Полемика по-поводу публикации документов о колонии им. М. Горького
Скачать 3.93 Mb.
|
2. Владимир Моргун МАКАРЕНКОВЕДЕНИЕ ТРЕБУЕТ ДЕЛОВЫХ ДИСКУССИЙ Платон мне друг, но истина – дороже Аристотель Сборник «Полтавская трудовая колония им. М. Горького в документах и материа-лах (1920-1926 гг.)», ч. I и II. – Полтава, 2002. – 485 с. (На украинском языке), под-готовленный коллективом научных работ-ников: доц. А.П. Ермаком, доц. Л.В. Кра-мущенко, доц. И.Ф. Кривоносом, проф. Н.М. Тарасевич, доц. А.В. Ткаченко под редакцией действительного члена АПН Украины И.А. Зязюна – это заметное явле-ние в отечественном макаренковедении. Двухтомник вышел мизерным тиражом (35 экземпляров) как пробный выпуск, ко-торый смог подготовить Полтавский госу-дарственный педагогический университет им. В.Г. Короленко в подарок участникам международного семинара «А.С. Макарен-ко и мировая педагогика». /1/ Ответствен-ный за выпуск ректор университета, док-тор исторических наук, профессор, член-корреспондент АПН Украины В.А. Пащен-ко приложил много усилий, чтобы досто-яние полтавских и киевского ученых смог-ло выйти в свет и стать полезным иссле-дователям и почитателям нашего выда-ющегося земляка А.С. Макаренко, который связал с Полтавщиной 22 года своей жиз-ни. Двухтомник важен для исследователей, так как содержит уникальные документы и материалы, которые упрятаны в архивных хранилищах и не доступны для широкого пользования. И хотя макаренковских работ издано много, есть еще ненайденные, да и настоящий научный работник тянется к первоисточникам, рукописям, находя там новые нюансы в понимании позиций авто-ра текста. С сожалением констатирую, что мы, пол-тавчане, имея бесценные архивные сокро-вища, к которым чаще «доходятруки» 36 Полемика научных работников Киева, Москвы, Гер-мании, Чехословакии /2/, и через фотоко-пии представляют их в зарубежных публи-кациях (к счастью – не все), до сих пор не смогли по-хозяйски распорядиться этим богатством. Зарубежные исследователи, оснащенные компьютерами, имея возмож-ность получить фотокопии, уже более 20 лет «выбирают» наши архивы, анализиру-ют их, упрекая потом отечественных уче-ных этой информацией. Так будем призна-тельны энтузиастам из Полтавы, которые, не имея компьютеров, не имея финансовых возможностей оплачивать фотокопии, че-тыре года искали в местных архивах, соб-ственноручно переписывали документы, затем перепечатывали дома на печатных машинках, сверяли несколько раз с фонда-ми архивов, комментировали, отдавали в компьютерный набор и, в конце концов, получили разрешение Ученого совета уни-верситета на публикацию. /3/ Следует учи-тывать и то, что их преподавательская нагрузка составляет 90-120 часов в месяц; в сравнении с нагрузкой западных профес-соров – это рекорды в книгу Гиннеса. Почти все 35 экземпляров двухтомника разобрали гости, увидев в них важные ис-точники для исследователей: 135 архивных документов, среди которых 80 публикую-тся впервые; 15 материалов, которые рань-ше публиковались в сокращенном виде, представлены полностью; 7 – впервые язы-ком оригинала. Здесь найдем настоящие жемчужины: 42 авторских материала А.С. Макаренко, 85 документов относительно истории становления и развития колонии. Это и списки колонистов, и докладные за-писки, и анализ инспекторских проверок. Когда участник семинара – педагог Антон Семенович Калабалин (сын Семена Кала-балина – героя «Педагогической поэмы» Карабанова) увидел на стр.140 первого то-ма сборника список воспитанников, напи-санный рукой А.С. Макаренко, он был ра-строган, прочитав запись о своем отце: по-пал в колонию 9 марта 1921 года за «уго-ловный бандитизм”, «вооруженный гра-беж”, имел «хорошую одаренность” (та-кую оценку получили лишь двое из 69 вос-питанников списка). 