Г. А. Бондарев Только для зрелых участников
Скачать 8.89 Mb.
|
1. Судьбы и корабли Одной антропософке в Москве приснился необыкновенный сон. Она увидела старинный речной пароход — из тех, которые приводились в движение вращением огромных, похожих на мельничные, колес. Пароход стоял на месте, но одно из его колес периодически поворачивалось на полоборота то в одну, то в другую сторону. И к колесу этому был привязан Рудольф Штайнер. Вращением колеса его то выносило из воды, и тогда он мог сделать вдох, то снова погружало под воду. Антропософка, пережив такой сон, сильно расстроилась и долго потом размышляла: а не был ли он символическим? Давайте и мы об этом подумаем. Как нам хорошо известно, Рудольф Штайнер не был членом первого Антропософского Общества, которое существовало до Рождественского Собрания. Он, как великий посвященный, понимал, что вступление в Общество означало бы для него взятие на себя кармы его членов. Но он хотел, чтобы члены над кармой своей работали сами, а он активно помогал бы им, идя с ними рядом и уча их. Однако члены того Общества со своей задачей не справились. И тогда Рудольф Штайнер встал перед выбором, о чем он говорит сам: либо с маленьким кругом верных сотрудников вернуться на старый путь эзотерического Христианства, которым оно шло в течение всех прошлых веков, и ждать другого подходящего момента, когда можно будет вывести его на широкий план жизни, либо сделать еще один шаг вперед и неразрывно соединить свою судьбу с судьбою Общества. Рудольф Штайнер выбрал второе. Он распустил старое, ставшее ни на что не годным Общество, и создал новое, взяв на себя обязанности его председателя. Последствия такого его шага были двоякие. С одной стороны, как говорит он, "...в духовном мире было принято решение, что с того Рождественского Собрания еще более, чем прежде, откроются источники духовного мира, поскольку здесь возникла основа, если она будет понята Обществом, для существенного углубления Антропософского Движения (236; 22.V).[*примеч. автора: В скобках будет указываться номер книги или цикла лекций Р.Штайнера по каталогу издания полного наследия (ИПН), а также номер страницы или дата, когда читалась лекция.] Это означает, что в критический момент Рудольф Штайнер принял решение, опираясь, как посвященный, только на свою моральную интуицию. И лишь после того открылось, что с точки зрения мира Духа, Иерархий, решение было правильным, оно было ими принято. Но самому Рудольфу Штайнеру пришлось при этом взять на себя карму Общества со всем ее как возвышенным, так и не просветленным содержанием. По сути говоря, как истинный ученик Христа, он взял на себя и понес грехи наши. Такое его деяние должно было стать для всех нас большим нравственным примером, побуждением активнее преображать свою низшую природу. Однако антропософы верности Учителю предпочли "верность" своим старым привычкам. Не все повели себя так, но тех, других оказалось достаточно, чтобы бремя кармы сделать непомерным даже для великого посвященного. В ответ на принесение им себя в жертву, в уплату, говоря языком Евангелий, "за долги наши", он получил свою "Гефсиманию" и чашу с ядом. Она не убила его сразу, но надломила силы. Колесо кармы повернулось вниз и унесло Учителя в воды Леты. Начатое дело создания обновленного Общества осталось незавершенным. Читая письма Рудольфа Штайнера, написанные им во время болезни, нельзя незаметить, как настойчиво он повторяет, что преодолеет болезнь. Почему он это делает? Ясно ведь, что просто бояться смерти он не мог. Так чего же он боялся? Или спросим иначе: что так беспокоило его? Ответ на этот вопрос дали последующие десятилетия, история Общества от 1925 года и до наших дней. Для нас, живущих в Восточной Европе, истинная история Общества была неизвестна до конца 80-х годов. Все, что мы знали о нем, напоминало канонизированные жития святых. Из рассказов антропософов, приезжавших к нам в качестве туристов, вставала картина последовательного, целесообразного, даже, я бы сказал, "победного" движения Общества через темный век, которым было ознаменовано окончание "темной эпохи", Кали-Юги. О темных периодах в развитии самого Общества гости рассказывали неохотно, да и понять их нам, не пережившим всего случившегося, было не просто. У нас сложился образ современного Монсальвата, каким он изображен на занавесе к Мистериям-Драмам. Рассматривая открытки с его изображением, мы мечтали о том, как бы найти такое плавучее средство, которое пронесло бы нас сквозь железный занавес к святой горе. Когда в наши руки попали воспоминания Андрея Белого о его жизни в Дорнахе, то мы прочли их со смешанным чувством. С одной стороны, было захватывающе интересно, с другой — восторг то и дело перемежался раздражением. "Да, — говорили мы, — поэт он большой, но как человек — крайне односторонен. Как любит он критиковать. Как