Диалог цивилизаций в эпоху становления глобальной культуры
Скачать 7.22 Mb.
|
| Трансформация России из империи в тип цивилизации на фоне возникновения и утверждения в мире американской империи Таким образом, очевидно, что история ХХ века, оказавшись столь динамичной, ставила вопрос о формах коллективной идентичности, затрагивающей судьбы уже не отдельных индивидов, а целых народов, наций и государств. Распад всех существовавших в мире империй, например, в первую мировую войну Австро-Венгерской империи сделал актуальным идентичность ставших самостоятельными народов. С другой стороны, на мировой арене возникли политические организмы, потенциально предрасположенные к распространению своего влияния во всем мире. К такому политическому организму относится Америка, все более демонстрирующая распространение в соответствии с моделью Римской империи. Делая ставку на военную силу и сосредотачивая военные базы во всем мире, Америка перерождается в империю и тем самым уподобляется Древнему Риму, в котором ставка на милитаризм привела к перерождению демократии. Ч. Джонсон пишет: «Вторая мировая война, пусть и не будучи войной, которую начали мы, привела к самой полной в нашей истории мобилизации ресурсов, и ее итогом стало развертывание наших сил на всех континентах»79. «Холодная война» после второй мировой войны способствовала восстановлению и разрастанию военного аппарата США. Как констатирует Ч. Джонсон, с тех пор этот аппарат так и не был обуздан. Казалось бы, падение Советского Союза должно было умерить военный пыл Америки. Но он нарастает, угрожая уже всем у миру. Между тем, распространение военного влияния самой Америкой, а, еще точнее, властью в Америке подается как добродетель, как свет демократии и свободы. Многие народы, особенно отколовшиеся от России после развала советской империи, этому верят. Мир уже начал забывать, как хладнокровно американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму. С таким же хладнокровием и цинизмом они готовы подавить любое сопротивление, где бы оно не имело места. Но, может быть, называя Америку империей, мы преувеличиваем? До сих пор это понятие применялось исключительно к Советскому Союзу, к России. Бренд империи, присвоенный России, до сих пор провоцирует негативные коннотации европейцев. Но, может быть, пришла пора пугаться не России? Отождествление Америки и империи в ее современной форме в литературе уже употребляется, в том числе, и самими американцами. В своей книге С. Хантингтон еще утверждает, что Америка может отбросить имперский вариант своего развития. Он выдвигает и другие альтернативы. Одним из вариантов является открытость Америки миру и, соответственно, мультикультурализм, другим – закрытость и противопоставление другим. Третьим вариантом является имперский вариант, когда Америка подчиняет себе весь мир и пересоздает его в соответствии с американскими ценностями. С. Хантингтон пишет: «Имперский импульс, таким образом, стимулируется убежденностью в превосходстве Америки и универсальности американских ценностей. Утверждается, что американское могущество намного превосходит могущество любой другой нации и даже группы наций, поэтому Америка имеет полное право устанавливать собственный мировой порядок и преследовать зло в любой точке земного шара. Согласно воззрениям универсалистов, другие общества привержены тем же ценностям, что и американцы, а если нет, то хотят быть им привержены, а, если и не хотят, то упорствуют в заблуждении; американцы имеют полное право переубедить их и даже заставить принять те универсальные ценности, которые определяют американский образ жизни»80. Однако другие утверждают, что имперская альтернатива Америки – уже реальность. Но если Америка начинает утверждать имперский вариант, то отсюда и вытекает, почему глобализация как идеальный проект начинает представлять из себя проблему. Ведь и весь мировой процесс глобализации в этой ситуации вводится в имперские берега и, следовательно, народам будут навязываться для них неприемлемые ценности и представления. Так, в 2003 году публицист М. Игнатьефф пишет: «И какое же слово, если не “империя”, может описать ту громаду, в которую превратилась сегодня Америка? Это единственное государство, которое поддерживает порядок в мире посредством пяти военных командований, держит под ружьем свыше 1 млн. мужчин и женщин на четырех континентах, гарантирует