Д. С. Блинов (глава 6), Д. Ю. Гончаров (глава 8), М. А. Горбатова (глава 4), А. В. Грошев (глава 2), Е. В. Епифанова (глава 1, 2), С. Н. Помнина (глава 6), С. С. Тихонова (глава 5, 7), А. Ю. Федоров (глава 3)
Скачать 6.47 Mb.
|
2.2. Медицинские работники как субъекты коррупционных преступлений (общая характеристика) При решении вопроса об уголовной или иной ответственности медицинских работников за коррупционные правонарушения (преступления) важное значение приобретает вопрос о признании их субъектами данных правонарушений. Применительно к основной группе коррупционных преступлений в сфере здравоохранения, предусмотренных нормами главы 30 УК РФ, таковым являются медицинские работники – должностные лица, а в некоторых случаях - государственные служащие или служащие органов местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами. Общее понятие должностного лица содержится непосредственно в уголовном законе. Согласно примечанию 1 к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях главы 30 УК РФ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Исходя из этой дефиниции, некоторые ученые в качестве основного критерия определения должностного лица называют так называемый функциональный признак — характер выполняемых лицом обязанностей (функций)216. Однако этот критерий является определяющим лишь в аспекте отграничения должностных лиц от иных категорий государственных и муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами. Сопоставление ст. 285 и 201 УК РФ показывает, что две из указанных в примечании 1 к ст. 285 УК функций присущи другой категории специальных субъектов — лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческих и иных организациях, не являющихся государственными или муниципальными органами и учреждениями (примечание 1 к ст. 201 УК РФ). Поэтому не менее важным критерием определения должностного лица является осуществление этим лицом соответствующих функций в государственных или муниципальных органах и учреждениях и государственных корпорациях, т. е. в публичной сфере управления. В качестве дополнительного критерия закон называет основание выполнения лицом должностных обязанностей (функций) — в силу занятия им определенной должности (постоянно, временно) или по специальному полномочию. Таким образом, с учетом названных критериев выделяются следующие категории должностных лиц: 1) лица, выполняющие функции представителя власти; 2) лица, выполняющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, в государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Мы не ставили задачу рассмотреть всю проблему определения должностного лица в уголовном праве. В настоящей работе будут рассмотрены наиболее общие и преимущественно проблемные вопросы определения должностного лица как субъекта коррупционных преступлений в сфере здравоохранения. Раскрывая понятие должностного лица, прежде всего, следует обозначить сферу управленческой деятельности данной категории лиц. Таковой, согласно закону, признается осуществление должностных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Применительно к теме настоящего исследования, речь идет о государственных и муниципальных органах и учреждениях, входящих в систему здравоохранения РФ. Для правильного определения указанных органов и учреждений необходимо обратиться к соответствующему законодательству. При определении организационно-правовой формы той или иной организации здравоохранения на практике часто возникают сложности в связи с тем, что данная организация может входить в единую государственную систему органов и учреждений в соответствующей отрасли (сфере) управления. Согласно ст. 29 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 25.06.2012) "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"217, организация охраны здоровья основывается на функционировании и развитии государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения. Государственную систему здравоохранения составляют: 1) федеральные органы исполнительной власти в сфере охраны здоровья и их территориальные органы, Российская академия медицинских наук; 2) исполнительные органы государственной власти субъектов Российской Федерации в сфере охраны здоровья, органы управления в сфере охраны здоровья иных федеральных органов исполнительной власти (за исключением федеральных органов исполнительной власти, указанных в пункте 1 данной части); 3) подведомственные федеральным органам исполнительной власти, государственным академиям наук и исполнительным органам государственной власти субъектов Российской Федерации медицинские организации и фармацевтические организации, организации здравоохранения по обеспечению надзора в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, судебно-экспертные учреждения, иные организации и их обособленные подразделения, осуществляющие деятельность в сфере охраны здоровья. Соответственно муниципальную систему здравоохранения составляют: 1) органы местного самоуправления муниципальных районов и городских округов, осуществляющие полномочия в сфере охраны здоровья; 2) подведомственные органам местного самоуправления медицинские организации и фармацевтические организации. Кроме того, существует частная система здравоохранения, которую составляют создаваемые юридическими и физическими лицами медицинские организации, фармацевтические организации и иные организации, осуществляющие деятельность в сфере охраны здоровья. Медицинской организацией признается юридическое лицо независимо от организационно-правовой формы, осуществляющее в качестве основного (уставного) вида