Глава 9. Процессуальный порядок подготовки дел об отмене усыновления (удочерения) детей к судебному разбирательству
9.1. Общие положения о подготовке дел об отмене усыновления (удочерения) к судебному разбирательству
После принятия заявления об отмене усыновления судья выносит определение о подготовке дела об отмене усыновления к судебному разбирательству и указывает действия, которые следует совершить лицам, участвующим в деле и другим участникам дела об отмене усыновления, а также сроки совершения этих действий для обеспечения правильного и своевременно рассмотрения и разрешения дела.
ГПК РФ не содержит специальных норм о сроках подготовки и рассмотрения дела об отмене усыновления, поэтому, обращаясь к содержанию общей нормы ст. 154 ГПК РФ, регламентирующей процессуальные сроки рассмотрения гражданских дел, следует отметить, что заявление об отмене усыновления рассматриваются и разрешаются судом до истечения двух месяцев, включая, и время на подготовку дела об отмене усыновления к судебному разбирательству.
Полагаем, что для дел об отмене усыновления необходимо установить сокращенные сроки рассмотрения дела. В науке гражданского процессуального этому вопросу не уделялось отдельного внимания. Но, учитывая мнения Г.И. Абраменко и Г.И. Вершининой, затрагивающих эту проблему в рамках исследования вопроса о рассмотрении судами дел об усыновлении, полагаем, что по таким же правилам должно происходить рассмотрение дел об отмене усыновления. Вполне приемлемым мог бы быть срок в один месяц.
Первое, но не единственное основание для этого – интересы ребенка. Например, в ходе подготовки дела об отмене усыновления, могут быть выявлены факты виновного поведения усыновителей: усыновители уклоняются от выполнения возложенных на них обязанностей родителей, злоупотребляют родительскими правами, жестоко обращаются с усыновленным ребенком и т.д. Этот перечень является далеко не исчерпывающим. В таких ситуациях нужно как можно в более короткие сроки проводить рассмотрение дела, так как здесь зачастую стоит вопрос о спасении жизни ребенка.
И, во-вторых, необходимо учитывать интересы усыновителя. Возможны случаи, когда лицо страдает тяжелой формой заболевания, хроническим алкоголизмом, наркоманией, и ему необходима срочная госпитализация и лечение.
Таким образом, предлагаем, ч. 2 ст. 154 ГПК РФ дополнить и изложить в следующей редакции: «Дела о восстановлении на работе, о взыскании алиментов, об усыновлении и об отмене усыновления рассматриваются и разрешаются до истечения месяца».
Согласно ч. 2 ст. 147 ГПК РФ подготовка к судебному разбирательству является обязательной по каждому гражданскому делу и проводится судьей с участием заявителя, иных заинтересованных лиц, их представителей. В то же время материально-правовая специфика дел об отмене усыновления, обусловленная необходимостью всемерной защиты прав и интересов усыновленных детей, ставит ряд проблем в правовом регулировании вопросов так называемой «досудебной подготовки» указанной категории дел.
В правовой и научной литературе данный вопрос ранее не был изучен.
Вместе с тем, анализ действующего процессуального законодательства позволяет сделать вывод о том, что, подготовке дел об отмене усыновления, безусловно, не предшествует процедура «досудебной подготовки». Заявителю необходимо сразу обратиться в суд, вынесший решение об усыновлении, минуя органы опеки и попечительства.
9.2. Определение состава лиц, участвующих в деле, и иных участников процесса по делам об отмене усыновления (удочерения) детей
Одной из важнейших задач стадии подготовки дела об отмене усыновления к судебному разбирательству является разрешение судом вопроса о составе лиц, участвующих в деле (ч. 2 ст. 147 ГПК РФ), так как от правильного его определения зависит и круг всех участников процесса (переводчиков, свидетелей, экспертов, представителей)1.
Согласно ст. 142 СК РФ правом требовать отмены усыновления наделены родители ребенка, усыновители ребенка, усыновленный ребенок, достигший возраста 14 лет, органы опеки и попечительства, прокурор. Очевидно, что законодатель, в интересах усыновленных детей, значительно расширил круг лиц, обладающих правом требовать отмены усыновления.