выживание целых стран, от Израиля до Южной Кореи, приводит в действие маховики мировой торговли и коммерции и наполняет мечтами и желаниями сердца и умы целой планеты»81. Америка как империя – это уже реальность, хотя не все еще успели это осознать, что не удивительно. Отсутствие социальной аномии здесь во многом способствовало созданию коллективной идентичности, которая, возникнув действительно на основе свободы и демократии, а также на основе успешно развивающейся здесь рыночной экономики, уже давно превратилась в мощный, самостоятельный и противодействующий дефициту солидарности фактор. Укреплению и культивированию этой идентичности способствовали все средства массовой коммуникации, в особенности, кино. В ходе «холодной войны» этот благородный образ американской идентичности возникал как альтернатива российской империи. Человечеству всячески навязывался иной, негативный образ Советского Союза. Это было нетрудно, ибо произведения, вроде солженицынского «Архипелага Гулага», раскрывали страшную правду об этой империи. Все эти негативные факты свидетельствовали о подавлении в советской империи человеческой личности и об отсутствии в ней свободы. Став явными, они постепенно похоронили в ХХ веке еще одну империю. Если предшествующей считать немецкую империю, которая в годы второй мировой войны была разрушена не без участия русских. Но если империя в ее немецкой форме Гитлером очень быстро была скомпрометирована и ее антигуманная, расистская сущность была вскрыта уже в момент ее взлета, то с разоблачением советской империи дело обстояло не так просто. Выявление ее антигуманной сути растянулось во времени. Этому не способствовала активная роль советской империи во второй мировой войне. Аура страны – освободителя Европы и вообще всех народов осмысление тех внутренних процессов, что связаны с концлагерями, сдерживала. Ведь многих факторов негативного действия империи не знал не только западный обыватель, но часто и советский человек. Но если и знал, то приходилось молчать. Хотя разоблачение сталинизма началось еще в 1956 году, но оно развертывалось как осуждение частных явлений. Постепенно критическое осмысление расширяется, и сегодня все больше приходят к осуждению системы в целом, т.е. империи. Казалось бы, с российской империей все ясно. Это ушло в прошлое. Однако начавшееся после развала Советского Союза возрождение России вызывает новые дискуссии. А, кроме того, возрождение России означает появление в мировой истории соперника Америки, в чем Америка, конечно же, не заинтересована. Оказывая давление на поднимающуюся из хаоса Россию, а также на другие народы, в особенности, отколовшиеся от России и жаждущие попасть в НАТО, которые вынуждены ассимилировать навязываемый Америкой негативный образ России как возможного соперника на мировой арене, Америка, тем самым, в еще большей степени провоцирует русских, требующих сменить навязываемый России Америкой статус страны – изгоя на статус сопротивляющейся имперскому комплексу Америки державы. Ну, как в этой ситуации России не прельститься образом сильного государства или новой империи, тем более что в России еще существуют мечтатели о возрождении России именно в форме империи. Сама Америка, на уровне сознания исключающая возрождение империи в России, на самом деле невольно к этому Россию подталкивает. Американская пропаганда по-прежнему держит под обстрелом Россию, опасаясь, что имперский комплекс все еще в России продолжает сохраняться и способен разгореться. Запад и, в особенности, Америка России по-прежнему не доверяет, всячески пропагандируя альтернативные ценности. То же можно было наблюдать и со сталинской Россией, подвалы которой начали открываться с большим запозданием. Возможно, то же самое может произойти и с открытием второй стороны американского рая. Открытие правды о поведении американских военных и их обращении с заключенными в тюрьмах уже ставит мир перед опасностью возрождения фашистского зверства. А пока во всем мире нагнетается русофобия, отвлекающая внимание людей от противоречий в самой Америке. Однако любопытно, что уже сразу же после второй мировой войны трансформация Америки в империю была предсказана. Так, Г. Федотов уже обсуждал вопрос о том, что будет, если Америка распространит свое внимание на весь мир. Таким образом, под видом творческого ответа, т.