§6. Эмотивность (эмоционально-экспрессивная информация)
Эмотивный компонент присутствует в высказывании наряду с другими. Эмотивный компонент мало изучен (Александрова 2002: 5), что может, соответственно, вызывать трудности и при переводе ЭВ (эмотивных высказываний).
Если в устной речи эмоции можно выразить интонацией, мимикой, жестами, то в тексте те же самые эмоции можно выражать с помощью стилистических приемов (эпитеты, метафоры), а также так называемых кинем (слов, обозначающих движения лица и тела) (Жукова и Бурукина 2002: 260). Эмотивная составляющая самых разных лексических единиц может быть основана в том числе и на традициях и особом мировидении каждого народа. Так, переложение зооморфных метафор представляет собой культурную и лингвистическую проблему ввиду разных эмотивных коннотаций, которыми обладает образ того или иного животного в разных культурах (Старцева 2003: 348). Например, гусь имеет пейоративную коннотацию в русской культуре сильнее, чем в английской (там же). Таким образом, тот или иной эмотивный оттенок может не присутствовать в культуре ПЯ, либо иметь разную иллокутивную силу, и поэтому быть не понятым носителем ПЯ.
Коммуникативное намерение, в зависимости от ступени, может выражаться разными способами: КН (коммуникативное намерение) первой ступени – междометия, интонация в виде восклицательных знаков, оценочная лексика, КН второй ступени – скопления ЭВ, повторы (Александрова 2001: 6).
Отдельное внимание стоит уделить нецензурной лексике как маркеру эмотивности и наиболее яркому показателю усиления коммуникативного намерения автора (Александрова 2002: 6). Матерная лексика встречается довольно часто и в тексте С.А.Алексиевич. При переводе такого рода пейоративной лексики традиционно рекомендуется несколько смягчать ее иллокутивную силу и не переводить мат слишком тщательно, буквально (Казакова 2002: 25). Особенно это актуально при переводе с русского языка, так как в русской культуре нецензурная лексика обладает повышенными пейоративными коннотациями.
При переводе эмотивных высказываний стоит учитывать, кроме того, что не всегда буквальный перевод оказывает на читателя тот же эмоциональный эффект, даже будучи безукоризненным с точки зрения формальной структуры языка. К примеру, известно, что характерная психологическая особенность испанского менталитета, как и менталитетов южных культур в целом – более высокий уровень экспрессивности, жизнерадостность. (Иовенко 2013: 48).
§7. Имена собственные
Имена собственные также относятся к разряду культуронимов, то есть реалий, относящихся к культурологической сфере, наряду с названиями литературных произведений в образном значении или аллюзий к ним (Рубцова 2002: 432). Они составляют основу межкультурной коммуникации, благодаря которой представители разных культур получают информацию друг о друге (Ермолович 2001: 3). Некоторые исследователи даже выделяют имена собственные в самостоятельный класс безэквивалентной лексики (Влахов и Флорин 1980: 13).
Имена собственные выполняют функцию индивидуализирующей номинации. Одним из компонентов значения является характеризующий компонент, то есть, набор информативных признаков и ассоциаций, связанных с данным именем собственным: например, характеризующим компонентом к имени собственному «Ниагара» являются разные общеизвестные его характеристики и ассоциации, связанные с ним («река в Северной Америке», «Ниагарский водопад») (Ермолович 2001: 12). Благодаря этим признакам через номинативный перенос может происходить переход имен в собственных в имена нарицательные (Ермолович 2001: 9).
Пожалуй, самым популярным способом перевода имен собственных является транскрипция (фонетическое подобие). Интересно, что при транскрипция и транслитерации единицей перевода становится не слово, а фонема (Бархударов 1975: 176).
Транслитерация (графическое подобие) сегодня в чистом виде не популярна (Ермолович 2001: 18), особенно по сравнению с транскрипцией (Комиссаров 1960: 111). Оптимальным решением вопроса представляется широко используемая практическая транскрипция, которая содержит лишь некоторые элементы транслитерации (Ермолович 2001: 20).
Однако в любом случае при переводе любого имени собственного необходимо учитывать традицию и проверять по словарям, не имеет ли данное имя собственное традиционного соответствия (Ермолович 2001: 33).