Следует отметить, что подробное рассмотрение вопроса о лицах, обладающих правом требовать отмены усыновления в соответствии с основаниями, предусмотренными для отмены усыновления, имеет большое практическое значение, так как необходимо для понимания сути споров и решения многих процессуальных вопросов1.
Действующий СК РФ не называет оснований, по которым родители усыновленного ребенка могут обратиться в суд с требованием об отмене усыновления. По КоБС РСФСР 1969 усыновление подлежало отмене, если было произведено без согласия родителей, когда такое согласие требовалось и если в судебном заседании было установлено, что возращение ребенка родителям соответствует его интересам (ст.114 КоБС). Это основание применимо и сегодня. Требовать отмены усыновления родители ребенка вправе в любое время, хотя чаще всего они обращаются с таким требованием, когда усыновление было произведено без их согласия или согласие было вынужденным. Требовать отмены усыновления по тому основанию, что не было дано согласие родителей, не лишенных родительских прав, вправе только сами родители, чье согласие, в нарушение закона, не было получено. Непредъявление родителями такого требования, подтверждает, что родители не возражают против усыновления2.
Но могут возникнуть другие ситуации, например, если на момент рассмотрения дела родитель признан в установленном порядке безвестно отсутствующим и объявился после усыновления. Обращение его в суд не является безусловным основанием к отмене, поскольку причина отсутствия должна быть признана уважительной, и возращение ребенка не должно противоречить его интересам3.
Е.В. Жукова полагает, что родители, восстановленные в родительских правах, также могут обратиться в суд с требованием об отмене усыновления1.
С этим утверждением трудно согласиться. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что суд не вправе удовлетворить иск о восстановлении в родительских правах, даже если родители изменили свое поведение и могут надлежащим образом воспитывать ребенка. В том случае, если ребенок усыновлен, и усыновление не отменено, то предложенная ситуация исключается, поскольку до отмены усыновления родитель не может быть восстановлен в родительских правах, во всяком случае в отношении усыновленного ребенка.
Кроме того, при рассмотрении заявления об усыновлении, закон позволяет не требовать согласия родителей, лишенных родительских прав, если с момента вынесения об этом решения прошло шесть месяцев. Если данное условие соблюдено, думается, оснований к отмене усыновления по заявлению родителей нет. Родители не вправе предъявить иск об отмене усыновления, если считают, что жизнь и воспитание ребенка в семье усыновителя не отвечает его интересам, так как в данном случае у них отсутствует право на иск в материальном смысле2. Они лишь могут сообщить об известных фактах злоупотребления родительскими правами усыновителем органу опеки и попечительства или прокурору3.
Наделяя родителей важным правом требовать отмены усыновления, закон учитывает природу родительского права, однако, во избежание коллизий между родителями и усыновителями ребенка, устанавливает определенные пределы его реализации. В целях обеспечении тайны усыновления родителям, не обладающим информацией об усыновителях ребенка, необходимо предъявлять иск к органу опеки и попечительства4.
Право требовать отмены усыновления признается за усыновителями ребенка. Ранее действовавшим законодательством такое право усыновителей не было предусмотрено. Это обосновывалось тем, что права и обязанности усыновителей приравниваются к родительским, а, следовательно, усыновители, как и родители, не могут отказаться от своих детей1. Однако, в любом случае, право усыновителя поставить вопрос об отмене усыновления необходимо рассматривать с оценкой правовых последствий для ребенка2.
В том случае, если требование об отмене усыновления заявлено усыновителями, надлежащим ответчиком по делу является усыновленный ребенок, в связи с чем, некоторые ученые усматривают ряд трудностей на практике. Так, к примеру, М.В. Антокольская указывает на то, что наилучшим решением этой проблемы является признание ответчиком органа опеки и попечительства, поскольку этот орган учавствует в судебном разбирательстве с целью защиты интересов ребенка, и будет заявлять возражения против требований истца, исходя из интересов ребенка3. С подобной позицией согласить довольно сложно, так как именно ребенок в данном случае является субъектом спорного материально – правового отношения, поэтому занимает процессуальное положение стороны по делу, и все правовые последствия судебного решения, которое вынесено по иску усыновителей, будут распространяться непосредственно на ребенка4. В качестве иллюстрации данного положения хотелось бы привести пример из судебной практики. Так, из материалов дела № 2-283 Инзенского районного суда по иску супругов П. об отмене усыновления, усматривается, что ребёнок в возрасте 8 лет был усыновлен на основании решения Инзенского районного суда от 13.12.1994 года. В мае 2006 года супруги П. обратились в суд с иском к усыновленному об отмене усыновления. Решением суда иск удовлетворен. При отмене усыновления суд исходил из того, что усыновленный достиг возраста 24 лет, женат, сам настаивает на отмене усыновления, проживает со своей кровной матерью, родственных отношений с усыновителями не поддерживает1.