е. вызванного к жизни в Америке и годного для всех народов образца для подражания политического устройства, в истории постепенно возник новый, касающийся сегодня всех стран Вызов. Таким образом, современная история России к распаду и гальванизации в ней формы империи не сводится. Большую ошибку делают на Западе те политики, которые в пропаганде, направленной против России, всячески внедряют в сознание западного обывателя образ России как империи, которая, по их мнению, была, есть и, видимо, будет империей. Такова уж у нее судьба. Подобное видение России, несомненно, продолжает вызывать на Западе беспокойство и страх. На Западе первая реакция на все, что происходит в России, связана с отношением Запада к России как к империи. В своих действиях Россия никогда не будет правой, поскольку любой ее шаг – это шаг империи, а империя безвозвратно отправлена Западом в прошлое. Любое действие в России, связанное с ее возрождением в разных сферах, будет, как это ни парадоксально, оцениваться исключительно негативно, поскольку империя должна разваливаться, а не возрождаться. От России ждут только этой информации, т.е. информации о развале. Если же реальные факты этого не подтверждают, то тем хуже для фактов. Тогда можно приближать к границам России, в особенности, на территории бывших республик Советского Союза, американские военные базы и противоракетные установки, с помощью которых можно организовывать целенаправленный развал России на случай, если этот развал не продолжится стихийно. В этом случае факты просто не принимаются во внимание. Здесь то и становится очевидным, как некогда возникший в мире образ или имидж России приобретает инерцию, и навсегда будет сопровождать ее последующую историю, чтобы в границах России ни происходило. Таким образом, сознание, ментальный образ оказывается сильнее реальности. Этот ментальный образ России и есть присвоенная и спроецированная на Россию другими народами идентичность русских. Так мы констатируем одну из противоречивых особенностей современной России: не успев создать свой собственный образ и растиражировать его в мире, мы оказались в ситуации, когда его создают и навязывают нам другие. Установка сформирована, и отныне она будет действовать на всем протяжении истории. Иная ситуация с Америкой. Несмотря на то, что после второй мировой войны Америка успешно реализует свои имперские амбиции, легко устраняя со своего пути все препятствия, сформированный ею собственный ментальный образ, связанный со свободой личности, превращается в мощную силу, провоцируя восторг и восхищение этим благородным образом во всем мире. Спрашивается, а соответствует ли этому своему образу реальная Америка? Между прочим, этот благородный образ оказывается тем сильнее, чем чаще массовые коммуникации будут напоминать о существовании в мире злых сил, которым Америка противостоит и которые рано или поздно будут побеждены. Иначе говоря, благородный образ Америки не мог бы возникнуть, не будь созданным ею же самой образ чужого, т.е. Врага. В число этих сил зла часто попадает и Россия. Впрочем, она там давно, даже не со времен Р. Рейгана находится. Просто время от времени эту установку в бессознательном западного обывателя актуализируют. Рукопожатия улыбающихся при встрече президентов в данном случае ничего не меняют. Все это подается как глобализация. Между прочим, эта глобализация предполагает устранение российской империи и ее всяческих в истории следов, в том числе, и советской империи. Эта цель, конечно же, не высказывается прямым текстом, но подразумевается, и движение военных баз в сторону границ России о многом свидетельствует. Цель – спровоцировать новый виток в России гонки вооружений, представить это для всего мира как опасность, а затем ввести войска. Это противостояние не столько людей, сколько ментальных установок проявляется в нарциссизме ведущей страны мира, подтверждающей идею О. Шпенглера о неспособности больших культур к взаимопониманию. Э. Трельч эту мысль повторил, утверждая, что великие культуры, в сущности, понимают лишь самих себя82. Критикуя европоцентризм и вестернизацию мира в Новое время, Э. Трельч приходит к грустному выводу: «В сущности мы знаем только самих себя и понимаем только наше собственное бытие, а поэтому только наше собственное развитие. Лишь знание их является нашей практической потребностью и необходимостью, предпосылкой собственной