деятельности медицинскую деятельность на основании лицензии, выданной в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Положения настоящего Федерального закона, регулирующие деятельность медицинских организаций, распространяются на иные юридические лица независимо от организационно-правовой формы, осуществляющие наряду с основной (уставной) деятельностью медицинскую деятельность, и применяются к таким организациям в части, касающейся медицинской деятельности. В целях настоящего Федерального закона к медицинским организациям приравниваются индивидуальные предприниматели, осуществляющие медицинскую деятельность. Фармацевтическая организация – это юридическое лицо независимо от организационно-правовой формы, осуществляющее фармацевтическую деятельность (организация оптовой торговли лекарственными средствами, аптечная организация). В целях настоящего Федерального закона к фармацевтическим организациям приравниваются индивидуальные предприниматели, осуществляющие фармацевтическую деятельность (п. 11,12 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"). Подобная достаточно сложная система построения и взаимодействия различных органов и учреждений в осуществлении той или иной социальной функции создает значительные трудности в определении их статуса (организационно-правовой формы) и установлении субъекта преступления. Особую сложность вызывает разграничение указанных организационно-правовых форм организаций в сфере здравоохранения, коммунального хозяйства, социального обслуживания населения и др. Как уже отмечалось, действие норм гл. 30 УК РФ ограничено только государственными или муниципальными органами и учреждениями и государственными корпорациями. Согласно ст. 50 ГК РФ государственные и муниципальные унитарные предприятия признаются коммерческими организациями, поэтому их служащие являются субъектами коррупционных преступлений, предусмотренных статьями главы 23 УК РФ. Вторым самостоятельным критерием определения понятия должностного лица является содержание выполняемых им обязанностей (функций) в соответствующих органах и учреждениях. Исходя из этого критерия в законе (примечании к ст. 285 УК РФ) названы три категории должностных лиц, а именно: лица, выполняющие функции представителя власти, организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции. Указанные функции и будут решающими как для определения общего понятия должностного лица (в отличие от иных субъектов ответственности, например государственных и муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами), так и отдельных его разновидностей (категорий). В этом заключается одно из основных правил квалификации соответствующих преступлений по субъекту: после установления общего признака должностного лица — сферы его служебной деятельности, необходимо установить специальный признак — конкретную функцию, выполняемую данным лицом по соответствующему основанию (выступающему в качестве дополнительного признака). Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. к представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности (например, члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, депутаты законодательных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, члены Правительства Российской Федерации и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, судьи федеральных судов и мировые судьи, наделенные соответствующими полномочиями работники прокуратуры, налоговых, таможенных органов, органов МВД Российской Федерации и ФСБ Российской Федерации, состоящие на государственной службе аудиторы, государственные инспекторы и контролеры, военнослужащие при выполнении возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка, обеспечению безопасности и иных функций, при выполнении которых военнослужащие наделяются распорядительными полномочиями). В сфере здравоохранения к представителям власти относятся должностные лица органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, обладающие соответствующими полномочиями в сфере охраны здоровья (ст. 14-17 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"). В самом общем виде организационно-распорядительная функция определена в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г., согласно которому к ней могут быть, в частности, отнесены руководство коллективом, расстановка и подбор кадров, организация труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и положение дисциплинарных взысканий. Исходя из данного определения, многие авторы связывают организационно-распорядительную функцию с управлением (руководством) людьми, их коллективами в процессе производственной или иной общественно-значимой деятельности. Соответственно выделяется два основных критерия определения рассматриваемой категории должностных лиц: наличие у них в подчинении других лиц и осуществление таких полномочий исключительно в сфере служебных отношений (т. е. в рамках тех учреждений и ведомств, где они занимают соответствующие должности) 218. Понятие административно-хозяйственной функции в законе также не определено, что вызывает сложности в квалификации соответствующих деяний на практике. Судебно-следственные органы нередко смешивают ее, с одной стороны, с организационно-распорядительной функцией, с другой — с профессиональными обязанностями материально ответственных лиц, не обладающих какими-либо должностными полномочиями. Общие рекомендации по определению рассматриваемой функции содержатся в п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 10 февраля 2000 г., в соответствии с которыми «к административно-хозяйственным