предвзят. И откуда только он набрал столько небылиц!" Так думали мы, с таким настроением жили, занимались Антропософией в чудовищно трудных условиях и с ним же приехали в первый раз в Дорнах. В какой-то мере и нас идеализировали приезжавшие с Запада друзья. Они прочитали лекции Рудольфа Штайнера, в которых он называет русских "народом Христа", и это представление, возможно, распространяли и на нас. Но как бы там ни было, отношения наши носили совершенно идеальный, задушевный, братский характер. Вспоминая порой то время, думаешь: Господь уберег нас от ранних разочарований, и благодаря этому пусть хотя бы лишь в слабом намеке мы предвосхитили будущее, работали с настроением славяно-германской культурной эпохи. Да, что-то в этом роде действительно было. И опыт тот стал незабываемым. Он показал, что если души освободить от вредных влияний, ядовитых наслоений нашего времени, то прекрасный, духовный энтузиазм восстает в них. Тогда братство среди нас, объединенных любовью к духопознанию, становится возможным. С братством же жизнь поистине прекрасна. Мы пережили это в условиях политического гнета и духовной обездоленности. Иногда я спрашиваю себя (я позволю себе говорить от первого лица не будучи широко известным автором): а не в тех ли 12—15 годах счастливых отношений с западными антропософами лежит исток страстного желания поправить дела в Обществе и в Движении, вспыхнувшего тотчас же, как только мы узнали и увидели истинное положение вещей? Кто приходит к Антропософии на Западе (а теперь, увы, и в России), с первых же шагов вместе с духопознанием впитывает и разрушающее действие различных злоупотреблений, отчуждения, мелочного эгоизма, пронизывающих антропософскую жизнь, как говорится, вне зависимости от пола, возраста, национальной принадлежности и вероисповедания. Но все можно поправить в таком юном движении, как антропософское. Для этого лишь необходимо преодолеть гипнотизирующее действие сложившихся обстоятельств, осмелиться постоянно смотреть правде в глаза и называть вещи только их именами. "В моральной сфере, — говорит Рудольф Штайнер в одной из лекций,— Антропософия для человечества является воспитательницей долга правдивости" (155; 30.V). В другой его лекции сказано: "До тех пор, пока в самом Антропософском Обществе будет в ходу сострадание ко лжи, мы не сможем, дорогие друзья, двигаться дальше!" (205; 17.VII). Что можно сказать по этому поводу теперь? — А мы и не движемся! Или даже хуже того: ложь движет нами! Мы "сострадаем" ей из соображений удобства. Говорить ныне правду, как во внешнем мире, так и в Антропософском Обществе, — означает создавать себе большие, порою даже опасные проблемы. За правду могут невзлюбить, возненавидеть, выгнать с работы, лишить жилья и т.д. По этой причине тому, кто все-таки берет на себя смелость настаивать на правде, даже лучшие из нас говорят: не донкихотствуй! Поистине: "Быть сегодня духоиспытателем — это вопрос в большей мере мужества, чем интеллектуальности... поскольку (приходится) противостоять моральному грехопадению" (220; 21.1). Но задачу эту можно пережить как что-то возвышенное,прекрасное, как идеал, и тогда станет естественным, что"...Антропософию изучают только для того, чтобы жить по-антропософски" (34; стр. 449). Как само собой разумеющееся тогда звучат и другие слова Рудольфа Штайнера, что «Антропософское Общество должно бы было существовать для того, чтобы путем ухода за благородной жизнью чувств и ощущений противодействовать подстерегающим опасностям....Это недостойно человека — парализовать понимание (проницательность) из страха перед слабостями характера" (37; стр. 54). Но где сейчас те антропософские круги, в которых можно повторить эти слова Рудольфа Штайнера, зная, что к ним не отнесутся абстрактно или тебя не подвергнут насмешке? Еще в пору юности мне довелось одно лето провести в пионерском лагере в роли вожатого. Однажды среди педагогов я заговорил об Экзюпери, тогда впервые появившемся в нашей печати. Я начал рассказывать о Маленьком Принце, о Лисе, о неписанном законе, по которому «Ты отвечаешь за всякого, кого приручил", и т.д. Педагоги послушали меня, и сказали: это нравственный маразм! С тех пор я уже немог не замечать постоянно, что и как в нашем варваризирующемся мире угрожает красоте, истине, добру, благородству, которые могут существовать только вместе, и тогда есть культура; а будучи разъединенными, они умирают, и тогда культуры нет. У человека, предпочевшего культуру варварству, нет никакого выбора. А потому отбросим страх перед властью супостата, перед духом лжи и безобразия, каким бы изощренным он ни был. Дух этот, заведясь в душе, способен индульгировать любые наши слабости, ошибки, склонность к оппортунизму. Например, он может подсказать такое "веское" соображение: критикующий дела в Обществе бросает на Общество тень в глазах