формирующей культуру деятельности и желание будущего… Знание чужих культур может быть чрезвычайно важным для самопознания, понимания мира и практических отношений. Но во всем этом мы понимаем и утверждаем только самих себя, формируем, сколько бы мы ни приспосабливались к чужим культурам и как бы ни воспринимали их, только самих себя такими, как мы сложились и создавались в течение тысячелетий»83. Вот еще одна миссия науки о культуре, связанная с необходимостью выявления противоречия, когда глобальный процесс развертывается в границах специфической ментальности, свойственной какому-то одному народу, к тому же получающей поддержку в политической форме империи. Конечно, это уже представляет опасность для мира. Такая позиция Запада по отношению к России исключительно как к империи опасна не только для Запада, но и для России. Можно представить ситуацию, когда, отчаявшись найти понимание, Россия и в самом деле потеряет самообладание, поверит лишь в силовое решение этого противоречия, демонстрируя тем самым активизацию и возрождение старого имперского комплекса, все еще продолжающего в бессознательном русского человека быть реальным. Естественно, что когда ментальность странника становится универсальной, в этих условиях солидарность становится дефицитом. В какой-то степени это стихийный, а, следовательно, неосознаваемый процесс. Но если мы выйдем за пределы России и рассмотрим внутренние процессы с точки зрения расклада политических сил на международной арене, то станет ясно, что в этом стремлении расчленить Россию принимают участие и внешние силы. Не хотелось бы быть обвиненным в паранойе, в поиске несуществующих врагов и с их помощью объяснять внутренние процессы. Но если иметь в виду распространение нового Рима в его глобальных американских формах, то ведь это никакая не паранойя, а самая настоящая реальность. В том-то и дело, что «враг», образом которого Запад способен наделять Россию, отождествляя ее исключительно с империей, никогда не согласится с такой идентичностью, которой ее наделяют. Америка абсолютно убеждена в прогрессивности своих действий. Но речь ведь идет не о субъективных установках, а о последствиях такой проекции образа врага на Россию, а, следовательно, об объективном смысле создания такого образа. Большевики ведь тоже были уверены в прогрессивности идеи мировой революции. В ситуации столкновения России с Грузией западные средства массовой коммуникации транслировали и тиражировали именно этот архаизм и уже не существующий в реальности образ России как империи. Негативный образ России был извлечен из прошлого, а точнее, из западного сознания, в котором такой образ закрепился и в последнее время начал актуализироваться. Запад не видит и не желает видеть Россию в ее новом качестве. Проблема заключается в том, что мы и сами еще недостаточно в этом новом качестве укрепились. Этот страх Запада и эта наша недостаточная укорененность в либеральных ценностях, о чем свидетельствует провал либерализма в России, представляют опасность. Все может снова вернуться к тому, от чего мы так активно и бурно еще недавно отреклись. Эта опасность связана с тем, что и в коллективном бессознательном русских имперское начало тоже оказывается реальным и способно выйти в сознание. В соответствующей ситуации оно может стать реальностью сознания. Иначе говоря, Запад, если он не продемонстрирует мудрость, которую мы у него обнаружить, будет, как это ни парадоксально, виновником возрождения в России и имперского сознания, и собственно империи как таковой. Как же в таком случае можно винить Россию в том, что она возвращается к империи, а, следовательно, и к применению силы, если активность этого традиционного механизма у нее спровоцирован такой же силой, с помощью которой сегодня в мире распространяется новая римская империя, т.