписку в шифрованных телеграммах, пытаясь избежать поединка. В деле о привлечении к дознанию полтавского кружка полиция сообщала: «Лица эти, известные здесь под именем толстовцев, хотя сами они не признают за собой такого названия», представляют из себя «сообщество, преследующее одни и те же цели, именно: устроение новой жизни на основании евангельского учения, превратно ими истолковываемого» и «пользуются сочувствием местного общества в такой степени, что не оказывается желающих свидетельствовать против них»793. Скорее всего, прекращение общины связано с полицейским преследованием и относится к 1896 г., хотя судебное разбирательство оправдало И.Б. Файнермана, обвинявшегося в незаконном открытии школы. Об «интеллигентном» поселении в имении Бодянского Гремячее Хотомлянской волости Волчанского уезда Харьковской губернии есть воспоминания В.И. Скороходова, который с М.В. Алехиным посетил его весной 1892 г. по дороге из Рязанской губернии, где они работали «на голоде». Помещик Бодянский, увлекшись учением Л.Н. Толстого, выделил из своего большого имения несколько десятков десятин земли для поселения бывших штундистов, «ставших под влиянием идей Льва Николаевича свободомыслящими людьми»794. Земля сдавалась на необременительных условиях долгосрочной аренды с правом покупки за небольшую плату, хозяйства велись самостоятельно. На подобных условиях у Бодянского поселились А.Е. Алехин с женой, сильно страдавший при жизни в Шевелево от деспотизма своего брата А.В. Алехина и от неустойчивости жизни в общине другого брата в Байрачной. Александр Михайлович Бодянский (1845-1916) - помещик Екатеринославской и Харьковской губерний, впоследствии отказавшийся от своей земли795. Скороходов утверждал, что в 70-е гг. в одном из своих имений он «устраивал свое большое хозяйство на каких-то особенных кооперативных началах с рабочими; кончилось это тем, что участники крестьяне забрали у него несколько десятков пар волов, все возы и хлеб. Но он не смущался никакими неудачами и несколько странно соединял барские затеи с идеей сближения с народом и служения ему»796. В конце 80-х Бодянский познакомился с М.В. Алехиным и общинниками Байрачной (они жили в 18 верстах от его имения) и увлекся идеями Л.Н. Толстого. С свойственной ему горячностью Бодянский начал проводить эти идеи в жизнь: «опростился, сблизился с общинниками, которые часто бывали у него, и надумал и у себя осуществить в имении общину из крестьян-штундистов, которые в то время подвергались гонению со стороны правительства и духовенства». Долгое время Бодянский боролся с непониманием со стороны жены и в конце концов победил, хотя поначалу она «чуть не метлой прогоняла общинников из своего Гремячего, а Александра Михайловича запирала в чулан, чтобы не ходил в общину»797. В 1892 г. Бодянский был выслан за религиозную пропаганду в Закавказье под гласный надзор полиции на пять лет, откуда в 1896 г. переведен в г. Лемзаль Лифляндской губернии. В конце 90-х гг. он принимал активное участие в переселении духоборов и эмигрировал в Канаду, где жил среди них до 1905 г., после чего вернулся в Россию. В начале века он занимался исследованиями сектантства и писал религиозно-философские произведения, часто графоманского характера798. Аркадий Егорович Алехин, двоюродный брат уже известных нам Алехиных, будучи студентом Технологического института, возможно, участвовал в революционном движении799. Поначалу Аркадий попробовал жить в Шевелево, но не ужился с братом, перекочевал в Байрачное, где провел лето 1890 г., откуда переехал на хутор Гремячий. Поначалу Алехин склонялся к «толстовству», но общение с сектантами открыло для него новые горизонты. Рационализм штундизма, с которым он близко познакомился в имении Бодянского, его не удовлетворил, и он стал склоняться к баптизму. Так как баптистов вокруг Харькова жило очень много, Алехин купил небольшой участок десятины в две под городом и развел там ягодный сад. Семья его до революции так и жила простой жизнью, а сам он играл довольно большую роль у баптистов как проповедник800. |
Похожие:
 | Охватывают Забайкальскую область в административно-территориальных границах последней четверти XIX – начала XX вв., совпадающую с... |  | Аболиционизм (от лат abolitio уничтожение, отмена) в конце XVIII- xix в в Сша движение за отмену рабства негров; в Великобритании,... |
| Аболиционизм (от лат abolitio уничтожение, отмена) в конце XVIII- xix в в Сша движение за отмену рабства негров; в Великобритании,... | | Аболиционизм (от лат abolitio уничтожение, отмена) в конце XVIII- xix в в Сша движение за отмену рабства негров; в Великобритании,... |
| Данное планирование составлено на основе авторской программы «История России XIX века» А. А. Данилова, Л. Г. Косулина, М. Просвещение,... | | Охарактеризовать социально-экономическое и политическое развитие Японии в первой половине XIX века |
| Охарактеризовать феномен русской культуры первой половины XIX века, вызванный расположением страны на стыке Востока и Запада? | | Основным источником информации для написания статьи являлись документы духовной консистории по Кемскому уезду, хранящиеся в Национальном... |
| Предложенный Минэнерго законопроект по решению проблемы «последней мили» только усугубляет ситуацию и противоречит правовым нормам,... | | История Сбербанка России началась 170 лет назад, в XIX веке. За почти два столетия банк завоевал статус крупнейшего финансового института... |