Книга Т. И. Солодовой (Матиканской) «Взлёты и падения тобольского поэта Евгения Милькеева»
Скачать 2.95 Mb.
|
«ДАТЬ СИЛЫ ТВОРЧЕСКОЙ ИСТОК» В общем и целом, о чём бы ни писал Евгений Милькеев: ученическим, подражательным было то или иное его стихотворение или оно несло в себе самостоятельность и говорило об его литературном даровании; к какой бы теме он ни обращался – всё его творчество пронизано религиозно-православным отношением к миру, жизни, людям и к себе. Особенно это касается его пейзажной лирики. Пейзажной её можно назвать, скорее условно, потому что чаще всего картины природы, рисуемые Милькеевым, являлись абстрактно романтическими и важны были для поэта не только и не столько сами по себе, сколько для выражения его чувств, в том числе и религиозных. «Пойду любоваться вечерней звездою…» Милькеев считал, что от первоначального гармонического и мудрого созидания мира Богом, гармония и соразмерность сохранилась только в природе. В ней существует единый, Богом заведённый порядок: день сменяет ночь, луна – солнце, буря – тишину и покой, зима с её «холодом крутым» сменяется весной с «пахучими» лесами, свободными и могучими водами.. Многие его стихи о природе построены на антитезе, противопоставлении. Однако противоположные начала не враждуют, а мирно чередуются. Природа находится в стихах молодого поэта в гармонии и с миром в целом и сама с собой. День и ночь плавно переходят друг в друга (стихотворение «Луна»). И день, и ночь славят Господа (стихотворение «День и ночь»). Такая интерпретация отличается от романтического противопоставления дня как символа всего светлого, идущего от Бога, и ночи, мрак который связывается с силами зла. Только человек, поскольку сам исключил себя из единства природы, совершив первородный грех, воспринимает день и ночь как радость и ужас. В стихотворении «Свет и мрак» день ассоциируется с благодатным светом, в котором душа человека чувствует себя счастливо и легко: «Не родина ль души днём царствующий свет?» И совсем по-другому ощущает себя душа «задумчивой ночью»: она испытывает страх, томление и содрогание, потому что думает о гибели и зле: Ей душен этот мрак и страшен, как могила… Не царствует ли в нём отверженная сила? Стихотворение воспринимается как большая антитеза, насыщенная антонимами: свет - мрак, могила, мгла; «неведомый душа испытывает страх» - «блаженство почерпает»; «мир высший и святой» - «гибель и зло». Антитеза – характерный приём поэтики романтизма, и Милькеев очень часть пользуется им. Есть у Милькеева и стихи, в которых день и ночь контрастируют по своему предназначению. Днём всё «светло» и прекрасно», «все твари новой жизни полны от сил Бессмертного царя». Ночь – «мрак угрюмый», который «заключил землю в оковы» - стихотворение «И как светло, и как прекрасно». Это стихотворение заканчивается строками: « … мрак угрюмой, Распростираясь над землёй, Обвил её, как тяжкой думой, Широкотенной пеленой. И будто заключён в оковы, Мир неподвижен, глухо спит… Кто совлечёт с него покровы И прелесть дня восстановит! (1839) По всем правилам русского языка в конце последнего предложения должен стоять вопросительный знак. Но Милькеев ставит восклицательный. Может быть, это ошибка корректуры? Нет, скорее всего, для поэта вопрос о том, кто восстановит «прелести дня» - чисто риторический. Ответ на него хорошо известен – это Бог. Природа возрождается, а человек, кажется, уже не способен к этому. Но Нет, не гибнешь ты… Хоть годы Изотрут тебя во прах, Все властелин ты природы, Вечный в царственных правах: Создаёшь ты поколенья Жизнью собственной, и вот Бытия и возрожденья Бесконечный пир цветёт! (стихотворение «Возрождение») Человек возрождается, потому что он – «неба сын», которому даны «царственные права», а детям его «судьбами заповедан тот же путь», - пишет Милькеев в стихотворении «Возрождение». Стихи поэта о природе часто основаны на очень популярном в романтической литературе художественном средстве языка – сравнении и не менее популярном – эпитете. Некоторые из эпитетов у Милькеева настолько