37 В. Моргун, Макаренковедение Экземпляров было мало, и их пришлось выдавать (лишь по одному на город) участ-никам из Венгрии, Германии, Италии, Рос-сии, Украины, Чехии, чтобы все могли прикоснуться к истокам макаренковеде-ния. Что и говорить, это первая книга оте-чественных исследователей, которая це-лостно, в хронологической последователь-ности, сохраняя соответствие содержания документов, их орфографию и стилистику, представила время и пространство сущест-вования колонии на нашей Полтавской земле, что стало чрезвычайно важным яв-лением в жизни А.С. Макаренко и о чем он позднее скажет: «Что бы я ни сделал по-том, начало все-таки нужно будет искать в колонии». Выводы, к которым пришел вы-дающийся педагог в этой колонии, закла-дывали почву становления отечественной теории воспитания, можно сказать и боль-ше – мировой теории и практики воспита-ния, поскольку А.С. Макаренко стал при-знанным классиком педагогики, занимая в мировом рейтинге седьмое место. /4/ По-этому сам факт выхода в свет, пусть как первая попытка, данного исследования – это заметное явление и в истории педаго-гики. /5/ Однако Г. Хиллиг в своей рецензии на-зывает этот феномен «утраченным», «упу-щенным шансом”, неудачным «первым блином» (?!). И он прикладывает много усилий, чтобы доказать свою мысль. Что ж, это его взгляд, его право. Удивительно лишь одно: господин Хиллиг всегда при-зывал полтавских макаренковедов к работе над архивами Макаренко. Когда же они на-чали наконец это делать (пусть и не во всем безупречно), он не оставляет им ни единого шанса на успех. Почему? Доктор Г. Хиллиг, ссылаясь на извест-ного львовского исследователя Ф.И. На-уменко, заканчивает свою рецензию поже-ланием: «Наше макаренковедение требует широких и деловых дискуссий» и прибав-ляет от себя: «Можно ли с этим спорить?» Бесспорно, дискуссии нужны, они стиму-лируют развитие научной мысли и более углубленный анализ проблемы. И анализировать есть что. Анализ – это не только поиск недостатков, это и утверж-дение новых мыслей, фактов, того позити- 38 Полемика ва, который несет в себе рассматривае- мая работа. Уважаемый рецензент – вице-президент Международной макаренков-ской ассоциации Гетц Хиллиг – прак-тически свел свои соображения к крити-ческим замечаниям, лишь мимоходом констатируя важность выхода сборника архивных документов. Хотелось бы остановиться именно на этом. Внимательно вчитаемся в рецензию. Авторы должны быть благодарны за найденные неточности (теперь их можно исправить), за пожелания, направленные на улучшение текста, так как авторский коллектив имеет надежду на издание двух-томника для широкой массы педагогов. /6/ Это важно, чтобы огромный опыт, кото-рый приобретался под Полтавой, стал бо-лее близким для читателей, а титаническая работа А.С. Макаренко не изображалась схематически, а обрастала фактами напря-женной жизни (хотя бы таким: в марте 1921 года заведующий колонией пишет 109 (!) деловых бумаг при всей занятости руководством коллективом, хозяйственны-ми делами, непосредственной воспитатель-ной работой с парнями). Перелистывая архивные материалы, читатель может со-поставить мысли А.С. Макаренко, руково-дителей Губнаробраза, Наркомпроса и уви-деть трудности, которые преодолевал кол-лектив педагогов-подвижников, не теряя надежды в возможности воспитания до-стойных граждан. Будем надеяться, что этот подвиг вдохновит современных педа-гогов на преодоление новых (а зачастую – хорошо забытых старых) проблем ради творческих взлетов. И в усовершенствова-нии следующего издания будем благодар-ны почтенному рецензенту, которой сделал огромную работу, прочитав сотни страниц двухтомника, сопоставив архивные доку-менты и комментарии к ним и предложив свои дополнения и пути решения проблем. Именно те места раздумий марбургского ученого, где он руководствуется научными принципами, наиболее интересны и убе-дительны. Многолетний опыт изучения жизни и творчества великого педагога дал возможность доктору Г. Хиллигу сделать благосклонные замечания, которые каса-ются, прежде всего, подборки материалов 39 В. Моргун, Макаренковедение из местных газет относительно ? Полтав-ской колонии, уточнения данных относи-тельно личного состава руководства обра-зованием (Губнаробраза и Наркомпроса) того времени, рекомендаций дальнейших поисков материалов колонии в архивах СБУ и т.