Отчет о научно-исследовательской работе
Скачать 5.39 Mb.
|
Использование альтернативных виндикационному иску конструкций Виндикационный иск по закону рассматривается как иск не владеющего собственника к владеющему несобственнику, так как именно собственник в силу ст. 301 ГК РФ вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. В связи с этим возникает вопрос - следует ли запись по счету владельца рассматривать всегда с учетом правил ст. 2, ст. 28 Федерального закона «О рынке ценных бумаг», п. 5.4 Положения о депозитарной деятельности как запись, определяющую только владельца бумаг, либо также указывающую и на его титул собственника? Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в постановлении от 26 ноября 2002 г. N 5134/02 прямо указал на то, что в соответствии со статьями 2, 28, 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" владелец без документарных ценных бумаг устанавливается на основании записи в системе ведения реестра владельцев ценных бумаг. Внесение изменений в состояние лицевых счетов влечет за собой переход права собственности на ценные бумаги. Данные соображения приводят к мнению о том, что иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения (то есть иску не владеющего собственника к владеющему не собственнику) должен предшествовать иск о признании права собственности за лицом, которое противоправно было лишено акций в отсутствии законных оснований. Исследователями в области корпоративного права выдвигается весьма интересный тезис о том, что для защиты нарушенных прав акционеров в случае незаконного списания акций с их лицевых счетов должен использоваться не иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а иск о признании права собственности на утраченные бездокументарные акции.14 Сторонники указанной точки зрения исходят из следующего: - отнесение акций, выпущенных в бездокументарной форме, к вещам является весьма условным. Они существуют в виде абстрактных записей по лицевому счету акционера, и не являются осязаемым объектом материального мира; - из содержания статьи 301 ГК РФ следует, что посредством предъявления виндикационного иска защищается лишь правомочие владения вещью, принадлежащее надлежащему собственнику, а для использования виндикационного иска как способа защиты необходимым условием является именно частичное нарушение права собственности соответствующего лица. Поскольку все способы хищения бездокументарных акций основаны на внесении записей в лицевой счет акционера, такие действия в силу специфики учета прав на ценные бумаги, выпущенные с бездокументарной форме, всегда приводят к появлению фигуры «нового собственника» спорных ценных бумаг. Таким образом, право «настоящего» собственника нарушается полностью, поскольку он не может ни владеть, ни пользоваться, ни распоряжаться принадлежащими ему акциями. Поскольку право истребовать имущество из чужого незаконного владения принадлежит собственнику этого имущества, а в результате хищения акций потерпевшее лицо собственником уже не является, его право нарушено полностью, и он должен защищать именно все право в целом, а не только отдельное его правомочие; - нарушенное в результате мошеннических действий право собственности на акции, выпущенные в бездокументарной форме, должно защищаться иском о его признании, а добросовестному приобретателю, доказавшему, что не заключал сделок со спорными акциями, должна предоставляться возможность требования убытков. В дальнейшем восстановленный в правах «настоящий» собственник может использовать виндикационный иск для того, чтобы у держателя реестра были основания для списания акций с лицевого счета добросовестного приобретателя и зачислении их на счет первоначального собственника. Сложности, связанные с использованием альтернативных конструкций. Известно, что нередко лицо, которое лишилось акций (долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью), заявляет в арбитражный суд не виндикационный, а иной иск, что может быть связано со стремлением избежать при рассмотрении этого требования судом применения правил о виндикационном иске. При заявлении лицом, которое лишилось акций (долей), требования, хотя формально и иного, чем виндикационное, но по своему характеру направленное на восстановление своего статуса как собственника этого имущества, необходимо определиться с порядком рассмотрения таких требований. На практике выявляются следующие виды требований, которые используется как альтернатива виндикационному иску: - иск о недействительности сделки и применении последствий ее недействительности (см. п. 25 постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», постановление Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданскою кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновш и В.