Данный случай является исключительным. Но по взаимному согласию сторон принято решение об отмене усыновления. Надлежащим ответчиком, в данном случае, является усыновленный ребенок.
Следует обратить внимание на тот факт, что положения статьи 144 СК РФ в системе действующего правового регулирования не предполагают отказа суда в удовлетворении требования об отмене усыновления достигшему совершеннолетия усыновленному, в отношении которого усыновителем было совершено преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, по причине несогласия усыновителя (Определение Конституционного Суда РФ от 17.12.2008г. № 105-О-П)2.
Правом требовать отмены усыновления наделен и усыновленный ребенок. Теперь действующее законодательство в отличие от прежнего (ст. 115 КоБС) устанавливает возраст, с которого ребенок вправе самостоятельно предъявить иск об отмене усыновления – 14 лет. Усыновленный ребенок может поставить вопрос об отмене усыновления в тех случаях, когда нет никакой возможности создать теплые, искренние, настоящие семейные отношения, а не их видимость3.
Принимая во внимание то, что граждане в возрасте от 14 до 18 лет являются частично дееспособными и, по общему правилу, они не могут самостоятельно обратиться с требованием об отмене усыновления и защищать свои права в гражданском процессе, то о своем желании отменить усыновление усыновленный ребенок вправе сообщить органу опеки и попечительства или прокурору, если факт усыновления не является тайной для ребенка. В таком случае органы опеки и попечительства и прокурор вправе обратиться в суд с иском об отмене усыновления в интересах ребенка, что является реализацией одной из форм участия прокурора и органов опеки и попечительства в гражданском процессе, предусмотренной ч. 1 ст. 46 ГПК РФ.
Однако истцом по данному делу будет являться усыновленный ребенок, как действительный участник спорного материального правоотношения1. Органы опеки и попечительства, равно как и прокурор, в данном случае, занимают в процессе положение процессуальных истцов и обладают процессуальными правами и обязанностями истца только в процессуальном смысле, имеют в деле лишь процессуальный интерес, в частности, защиту интересов усыновленного ребенка2.
В этой связи, очень трудно согласиться с точкой зрения Г.И. Вершининой, указывающей на то, что в случае предъявления усыновителями иска об отмене усыновления орган опеки и попечительства должен быть законным представителем, по причине того, что до вступления решения об отмене усыновления в законную силу фактически остаются представителями усыновленных и оказываются в положении истец – представитель ответчика3.
Кроме того, суду необходимо учитывать положения ч.2 ст.140 СК РФ, согласно которой независимо от того, кем предъявлен иск об отмене усыновления, органы опеки и попечительства и прокурор – обязательные участники этого процесса. Аналогичное правило вытекает из смысла ч.1 ст. 45 и ч.1 ст. 46 ГПК РФ. В этом случае орган опеки и попечительства и прокурор участвуют в процессе в форме дачи заключения по делу.
В свете вышесказанного, согласны с мнением тех авторов, которые считают, что следовало бы закрепить четкую норму о составе лиц, участвующих в делах об отмене усыновления в ГПК РФ, по аналогии со ст. 273 ГПК РФ4, так как это устранило бы многие трудности применения данной нормы на практике.
Другие граждане, общественные, государственные организации не вправе предъявлять иск об отмене усыновления. Это правило не только охраняет тайну усыновления, но и рассчитано на то, чтобы сделать невозможным предъявление необоснованных исков об отмене усыновления1.
Если названные субъекты считают, что усыновление должно быть отменено, они могут обратиться к прокурору либо в орган опеки и попечительства, от которых, и будет зависеть решение вопроса о предъявлении иска в суд.