п. Конструктивными являются замечания, касающиеся текстологической правки, содержания комментариев. Все это хорошая помощь опытного издателя и она, надеемся, будет использована. Вместе с тем, искренне уважая содержа-тельную работу рецензента, нельзя не вы-сказать чувства, которые вызывает манера изложения мыслей этим крупным специа-листом из Германии. Мы начали с согласия с тем, что нужна деловая дискуссия, ко-торая базируется не на принципе «вы-играть/проиграть», а исповедует другую мораль («выиграть/выиграть») – выиграть науке, научным работникам, рецензенту. Научное рецензирование предусматривает личностную позицию в оценке фактов, но субъективизм в толковании мотивации действий авторов выявляет недоброжела-тельную установку рецензента, который указывает на несерьезность работы вообще («это более или менее случайная наход-ка«). За такого рода суждениями ощущает-ся пренебрежительное отношение к автор-скому коллективу, которое проявляется в превосходстве, недоброжелательности в подтексте и других высказываний. Так, ру-ководитель марбургской лаборатории, ко-торый прекрасно осведомлен в макаренко-ведческой литературе, не пропустил момента напомнить заполитизированные страницы макаренковедов Н.Э. Фере, А.А. Фролова, Н.П. Нежинского. Кажется, это сказано в пику им, в противовес одобри-тельной позиции к авторам двухтомника о колонии, но акцент на ошибках предшест-венников и противопоставление их соста-вителям сборника сделан в унизительном относительно всех (кроме самого рецен-зента, естественно) тоне: «сочинения” ав-торов сборника берутся в кавычки (это что – сомнение в их научности?), делается вы-вод о несогласовании авторских позиций на основе неравномерности объема разделов. 40 Полемика Категоричность рецензента – еще одно проявление нетолерантности, которая вы-зовет внутреннее сопротивление читателя. «Ничего не сказано«, «не имеют никакого отношения», «без всякого основания». Так, уверяется, что в предисловии ничего не сказано относительно принципа отбора источников. Отчего же не сказано? Читаем на стр.11 первого тома: «В книгу вошли документы и материалы, которые публи-куются впервые, а также опубликованные раньше в разных научных источниках», то есть не вошли в собрания сочинений педа-гога и, таким образом, являются малодо-ступными для широкой массы. /7/ Поэтому замечания относительно документа № 66 «Список воспитателей» (ч. II, с.10) не имеют основания, ведь отчетная ведомость печаталась полностью в первом томе со-брания сочинений А.С. Макаренко, кроме этого фрагмента. Составители считали не-целесообразным перепечатывать весь документ, ограничив издание упущенным раньше разделом. Наконец, тон и позицию автора прояс-няют высказывания недовольства относи-тельно недостаточного использования и недостаточных ссылок на разработки зару-бежных ученых, в частности марбургской лаборатории. На это указывалось много раз и этим заканчивает рецензент свой от-зыв. Что это – комплекс оскорбленного са-молюбия? Множество ссылок авторов на марбургские издания (24 ссылки насчитал сам рецензент) воспринимается не как нор-ма научной работы, а как «приятный сюр-приз». /8/ Что здесь скажешь? Видно, что авторы двухтомника старались исполь-зовать все подаренные лично (спасибо еще раз!) или имеющиеся в библиотеках публи-кации Г. Хиллига и его коллег. Но в этом деле есть проблема малых тиражей