М. Ширяева», информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 апреля 1998 г. N 33 "Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций"); - иск об обязании регистратора восстановить ранее нарушенное право путем восстановления записи в реестре акционеров, иск о признании незаконными действий регистратора по списанию бумаг, иск о признании недействительной записи регистратора по счету, иск об обязании реестродержателя произвести списание акций со счета третьего лица и зачислении акций на счет истца. Эти иски основываются на ст. 12 ГК РФ, предусматривающей, что защита гражданских прав может осуществляться путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и путем обязания совершить определенные действия (см. постановление Президиума ВАС РФ от 20.11.2001 № 4366/01, постановление Президиума ВАС РФ от 17.11.1998 № 2208/98, постановление Президиума ВАС РФ от 28.12.1999 № 1293/99); - иск об обязании владельца акций направить реестродержателю передаточное распоряжение о списании акций со счета владельца и зачислении акций на счет истца (как правило, заявляется вместе с иском об истребовании акций из чужого незаконного владения (в случае, если есть признаки ст. 301, 302 ГК РФ) или с иском о применении последствий недействительности сделки в виде обязания владельца акций возвратить полученные по сделке акции). При заявлении лицом, которое лишилось акций (долей), требования, хотя формально и иного, чем виндикационное, но по своему характеру направленное на восстановление своего статуса как собственника этого имущества, необходимо определиться с порядком рассмотрения таких требований. В связи с этим на практике возникает вопрос, должны ли все эти требования квалифицироваться как требования собственника о возврате акций, которое носит виндикационный характер и может быть удовлетворено лишь при наличии условий, предусмотренных статьей 302 Гражданского кодекса Российской Федерации? Особую группу составляют требования о признании недействительными решения собрания о внесении изменений в учредительные документы общества по составу участников и акта регистрации налогового органа. Иск о признании незаконной государственной регистрации изменений, внесенных в учредительные документы общества, является заявлением о признании незаконными действий (решения) государственного органа, а не виндикационным иском. Но, удовлетворяя эти требования, суд тем самым производит возврат доли в уставном капитале. В связи с этим возникает другой вопрос, должны ли такие требования рассматриваться как требования о признании незаконным ненормативного акта государственного органа либо как требования виндикационные (если будет признана возможность виндикации доли в уставном капитале) либо как требования хотя и не виндикационные, но требования имущественного характера, подлежащие рассмотрению судом с учетом правил ст. 302 ГК РФ. От позиции, занятой судом по этому вопросу, зависят ответы на следующие вопросы: - должен ли суд при проверке на предмет законности акта регистрации изменений в учредительные документы проверять признаки добросовестности приобретения долей, или вне зависимости от них, акт признается недействительным? - может и должен ли в таком случае добросовестный приобретатель заявлять требование о признании за ним права на долю в уставном капитале общества в связи с тем, что он приобрел такое право, являясь добросовестным приобретателем и будет ли в таком случае судебное решение основанием для внесения изменений в учредительные документы общества относительно членства такого добросовестного приобретателя в составе участников (вносить изменения в учредительные документы может только общее собрание)? В рассмотренном нами подходе об использовании в качестве способов восстановления нарушенного права альтернативных виндикационному иску конструкций, безусловно, прослеживается ряд положительных моментов. Вместе с тем, на наш взгляд, сторонниками иска о признании права собственности производится не вполне обоснованное разграничение конструкций иска о признании права собственности и иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения подается тем же лицом, точно так же фактически лишившимся правомочий владения, пользования и распоряжения имуществом после его перепродажи новому приобретателю. Удовлетворяя исковое требование, суд точно так же фактически утверждает право собственности истца, утраченное им в силу известных причин, восстанавливает его в правах. Таким образом, последствия предъявления иска о признании нарушенного права и иска об истребовании акций из чужого незаконного владения, по нашему мнению, являются практически идентичными. Созвучную точку зрения высказывает и Д.