Согласно ст. 47 ГПК РФ органы государственного управления в предусмотренных законом случаях могут быть привлечены судом к участию в процессе или вступить в процесс по своей инициативе для дачи заключения по делу в целях осуществления возложенных на них обязанностей и для защиты прав граждан и интересов государства. Таким образом, требования п.1 ст. 78 СК РФ и ст. 47 ГПК РФ взаимно связаны, дополняют друг друга. При этом органы опеки и попечительства не только защищают права ребенка, но и представляют интересы государства. Но если ст. 47 ГПК РФ говорит о праве суда привлечь эти органы к участию в процессе, то ч. 1 ст.78 СК РФ обращает внимание на такую обязанность суда2. С другой стороны, нет препятствий к вступлению в процесс этих органов по собственной инициативе. Правовым основанием для этого является не только ч. 2 ст. 42 ГПК РФ, но и ч. 1 ст. 78 СК, а также ряд специальных статей СК РФ, которые указывают на обязанность их участия в делах, связанных с воспитанием ребенка, независимо от того, кем предъявлен иск в защиту его прав.
В частности, согласно норме ст. 140 СК РФ заявление об отмене усыновления рассматривается судом с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства, а также прокурора. В отличие от участия названных лиц в делах об усыновлении, по делам об отмене усыновления они могут участвовать в двух формах: путем подачи заявления в интересах ребенка и вступление в процесс для дачи заключения3. Заключение органов государственного управления касается не только фактической, но и правовой сущности спора, носят правовой характер, что обусловлено как целями их привлечения или вступления в процесс, так и задачами на них возложенными1.
Следовательно, в заключении органа опеки и попечительства должны быть отражены не только фактические обстоятельства, но и мнение органа опеки и попечительства по вопросу о том, как должно быть разрешено дело по существу.
На практике большое значение имеет вопрос о процессуальной роли органов опеки и попечительства в делах об отмене усыновления. Поскольку, как мы выяснили, в законе положение органов опеки и попечительства никак не определено, в литературе их именуют по-разному – «стороной особого рода», «процессуальным истцом». Например, Н. Киреева пишет, что «эти органы не являются субъектами спорного правоотношения и пользуются теми процессуальными правами, которые необходимы им для защиты прав и интересов субъектов материального права по заявленному иску. Поэтому в случае предъявления иска органы опеки и попечительства занимают в процессе положение процессуальных истцов и обладают процессуальными правами и обязанностями истца только в процессуальном смысле»2. Практически это означает, что такой истец является стороной в процессе и, занимая активную позицию в нем, защищает от своего имени не свои, а чужие права, свободы, охраняемые законом интересы. Таким образом, процессуальные истцы имеют в деле лишь процессуальный интерес, в частности защиту интереса усыновленного ребенка. Такой термин, как «ответчик», в процессуальном смысле неприменим к органам опеки и попечительства.
М.А. Викут предлагает называть этих субъектов процесса «госорганами-заявителями», «организациями-заявителями» или «заявителями иска»1. Такая точка зрения нуждается в обосновании. Если сравнить объем процессуальных прав и обязанностей органов государственного управления, предъявляющих иски в защиту прав других лиц, с правами сторон в процессе, то объем прав первых уже, они соответствуют процессуальному положению органа, не имеющего в процессе материально-правовой заинтересованности. Вследствие этого им обычно не принадлежат права, связанные с распоряжением предметом спора в том объеме, как это предоставлено сторонам. В ст. 46 ГПК РФ указывается, что отказ указанных органов от предъявленного ими иска не лишает лицо, в защиту интересов которого предъявлен иск, права требовать рассмотрения дела по существу.
Однако орган опеки и попечительства, которому предоставлено право предъявлять иски в защиту интересов лиц, не имеющих возможности защищать свои права в силу неполного объема дееспособности, нередко выступает на стороне истца, что требует от суда особого контроля за осуществлением органом своих прав. Если же лицо, в защиту которого предъявлен иск, может участвовать в процессе, то оно займет положение истца. Представляется, что такой подход автора является целесообразным.