и, как следствие, отсутствие многих нужных литературных источников. И почему бы вице-президенту (бывшему третьему пре-зиденту) Международной макаренковской ассоциации не позаботиться о надлежащем обеспечении соответствующих библиотек публикациями марбургской лаборатории? Рецензент резко критикует авторов за те материалы, которые, на его взгляд, не име-ют отношения к теме двухтомника. Надо 41 В. Моргун, Макаренковедение подчеркнуть, что работа с архивами – ра-бота очень сложная, но и чрезвычайно зах-ватывающая, так как предшествующие вы-воды не всегда остаются окончательными, и открытие нового контекста ведет за со-бою уточнение предшествующих данных. То есть, это процесс, который требует по-стоянной коррекции и, таким образом, из-бегания категоричных суждений. И здесь поиски авторского коллектива сборника архивных документов о Полтавской коло-нии могли бы пригодиться и такому осве-домленному и безоговорочному в своих суждениях рецензенту. Например: каза-лось, сколько исследователей читали текст документа № 123 «Очерк работы Полтав-ской колонии им. М. Горького», но лишь авторы двухтомника заметили, что в раз-деле «Хозяйство« речь идет о Ржавецкой колониии, а не «Рокавецкой«, как это пред-ставлено во всех предшествующих изда-ниях, и в марбургском также. Это уточ-нение сделано А.В. Ткаченко на основе со-поставления с контекстными материалами и внесено в сборник. /9/ Авторы уточнили и дату окончательного названия колонии: именно по наличным документальным данным с 15 сентября 1922 года колония начала называться «Полтавская трудовая колония имени М. Горького», тогда как другие исследователи, в том числе и рецензент, относят ее к 1921 году. /10/ Так, процесс исследования, уточнения продол-жается. Поэтому следует ли укорять авто-ров относительно даты перевода колонии на государственный бюджет НКП, если сам же рецензент выходит из пред-положений; «по всей вероятности [...] », отстаивая свои данные. Или, раскрывая изменения в названиях отделов руково-дящих органов образования (очень умест-ная справка), рецензент допускает в своей работе «Забота. Контроль. Вмешатель-ство» неточность: И.А. Соколянского на-зывает главным инспектором «дефдетуч-реждений« при Главном управлении соц-воса Наркомобраза УССР, тогда как к тому времени, за данными же рецензента, это ведомство называлось «Главный комитет Соцвоса», да и не УРСР (УССР), а на то время УСРР. /11/ 42 Полемика Нельзя не уважать титаническую работу рецензента относительно сверки дат, наз-ваний (с.17), но это натолкнуло на мысль проверить выводы рецензента. И что же? Три неточности присутствуют, а трех рас-хождений, указанных в рецензии, нет, хотя рецензент настаивает на них. Следует раз-обраться. В документе № 39 речь идет о выплатах за апрель 1923 года, а в комментарии приводится дата 21 мая 1923 года. И это естественно, так как за апрель платится в мае. Какое же здесь расхожде-ние? Еще одну «ошибку» нашел рецензент в документе № 68, где он усмотрел несоот-ветствие 10 февраля и 10 лютого. /12/ Относительно замечания к документу № 75, то снова видим формальный подход в анализе: протокол значится 17 июля, а выписка из протокола, сделанная позднее, 27 июля, на что указано в комментарии к документу. Итак, вывод рецензента о том, что «шесть писем неожиданно получили две разные даты», не выдерживает провер-ки. Мы понимаем, что рецензенту трудно чи-тать на украинском языке. Наверно, этим вызваны и неточности в переводе автор-ского текста, которые изменяют суть вы-сказывания (например, «опускає вказівку про роботу» неточно переводится на рус-ский язык как «пренебрегает указанием о работе»). Возможно, по этой причине имеет основание и последнее замечание рецензента: материалы, имеющие между-народное значение, издавать не только на украинском языке, что грозит самоизоля-цией