функциям могут быть, в частности, отнесены полномочия по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на балансе и банковских счетах организаций и учреждений, воинских частей и подразделений, а также совершение иных действий: принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения и т. п.» Таким образом, содержание данной функции определяется путем перечисления отдельных должностных полномочий (некоторые из которых названы «иными действиями»): 1) по управлению и распоряжению материальными ценностями; 2) по расчетам и материальному стимулированию труда работников учреждений; 3) по контролю за движением материальных ценностей (их получением, отпуском, хранением и т. п.) и др. Третьим самостоятельным критерием определения понятия должностного лица является основание выполнения лицом должностных обязанностей (функций). В примечании 1 к ст. 285 УК РФ названы три таких основания — постоянно, временно или по специальному полномочию. Постоянное осуществление должностных обязанностей (функций) предполагает их выполнение: а) по установленным в законе основаниям (по замещению должности или выборам в государственный орган или орган местного самоуправления); б) в течение указанного в служебном контракте времени (независимо от его продолжительности). Под временным выполнением должностных обязанностей понимается их исполнение: а) без заключения служебного контракта, по временно замещаемой должности; б) в период времени, установленный законом (до 1 месяца) либо соглашением сторон (при назначении на должность, ранее замещаемую временно отсутствующим служащим). Временное исполнение обязанностей по воинской должности (например, военного врача) регламентируется специальными нормативными актами 219. При определении организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций актуальным является вопрос об отграничении этих функций от иных трудовых обязанностей, выполняемых служащими в государственных (муниципальных) органах и учреждениях, в том числе организациях здравоохранения. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 Постановления от 10 февраля 2000 г. разъяснил: «Не являются субъектами получения взятки работники государственных органов и органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, исполняющие в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным или административно-хозяйственным функциям». Однако данная проблема до сих пор не нашла четкого разрешения в теории уголовного права и судебной практике. Эта проблема актуальна в отношении двух категорий лиц: 1) государственных служащих, замещающих должности, не относящиеся к категории «руководители» (помощники, специалисты, обеспечивающие специалисты); 2) некоторых работников государственных (муниципальных) учреждений, не занимающих руководящих должностей, но наделенных правом совершения по службе определенных юридически значимых действий (врачи, педагоги, воспитатели и др.). Оценка правового положения первых основывается на действующем законодательстве о государственной и муниципальной службе с учетом характера выполняемых ими функций. Вопрос о правовом статусе вторых требует специального анализа, поскольку позиция судебной практики по данному вопросу подвергается резкой критике со стороны ряда ученых. Речь идет о так называемых функциональных работниках — лицах, которые не являются руководителями, но при выполнении своих профессиональных обязанностей могут совершать юридически значимые действия, влекущие определенные правовые последствия (возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей других лиц). К ним, в частности, могут быть отнесены: врач, производящий экспертизу временной нетрудоспособности, устанавливающий инвалидность, пригодность к военной службе или определенным видам трудовой или иной деятельности (например, управлению транспортными средствами); преподаватель, медицинского вуза, принимающий зачеты и экзамены по учебным дисциплинам; эксперт государственных учреждений, проводящий те или иные виды медицинских экспертиз и др. При злоупотреблении такими полномочиями или их ненадлежащем исполнении возникает вопрос, могут ли эти лица нести ответственность за должностные преступления, предусмотренные нормами гл. 30 УК РФ. Официальное разъяснение по этому вопросу было дано в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4: «Не являются субъектом должностного преступления те работники государственных, кооперативных и общественных организаций, предприятий, учреждений, которые выполняют сугубо профессиональные или технические обязанности. Если наряду с осуществлением этих обязанностей на данного работника в установленном порядке возложено и исполнение организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения он может нести ответственность за должностное преступление (например, врач — за злоупотребление полномочиями, связанными с выдачей листков нетрудоспособности или с участием в работе ВТЭК, призывных комиссий; преподаватель — за нарушение обязанностей, возложенных на него как на члена квалификационной или экзаменационной комиссии; учитель или воспитатель — за неисполнение возложенных на них обязанностей по обеспечению порядка и безопасности во время проведения внеклассных мероприятий или занятий)». Однако после вступления в силу УК РФ 1996 г. в решениях Верховного Суда РФ и нижестоящих судов наметилась тенденция к более широкой трактовке категории должностного лица в отношении ряда функциональных работников (в частности, лечащих врачей и преподавателей государственных вузов). Фактически эта тенденция получила официальное