Другие авторы2 полагают, что правовое положение этого органа регулируется не нормами, относящимися к процессуальному положению ответчика, а соответствующими нормами об органах государственных учреждений. Поэтому дела об отмене усыновления по искам, предъявляемым к органам опеки и попечительства, необходимо отнести к делам, возникающим из публичных правоотношений. Н.В. Летова совершенно справедливо полагает, что с такой позицией согласиться нельзя, поскольку дела об отмене усыновления - дела гражданские, вытекающие из брачно-семейных отношений, и речь идет о правах и обязанностях ребенка и усыновителя, а не о правах и обязанностях органа опеки и попечительства. Законодатель указывает, что «усыновление может быть отменено, например, по иску родителей» (ст. 142 СК РФ). Соответственно, эти дела должны рассматриваться только в порядке искового производства. Новый ГПК РФ в ст. 275 подтвердил правильность такого вывода.
Отсутствие специального термина для обозначения положения органов опеки и попечительства отрицательно сказывается на применении этого процессуального института в гражданском судопроизводстве. В судебной практике их считают то истцами, то представителями сторон, тогда как ни теми, ни другими они не являются1. Таким образом, орган опеки и попечительства вправе участвовать в деле только в том случае, если у него нет материально-правовой заинтересованности по данному делу, иначе его необходимо рассматривать как сторону, участвующую в процессе, либо как третье лицо с определенными правами и обязанностями.
Прокурор также относится к числу обязательных участников по данной категории дел по смыслу ст. 45 ГПК РФ и ст. 140 СК РФ. Прокурор имеет право обратиться в суд с заявлением в защиту прав и законных интересов усыновленного ребенка. В данном случае прокурор занимает в процессе положение официального представителя государства, осуществляющего надзор за законностью рассмотрения дела2.
Прокурор, предъявляющий иск, занимает в процессе самостоятельное процессуальное положение, отличное от других участников процесса. Как указывает А.Ф. Клейнман, «в теории гражданского процессуального права и на практике спорным является вопрос о процессуальном положении прокурора, предъявившего иск. Преобладающей точкой зрения была та, которая рассматривала прокурора, предъявившего иск в защиту прав гражданина, как «сторону особого рода», как «сторону в процессуальном смысле», как «истца в процессуальном смысле»1.
До сих пор можно встретить в литературе, в судебной практике обозначение прокурора истцом, особенно в тех случаях, когда иск предъявлен прокурором в защиту таких лиц, которые не могут участвовать в процессе в силу своей недееспособности, и на стороне истца, кроме прокурора, больше никто не выступает. Необходимо особо подчеркнуть, что и в этих случаях прокурор не является истцом, поскольку его процессуальное положение самостоятельно и отсутствие в процессе истца не колеблет его. Иной вывод противоречил бы процессуальному законодательству (ст. 45 ГПК РФ)2.
В этом смысле наиболее предпочтительной является точка зрения Г.Л. Осокиной. Она считает, что «прокурор, предъявивший иск в защиту чужого права или интереса, наделяется законом такими же процессуальными правами и обязанностями, что и истец - предполагаемый субъект спорного правоотношения, кроме тех, отсутствие которых у прокурора обусловлено тем, что он не является и не предполагается участником спорного материального правоотношения, т.е. носителем спорного права или интереса»3. Поэтому прокурора, по мнению Г.Л. Осокиной, можно назвать истцом в процессуальном смысле.
Прокурор также дает заключение по существу дела после исследования всех доказательств по делу, перед началом судебных прений лиц, участвующих в деле4.
Так, решением Борского городского суда был удовлетворен иск прокурора об отмене усыновления ребенка – А. гражданами К. и Ш. Как было установлено в судебном заседании, в семье сложились отношения, которые не позволяют более ответчикам продолжать воспитывать сына А. Ответчики не являются для сына авторитетом. А. убегает из дома, несмотря на неоднократные с ним беседы. Ответчики ранее пытались оказать на сына воспитательное воздействие, пытались его контролировать, но в настоящее время это невозможно, так как ребенок совершенно не слушает родителей, и когда ему необходимо уйти из дома, уходит на длительное время. Фактически ответчики не могут осуществлять надлежащий контроль и профилактику совершения правонарушений за сыном А. С 08 июля 2010 года по март 2011 года ребенок – А. находился в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних на основании его личного заявления о принятии в центр.