макаренковедения Украины в период «создания нации«. Прекрасно, что госпо-дин Хиллиг приветствует возрождение на-ции и украинского языка, к этому бы еще – международную помощь по финансирова-нию переводов и необходимых изданий. В этом контексте вызывает сожаление и тот факт, что последние марбургские макарен-коведческие издания выходят только на русском языке, что не способствует под-держанию интереса к педагогике Макарен-ко ни в Германии, ни в других немецко-язычных странах и регионах. В полемическом запале ученый Г. Хил-лиг уступил особе, которая не смогла (или не захотела?) скрыть своего разочарова- 43 В. Моргун, Макаренковедение ния, раздраженности и превосходства, что уменьшает вес сделанного большого дела. И, конечно, если бы эта особа уступила научному работнику, что более адекватно ситуации, рецензия могла бы иметь другой вид. Возникает также вопрос: почему ре-цензент обращается к авторам сборников через редакцию? Если есть желание по-мочь и подсказать – не лучше ли сделать это непосредственно, а принципиальные вопросы вынести на публику и напечатать? А так, зачем все эти перечни неточных страниц, где и самим рецензентом допу-щены просчеты, предъявлять читателю, который еще не брал в руки книгу? Что он сможет осознать? Только то, что рецензент знает много, а авторы сборника испекли блин, который не хочется есть? То есть снова берет верх оппозиция «выиграть/ проиграть», выиграть за счет другого, де-монстрируя свое превосходство. Возможным оправданием для Г. Хиллига является то, что он сам неоднократно под-давался несправедливо жестокой критике. Сначала – за «фальсификацию макаренко-ведения» от русских исследователей еще в советские времена, а совсем недавно – от украинских ващенковедов, которые при-равняли Г. Хиллига, Н.Оксу и автора этих строк к расстрельной «тройке« за издание книги «Г. Ващенко – педагог от Бога». – Мелитополь, 2000. – 76 с. (См. подробнее: Вишневський О., Кононенко П., Погрібний А., Руденко Ю., Усатенко Т. Щодо вироку «трійки«, або Як та для чого з лупою слона «досліджували« // Освіта України. – 2001. – № 1. – С.6, а также ответ критикам: Мор-гун В.Ф. Григорій Ващенко, Антон Мака-ренко, Ганс Кофод: троє велетнів на раздо-ріжжі століть // Управління освітою. – 2001. – С. 10-11, 15). Но здесь мотивы мести не соответствуют действительности, так как и субъекты не те, и за что мстить коллегам по общему делу? Да и не мести и ревности ради должна делаться настоящая наука и вестись настоящая научная дискус-сия, а ради истины. Поблагодарим авторов нового издания в области макаренковедения – И.А. Зязюна, А.П. Ермака, Л.В. Крамущенко, И.Ф. Кривоноса, Н.Н. Тарасевич, А.В. Ткачен-ко – за большой и ценный труд, за исполь- 44 Полемика зованный шанс открытия истинного Мака-ренко (здесь уместно порадоваться и за россиян, которые переиздают «Педагоги-ческую поэму» без купюр и без просталин-ских вставок, сделанных после смерти Антона Семеновича). Поблагодарим авто-ра рецензии – Г. Хиллига – за не упущен-ный шанс сделать очередное издание двух-томника еще более совершенным. И поже-лаем всем нам, чтобы будущие рецензии и дискуссии стали более толерантными. Вспомним мудрый добрый совет извест-ного героя экрана: «Ребята, давайте жить дружно!» В.Ф. Моргун, кандидат психологических наук, профессор, заведующий кафедрой психологии Полтавского государственного педагогического университета им. В.Г. Короленко, член правления Международ-ной макаренковской ассоциации. 3. Гётц Хиллиг МОЙ ОТВЕТ ДОРОГОМУ ДРУГУ (Материалы и «думки”) Я очень благодарен редакции, что она пре-доставила профессору В.Ф. Моргуну воз-можность высказать свою точку зрения на мою рецензию. Для меня, в свою очередь, открывается возможность уточнить неко-торые места в связи с критическими заме-чаниями по статье. Владимир Моргун является моим собе-седником и соратником уже 12 лет. Об этом свидетельствуют упомянутые им би-блиографические данные, а также собра-ние его макаренковедческих публикаций («Психологiя особистостi в педагогiцi А.