В. Степанов, отмечая, что при буквальном прочтении ст. 29 ФЗ «О рынке ценных бумаг» можно действительно можно прийти к выводу, что в таком случае происходит переход права на ценные бумаги от одного лица к другому, соответственно, лицо не только лишается «владения» ценными бумагами, но также и права на них, следовательно, оно не вправе истребовать собственно ценные бумаги. Между тем, если отождествить запись на счете с владением, а перевод ценных бумаг с одного счета на другой – с традицией, то подобное неправомерное/ошибочное списание вполне можно расценить как передачу владения без соответствующей каузы, а лицо, на счет которого были зачислены ценные бумаги, в таком случае принципиально ничем не отличается от фактического, беститульного владельца.15 Следует принять во внимание также тот факт, что Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в информационном письме от 21 апреля 1998 г. N 33 «Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций» установил, что требования собственника (органа, уполномоченного собственником) о возврате имущества, находящегося у лица, приобретшего его по договору с третьим лицом, носит виндикационный характер и подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 302 Гражданского кодекса Российской Федерации. Пункт 1 указанной статьи предусматривает, что если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от такого приобретателя лишь в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому собственник передал его во владение, либо похищено у кого-либо из них, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Указанное правило распространяется на истребование из чужого владения именных ценных бумаг, в том числе акций. Арбитражные суды рассматривают дела о виндикации акций. При этом в предмет доказывания входят следующие вопросы: установление права собственности истца на акции, отсутствие воли истца на выбытие акций из владения, добросовестность приобретателя акций (ответчика).16 В качестве подтверждения выдвинутого тезиса приведем несколько примеров. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 декабря 1999 г. N 1293/99 указано: "...требование истца о восстановлении записи на его счете о владении спорными акциями на праве собственности фактически сводится к требованию о возврате акций, находящихся у лица (ООО "Бизнес и консалтинг"), приобретшего их по договору с третьим лицом (ООО КБ "Кузбасский транспортный банк"). Это требование носит виндикационный характер и подлежит применению в соответствии со ст. 302 ГК РФ"17. По другому делу Президиум ВАС РФ указал, что "запись в реестре акционеров фиксирует право собственности лица на соответствующее количество акций. Внесение изменений в эту запись без ведома и указаний акционера является нарушением его права собственности". Внесение корректирующей записи по списанию с лицевого счета истца акций, по мнению Президиума ВАС РФ, является нарушением п. 1 ст. 209 ГК РФ, предусматривающего, что права владения, пользования и распоряжения своим имуществом принадлежат собственнику, в связи с чем требования о защите нарушенных прав подлежат защите в судебном порядке.18 Использование конструкции иска о признании права может быть оправдано лишь в случае окончательного разрешения спора о природе бездокументарных акций и правоотношений, из них вытекающих, в пользу сторонников исключительно обязательственной природы акций, и соответственно, неприменимости к ним положений ГК о вещных правах. Вместе с тем, до тех пор, пока существует заложенная ГК неопределенность в данном вопросе, не следует сбрасывать со счетов испытанную временем конструкцию иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Более того, учитывая тенденцию к глобализации экономического оборота и обусловленное ей «взаимное тяготение правовых систем», следует самым серьезным образом рассматривать вопрос об использовании смешанных конструкций. Отдельные исследователи предлагают рассмотреть возможность применения для защиты прав владельца бездокументарных ценных бумаг конструкций, ценность которых, по их мнению, состоит в том, что они позволяют избежать доктринальных противоречий между существом отношений, вытекающих из бездокументарных ценных бумаг, и предъявлением требований об истребовании этих объектов гражданских прав в натуре. Представляется, что такие предложения должны быть рассмотрены отдельно. «Квази-виндикационный иск» Д.В. Степанов в работе «Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг» последовательно рассматривает бездокументарные ценные бумаги как «новый феномен», особый объект гражданских прав, понимаемый как «идеальная оболочка», т.