Ответчики К. и Ш., представитель органа опеки и попечительства администрации городского округа г. Бор были согласны с иском. При вынесении решения суд учел заявление несовершеннолетнего – А., написанное им лично в Борский городской суд (подпись заверена директором социально-реабилитационного центра), о том, что он не возражает против отмены усыновления, возвращаться к родителям К. и проживать с ними не желает, просит вернуть ему фамилию, имя и отчество, которые были у него до усыновления.
На основании изложенного суд пришел к выводу, что ответчики не в состоянии заниматься воспитанием ребенка, они не являются для ребенка авторитетом, между ответчиками и А. отсутствуют отношения, характерные для детей и родителей; не сложились отношения, необходимые для нормального развития и воспитания ребенка, и, напротив между ними сложились неприязненные отношения, которые свидетельствуют о нецелесообразности дальнейшего сохранения усыновления, в связи с чем необходимо отменить усыновление гражданами К. и Ш. несовершеннолетнего А., а ребенка передать на попечение органа опеки и попечительства. С учетом желания ребенка, решением суда были измены фамилия, имя и отчество ребенка на фамилию, имя и отчество, которые он имел до усыновления1.
Заявители по делам об отмене усыновления вправе иметь представителя, в качестве которого может выступать адвокат или другое лицо. (ст. 48, 49, 53 ГПК РФ).
Также как и по делам об усыновлении (удочерении), при рассмотрении дел об отмене усыновления (удочерения) в суд могут быть приглашены психологи, педагоги, медики и другие специалисты, способные дать квалифицированные пояснения по рассматриваемому делу. Исходя из особенностей конкретного гражданского дела об отмене усыновления, суд может привлечь в судебное разбирательство переводчика, специалиста, свидетелей.
9.3. Особенности определения предмета доказывания, распределения обязанностей по доказыванию и круга относимых и допустимых доказательств по делам об отмене усыновления (удочерения) детей
Поскольку рассмотрение дел об отмене усыновления подчиняется общим требованиям искового производства, судье в стадии подготовки дела необходимо определить обстоятельства, имеющие значение для дела, доказательства, подтверждающие невозможность дальнейшего проживания ребенка в семье усыновителя.
В силу ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, тем самым, формируя предмет доказывания по делу в целом. Однако следует отметить, что ГПК РФ не содержит дефинитивной нормы, дающей понятие предмета доказывания. Возможно, поэтому предмет доказывания неоднозначно определяется в науке, о чем будет сказано ниже. Существуют общие закономерности определения обстоятельств, входящих в предмет доказывания, применимые для любого дела. Обстоятельства, подлежащие доказыванию, вытекают из диспозиции нормы материального права. Такая норма указывает на обстоятельства, которые следует доказать по любому делу данной категории. Так, при рассмотрении дел об отмене усыновления, суд исходит из диспозиции ст. 141 СК РФ. Но каждое дело имеет свою специфику, вытекающую из иска (заявления) и возражений на него, в которых и заключаются конкретные обстоятельства, подлежащие доказыванию по данному делу. При отмене усыновления из обстоятельств, перечисленных в ст. 141 СК РФ в основание иска войдут лишь некоторые или даже одно.
Следует поддержать позицию И.В. Решетниковой, утверждающей, что для того чтобы определить обстоятельства, имеющие значение для дела, следует использовать два источника: норму материального права, регулирующую данные отношения, а также основания иска и возражения против него1.
Итак, содержание предмета доказывания составляет совокупность фактов, подлежащих установлению. Что это за обстоятельства? Прежде всего, к обстоятельствам предмета доказывания относятся факты материально-правового характера. Часто обстоятельства материально-правового характера, входящие в предмет доказывания, перечисляются в нормах материального права (усыновители уклоняются от выполнения возложенных на них обязанностей родителей и прочее). Обстоятельства материально-правового характера единодушно относятся к предмету доказывания. Более того, обстоятельства материально-правового характера можно назвать основными фактами предмета доказывания, поскольку неправильное их установление приводит к отмене решения в апелляционной или кассационной инстанциях. Но в предмет доказывания по делу помимо основных материально – правовых фактов входят также вспомогательные факты, установление которых необходимо для вынесения частного определения, например; процессуальные факты, имеющие значение для разрешения дела; проверочные факты.
Объем доказательственного материала по делу об отмене усыновления определяется с учетом действия правил относимости и допустимости судебных доказательств. Кроме того, суд оценивает доказательства, представленные заявителем и иными заинтересованными лицами по делам об отмене усыновления с точки зрения достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ч. 3 ст. 67 ГПК РФ).