С. Макаренка. Факсимiльний збiрник праць 1986-2001 рокiв». – Полтава, 2002). Тем не менее, он выступает коллегой и защитни-ком полтавской «пятерки», которая подго-товила рецензированный двухтомник под редакцией киевлянина И.А.Зязюна, моего уважаемого со-вице-президента (ММА). Вот некоторые замечания к «контр-рас-переконтр-тезисам» (А.С. Макаренко) мое-го партнера по дискуссии: /1/ Как мне, так и моим коллегам, не было ничего известно о том неожиданном обстоятельстве, что двухтомник являлся не окончательным вариантом, а лишь «проб-ным выпуском», изданным специально для участников макаренковского семинара. В самой книге об этом ничего не сказано, однако в ее аннотации специально подчер-кивалось, что издание предназначено «для ученых, преподавателей и студентов». Та-ким образом, очевидно речь идет о первых (сигнальных) экземплярах, на основе кото-рых должен издаваться тираж книги. /2/ Такая формулировка производит впе-чатление, что «бесценные архивные сокро-вища» Полтавщины до публикации двух-томника находились в большой опасности. Это не научный подход, а напоминает нам старые времена. В полтавском окрархиве работали, как видно из списков иссле-дователей документов, кроме местных 46 Полемика ученых лишь четыре приезжих макаренко-веда: Е.С. Долгин (Москва), Л. Пеха (Оло-моуц), Н.Н. Окса (Харьков/Мелитополь) и рецензент. /3/ В украинских и московских архивах я до сегодняшнего дня работаю не на «ноут-буке», а «по-полтавски», то есть «соб-ственноручно» делаю выписки из докумен-тов или копирую их, а непосредственно для публикации источников «перепечаты-ваю их дома на печатной машинке» и лишь последние два года (для русских и укра-инских документов) использую компью-тер. В советские времена допуск зарубеж-ных исследователей к каталогам и книгам фондов вообще был запрещен, что каса-лось также и переписки документов цели-ком. Не так легко оказывалось получить и фотокопии необходимых документов – из-за цензуры отдельные материалы полно-стью или местами не допускались к копи-рованию. Бесспорно, работа с архивными документами, их адекватная подготовка и комментирование для публикации – это не проблема технического оснащения или финансовых возможностей (или невозмож-ностей), а профессиональный кропотливый труд. Есть важные издания документов также и в области макаренковедения (в т.ч. в Москве и в Марбурге), которые соответ-ствуют высшим научным требованиям, но написаны на машинке и опубликованы в жалком виде. Компьютеры нам могут по-мочь при процедуре написания и обработ-ки текстов, а не при археографической ра-боте. /4/ Это широко распространенная ошиб-ка. Речь идет не о результатах репре-зентативного опроса, проведенного среди ученых педагогов, а о мнении отдельного макаренковеда, к которому присоединяют-ся Кумарин, Зязюн, Ярмаченко и др. Речь идет о профессоре Эрлангенского универ-ситета В. Зюнкеле, который причислял Ма-каренко к 7 крупнейшим педагогам мира. Остальные шесть: Коменский, Руссо, Пес-талоцци, Гербарт, Шлейермахер и Фребель (см. Советская педагогика. – 1990. – № 4. – С.131-139). Отсутствие Ушинского в дан-ном перечне объясняется тем, что немец-кий ученый, как он подтверждал в беседе с рецензентом, с этим гигантом украино- 47 Г. Хиллиг, Мой ответ дорошому другу российской и мировой педагогики не зна-ком. /5/ Вывод, что «сам факт выхода в свет, пусть как первая попытка, данного иссле-дования – это заметное явление и в исто-рии педагогики”, можно отнести, как Моргун сам пишет в начале своего ответа, лишь к «отечественному” макаренко-ведению. Однако руководство к изданию архивных источников должно быть дости-жением и