е. то, что мыслится как сама ценная бумага. Наличие такой идеальной оболочки позволяет устанавливать вещные права на бездокументарную ценную бумагу, и передавать ее безо всяких опасений, что к приобретателю не перейдут какие-либо права, даже пребывающие в свернутом состоянии.19 Поскольку переход права по бездокументарной ценной бумаге возможен лишь посредством трансферта, наиболее простым способом, позволяющим эффективно защитить права владельца ценной бумаги, является проведение восстановительной записи в реестре (по счетам в депозитарии) – «антитрансферт». Автор подчеркивает, что это не простое аннулирование ранее совершенной записи, а проведение в системе ведения реестра ряда записей в последовательности, обратной ранее совершенным записям. Таким образом осуществляется нивелирование последствий ранее совершенных записей, и будет достигнута цель реституционного (а также, собственно, и виндикационного) иска – возврат ценных бумаг в натуре. Данное средство защиты является относительным, в чем состоит его коренное отличие от вещно-правового принципа противостояния «всем и каждому», т.к. требование адресуется заранее известному, определенному лицу, либо к лицу, ответственному за совершение трансферта (регистратору, депозитарию) – при наличии обстоятельств, свидетельствующих о том, что действия лица, ответственного за совершение трансферта, непосредственно содействовали нарушению прав владельца ценных бумаг. В случае установления принципа безвиновной ответственности лица, ответственного за совершение трансферта, деликтный иск к нему будет удовлетворен практически со 100%-ной вероятностью. С учетом специфики оговариваемых правоотношений, Д. В. Степанов полагает целесообразным конструирование специального средства защиты прав владельцев бездокументарных ценных бумаг. Данный способ именуется им «квази-виндикацией». «В порядке постановки проблемы» он считает возможным предложить конструкцию абсолютно-правового средства защиты прав собственника бездокументарных ценных бумаг, лишившегося их владения, т.е. иска, который мог быть заявлен против любого и каждого, к кому перешло владение спорными ценными бумагами. При этом данный иск направлен на переход права собственности на те ценные бумаги, которые ранее принадлежали известному лицу (а не на передачу ему аналогичных, равноценных ценных бумаг, что характерно для обязательственно-правового отношения по возмещению вреда в натуре) Отличие от собственно виндикационного иска состоит в том, что требования заявляются лицом, формально юридически не являющимся собственником (ведь право собственности уже перешло в порядке трансферта), а собственность предъявителя виндикационного иска формально юридически не прекращалась. Данный «квазивиндикационный» иск должен в расщепленном виде предъявляться одновременно как минимум к двум лицам: новому владельцу ценных бумаг и эмитенту (уполномоченному им депозитарию или регистратору). При этом к новому владельцу предъявляется собственно требование о возврате имущества, а другое лицо должно выступать посредником в деле возвращения владения ценных бумаг первоначальному собственнику. Несмотря на положительные моменты концепции квазивиндикационного иска, в ее отношении могут быть выдвинуты замечания того же порядка, что и в случае с иском о признании собственности. Предложенное понимание бездокументарных ценных бумаг как «нового феномена», «идеальной оболочки», безусловно, обогащает учение о ценных бумагах, а исследование вопросов о порядке передачи прав на бездокументарные ценные бумаги в порядке трансферта проясняет многие вопросы. Вместе с тем, невыясненным остается вопрос – а имеет ли смысл разграничивать «фактическое» лишение права собственности (в случае виндикации любого другого имущества, кроме бездокументарных ценных бумаг) и «формально юридическое» лишение права собственности (на основании чего формулируется конструкция «квазивиндикационного» иска)? Тем более что и «фактическое», и «формально юридическое» противоправное лишение права собственности может иметь место как в первом, так и во втором случае. К примеру, при продаже картины, украденной из музея, новому (естественно, добросовестному) приобретателю у последнего имеется на нее «формально юридический” титул и правоустанавливающие документы (равно как и в отношении нового собственника бездокументарных акций имеется правоустанавливающая запись в реестре). И до тех пор, пока собственник первоначальный, утративший эту картину, ее не истребует, и фактически, и «формально юридически» этот новый приобретатель считается собственником. При виндикации говорят об утере владения, но не собственности, т.