Существует и смысловой перевод имен собственных. Тем не менее, его можно встретить, скорее, в случаях уже традиционно закрепленных межъязыковых соответствий, так как в современной переводческой традиции он применяется достаточно редко (Виноградов 1978:128).
К возможным способам перевода имен собственных относится также транспозиция – замена эквивалентом одинакового лингвистического происхождения (Петро – Пётр) (Ермолович 2001: 24). В этом случае происходит ассимиляция имени собственного, адаптация его под систему имен собственных, традиционных для культуры ПЯ. Этот способ имеет очень ограниченную сферу использования и пригоден в основном для традиционных имен в близкородственных языках, потому как не стоит забывать о том, что имя собственное обычно имеет ярко выраженную языковую принадлежность (Ермолович 2001: 21). Например, ранее в испанской практике переводов с русского языка имена собственные передавались смешанным способом, с частичной транспозицией, что нарушало национальный колорит произведения: Pedro Bezoukof (Оболенская 1997: 37). Некоторые имена собственные все же вошли в ПЯ в традиционно адаптированном варианте: так, в испаноязычной традиции имя писателя Л.Н.Толстого чаще всего передается как León (Влахов и Флорин 1980: 225), в то время как в португалоязычной среде встречаются различные варианты, как адаптированное Leão, так и транскрибированное Liev или транслитерированное Lev.
Для достижения более адекватного перевода, то есть, такого перевода, который оказывал бы на читателя эффект, сравнимый с эффектом от оригинала на носителя языка (и культуры) оригинала переводчиками применяется комментирующий перевод (сноски, комментарии внизу страницы), уточняющий перевод (краткое объяснение прямо в тексте), описательный перевод или преобразующий перевод (замена другим именем собственным) (Ермолович 2001: 35-36).
Уменьшительно-ласкательные суффиксы в русскоязычных антропонимах также отражают национальный колорит (Влахов и Флорин 1980: 223). Ласкательная лексика предполагает, прежде всего, смягчение иллокутивной силы (Александрова 2002: 7). Заметим, что сокращенная или уменьшительная форма русского имени не обязательно обладает положительной коннотацией: например, Колька (Ермолович 2001: 45) При этом уменьшительно-ласкательные суффиксы в других языках нередко не совпадают по эмоциональной окраске с русскими, поэтому некоторые значения суффиксов субъективной оценки можно добавлять с помощью оценочных прилагательных (Виноградов 1978: 131).
В русском языке ласкательные формы имен собственных имеют определенную соотнесенность с речевой культурой страны – они используются очень часто, в большинстве ситуаций неформального общения. Несоблюдение правил русской речевой культуры особенно заметно при попытке создания произведения, отображающего русскую действительность иностранными авторами; так, в одном фильме англоязычного производства, действие которого происходит в России, жена называла мужа только Михаил, что в русской действительности едва ли возможно. (Иванова 2002: 271). Другая проблема состоит в том, что связь между русскоязычным именем и его вариантом (сокращенным, ласкательным) не всегда очевидна для носителя ПЯ (Ермолович 2001: 27). Ласкательные формы русскоязычных имен при переводе рекомендуется употреблять только в обращении и стараться не использовать больше одного уменьшительного варианта (Ермолович 2001: 53).
Русские отчества не имеют аналогов в других европейских культурах и зачастую бывают восприняты носителями других культур как фамилии (Ермолович 2001: 42). Кроме того, обращение по имени-отчеству в русской культуре – показатель уважительного отношения (Ермолович 2001: 55). Вряд ли такое коммуникативное намерение будет понятно иностранцу без дополнительных объяснений.
Так называемые «говорящие» имена собственные относятся к категории смысловых (Виноградов 1978: 134) и представляют собой отдельную переводческую проблему, универсальные рекомендации к которой едва ли существуют. Прозвища смешанного типа широко распространены в фольклорной русской традиции: Иванушка-дурачок, Варвара-краса (Ермолович 2001: 103).
К категории имен собственных относятся также топонимы. Некоторые из них имеют типичные для данной языковой среды формальные особенности (суффиксы -град, -дск, -вль), которые могут быть переданы и при создании наименований для вымышленных объектов: Никогдавль (Ермолович 2001: 106). Для советского периода было характерно добавлять к названиям объектов, учреждений дополнительный компонент «имени» (завод имени Хруничева), который, согласно мнению некоторых авторов, при переводе с русского обычно не передается (Ермолович 2001: 128).
|