е. Америка. Ч. Джонсон уделил достаточно внимания сравнению современной Америки с Римом в его финальной стадии, когда его милитаристские установки привели к вырождению демократии. Он пишет: «Милитаризм, который неизбежно развивался вслед за имперскими намерениями Рима, медленно подрывал его конституционные основы, а также те настоящие политические и человеческие права, которыми пользовались его граждане. Конечно, американская республика пока что не пала, она лишь подвергается тяжелому испытанию в виде имперского президентства и всевозрастающей власти армейских легионов, подрывающих власть конгресса и судов. Однако финал римской республики – передача власти диктатору, поддержанному военной силой, приветствуемому народом, которому кажется, что это принесет стабильность, – указывает на то, что может случиться в отдаленном будущем благодаря пренебрежению Джорджа Буша к идее разделения властей»84. Глубокое духовное падение в современном мире связано c возвращением того мировосприятия, которое утверждает себя на основе силы. Чтобы противостоять этой распространяющейся в мире силе, нужно использовать то же самое средство. Но ведь это в истории уже имело место. Чтобы противостоять нарастанию вестернизации, возникло большевистское движение. Чтобы противостоять коммунизму, возник фашизм. Чтобы противостоять фашизму, снова проявили активность США и Россия. Г. Федотов пишет, что фашизм мог стать основой трансформации Германии из национального государства во всемирную империю. Некоторые страны, например, Франция уже оказались готовыми к принятию единства сначала в Европе, а затем и в мире под эгидой Германии («Впервые со времен Наполеона Европа подчинилась единому “порядку”). Этот порядок, то есть господство Германии, приняла и Франция, казалось бы, ее вечный и непримиримый враг»85. Гитлер нес не мир на основе права и порядка, которые побежденные могли бы, скрепя сердце, принять, но унижение, порабощение и истребление. Это спровоцировало сопротивление, и потенциальная империя в ее немецкой форме не реализовалась. Рождение американской империи тоже связано с комплексом единства и устранения хаоса в мире, хотя понимание этого единства в каждой империи свое. Обсуждая вопрос о последующих вариантах распространения в мире империи, в качестве таких претендентов Г. Федотов называет Россию и Америку. Что касается России, то в последнее время она из таких претендентов выбыла. Но что касается Америки, то эта возможность, кажется, успешно реализуется. Усматривает ли в этих имперских амбициях Америки Г. Федотов опасность? В этом вопросе у него нет четкости. С одной стороны, он говорит, что Америка не мечтает о мировом господстве, а лишь думает об организации своей безопасности. Он констатирует тот факт, что Америка пытается организовать мировой хаос, причем, пока только с помощью доллара и хлеба. До пушек и пулеметов дело не доходит. Это было сказано сразу же после второй мировой войны, в 1947 году. Сегодня так сказать уже нельзя. Работает не только доллар, но и пушки. Как утверждает Ч. Джонсон, вторая мировая война привела к самой полной в истории Америки мобилизация ресурсов, а ее итогом стало развертывание американских военных сил на всех континентах. Военный аппарат, разрастание которого происходило во время войны в Корее, не был обуздан даже после развала СССР86. Сами американцы пишут о том, что истинную меру национального величия в Америке видят в военной мощи. Силу и благосостояние государства они оценивают по критерию готовности к войне, ведения войны и насаждению военных идеалов87. Армия оказывается здесь наиболее эффективным государственным институтом. В настоящее время американские военные базы находятся в более чем 130 странах88. Их распространению нет препятствий. Это свидетельствует об успешном и динамичном развитии основополагающего признака всякой империи – ее глобального распространения. Пытаясь набросать благостный образ Америки, Г. Федотов однако позволяет себе сформулировать следующее. Он пишет: «Но Америке не чужда мысль о мировом единстве»89. Вот эта мысль сегодня и реализуется в форме глобализации. Однако реализация этого единства связана со многими жертвами и с уступками в понимании самой демократии и со сползанием на культ силы, и с нарушением Конституции, наконец, просто с откровенной ложью, предшествовавшей вводу американских войск в Ирак и ставшей основным мотивом для оправдания этого ввода90. По этому поводу Ч. Джонсон пишет о том, что американское правительство выдает ложь своим гражданам, а заодно и всему миру за правду. Эта ложь касается несуществующей ядерной угрозы, которую якобы Ирак представлял перед вводом туда американских войск91. Об этой лжи очень точно писал Г. Пинтер. «Вторжение в Ирак – писал он – было актом бандитизма, актом откровенного государственного терроризма, демонстрирующим полнейшее презрение к понятию международного права. Вторжение было актом военного произвола, вдохновенным