внешнего мира, где только того и ждут. Поэтому терпи, скрывай,замалчивай, а если надо, то лги — "во спасение". Однако такое Поведение подобно запудриванию фурункула на лице, вместо того,чтобы его вскрыть и врачевать. Через некоторое время не поможет никакая пудра. Неспособность к самокритике, к изобличению внутренних недостатков погубила величайшие движения в мире. Не осудив в свое время инквизицию и не отмежевавшись от нее, католическая церковь и по сей день несет в себе ее ядовитое жало. К искреннему раскаянию в содеянном в годы большевизма, к покаянию ныне призывают думающие люди в России и за ее рубежами. В моральном очищении они видят главное условие духовного, а потом и хозяйственного возрождения России и ее народов. Антропософское Общество не совершило злых дел в мире. Однако долги передчеловечеством оно уже имеет. Первый из них обусловлен грехом самоизоляции, второй — грехом попустительства низшей природе человека, отчего антропософы оказались неспособны "жить по-антропософски", что единственно лишь дает нам право быть представителями антропософского дела в мире. Да, мир погряз во тьме и в грехах, но он надеется от них освободиться, он жаждет увидеть пример добрых человеческих отношений, пример явления духа, преображающего жизнь. "Мир сегодня, — говорит Рудольф Штайнер, — переполнен неправдой, и смысл истинного должен лелеяться в Антропософском Обществе, если оно —безразлично, как долго оно сможет просуществовать при современных отношениях — должно иметь смысл, истинный жизненный смысл своего существования" (174; 13.1). Не следует тут же начетнически высчитывать, когда это было сказано: до Рождественского Собрания или после? Это сказано было по существу. Кто утверждает, будто бы Общество должно существовать любой ценой, лишь повторяет известный тезис: цель оправдывает средства. Такой человек способствует лишь гибели Общества. Имеется и множество других способов привести наше дело к концу. Все они так давно находятся в действии, что встает вопрос: а сколько нам еще осталось? Если поискать образ для характеристики нынешнего положения в Обществе, то следует, наверное, взять океанский лайнер — белоснежный снаружи, а внутри полный удобных кают, залов, конференц-залов и т.д. Великолепный корабль! Но вот беда — плывет он на рифы! А в океане тем временем поднимается буря, вид которой способен смутить даже опытного мореплавателя. Буря эта есть крах цивилизации, "передовые отряды" которой, "авангард", уже кувыркаются в свободном падении куда-то, где даже дна не видно. На всех палубах корабля, в великолепных салонах совершается многообразная, целесообразная деятельность. В иных условиях лишь радоваться бы ей, всеми силами поддерживать ее и расширять. Но абсолютно всё принимает иной характер на корабле, движущемся на рифы. Тогда одно теряет смысл, другое, целесообразное само по себе, лишь ускоряет гибель. Так, вращение винта, столь необходимое, когда корабль находится в открытом море, должно быть либо остановлено, либо пущено в обратную сторону. Выразимся яснее с помощью примера. Величайшее благо — вальдорфская педагогика — все больше теряет связь с Антропософией. Уже имеются педагогические коллективы, в которых запрещают упоминать само слово Антропософия. Все чаще в педагогических семинарах какие-то случайные люди несут всякий вздор, порождая в студентах одно лишь разочарование в новом методе. Или еще пример. Затеваются разговоры о том, что неплохо бы было интенсифицировать эзотерическую работу, слепить хоть из чего-нибудь второй класс. При современном состоянии в Обществе это равнозначно намерению пробить у корабля днище, чтобы полюбоваться на морское дно, или устроить на корабле пожар. Поэтому сейчас, вне зависимости от желаний, настроений, склада ума, характера, рода деятельности, духовных интересов плывущих на корабле, необходимо срочно, как говорят матросы, "свистать всех наверх", чтобы решить самое главное: вопрос "судовождения". Во что бы то ни стало нужно выяснить, как случилось, что корабль Духовной науки изменил курс? Кто в этом виноват: те ли, кто занял места на капитанском мостике или навигационные приборы? Может быть кто-то, как "в старые добрые времена", сунул топор под компас? Но что случилось со всей командой? Ведь и по звездам видно, что плывем не туда. Так что же, разучились ориентироваться и по звездам? Тогда нужна еще одна команда: "Всем заняться звездными картами!" А не то превратимся мы в "летучего голландца", и горе всякому, кто останется на том корабле. —Оставь надежду! — возражает мне скептик. — Ты забываещь об огромной инерции океанского корабля. Времени же осталось ничтожно мало. Добавь к этому всеобщее нежелание что-либо менять и даже видеть реальное положение дел, страх перед истиной. —Что ж, — отвечаю я, — если даже ты прав, скептик, я все равно напишу эту книгу, запечатаю ее в толстую