подтверждение в результате принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. путем использования приема «умолчания». То есть содержащееся в постановлении 1990 г., по сути, верное разъяснение об ответственности указанных лиц в постановление 2000 г. не включено. Можно не сомневаться в том, что это не случайно. В условиях повсеместного распространения коррупции (особенно «низовой»), особенно в сферах здравоохранения и образования, Верховный Суд РФ не мог проигнорировать столь острую проблему ответственности служащих государственных учреждений при отсутствии в новом УК РФ адекватных уголовно-правовых средств (аналогичных ст. 156-2 УК РСФСР 1960 г. «Получение незаконного вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения»). Однако вопрос заключается не в причинах изменения позиции Верховного Суда РФ относительно ответственности этих лиц, а в том, соответствует ли она закону. В литературе этот вопрос предлагается решать исходя из функционального критерия — разграничения характера выполняемых работником служебных обязанностей на профессиональные и управленческие (должностные). Отсюда работник государственного (муниципального) учреждения, выполняющий сугубо профессиональные, технические обязанности, не является должностным лицом. «Однако если наряду или в связи с осуществлением этих обязанностей на данного работника в установленном порядке возложено исполнение организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения он несет ответственность как должностное лицо» 220. В связи с этим Пленум Верховного Суда в п. 4 Постановлении РФ от 16 октября 2009 г. N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий»221 разъяснил, что к «организационно-распорядительным функциям относятся полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по выдаче медицинским работником листка временной нетрудоспособности, установлению работником учреждения медико-социальной экспертизы факта наличия у гражданина инвалидности, приему экзаменов и выставлению оценок членом государственной экзаменационной (аттестационной) комиссии)». Применение этого критерия к вопросу об ответственности медицинских и фармацевтических работников в судебной практике обычно не вызывает сложностей. Медицинским работником является физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование, работает в медицинской организации и в трудовые (должностные) обязанности которого входит осуществление медицинской деятельности, либо физическое лицо, которое является индивидуальным предпринимателем, непосредственно осуществляющим медицинскую деятельность. Соответственно фармацевтический работник – это физическое лицо, которое имеет фармацевтическое образование, работает в фармацевтической организации и в трудовые обязанности которого входят оптовая торговля лекарственными средствами, их хранение, перевозка и (или) розничная торговля лекарственными препаратами для медицинского применения, их изготовление, отпуск, хранение и перевозка (п. 13, 14 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"). Должностными лицами, прежде всего, признаются медицинские работники, занимающие административные должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций по организации работы медицинской организации и ее подразделений (зав. поликлиникой, главный врач, зав. отделением, начальник медпункта и др.). Должностными лицами также признаются медицинские работники, которые хотя и не занимают руководящих должностей, но при выполнении профессиональных обязанностей по службе или в составе различных комиссий осуществляют полномочия по экспертизе временной нетрудоспособности, определению инвалидности, госпитализации, пригодности к военной и иной службе, управлению транспортными средствами и т. п. Как считает Б. В. Волженкин, ответственности за получение взятки подлежит главный врач или зав. отделением, устраивающий больных в клинику, обеспечивающий им лучшие условия в больнице и т. п.; врач, выдающий справки об освобождении от работы или листки временной нетрудоспособности; участковый врач или врач-специалист, дающий направление на госпитализацию; врач-специалист в качестве члена ВТЭК, определяющий группу инвалидности и т. п.222 В целом такого подхода придерживается и судебная практика. Так, по приговору Московского окружного военного суда военнослужащий П. признан виновным в получении взятки, в совершении действий, явно выходящих за пределы его должностных полномочий, повлекших существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, в организации и пособничестве в уклонении военнослужащих от исполнения обязанностей военной службы и осужден к лишению свободы по ч. 1 ст. 286, ч. 3 ст. 33 и ч. 2 ст. 339, ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 339, п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Эти преступления совершены при следующих обстоятельствах. П., являясь начальником медицинского пункта — врачом войсковой части, в течение 2002 г., используя свое служебное положение, из корыстной заинтересованности неоднократно получал взятки за совершение незаконных действий в пользу военнослужащих по призыву. В частности, им получено от рядового Г. 500 долл. США, от рядового Ч. и его отца 25 тыс. руб., от матери рядового М. 15 тыс. руб., от отца рядового Б. 1 тыс. долл. США за освобождение этих военнослужащих от прохождения военной службы путем создания видимости их болезненного состояния и предоставления им фиктивных свидетельств о болезни, на основании которых они признаны негодными к военной службе и уволены из Вооруженных сил РФ. Осужденный и его