международной археографии, как она находит свое выражение в много-численных публикациях пост-советских (украинских и российских) историков. /6/ Надежда издать «сухое» собрание до-кументов в виде двухтомника «для широ-кой массы педагогов» не реальна. Круг по-читателей таких книг всегда был и будет очень узкий – он охватывает соответству-ющих «настоящих научных работников», центральные или специализированные би-блиотеки и, конечно, некоторых любите-лей. Это можно отнести также и к макарен-коведческим исследованиям. Данный вы-вод, не в последнюю очередь, относится и к украиноязычным публикациям без вся-кой помощи для читателей, которым еще более «трудно читать на украинском язы-ке», чем рецензенту, или у которых вообще есть антипатия серьезно заниматься с та-кими публикациями, как, к сожалению, у большинства наших великороссов. /7/ Здесь недоразумение. «[...] опублико-ванные раньше в разных научных источни-ках» (опубліковані раніше в різних науко-вих джерелах). Такая формулировка ав-торов предисловия, помоему, ошибочна. Опубликовать в научных источниках – это невозможно; очевидно, имеется в виду «в разных научных изданиях» (в різних нау-кових виданнях), то есть именно в разных собраниях сочинений А.С. Макаренко. Ес-ли Моргун под этим подразумевает, что в двухтомник должны были быть включены лишь такие документы, которые раньше «не вошли в собрания сочинений педаго-га», то авторы издания четырежды нару-шили вышеназванный принцип своего защитника. Имеются в виду документы №№ 29, 40, 45, 123. /8/ При подготовке восьмитомника Пе-дагогических сочинений А.С. Макаренко 48 Полемика (1983-1986 гг.) его московские и горьков-ские составители, на основе сравнительно-го исследования их берлинского рецензен-та, «перевели» из «Марбургского издания» Собраний сочинений (1976-1982 гг.) все обнаруженные мною в результате система-тического поиска в различных советских изданиях прижизненные публикации педа-гога-писателя. Нарушая «норму научной работы», в комментариях о данном «за-имствовании» ничего не указывается. По-этому я расценил корректный подход полтавских коллег как «приятный сюр-приз». /9/ Спасибо А.В. Ткаченко за это уточ-нение! Однако, по поводу обстоятельства, что «Очерк работы Полтавской колонии им. Горького», который завкол в 1925 году написал по предложению Г.Г. Ващенко для сборника «5 лет работы с детьми-право-нарушителями», впервые в аутентичном виде был перепечатан не в полтавском двухтомнике, а еще 10 лет назад в одном из марбургских изданий (что не было за-мечено ни его составителями, ни его мест-ными рецензентами, в т.ч. известным ва-щенковедом А.Н. Бойко; см. ч.I, с.2). /10/ Утверждение, что «другие исследо-ватели, в том числе и рецензент, относят ее (дату окончательного названия колонии) к 1921 году», является не совсем корректн-ым. Правда, в советском макаренковеде-нии со времен Н.А. Морозовой существо-вало мнение, что Антон Семенович впер-вые официально называет свою колонию «им. М. Горького» в докладной записке от 20 сентября 1921 г. Как показала проверка документа (ГАПО, 363-1-64, л.25), речь идет об украиноязычном письме завкола в Полтавский окрнаробраз, а именно от «20/IX дня 1925 р.”. Морозова, не ознакомившись с оригиналом, очевидно использовала машинописную копию в ЦГАЛИ СССР (332-1-52, л.47), выданную с ошибкой в датировке ГАПО в 1948 году. Н.Н. Тарасевич в полтавском научном сборнике «Iсторична пам’ять» (1998. – № 1, с.192), а также и во введении к двух-томнику (с.32) опровергает неверное утверждение Морозовой «и еще некоторых исследователей о том, что впервые коло-ния имени М. Горького была названа в 49 Г. Хиллиг, Мой ответ дорогому другу 1921 году 20 сентября». Нужно признать, что в записке Макаренко последнюю циф-ру года по неразборчивому ее начертанию вполне можно прочесть как «1». Однако в 1921 году «завкол Горького» еще не был вынужден вести делопроизводство своего учреждения на украинском языке, адреса-том писем колонии в то время являлся не окр-, а губнаробраз, и З.