к. право последней может быть доказано в порядке иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Почему о такой же утере владения, но не собственности, нельзя говорить в случае передачи бездокументарных акций в порядке совершения трансферта? И в первом, и во втором случае право собственности нового приобретателя как раз с «формально юридической» точки зрения и является небезупречным, более того – порочным, и в силу этого – отрицается. Вместе с тем, может быть задан и обратный вопрос: обязательно ли втискивать новую разновидность отношений (бездокументарные ценные бумаги) в «прокрустово ложе» существующих классических исков – как вещно-правовых, так и обязательственных, учитывая, что и абсолютные, и относительные способы защиты нарушенных прав применимы лишь при существенных оговорках? Думается, ответ будет однозначно отрицательным. И потому плюсов в самой идее конструирования нового абсолютно-правового средства зашиты владельцев бездокументарных ценных бумаг значительно больше, чем минусов. Отметим, что взгляды Д.И. Степанова, автора идеи «квази-виндикационного иска» с течением времени, которое прошло с момента анонсирования им указанной конструкции, претерпели, по его признанию, «эволюцию» в сторону принципиальной допустимости виндикации в отношении бездокументарных ценных бумаг и отрицанию потребности в создании каких-либо новых правовых конструкций20. Новая позиция автора принципиально сближает ее с позицией, разделяемой В.А. Беловым (рассматривается ниже). «Преобразовательный иск» В аннотации к работе В.А. Белова «Бездокументарные ценные бумаги» указывается, что для успешного использования бездокументарных ценных бумаг в современной России нет необходимости ни прибегать к инструментарию англо-американского права (право собственности на право, бестелесная вещь), ни ломать установившиеся правовые традиции (виндицировать права), и обосновывается «достаточно простое, но неочевидное решение наиболее актуальной практической проблемы – защиты прав, составляющих бездокументарные ценные бумаги» - иск о восстановлении положения, существовавшего до нарушения правоспособности, или преобразовательный иск.21 В пользу данной конструкции автор приводит следующие аргументы: - данный иск, в отличие от иска о признании, предъявляется не к предполагаемому контрагенту признаваемого правоотношения, а к лицу, совершившему неправомерное действие; - исполнение решения суда производится элементарно – путем аннулирования новых, безосновательно внесенных записей по счетам, и восстановлении прежних; - обязанное лицо (эмитент) от такого нарушения не пострадает – количество выпущенных им в обращение бездокументарных ценных бумаг не изменится, объем его обязательств не увеличится, изменятся лишь управомоченные лица. По мнению автора, тот факт, что в ст. 12 ГК данный способ защиты рассматривается, главным образом, как последствие недействительности сделок, не означает, что он лишен универсальности. Иск о восстановлении положения лица, лишенного бездокументарных ценных бумаг является классическим преобразовательным иском, предметом которого является преобразование правоотношения путем замены его активного участника. Он не может быть сведен к иску о признании; в то же время он не является иском о присуждении, поскольку не преследует целью понуждение ответчика к совершению каких-либо действий в пользу истца (этому, как отмечает автор, препятствует сама суть отношений, предопределяющая невозможность восстановления прав, составляющих бездокументарные ценные бумаги, без участия третьего лица – регистратора). 22 Однако несложно заметить, что конструкция преобразовательного иска является практически «парафразом» виндикационного иска в том виде, в каком он применяется арбитражными судами к отношениям, вытекающим из бездокументарных ценных бумаг. Предложения по совершенствованию действующего законодательства в части защиты прав обладателей бездокументарных акций В целях противодействия неправомерному списанию бездокументарных ценных бумаг с лицевых счетов акционеров предлагается закрепить в законодательстве Российской Федерации о хозяйственных обществах, о рынке ценных бумаг следующего механизма - конструкции вещно-правового иска, направленного на восстановление прав обладателей бездокументарных акций, незаконно списанных с их лицевых счетов. При этом предлагается не заострять внимание на доктринальном соотношении классического иска о виндикации (который понимается большинством как иск об истребовании из чужого владения индивидуально-определенной вещи), иска о признании права, о восстановлении в правах, кондикцией, и.т.