защитник утверждали, что вина первого во вмененных ему преступлениях не доказана, поскольку в силу занимаемой должности П. не имел права увольнять с военной службы военнослужащих и принимать участие в оформлении приказов об увольнении, и что эти обстоятельства свидетельствуют об отсутствии в его действиях признаков составов преступлений, предусмотренных ст. 286 и 290 УК РФ. Военная коллегия Верховного Суда РФ приговор окружного военного суда оставила в силе, указав следующее. Как установлено судом, досрочное увольнение военнослужащих по призыву рядовых Г., Ч., Б. и М. произошло в результате незаконных действий должностного лица — начальника медицинского пункта воинской части П., представившего оформленные в отношении каждого из указанных лиц заведомо фиктивные свидетельства о болезни с заключением военно-врачебной комиссии об их ограниченной годности к военной службе. Совершение этих действий стало возможным лишь в силу занимаемой им должности и его функциональных обязанностей, которые позволили обеспечить условия, необходимые для незаконного освобождения от службы данных военнослужащих. При этом П., являясь должностным лицом, совершил действия, явно выходящие за пределы его полномочий, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, поэтому содеянное им суд обоснованно квалифицировал по ст. 286 и 290 УК РФ. Вопреки доводам защитника, на законность и обоснованность приговора не влияет то обстоятельство, что П. не принимал посредственного участия в подготовке и подписании приказов о досрочном увольнении указанных выше военнослужащих с военной службы, поскольку эти действия не входили и не могли входить в круг его должностных обязанностей. В данном случае начальник медпункта обоснованно признан должностным лицом, поскольку он был наделен правом устанавливать (документировать) факты, имеющие юридическое значение — выявлять заболевания, определяющие непригодность к военной службе и выдавать соответствующие документы, которые влекли освобождение от воинской обязанности 223. Иное дело - лечащий врач, то есть медицинский работник, на которого возложены функции по организации и непосредственному оказанию пациенту медицинской помощи в период наблюдения за ним и его лечения. Если лечащий врач получает незаконное вознаграждение за надлежащее выполнение своих профессиональных обязанностей, связанных с оказанием медицинской помощи больному (пациенту), он не признается должностным лицом. При этом не имеет значения служебный статус медицинского работника (врач — специалист или зав. отделением). Однако если получение незаконного вознаграждения обусловлено действиями врача по установлению фактов, влекущих определенные правовые преследования, в таких случаях он несет ответственность как должностное лицо. Данное правило последовательно реализуется в судебной практике. Так, О., работая врачом-инфекционистом поликлиники г. Краснодара в своем служебном кабинете получила от К. незаконное вознаграждение в сумме 650 руб. за оформление и выдачу листка временной нетрудоспособности, дающего право на освобождение от работы с заведомо ложным диагнозом «краснуха атипичной формы» при отсутствии у К. этого заболевания. В суде О. свою вину не признала, заявив, что листок нетрудоспособности был выдан ею правомерно, поскольку у К. было соответствующее заболевание. Деньги она получила в знак благодарности за лечение. Однако суд не согласился с доводами подсудимой о получении вознаграждения за лечение и указал в приговоре, что эти доводы полностью опровергаются установленными по делу доказательствами. Указанного в листке нетрудоспособности заболевания у К. в день обращения в поликлинику не было, О. не осматривала ее, не назначала каких-либо лекарств, процедур и лечения. Деньги О. получила за незаконную выдачу листка временной нетрудоспособности 224. В то же время в литературе неоднозначно решается вопрос о разграничении профессиональных и должностных функций медицинских работников, не занимающих какие-либо должности. Одни и те же функции врачей-специалистов различные авторы относят либо к должностным, либо профессиональным обязанностям. Так, одни ученые в числе должностных полномочий называют такие функции врача как экспертиза временной нетрудоспособности и назначение лечебно-охранительного режима (путем выдачи соответствующего документа, удостоверяющего временную нетрудоспособность), определение группы инвалидности, направление на госпитализацию и т. п., поскольку эти действия влекут определенные правовые последствия 225. Другие, наоборот, незаконную выдачу документов об освобождении от работы относят к профессиональным обязанностям и предлагают квалифицировать соответствующие действия как преступление против порядка управления (подделка документов) 226. Б. В. Волженкин полагает, что если на специалиста, наряду или в связи с осуществлением профессиональных обязанностей в установленном порядке возложено выполнение должностных функций, то он в этом случае признается должностным лицом. При этом в качестве важного критерия должностных полномочий, по его мнению, выступает «обладание правом совершать по службе юридически значимые действия управленческого характера, способные порождать, изменять и прекращать правовые отношения», в частности, выдавать документы, подтверждающие определенный юридический факт 227. Представляется, что столь жесткое разграничение служебных обязанностей на профессиональные и должностные на основе данного критерия не всегда правомерно. К профессиональной деятельности врача относятся не только собственно лечебно-оздоровительные мероприятия (обследование, постановка диагноза, назначение лечения, производство операции и т. д.), но и лечебно-организационные меры: назначение вида лечебно-охранительного режима (госпитализации, амбулаторного лечения); назначение дополнительных обследований, консультаций, направление на диспансеризацию; контроль за соблюдением пациентом режима лечения и т. п., а также оформление и выдача различных медицинских документов (талонов амбулаторного пациента, амбулаторных карт, направлений на медицинское обследование, рецептов и т. п.). Очевидно, что многие из указанных выше мероприятий не носят должностного характера, а являются лишь составной частью профессиональной функции по оказанию медицинских услуг гражданам. В связи с этим вычленение из всего комплекса медицинских мероприятий исключительно должностных функций во многом носит искусственный характер и связано не только с правовыми последствиями этих действий, но и с правовыми основаниями проведения этих мероприятий, а также содержанием этих мероприятий с точки зрения их непосредственной относимости к лечебно-оздоровительной функции. В качестве примера можно привести уголовное дело № 1-69 за 2010 год по обвинению С. по ст. 285 ч. 1 УК РФ (в ред. ФЗ 08.12.2003 года 162-ФЗ). Суд исходил из того, что при осуществлении ею, как заведующей терапевтическим отделением поликлиники, своих прав и обязанностей, ею были совершены действия, которые объективно противоречили целям и задачам, для достижения которых это должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями. Злоупотребление выразилось в том, что осужденной были совершены действия, входящие в круг должностных полномочий, при отсутствии обязательных условий или оснований для их совершения. В частности, согласно приговора, в целях создания видимости высоких показателей эффективной работы, исполнительской дисциплины, желая благоприятного расположения по службе, создания видимости выполнения запланированных мероприятий в рамках исполнения Приказа главного врача МЛПУ «О реализации мероприятий приоритетного национального проекта в сфере здоровья Островского района в части дополнительной диспансеризации работающих граждан», Приказа «Об увеличении норматива численности работающих граждан, подлежащих дополнительной диспансеризации», вышеназванным должностным лицом были составлены официальные документы, с внесением в них, в том числе, заведомо ложных сведений, искажающих их действительное содержание – прохождение 13 работающими гражданами дополнительной диспансеризации в рамках реализации национального проекта в сфере здравоохранения, тогда как в действительности, указанная диспансеризация не проводилась, либо случай ее проведения не был окончен в связи с не прохождением пациентом всех врачей, обследований и сдачей анализов. К организационно-распорядительным функциям данного должностного лица были отнесены следующие полномочия по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих юридические (правовые) последствия – по сбору, обработке, предоставлении отчетной информации о реализации мероприятий приоритетного национального проекта в сфере здоровья Островского района в части дополнительной диспансеризации работающих граждан (ведение медицинской и иной документации в соответствии с установленными правилами), в частности, составление в Электронном виде реестра счетов на оплату проведенной дополнительной диспансеризации работающих граждан, носящего обязательный характер и являющегося официальным документом. В приговоре по данному уголовному делу, юридические последствия, которые повлекли действия указанного должностного лица при осуществлении им своих полномочий, сформулированы следующим образом (краткое изложение): при составлении в электронном виде реестра счетов на оплату проведенной дополнительной диспансеризации работающих граждан, носящего обязательный характер и являющегося официальным документом, должностное лицо внесло заведомо ложные сведения, искажающие их действительное содержание, о прохождении 13 работающими гражданами дополнительной диспансеризации в рамках реализации национального проекта в сфере здравоохранения. После внесения должностным лицом заведомо ложных сведений в Реестры счетов на оплату дополнительной диспансеризации работающих граждан, указанные реестры счетов были предъявлены к оплате и оплачены Государственным некоммерческим финансово-кредитным учреждением «Областной фонд обязательного медицинского страхования», путем перечисления денежных средств на счет муниципального лечебного учреждения, чем последнему был причинен имущественный вред в сумме 13 546 рублей. Часть данных денежных средств было израсходовано на оплату труда медицинских работников, якобы участвующих в проведении дополнительной диспансеризации, другая часть – на приобретение медикаментов, медицинских расходных материалов и т.п. 228 Применение указанных выше критериев организационно-распорядительной функции к выдаче врачом листков нетрудоспособности на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством определенным категориям лиц позволяет признать эту функцию должностной (организационно-распорядительной). Согласно Приказа Минздравсоцразвития России от 29.06.2011 N 624н (ред. от 24.01.2012) "Об утверждении Порядка выдачи листков нетрудоспособности"229 выдача листков нетрудоспособности осуществляется лицами, имеющими в соответствии с законодательством Российской Федерации о лицензировании лицензию на медицинскую деятельность, включая работы (услуги) по экспертизе временной нетрудоспособности230. Листок нетрудоспособности выдают медицинские работники указанных лиц, в том числе:
2) фельдшеры и зубные врачи медицинских организаций - в случаях, установленных уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 3) лечащие врачи клиник научно-исследовательских учреждений (институтов), в том числе клиник научно-исследовательских учреждений (институтов) протезирования или протезостроения. Таким образом, выдача листка временной нетрудоспособности: а) проводиться на основании специального разрешения (лицензии), т. е. по специальному полномочию; б) является не лечебной, а организационно-распорядительной функцией (имеет целью определение степени и сроков временной нетрудоспособности); в) влечет правовые последствия (в частности, взаимные права и обязанности работника и работодателя, имеющие правовую регламентацию). Это свидетельствует о ее должностном характере. Соответственно за нарушение установленного порядка выдачи медицинскими организациями листков нетрудоспособности медицинские организации, а также медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, в том числе уголовную (ст. 292 УК РФ). Оформление и выдача первичных и других медицинских документов, непосредственно связанных с проведением лечебных мероприятий (направление на обследование, клинико-медицинскую комиссию, назначение лечебных процедур, выписка рецептов и т. п.), на наш взгляд, относится к профессиональным обязанностям врача и их фальсификация (в том числе за вознаграждение) влечет ответственность по иным нормам УК (ст. 233, 327 УК РФ). Однако в теории уголовного права и судебной практике дается различная правовая оценка подобным действиям. Это касается, в частности, квалификации получения вознаграждения за незаконную выдачу врачом рецептов на лекарства и препараты. В период действия УК РСФСР 1960 г. некоторые специалисты относили такие деяния к нарушениям производственно-профессионального характера и расценивали их как получение незаконного вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения (ст. 156-2 УК РСФСР) или дисциплинарный проступок 231. Другие высказывали мнение, что выдача рецептов на лекарства, содержащие наркотические средства и отпускаемые только по рецептам, имеет организационно-распорядительный характер. Поскольку выдача указанных рецептов осуществлялась только врачами — служащими государственных медицинских учреждений, подобные действия предлагалось квалифицировать как взяточничество 232. В УК РФ 1996 г. ответственность за незаконную выдачу рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ, предусмотрена специальной нормой (ст. 233 УК РФ). Однако наличие данной нормы не снимает вопроса о характере этих действий как должностных, поскольку действия врача, получившего незаконное вознаграждение за выдачу рецепта, влекут определенные правовые последствия (право на получение наркотика). Следует ли эти действия квалифицировать по совокупности преступлений (ч. 2 ст. 290 и ст. 233 УК РФ)? Кроме того, существует особый порядок выдачи рецептов на получение сильнодействующих веществ, однако, специальной нормы об ответственности за нарушение этого порядка в УК РФ нет. Как в таких случаях квалифицировать незаконную выдачу рецепта? На практике суды иногда допускают ошибки в оценке подобных действий. Так, Пермским областным судом Н. осужден по п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ, ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 234 УК РФ и ст. 292 УК РФ. Он признан виновным в том, что, работая в должности врача-педиатра, совершил служебный подлог, т. е. незаконно выдавал и фактически подделывал рецепты, по которым приобреталось сильнодействующее вещество, используемое для приготовления наркотика другими лицами, которыми в дальнейшем данное вещество сбывалось. При этом он неоднократно получал взятки в размере 100 руб. за каждый рецепт и являлся пособником в незаконном приобретении и перевозке в целях сбыта сильнодействующего вещества. Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ, рассмотрев уголовное дело по кассационным жалобам адвокатов, приговор в отношении Н. в части его осуждения по ст. 292 УК РФ отменила, и дело производством прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления; тот же приговор в отношении него изменила: действия, квалифицированные по п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ, переквалифицировала на ст. 233 УК РФ, в остальном приговор оставила без изменения, указав следующее. Как видно из должностной инструкции врача-педиатра городской больницы и из приказов о полномочиях врача, Н. как рядовой врач-педиатр не обладал ни организационно-распорядительными, ни административно-хозяйственными функциями и поэтому не являлся должностным лицом. Следовательно, он не может рассматриваться как субъект преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ. Н. должен нести ответственность по ст. 233 УК РФ за незаконную выдачу и подделку рецептов, дающих право на получение сильнодействующих веществ, которые могут быть использованы для изготовления наркотических средств. Действия Н. по поделке рецептов охватываются ст. 233 УК РФ 233. Особенностью данного дела является то, что ВС РФ исправлена ошибка нижестоящей инстанции относительно предмета преступления (ст. 233 УК РФ), поскольку сильнодействующие вещества, используемые при изготовлении наркотических средств и психотропных веществ (прекурсоры) включены в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ 234. Однако это не повлияло на основной вывод по делу — врач, выдававший такие рецепты, не был признан должностным лицом. Спорным в теории уголовного права является