С. Фиалковский, резолюция которого помещена на доклад-ной записке, занимал пост заведующе- го названной инстанции лишь с ноября 1923 г. Еще в комментариях к академическому изданию переписки Макаренко с Горьким (под редакцией Г. Хиллига, при участии С. Невской; Марбург, 1990. – С. 129) я выска-зал свою точку зрения, что педагог стал называть полтавскую колонию «имени М. Горького» не ранее весны 1922 г. Попытка Моргуна утверждать, что это случилось точно 15 сентября данного года, базиру-ется, по словам автора, на «наличных доку-ментальных данных». Здесь он, очевидно, имеет в виду три письма, которые завкол написал в тот же день на своей печатной машинке – конечно, еще без штампа ко-лонии (док. №№ 26-28). Однако в ГАПО и в ЦГАВО Украины хранятся документы Губнаробраза, в том числе письма самого Макаренко (см. док. №№ 14-24), незаме-ченые моему оппоненту), где говорится о колонии им. М. Горького еще раньше (июнь-август 1922 г.). Об этом свидетель-ствует и тот факт, что местная газета «Голос труда» уже 16 июня того же года опубликовала статью под заголовком «Ко-лония имени М. Горького». Таким обра-зом, можно заключить, что эта попытка участия моего уважаемого коллеги в кро-потливой работе на ниве историко-биогра-фического макаренковедения – окончи-лась, к сожалению, не так успешно. /11/ Это действительно «неточность» в рецензии, и я признаю свою ошибку: Соко-лянский в 1922 году являлся главным ин-спектором «дефдетучреждений» при Глав-ном комитете Наркомпроса (а не Нарком-образа!) УССР – по-украински в то время (само собой разумеется) УСРР, а не УРСР. Но об этом в русскоязычном варианте вве- 50 Полемика дения к вышецитированной публикации (Марбург, 1994) не сказано. /12/ По поводу письма № 68: речь не идет о «несоответствии 10 февраля и 10 люто-го», а «10 февраля 1824 г.» (ч. II, с.12) и «10 лютого 1924 р.» (с.105). Проверяя документ, лишь сейчас я обнаружил, что дата там стоит: «20 февраля 24 г.». Большое количество неточностей и оши-бок, допущенных в двухтомнике, бесспор-но требует дальнейшей интенсивной ар-хеографической работы, как в отношении пересмотра уже включенных в сборник ма-териалов и их комментариев, а также от-меченных рецензентом, так и по поиску неизвестных источников. |
Похожие:
 | С., переведенный из исправительной колонии общего режима в колонию-поселение, после окончания средней школы решил продолжить обучение... | | Глюком, то с Моцартом, то с Сальери, а то и с затесавшимся зачем-то в эту компанию и нагло являвшимся без вызова Казановой. (Впрочем,... |
 | Библиотека факультета международных отношений отраслевой отдел Научной библиотеки им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного... | | Требования к публикации реестра наборов открытых данных через раздел открытых данных на официальном сайте государственного (муниципального)... |
| Об утверждении Порядка выдачи документов государственного образца о высшем профессиональном образовании, заполнения, хранения и учета... | | Об утверждении Порядка выдачи документов государственного образца о высшем профессиональном образовании, заполнения, хранения и учета... |
| От утери первичных документов не застрахован никто. О том, чем грозит предприятию утеря первичной документации и что необходимо сделать... | | Документов генерируется программным способом и не может быть изменена при формировании и публикации конкурсной документации. В связи... |
| В случае официальной публикации новых нормативных документов Правила могут быть изменены | | Для сотрудников, работающих по совместительству, отдельно выделяются научно-методические публикации аффилированные ннгу |