стандартизованы, что их можно назвать постоянными. В стихотворении «Разыгралось сине море», в котором явно чувствуются интонации поэзии Языкова, эпитеты в словосочетаниях «ярость дикая», «бездна роковая», «страшный ад», «мятежная гордыня» являются типичными для романтической системы языка; буря на море сравнивается с «бунтующими страстями в сердце пламенном». Солнце, луна, звезда – три образа, к которым часто обращается Милькеев. Например, можно назвать несколько его стихотворений, где описывается «ночное светило»: «К луне», «Луна», «Мой домик». Луна всегда привлекала внимание поэтов. Луна у поэта не холодное «светило», её свет не безжизненный и мрачный, а тёплый, мягкий, радующий сердце, ласковый (стихотворение «К луне»). На антитезе построено и стихотворение «С туч, беременных дождями» (1842): дождь и солнце; «грусть и сумрак над полями обессиленной земли» и «благосклонно пламень Феба озаряет вновь поля»; «ливень бурный наводняющих страстей» и «полёт лазурный плодотворно ясных дней». Критики отмечают как новаторское достижение Милькеева выражение «с туч, беременных дождями». Слово «беременная» считалось грубым, не достойным не только поэзии, но и культурного человека. Конечно, Евгений Лукич, не отягощённый образованием, выходец из народа, видимо, в обыденной жизни употреблял его, не подозревая о «неприличии» этого. Но как он, который всегда стремился к красоте и возвышенности языка в своём стихе, решился на такое выражение? Сделал он это сознательно или нет? Мы вряд ли узнаем. Но оно есть и делает образ туч в стихотворении ярким и точным. За это его похвалил М. Азадовский: «На фоне ученичества, подражания общности, условности мелькают великолепные, смелые образы, звучат чёткие, сильные ритмы. Как далеко за пределы подражания уходят такие строки: С туч, беременных дождями, Льются бурные ручьи… В начале сороковых годов такой стих звучал слишком революционно, - недаром эти строки приводили в негодование Сенковского, но не о них ли думал Плетнёв, когда писал о «смелости» и «оригинальной выразительности» Милькеева». (130) Одним из лучших стихов сборника является стихотворение «День рассеянный…»: День рассеянный, день нестройный Мною властвует, как рабом; В суете его беспокойной Я ношусь и кружусь пером… Нет ни силы в душе, ни воли, Нет мечты в уме золотой, Нет на сердце колючей боли, Нет и радости в нём живой. Но лишь смолкнет день этот буйный, И волнами на мир падёт Сумрак вечера тихоструйный, И покоем всё обовьёт – Начинаю я возрожденье: Грудь колышется и дрожит, Сердце с силою про мученье, Про печали мне говорит… В нём воскреснет мир тайн избранных, И тоскует оно об них, О привязанностях попранных, Умилительных и святых; И рождается в нём скорбь и сладость Память юности и тех дней, Как ему улыбалась радость И надежда в венце лучей! Написанное в 1842-м году это стихотворение свидетельствует о поэтическом развитии Милькеева. Азадовский пишет, что его «стих приобретает силу и выразительность. Техника заметно улучшается; богаче и разнообразнее становятся ритмы». (131) Особенно критик подчёркивает «по своему своеобразному и оригинальному ритму стихотворение ««День рассеянный…». Правда, Азадовский считает, что конец стихотворения «разбивает всё впечатление». И в этом он прав. Гармония в природе, которую тонко чувствует поэт, вызывает у него желание гармонии души: Не бунтуй, душа, напрасно, Прекрати с людьми войну, Проповедуй громогласно Золотую тишину. Что в мучительном раздоре? Он преследует, томит, Он питает наше горе, Но отрадой не живит. Если видишь в людях глупость, Смесь невежества и зла, Обвиняй природы скупость, Что даров им не дала; Не дала им разуменья, Целомудренной мечты И священного стремленья В мир изящной красоты! (Стихотворение «Примирение») Примирение – это не отступление от высоких и благородных принципов, а мудрость – в терпимости и понимании несовершенства человеческой природы. В короткие минуты, когда душа полна умиротворения и тишины, рождаются стихи, дышащие покоем и гармонией – с самим собой и природой, такие, как «Мой домик»: Над тихим зеркальным заливом Стоит укромный домик мой, Где я в бездействии счастливом Вкушаю негу и покой; Где всё блаженною свободой Упоено… Цветёт весна: Я занят светлою природой – Друзья мне солнце и луна. Они, сменяясь величаво, Над мирной хижиной моей Восходят, венчанные славой, В одежде света и лучей. Когда по тёмному эфиру Ночей владычица плывёт И убаюканному миру Сны очарованные льёт, И лик её трепещет нежно На лоне зыбкой глубины - Я созерцаю безмятежно И мрак, и чудный свет луны. И мне обильными мечтами С высот она благотворит, И сокровенными словами С юдольным сердцем говорит… Когда ж пленительным рассветом Блеснёт восточный небосвод, Я благодарственным приветом Встречаю солнечный восход; И гимн услыша, плещут воды Царю могучему природы, Всё радо, всё отозвалось И в песню жаркую слилось… Подняв из розовых объятий Зари пылающей главу, Прекрасен, полон благодати, Он рассекает синеву. И луч его ко мне в лачугу С полей лазоревых летит, И снисходя к земному другу, Весь день у смертного гостит. Лирический герой этого стихотворения – по признакам пространственно-временным – явно герой романтический. Подобно романтическим персонажам, он живёт неведомо где(«над тихим зеркальным заливом») и неведомо когда. Но этим его общность с романтическим героем и ограничивается. Если романтик находится в вечном разладе с самими собой, если природа вокруг него показывает свой неистовый характер в виде бури, урагана, грозы, громов и пр., то герой стихотворения «Мой домик» «в бездействии счастливом вкушает негу и покой». Вокруг него всё «блаженной свободой упоено». Таким же светлым настроением проникнуто стихотворение «Вечер»: …Пойду любоваться вечерней звездою, И месяцем ясным, и ласковой мглою: Но слышу – кругом суетится народ, И вторится говор нестройных забот… А я вдалеке от черты многолюдной, В покое глубоком, в тиши непробудной Привык любоваться вечерней звездой, И месяцем ясным, и ласковой мглой, Привык их встречать одиноким приветом На холме кремнистом, в мох дикий одетом, И радовать сердце, в истоме тоски, Задумчивым хором пустынной реки! Лирический герой (поэт) не хочет участвовать в человеческой «суете», он предпочитает находиться вдали от «черты многолюдной» и любоваться природой. Это его желание подчёркивается повтором: Привык любоваться вечерней звездой, И месяцем ясным, и ласковой мглой. Умиротворением наполнено и стихотворение «Пристань»: Я с волнами жизни смутной Долго справиться не мог; Вот у берега приютно Стал мой трепетный челнок… Благодатную свободу Сердце чувствует вполне И любить одну природу Предлагает ныне мне. Время детских заблуждений, Своенравного огня С вихрем ярых потрясений Пронеслося для меня. Всё, что прежде волновало, В сердце врезывая страсть, Надо мною потеряло Чародейственную власть. И под гнётом непогоды Тяжко стонут ли моря, И дрожат ли неба своды, Молний заревом горя: Перед ними ныне смел я И могуществен стою, Их тревоги, мглы и стрел я Не пускаю в грудь мою. Душа обрела свою «пристань», свой причал, и, кажется, что уже никогда её не омрачат прежние тревоги и потрясения. Стихотворение очень ритмично; ритмика подчёркивает оптимистическое настроение лирического героя. Гармония в природе – гармония в душе и гармония стиха. Такие стихотворения Милькеева особенно музыкальны, в них мало выспренности, «красивости». Единство человека и природы ощущается и в стихотворении «Как ветер закрутит…» Как ветер закрутит мгновенно прах летучий, И вдруг, исполнены отвагой каленой, Воинственно начнут накатываться тучи На своде голубом, одетом тишиной, И небо сжатое воспрянет, загрохочет, И вздутая река сердито заклокочет, - Тогда неведомой восторженности полн, Люблю я услаждать мой слух игрою волн: С благоговением их дико-стройный голос И гром святых небес ловлю моей душой, И в страхе сладостном вздымается мой волос, И весь я становлюсь дрожащею струной… Когда наступает осень с её дождями, туманом, сумраком, душа лирического героя с «развенчанной природой горюет заодно». Но вот «летит зима» - и он «восхищён и жизни снова