Закон не дает указания на необходимые доказательства по делам об отмене усыновления. Вместе с тем, во всех случаях при отмене усыновления орган опеки и попечительства обязан предоставить суду акт обследования условий жизни усыновленного ребенка и основанное на нем заключение органов опеки и попечительства по существу дела. Следовательно, эти доказательства можно признать обязательными или необходимыми.
В качестве доказательств могут также служить различные документы в зависимости от оснований к отмене усыновления: медицинское заключение о заболевании усыновителя, в результате которого он не может заниматься воспитанием ребенка; заключения врачей о наличии у ребенка наследственных заболеваний, проявившихся после усыновления, или заболеваний, о наличии которых не знал усыновитель на момент усыновления; протоколы органов внутренних дел о задержании ребенка, занимающегося бродяжничеством, попрошайничеством; заключение о том, что усыновители страдают хроническим алкоголизмом или наркоманией и т.д1.
Кроме того, по делам об отмене усыновления наряду с письменными доказательствами возможно также использование свидетельских показаний и объяснений сторон и третьих лиц, об известных им обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела.
В целом судебные споры, возникающие из брачно-семейных отношений, относятся к таким гражданским делам, в которых с наибольшей очевидностью проявляется потребность в использовании специальных психологических знаний. Одна из главных причин этого, по нашему мнению, - обилие социально – оценочных норм, где необходимыми компонентами содержания выступают психологические элементы. При рассмотрении гражданских дел, связанных с защитой прав и интересов несовершеннолетних детей, больше всего допускается ошибок. Связаны они чаще всего с неустановлением всех необходимых обстоятельств по делу, с неполнотой доказательственного материала. К числу таких обстоятельств относятся: конкретные условия воспитания, а не только условия материального содержания детей, их возраст, особенности развития; характер взаимоотношений родителей (и) или фактических воспитателей (между собой и каждого из них с ребенком); отношение детей к родителям (фактическим воспитателям, усыновителям); положительное или отрицательное воздействие родителей (и) или фактических воспитателей (усыновителей) на развитие детей, а также личных качеств родителей (усыновителей) на личную привязанность детей.
Вышеуказанные обстоятельства являются психологическими, которые невозможно профессионально определить исходя только из жизненного опыта судьи. Все это является сферой эксперта – психолога.
Специалисты приходят к выводу о необходимости назначения в подобных ситуациях судебно – психологической экспертизы. В каждом конкретном случае необходимость ее проведения должна обусловливаться наличием для этого общего и специального оснований. Чаще всего экспертиза может быть назначена в отношении родителей (усыновителей), а также по поводу психологического анализа ситуации (семейного конфликта). Выявляются такие обстоятельства психологической природы, которые способны играть роль доказательств при установлении судом способности названных субъектов к осознанному и соответствующему интересам детей исполнению ими своих родительских прав и обязанностей, к надлежащему воспитанию детей.
Высказываемые в науке предложения о необходимости проведения судебно-психологических, психиатрических экспертиз и прогностических диагностик для решения вопроса об отмене усыновления следует признать правильными1.
9.4. Мировое соглашение по делам об отмене усыновления (удочерения) детей
Согласно ст. 275 ГПК РФ рассмотрение и разрешение дел об отмене усыновления осуществляется по правилам искового производства. В связи с этим, возникает вопрос: возможно ли заключение по данной категории дел мирового соглашения?
В литературе существует мнение о недопустимости заключения мирового соглашения по данной категории дел. В качестве аргумента выступает тот факт, что при рассмотрении таких дел, в первую очередь, защищаются интересы детей, права которых могут быть нарушены вследствие заключаемого мирового соглашения1. Оценивая данную позицию, следует указать на то, что рассмотрение дела об отмене усыновления происходит по общим правилам искового производства и исключений именно для этой категории дел на законодательном уровне никаких не установлено.