п. На данном этапе предлагается принять факт существования бездокументарных ценных бумаг как данность, обусловленную общемировыми тенденциями развития рынка ценных бумаг, оборота инвестиционных инструментов. Нормы ГК о защите добросовестного приобретателя имущества мало приспособлены для защиты держателя ценных бумаг, а особенно владельца бездокументарных ценных бумаг, учитываемых записью на счете в книгах обязанного лица. В этом смысле примечателен французский подход: отражение определенного количества ценных бумаг на счете в книгах обязанного лица образует владение, порождая те же правовые последствия, что и владение материальными вещами. И нет проблем с доктринальным соотношением институтов и прочими, порой откровенно «надуманными», проблемами. Итак, лицо, считающее себя обладателем конкретного количества бездокументарных акций, которые были списаны с его счета при отсутствии его на то волеизъявления, обращается в суд с требованием ему эти незаконно отчужденные акции вернуть. Первый вопрос: к кому может быть предъявлено такое требование? Гражданско-правовой иск об истребовании имущества подается лицом, являющимся субъектом активной легитимации (невладеющим собственником), к лицу, являющемуся субъектом пассивной легитимации (владеющему несобственнику). Есть ли какие-либо причины к тому, чтобы в случае предъявления требования о возврате незаконно списанных бездокументарных ценных бумаг требование предъявлялось к другому лицу? Думается, что нет, даже учитывая специфику передачи бездокументарных ценных бумаг (трансферт). Другое дело, что поскольку переход прав на бездокументарные ценные бумаги осуществляется в порядке совершения трансферта, постольку лицо, ответственное за ведение соответствующих записей по лицевым счетам акционеров (регистратор, депозитарий) должно быть привлечено к участию в деле на стороне ответчика (процессуальное соучастие), как, впрочем, и все лица, тем или иным образом задействованные в процессе движения бездокументарных акций к новому приобретателю. Данное правило должно способствовать разрешению проблем, вытекающих из следующих 2-х случаев: - когда реестродержателем, уполномоченным на совершение передаточных надписей, является специализированная организация (как правило, так и бывает); - когда имело место отчуждение бездокументарных акций не одному, а нескольким новым приобретателям и, в том числе, их последующая перепродажа. Второй вопрос возникает в связи с так называемой «проблемой смешения» («антивиндикационным перемешиванием») незаконно списанных с лицевого счета акционера бездокументарных акций. Проблема рассматривалась нами выше и, вкратце, состоит в том, что в случае многократной перепродажи неправомерно списанных акций в составе различных пакетов встает вопрос, как индивидуализировать именно те акции, и к кому обращать требование – к конечному приобретателю с предоставлением последнему права регресса к остальным («обратная цепочка»), к первому приобретателю («прямая цепочка»), или последовательно ко всем приобретателям, у кого окажутся искомые бездокументарные акции («последовательная цепочка»)? Как отмечалось, законодательство не содержит иных признаков, способных индивидуализировать акции, кроме номера их выпуска, а создание системы, позволяющей по иным признакам отследить судьбу каждой конкретной акции, возможно лишь теоретически, поскольку на практике катастрофически замедлит электронный оборот акций. Вместе тем существует мнение, что индивидуально-определенная вещь не тождественна вещи индивидуализированной, и если возможно индивидуализировать вещь не до степени придания ей степени уникальности, так почему же истребование акций рассматривается как истребование по меньшей мере картины Пикассо?23 Вряд ли можно говорить об уникальности эмиссионных акций. Эмиссионная акция является по сути одной из множества таких же акций в рамках одного выпуска. Совершенно справедливо замечание Д. Степанова о том, что весь выпуск эмиссионных акций в традиционной доктрине вполне может рассматриваться как одна ценная бумага, однако дробление ее обусловлено интересами привлечения максимального количества инвесторов. Родовые вещи могут быть индивидуализированы на основе таких критериев, как количество, вес, длина, объем, и.т.д. Соответственно, для акций, даже в случае их смешения вторым индивидуализирующим признаком (не указанным в законе, но объективно существующим) будет являться количество таких акций, а проследив движение ценных бумаг по цепочке от собственника к последующему приобретателю и выяснив, какое количество их находится на конечном счете, можно предъявлять иск об истребовании. К кому из приобретателей ценных бумаг предъявлять требование? В самом простом случае, когда ценные бумаги остались на счете первого приобретателя – к нему. В случае, если имела место перепродажа ценных бумаг, но без их смешения на счетах «промежуточных» приобретателей, такое требование предъявляется, само собой, к конечному приобретателю. Однако в случае последующей перепродажи и смешения