рад». Стихотворение интересно метафорами и образными эпитетами: зима «летит», тучи «воинственно накатываются», «разгульем удалым гудят равнины поля», тучи «хворые», «свод голубой одет тишиной». Стихотворение написано в 1842-м году, чувствуется, что в это время Милькеев – уже не ученик в поэзии: он сделал большой шаг в сторону поэтического самовыражения и мастерства. В стихотворении «Смертному» (1842) автор поднимает очень важный для себя вопрос о смысле жизни. Он изображает картину вечно движущего мироздания: Взгляни на мир: не так ли мчатся Под небосклоном облака – Придут, нависнут, удалятся, И вновь летят издалека? Кто их для вечного убранства Задержит в небе голубом? Земля, игралище пространства, Сама вертится колесом; И тверди гордые светила Обречены на быстрый ход; Круговращательная сила Весь поворачивает свод… Значит, и человек должен принять как должное это бесконечное движение и не мучиться вопросом, в чём цель жизни, а, подобно природе, двигаться: физически, душевно, умственно. Куда и как? Надо положиться на природу. Ведь человек – её часть, у него та же доля. И ты, мгновенного призванья Мгновенный сын, ту ж долю знай, Вертись… и череде созданья Противоречить не желай!.. Упоминания о Боге в этом стихотворении нет, но мысль о том, что именно Бог знает цель этого движения и организует его, неизбежно посетит читателя. Стихотворение «Участь» не было включено в сборник Милькеева. Оно построено на приёме, нередко используемом поэтом, - параллелизме. Судьба дерева, которое преждевременно гибнет из-за порчи и гнили, зародившихся в его сердцевине, сопоставляется с судьбой человека, сердце которого «истлело в горниле тоски». Не известно, когда это стихотворение было написано, но, скорее всего, оно относится к концу 30-х годов. В то время Милькеев делал первые шаги в поэзии. Тяжеловесное, не совсем логически выстроенное, абстрагированное от конкретики (не понятно, о какой породе дерева идёт речь: берёза, дуб или пальма; что с ним произошло – тоже не совсем ясно: то ли полностью срублено, то ли пострадали только его ветви), оно интересно тем, что имеет явно автобиографический характер. Это ощущения поэта, оторвавшегося от своей родины: Дышал человек благодатной свободой, На родине милой он счастливо жил; Но мстительный рок прошумел непогодой И радость того человека убил. И грустным изгнанником ныне он бродит, Под сводом далёким, у чуждой реки… Наружно ещё на собратий походит, Но сердце истлело в горниле тоски. Конечно, мы знаем, что реальный поэт Е. Л. Милькеев далеко не счастливо жил на «родине милой» и не дышал там «благодатной свободой», тем не менее, это стихотворение близко ему чувством одиночества и тоски по оставленной родине. |
Похожие:
 | Познакомить кратко с этапами пушкинианы, с музыкальными произведениями и их авторами на стихи поэта. Выявить роль творчества поэта... | | Книга-игра, книга-головоломка, книга-лабиринт, книга-прогулка, которая может оказаться незабываемым путешествием вокруг света и глубоким... |
 | Мтз-82 со съемным оборудованием с экипажем для нужд Тобольского регионального отделения «Тепло Тюмени» филиал ОАО «суэнко» в 2014... | | Маршалси; направо и налево от него протянется узкий тюремный двор, почти не изменившийся, если не считать того, что верхнюю часть... |
| Местная религиозная организация «Приход храма святителя Иоанна Митрополита Тобольского города Омска Омской Епархии Русской Православной... | | Книга написана с позиции язычества — исконной многотысячелетней религии русских и арийских народов. Дана реальная картина мировой... |
| Медведев: сохраняются большие риски для исполнения бюджета из-за падения цен на нефть | | Помпонацци, Парацельса, Макиавелли, выделяется главная книга – «анти-Библия»: «…У либертенов всегда в руках книга Рабле, наставление... |
| Мяло К. Г. Россия и последние войны ХХ века (1989-2000). К истории падения сверхдержавы. — — М.: Вече, 2002. — 480 c | | Ответное письмо А. И. Тургенева хозяйке Тригорского П. А. Осиповой написано по горячим следам события, вскоре после отъезда вдовы... |