нагромождением одних обманов поверх других, и бесстыдным манипулированием СМИ, а через них и общественностью… Мы принесли с собой иракскому народу, пытки, кассетные бомбы, боеприпасы с обедненным ураном, бесконечные случайные убийства, нищету, деградацию и смерть, говоря при этом, что мы «несем свободу и демократию Ближнему Востоку»92. Замечательно, что это говорит не современный российский политик, а представитель западной интеллигенции, к сожалению, довольно редкий представитель этой значительной в количественном отношении социальной общности. Не повторяет ли европейская интеллигенция ту ошибку, которая в свое время совершил М. Хайдеггер, ошибочно отождествив амбиции Гитлера с прорывом Германии из ситуации «заката» Запада и со стремлением немцев объединить европейцев? Так что действия Америки могут приблизить время ее «заката» и это время может наступить раньше, чем все еще реальный и растянувшийся на длительное время распад России, который является оборотной стороной трансформации ее в тип цивилизации. Но любопытно, что если Америке удастся все же окончательно стать сложившейся и утвердившей себя мировой империей, то какую позицию по отношению к Новому свету займет Старый Свет или Европа? От Г. Федотова не ускользает то обстоятельство, что империя в ее американском варианте – более мягкая и демократическая форма империи. Он говорит, что «империя еще не значит господство»93. Национал-социализм в эпоху его прихода тоже воспринимался в романтической ауре. А, кроме того, – говорит Г. Федотов – «у свободных народов нет вкуса к насилию»94, а потому американская империя способна быть гуманной. Это суждение сегодня не подтверждается. Так, Ч. Джонсон пишет: «Хотели этого американцы или нет, но в мире на нас сегодня смотрят как на людей, одобряющих пытки заключенных в иранской тюрьме Абу-Грейб, на авиабазе Баграм в Кабуле, в заливе Гуантанамо на Кубе и в тайных тюрьмах по всему миру, и считают, что мы поддерживаем Джорджа Буша, заявившего, что в качестве главнокомандующего “военного времени” он свободен от всех ограничений, налагаемых Конституцией и международным правом»95. По инерции Запад продолжает обсуждать ужас концлагерей в Советской России. Его, конечно, следует обсуждать. Но объективно получается, что он служит ширмой, отвлекающей от ужасов, происходящих в новой истории, ужасов, которые пока еще развертываются в эмбриональной форме, но могут принять колоссальные формы распространения почище архипелага Гулага. Если западный и американский обыватель, а вместе с ним и западная интеллигенция не обратят на это внимание и не осмыслят его. Просто удивительно, как покрасившие себя в оранжевый цвет народы принимают свободу и единство из рук новой империи, только если она демонстрирует силу. В этом случае Америка просто не может не быть империей. Но, рождаясь цивилизацией на демократической основе, она неизбежно трансформируется в самую настоящую империю со всеми вытекающими отсюда последствиями. |
Похожие:
 | Диалогическая речь Выпускник научится: вести диалог (диалог этикетного характера, диалог-расспрос, диалог побуждение к действию;... | | Диалогическая речь Выпускник научится: вести диалог (диалог этикетного характера, диалог-расспрос, диалог побуждение к действию;... |
 | Книга Самюэля Хантингтона “Столкновение цивилизаций” – первая проба практического применения новых смыслов, вложенных в понятие “цивилизация”... | | Хх юбилейная Международная научно-практическая тьюторская конференция «Многообразие и индивидуализация как возможность становления... |
| Рекомендовано советом умо в области инновационных междисциплинарных программ при Санкт-Петербургском университете в качестве учебного... | | Еще долго после того, как Вы прочтете последнюю страницу, мы Уважаемый читатель, будем вести с Вами диалог. Тот диалог, который и... |
| Юнит Школьный журнал. Этикетный диалог, разговор по скайпу. Диалог-расспрос a school magazine. Школьный журнал | | Внутренний регламент зао ук «Тройка Диалог» по проведению научно-технической экспертизы венчурных инвестиционных проектов в сфере... |
| Кавказа. В 1957 году он окончил аспирантуру при Институте истории материальной культуры (ныне Институт археологии) Академии наук... | | Целью данного Форума является выработка предложений по формированию государственной политики в сфере развития и защиты цивилизованного... |