бутылку зеленого стекла и брошу за борт. Бог весть, может волею судеб ее прибьет когда-нибудь к берегу, а там найдут ее грядущие философы свободы, строющие жизнь на основах этического индивидуализма, а не чинопочитания, из духа черпающие моральные интуиции, — богоподобное племя людей. Пусть узнают они, что мы, как бы мало нас ни было, все же понимали происходящее с нами, боролись за истину и остались непобежденными, благодаря чему истало возможным их будущее. Хотя бы для них, а еще перед небом, антропософам конца XX века нужно ясно и определенно высказать свой "символ веры", духовнонаучное кредо, подобно тому, как сделал это в начале своей научной и духовной деятельности Рудольф Штайнер. Такое кредо станет фактом для Божественных Иерархий, они переживут его как осознанный план нашей жизни и придут к нам на помощь при его осуществлении. И речь тут ни в коей мере не идет о наивной вере или о суеверии, а об исполненной активности воле, побуждаемой к действию подвижным познанием обширнейших земно-небесных отношений. Это та вера, о которой впервые заговорил апостол Павел. Ныне, живя ею, мы говорим: верю, потому что знаю. Такая вера вносит волю не только в мышцы, но и в мышление, а в душе рождает нравственность. Итак, не дискуссиями, пустыми спорами и критикой станет заниматься автор в этой книге, а систематическим изложением того, на чем, как он считает, должен стоять каждый антропософ в сложных отношениях нашего времени, если желает, чтобы Антропософия стала его миро- и жизневоззрением, а также образом жизни. Поэтому я не стану особенно много заниматься собственными мыслями. Напротив, главную задачу, решаемую в книге, я вижу в том, чтобы со всей доступной мне силой духа поставить перед мыслящим сознанием моих собратьев по духовной работе все то наиболее существенное, на чем сам Рудольф Штайнер возводил строение Антропософии. Именно это стало сейчас наиболее актуальным: выявить, подчеркнуть краеугольные положения социального и оккультно-социального учения Духовной науки, которое опирается на все то, чем мы располагаем, как знанием об эволюции мира, существе человека и существах духовного мира. А еще важно понять, что Антропософия — это познание и жизнь, слитые воедино. Видимо потому не только наше познание, но и жизнь размывается грязными потоками, приходящими из гибнущей цивилизации. Нас то и дело пытаются уличать в том, к чему мы не имеем ни малейшего отношения. Так, из темного угла на востоке Европы нас долго обвиняли в пособничестве нацизму. Не успело замолкнуть это большевистско-шаманское бормотание, как "тему" подхватили на Западе — "антикоммунисты" ! Также и по этой причине, которая именно в конце столетия набирает силу, нам нужно ясно и определенно высказать свое антропософское кредо, а затем твердо стоять на нем, что бы с нами ни случилось.Уже не раз антропософы подвергались гонениям: в социалистическом лагере, в Срсдней Европе, похоже, не миновать нам гонений и в будущем. Но если придется за Антропософию пострадать, то желательно пострадать только за нее, а не за какие-нибудь ее подмены. Вопрос этот принципиальный и жизненный для всех, кто сделал Антропософию главным делом своей жизни и в ней видит средство своего служения людям и культуре. Только такие антропософы, а не те, кто сделал из Антропософии хобби или средство неплохо устроиться в жизни, являются представителями антропософского дела в мире. На них уже возложена ответственность за ее судьбу. Это произошло благодаря их серьезному и честному к ней отношению. Осталось лишь понять совершившееся и действовать соответствующим современным условиям жизни способом. |
Похожие:
 | Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта провдения егэ (далее ппэ), осуществляющих инструктаж... |  | Покровская А. А., Конышева А. А., Гнездилова Т. А., Ершова Н. А., Бондарев П. А. karta200@mfvsegei ru |
| Покровская А. А., Конышева А. А., Гнездилова Т. А., Ершова Н. А, Бондарев П. А. karta200@mfvsegei ru | | Настоящие правила предназначены для участников(далее участников) и организаторов(далее – организаторов), осуществляющих инструктаж... |
| Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта проведения егэ (далее – ппэ), осуществляющих... | | Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта проведения егэ (далее – ппэ), осуществляющих... |
| Настоящие правила предназначены для участников олимпиад (далее участников), а также для организаторов олимпиад в учебных заведениях,... | | Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта проведения егэ (далее ппэ), осуществляющих инструктаж... |
| Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта проведения егэ (далее ппэ),осуществляющих инструктаж... | | Настоящие правила предназначены для участников егэ, а также для организаторов пункта проведения егэ (далее ппэ), осуществляющих инструктаж... |