ценных бумаг на счетах различных последующих приобретателей (что, как правило, и происходит), представляется целесообразным предъявление такого требования последовательно их движению, а не обратно ему (то есть, требование предъявляется к первому приобретателю, на счетах которого акции подверглись смешению с другими), а не к конечному приобретателю (приобретателям). Представляется логичным, что в случае частичного удовлетворения требования истца оно в непогашенной его части должно предъявляться к последующим приобретателям, и так вплоть до конечного. В случае, если при смешении акций количество акций на счете каждого лица меньше количества акций, незаконно списанных у их законного обладателя, возврат акций от конечных приобретателей должен происходить в количестве, пропорциональном тому, в котором они списывались со счета, где происходило смешение. Следующий вопрос - распределение бремени доказывания. Здесь возможны два принципиальных подхода. Согласно первому, доказывать неправомерное списание акций и факт нахождения их на конкретных счетах должен истец – первоначальный собственник. Второй подход предполагает, что правомерность обладания спорными акциями должен доказывать новый приобретатель, а истцу достаточно лишь предъявить требование о возврате незаконно приобретенного. Представляется целесообразным исходить из того, что при предъявлении соответствующего требования истец должен представлять доказательства неправомерного списания акций с его лицевого счета, в то время как ответчик доказывает добросовестность своего владения (не знал о притязаниях другого лица на соответствующие акции и не имел возможности узнать о таковых). Так, в модельном законе – ЕТК США – устанавливается, что отчуждатель акций должен в тридцатидневный срок направлять приобретателю уведомление, в котором содержатся сведения о притязаниях другого лица, с тем, чтобы предупредить приобретателя о пороке передачи и риске возможного истребования; кроме того, каждый предыдущий приобретатель дает последующему гарантию, которая в определенной мере страхует риск оказаться «незаконным приобретателем». Наконец, четвертый вопрос – защита оборота. В целях такой защиты предполагается установить сокращенный срок исковой давности по соответствующему требованию; данный срок не должен, по нашему мнению, превышать трех (шести?) месяцев. Предполагается, что сокращенный срок исковой давности по требованиям о возврате незаконно списанных акций во-первых, будет служить определенной гарантией против действий недобросовестного продавца акций по истребованию имущества по совершенной сделке (в случае, если переход акций был правомерным и по воле продавца), а также стимулировать контрагентов по договорам купли-продажи акций более тщательным образом проверять судьбу передаваемого имущества, репутацию друг друга и иные сопутствующие вопросы (проведение эффективного due diligence). К слову, действительно серьезные сделки без эффективного всестороннего due diligence редко обходятся, даже в случае совершения их на биржевом рынке. Кроме того, сокращенный срок исковой давности будет способствовать экономии времени и средств истца, заявляющего требование о возврате неправомерно списанных акций, в части «отслеживания» судьбы списанных акций, «распутывания» цепочки сделок, порой чрезвычайно сложной. Удовлетворяя требование истца, суд обязывает незаконного приобретателя выдать распоряжение на трансферт определенного количества бездокументарных акций на лицевой счет истца или указанного им лица, а также возместить все выплаты и приращения, которые истец не получил ввиду неправомерного трансферта. Таким образом, реализовывается конечная цель требования о возврате неправомерно списанных акций – 1) восстанавливается право истца, существовавшее до неправомерного списания (хищения) акций; 2) истцу компенсируются неполученные доходы по акциям. Расчет неполученных доходов осуществляется истцом с учетом невыплаченных дивидендов, «сорванных» сделок и .т. п. и подлежит рассмотрению и оценке судом в каждом конкретном случае. Кроме того, отпадает проблема, которая могла бы иметь место в случае возмещения убытков в натуральной форме – избыточная эмиссия (overissue).24 Выше мы подробно описывали недостатки конструкции деликтного иска (иска о возмещении убытков) применительно к корпоративным отношениям, в частности, в случае хищения бездокументарных акций. Вместе с тем представляется возможным закрепить случаи, когда иск о возмещении убытков и неосновательного обогащения также может применяться в сфере защиты корпоративной собственности. Во-первых, истец, неправомерно лишенный бездокументарных акций, может заявлять такое требование при объективной невозможности проследить движение акций