Более того, в том случае, если суд усмотрит в действиях сторон нарушение ч. 2 ст. 39 ГПК РФ, он может не утвердить заключенное сторонами мировое соглашение. Ввиду этого, представляется затруднительным дать однозначный ответ на вопрос о том, возможно ли заключение мирового соглашения по делам об отмене усыновления. Полагаем, все зависит от конкретных обстоятельств дела, от оснований, по которым требуется отмена усыновления, и от интересов ребенка, чьи права являются объектом защиты в данной категории дел. Однако категорически отрицать возможность заключения сторонами мирового соглашения по исковому делу недопустимо.
В свете сказанного представляет интерес следующий пример из практики, с точки зрения содержания спора, а не системы пересмотра судебных актов, которая с 01.01.2012г. существенным образом изменена. Так, С.И. в интересах несовершеннолетнего С.М. обратилась в суд с иском к С.Д. об отмене усыновления. В обоснование своих требований С.И. указывала, что она состояла в браке с Г.С. с 1988 г., от брака в 1989 г. у них родился сын Михаил. В 1995 г. она брак с Г.С. расторгла и вступила в брак с С.Д., который 30.04.1996 усыновил ее сына. Сыну была присвоена фамилия «С.» и отчество «Д.». Однако отношения между ее сыном и С.Д. не сложились, ответчик своих обязанностей как усыновитель не выполнял. В 1998 г. брак с С.Д. был прекращен. В 2003 г. Г.С. - родной отец ее сына - разыскал их, стал писать письма, между ним и сыном возобновились хорошие отношения. 10.08.2004 Г.С. скончался. С.И. просила отменить усыновление С.М. и изменить сыну фамилию и отчество на «Г.М.С.». В судебном заседании стороны заключили мировое соглашение, которым отменили усыновление С.Д. Г.М.С., изменили фамилию и отчество С.М.Д. на Г.М.С., аннулировали запись в свидетельстве о рождении об отце, указали, что отцом ребенка является Г.С. Определением Ступинского городского суда от 21 марта 2005г. утверждено указанное мировое соглашение, и производство по делу прекращено. В кассационном порядке дело не рассматривалось. В надзорной жалобе С.И. просит отменить определение, как постановленное с нарушением норм процессуального права. Определением судьи Московского областного суда Алексеевой Л.Г. дело по надзорной жалобе С.И. внесено на рассмотрение президиума Московского областного суда. Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, президиум нашел жалобу подлежащей удовлетворению. В силу ст. 387 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений нижестоящих судов в порядке надзора являются существенные нарушения норм материального или процессуального права.
В судебном заседании стороны заявили ходатайство об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу. Определением суда мировое соглашение было утверждено, по условиям мирового соглашения отменено усыновление С.Д. Г.М.С., 08.03.1989 года рождения, ребенку изменены фамилия и отчество.
Согласно ст. 140 СК РФ, а также ст. 75 ФЗ «Об актах гражданского состояния» отмена усыновления производится органом ЗАГСа на основании решения суда. В соответствии со ст. 140 СК РФ дела об отмене усыновления рассматриваются с участием органов опеки и попечительства, а также прокурора.
Требование об участии органов опеки и попечительства в разрешении спора направлено на обеспечение надлежащей защиты законных прав и интересов усыновленных детей. Орган опеки и попечительства обязан провести обследование условий жизни усыновленного ребенка и представить суду свое заключение о соответствии отмены усыновления интересам ребенка. В данном случае указанное требование закона была нарушено.
Судом также не учтено, что орган опеки и попечительства не является стороной по данному делу, поэтому правом на заключение мирового соглашения законом не наделен.
Кроме того, в соответствии с положениями ст. ст. 141, 143 СК РФ вопрос об отмене усыновления решается с учетом мнения ребенка, изменение имени, отчества или фамилии ребенка, достигшего возраста десяти лет, возможно только с его согласия. Данные положения закона судом не были приняты во внимание. С.М. в судебном заседании отсутствовал, его мнение по существу заявленных требований судом не было получено. Существенные нарушения судом норм процессуального права при рассмотрении дела являются в силу ст. 387 ГПК РФ основанием к отмене принятого судебного постановления. Исходя из этого, президиум постановил определение Ступинского городского суда от 21 марта 2005 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд1.
Таким образом, вышеизложенное свидетельствует о том, что при возбуждении и подготовке дел об отмене усыновления (удочерения) имеются особенности, не присущие делам об усыновлении (удочерении) в силу различности целей, стоящих перед участниками процесса.
|