вопрос о возможности признания должностными лицами специалистов, выполняющих судебные и иные экспертизы, в том числе судебно-медицинские и судебно-психиатрические экспертизы. Согласно ст. 57 УПК РФ, эксперт — это лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном УПК, для производства судебной экспертизы и дачи заключения 235. По мнению одних ученых, судебный эксперт, проводящий в установленном законом порядке судебную экспертизу, не является должностным лицом, поскольку он не осуществляет при этом должностных функций, а дает заключение, руководствуясь специальными познаниями от своего имени. Подкуп эксперта (специалиста) в целях дачи им заведомо ложного заключения предусмотрен специальной нормой (ст. 309 УК РФ). Соответственно заведомо ложное заключение или показание эксперта в суде либо при производстве предварительного расследования, а также его подкуп в этих целях рассматриваются как преступления против правосудия (ст. 307, 309 УК РФ) 236. Другие ученые, напротив, полагают, что, получая в соответствии с постановлением следователя или суда полномочия по оценке и констатации фактов, эксперт при производстве экспертизы действует от имени государства. В связи с этим «эксперт, давая заключение, становится источником доказательств особого рода, он осуществляет организационно-распорядительные функции в соответствии со специальными полномочиями, получаемыми от государства». Поэтому получение экспертом вознаграждения за заведомо ложное заключение должно квалифицироваться по совокупности преступлений (ст. 290, 307 УК РФ) 237. Представляется, что эти доводы противоречат нормам УПК РФ, в соответствии с которыми никакие доказательства по делу не имеют заранее установленной силы (преимущества), как не существует источников доказательств особого рода. Каждое доказательство (в том числе и заключение эксперта) подлежит оценке в суде наряду и в совокупности с другими доказательствами по делу. Наделение эксперта соответствующими полномочиями по постановлению органа предварительного расследования или суда отнюдь не придает его статусу публичный характер. Он привлекается к участию в деле не как публичное (должностное) лицо, а как лицо, обладающее специальными познаниями. Отсюда вывод, что экспертное заключение становится источником доказательств особого рода в связи с осуществлением экспертом организационно-распорядительных функций, представляется ошибочным. Данное заключение не влечет никаких правовых последствий для лиц, участвующих в деле, поскольку оно может быть оспорено стороной и отвергнуто судом как недостоверное доказательство. Поэтому соответствующие злоупотребления экспертов причиняют вред прежде всего интересам правосудия. Интересы государственной службы в данном случае могут пострадать в качестве факультативного объекта, что охватывается составом ст. 307 УК РФ. Однако в некоторых случаях эксперты признаются должностными лицами. Речь идет об экспертизах, служащих основанием для принятия уполномоченными лицами управленческих решений, влекущих определенные правовые последствия (например, экспертиза соответствия экономической деятельности организации лицензионным требованиям и условиям при получении лицензии на право осуществления такой деятельности, экспертиза транспортного средства при постановке на учет в ГИБДД, военно-врачебная экспертиза годности к военной службе и в других целях 238, медицинское освидетельствование состояния здоровья для получения водительских прав, права на приобретение оружия и т. п.). Согласно закону не являются должностными лицами — субъектами преступлений, предусмотренных нормами гл. 30 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции: а) в коммерческих организациях (хозяйственные товарищества, акционерные общества, производственные кооперативы, государственные и муниципальные унитарные предприятия и др.); б) в некоммерческих организациях, не являющихся государственными органами, органами местного самоуправления, государственными или муниципальными учреждениями (общественные организации; политические партии; религиозные объединения; некоммерческие партнерства; автономные некоммерческие организации; социальные, благотворительные и иные фонды, союзы и ассоциации; государственные корпорации; объединения юридических лиц; потребительские кооперативы; потребительские общества, их союзы; товарищества собственников жилья; органы общественной самодеятельности и др.) Указанные лица несут ответственность за соответствующие деяния по нормам гл. 21 УК (примечание к ст. 201 УК РФ). |
Похожие:
 | «Глава администрации муниципального образования» из соглашения исключаются, если подписывает глава администрации муниципального образования,... | | Макрос государственности глава “империя не умирает. Она передается” Глава потенциал русской цивилизации |
| Принципы построения и основные возможности программы «инфин-бухгалтерия» 11 | | Краткое содержание дипломной работы: Ведение. Глава Правовое регулирование прав ребенка. Глава 2 Защита прав ребенка в семейных правоотношениях.... |
| Вместо эпиграфа. Чтобы их страна была такой же большой, как наша (Говорят дети) |  | Данная глава посвящена изучению понятия самопрезентации, его целей и составляющих элементов «самопредставления». Раскрывается структура... |
| А. Б. Копейкин и Н. С. Пастухова; главы 14–15 – А. Б. Копейкин; главы 16–18 – Н. С. Пастухова и Н. Н. Рогожина; главы 19–21 – Н.... | | Экономическая сущность залоговых операций |
| Общая характеристика искового производства и иска | | Процессуальная характеристика особого порядка судебного разбирательства |