со счета собственника на счета иных лиц (например, реестр уничтожен и в силу тех или иных причин не восстановлен в суде, либо акционер-истец в силу тех или иных причин желает получить именно возмещение, а не истребовать акции у нового приобретателя). В случае объективной невозможности проследить движение акций суд удовлетворяет требование акционера о возмещении убытков в натуральной форме (путем обязания эмитента выпустить или приобрести на рынке такое же количество акций взамен утраченных истцом и передать ему.) Если при такой дополнительной эмиссии происходит существенное размытие капитала общества (избыточная эмиссия), суд вправе разрешить ответчику возмещение истцу убытков в денежной форме, но по рыночной цене, а точнее, по последней продажной цене таких акций с уплатой процентов на всю сумму начиная с момента возникновения требования. В случае, если истец настаивает именно на возмещении, по тем или иным причинам не желая истребовать акции у конечного приобретателя, убытки такому истцу возмещаются только в денежной форме аналогично процедуре, установленной в случае риска избыточной эмиссии. Обязанности по возмещению убытков возлагается в зависимости от обстоятельств дела как на лицо, «стараниями» которого осуществлено незаконное списание, так на лицо, ответственное за совершение записей в книгах либо за сохранность таких книг. В зависимости от обстоятельств дела ответственность может быть как одного лица, так и солидарной. При этом действительно добросовестные приобретатели спорных акций в любом случае должны обладать правом требовать возмещения убытков от недобросовестных участников оборота, продавших им «краденое» имущество, а также лица, ответственного за совершение трансферта или хранение соответствующих книг. Представляется, что возмещение таким действительно добросовестным приобретателям убытков должно осуществляться в денежной форме аналогично выплате денежной компенсации за утраченные акции, которые невозможно истребовать. Здесь запускается механизм регресса, закрепленный ГК РФ. Кроме того, в целях защиты прав приобретателя спорных акций, который действительно не был осведомлен о их происхождении, предлагается закрепить на уровне Закона о рынке ценных бумаг:
Представляется, что закрепление механизма возврата незаконно списанных бездокументарных акций должно осуществляться на уровне российского акционерного закона. Вопрос конкретного местоположения указанных норм в Законе об акционерных обществах может обсуждаться; вместе с тем, на настоящем этапе представляется возможным поместить указанные нормы в главу 4 «Размещение обществом акций и иных эмиссионных ценных бумаг» Закона об акционерных обществах и главу 6 «Об обращении эмиссионных ценных бумаг» Закона о рынке ценных бумаг. (См. ниже проект соответствующего закона.) 2.1.2. Зарубежная практика разрешения вопросов, связанных со спецификацией прав владельцев акций и истребованием акций из чужого владения Соединенные Штаты Америки Подавляющее большинство публичных корпораций (входящих в листинг фондовых бирж) инкорпорированы на территории штата Делавэр, поскольку корпоративный закон этого штата предусматривает наиболее гибкие и современные условия для деятельности корпораций. Поэтому Общий корпоративный закон Штата Делавэр (General Corporation Law of the State of Delaware, Delaware General Corporation Law) и судебные прецеденты, толкующие его, в связи с вышеизложенным можно рассматривать в качестве базовых основ корпоративного законодательства в США. Сюда можно приплюсовать и Единообразный торговый кодекс США (ЕТК). Параграфы 167-168 Общего корпоративного закона штата Делавэр (далее по тексту – Общекорпоративный закон) регулируют вопросы возвращения акций первоначальному собственнику весьма специфическим образом. Вставка 3.
|
Похожие:
 | Ключевые слова: отчет, научно-исследовательская работа, заключительный отчет, кинопоказ, доступность, качество, цифровые технологии,... | | Гост 32-2001. Отчет о научно-исследовательской работе. Структура и правила оформления1 |
| Директор департамента государственного регулирования в экономике Минэкономразвития России | | Форма Статьи, опубликованные в российских и зарубежных нерецензируемых изданиях |
 | СтаровойтоваЛ. И., ЗолотареваТ. Ф. Занятость населения и ее регулирование, 2007. С. 46-48 11 | | Федеральным государственным унитарным предприятием «Мытищинский научно-исследовательский институт радиоизмерительных приборов» и... |
| Порядок организации и проведения научно-исследовательской работы (далее нир) аспирантовАспирантской школы по политическим наукам,... | | Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования | | Кафедра «Истории Российского государства» факультета государственного управления |