Сборник статей участников
Скачать 9.06 Mb.
|
Список литературы 1. Большой Российский энциклопедический словарь [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://slovari.yandex.ru, свободный. 2. Клюев, Е. В. Речевая коммуникация : учебное пособие для университетов и вузов [Текст] / Е. В. Клюев. – М.: 1998. – 224с. 3. Стулина, Е. В. Мнение и отношение как психометрические категории и лингвистические способы их передачи во французском языке [Текст] / Е. В. Стулина // Вестник Запорожского государственного университета. – 2001. – № 3. – С. 12–16. 4. Шамне, Н. Л. Актуальные проблемы межкультурной коммуникации [Текст] / Н. Л. Шамне. – Волгоград, 2004. – 136с. М.Л. Бакалинский Запорожье, Украина к вопросу о кодировании информации в социолекте итало-американской мафии Данная работа является фрагментом диссертационного исследования, посвященного социолекту итало-американской мафии, который в западной лингвистической литературе называется the Mobspeak [Mobspeak 2003: xi] (далее СД the Mobspeak). СД the Mobspeak входит в состав общего криминального социолекта США (далее КС). СД the Mobspeak подчиняется криминальному социолекту США, однако, как показало проведенное исследование, характеризуется определенной автономией в его составе. Об автономности социального диалекта в составе национального языка говорит В.П. Коровушкин [Коровушкин 2005: 382]; в нашем случае определенной автономностью отличается социальный диалект, который является компонентом другого социального диалекта. Существование одного явления в составе другого, типичного, однако на порядок высшего, описывают выдающиеся ученые М.М. Бахтин [Бахтин 2000: 301] и Ю.М. Лотман [Лотман 2001: 588]. В нашем случае автономность СД the Mobspeak выражается в наличии большого количества слов-заменителей для названия явлений, которые в КС описываются другими языковыми единицами. Поскольку данная работа не позволяет представить исследование в полном объеме с обоснованием причин, мы приведем наиболее яркие примеры: для названия преступной группировки в КС используется лексема rіng [Cop talk 2000: 85]. Эта же лексема используется и в СД the Mobspeak, но лишь в коммуникативных актах с представителями других криминальных синдикатов или группировок [Carlito’s way 1993]. Другие примеры двойного функционирования единиц: “женщина легкого поведения”: в КС – hooker [Mobspeak 2003: 95]; в СД the Mobspeak – cruіser [Mobspeak 2003: 52], gumata [Pіstone 2004: 53]; “преступник неитальянского происхождения, который работает на мафию”: в КС – assocіate [Dannen 2002]; в СД the Mobspeak – connected guy [Mobspeak 2003: 44 – 45], cugine [Pistone 2004: 125] и т.д. Проанализированные языковые единицы позволяют сделать следующие выводы. Для КС и непосредственно для СД the Mobspeak характерно явление полиноминации, которое является одним из способов актуализации эзотерической функции языка. Однако для СД the Mobspeak характерной является также и металингвистическая функция [Бакалинский 2006: 233]. Используя единицы КС, мафиози актуализируют металингвистическую функцию с целью проверить, принадлежит ли коммуникант к преступному миру. Используя языковые единицы СД the Mobspeak, мафиози проверяют, принадлежит ли коммуникант именно к итало-американской мафии. Мы предлагаем называть это явление “металингвистическая функция второго порядка”. Однако, с другой стороны, мафиози используют эти единицы не только с целью проверки, но и в повседневной жизни, т.е. лексика и фразеология собственно СД the Mobspeak актуализирует референтную – название явлений и предметов (to go on four or fіve more hours – пойти в ночной клуб или специальный клуб для мафиози [Pіstone 2004: 53]) или фатическую функцию языка (Are you stіll at school? – ты все еще не принес обет и не стал настоящим мафиозо? [Carlіto's way 1993]) без утаивания какой-либо информации. Это опровергает существующую точку зрения, что функцией социолекта преступников является лишь утаивание информации. Кроме того, применение такого социолингвистического метода, как “невключенное наблюдение” [Социологические наблюдения 2008] (т.е. наблюдать за речевым актом преступников, не участвуя при этом в нем) позволит изучить социолект криминального мира с позиции его носителя, рассмотреть вопросы отражения в нем картины мира преступников в контексте картины мира гражданского общества, выявить их алломорфные и изоморфные черты. Список литературы
С.Г. Барышева Нижний Тагил, Россия РЕЧЕВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАК ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ГЕРОЯ В ПОЗДНЕМ ТВОРЧЕСТВЕ Э. ХЕМИНГУЭЯ Вопрос об экзистенциальном статусе героя в художественном произведении возник давно, но и сегодня его изучение является одним из самых активно исследуемых направлений культурологических и литературоведческих изысканий. Мир персонажем воспринимается онтологически, что позволяет говорить о том, что речевая характеристика – важнейший критерий для обозначения позиции героя к окружающей действительности. В этой связи нам интересно проанализировать позднее творчество Эрнеста Хемингуэя. В настоящее время творчество американского писателя Эрнеста Хемингуэя широко известно во всем мире. Существует много работ, затрагивающих разнообразные аспекты творчества писателя и рассматривающих его со всевозможных позиций, что порождает многочисленные непрерывающиеся споры в литературоведении. Рассмотрение данной проблематики дает более полное и ясное понимание позднего творчества писателя, тех вопросов внутренней жизни человека, которые затрагивает автор. К позднему творчеству Эрнеста Хемингуэя можно отнести «нобелевскую» повесть «Старик и море» (1952) и две книги, которые были опубликованы после смерти автора – «Праздник, который всегда с тобой» (1964) и роман «Острова в океане» (1970). Более подробно остановимся на романе «Острова в океане». Само по себе название может вызывать множество ассоциаций. В тексте присутствует прямая отсылка к экзистенциальному восприятию действительности через речь персонажа – Томаса Хадсона – художника, потерпевшего внутреннее поражение. Разгадывание аллюзивных, философских высказываний – отдельный аспект изучения творчества Хемингуэя. Противоречия, которые терзают душу героя изнутри, перекликаются с метаниями художников - экзистенциалистов ХХ века [Анастасьев 1988: 42]. Однако душевные переживания у Хемингуэя сопровождаются картинами природы. В связи с этим уместно будет упомянуть о том, что в основе описания природы у позднего Хемингуэя лежит архетип воды. Двойной мотив неестественной смерти непосредственно восходит именно к нему: самоубийство Сумасшедшего, который был унесен волной в море, и смерть в результате нечаянного случая, случившаяся с одиннадцатилетним мальчиком. В обоих случаях тела людей оставались ненайденными определенное время в результате действия стихии: «Я тогда нырял за ним несколько раз, но не мог найти, – сказал Роджер. – Было слишком глубоко, и вода очень холодная» [Хемингуэй 1987: 69]. Глубинные воды символизируют подсознательное; обильная вода забвения берет начало из страха перед «Великим Ничто» - пустотой загробного небытия. Забвение как синоним смерти - беспамятства, потери самосознания, которое символизирует мифологическая вода и потеря исторической и экзистенциальной памяти как забывание стоят в одном лексическом ряду. В данном романе архетип играет смыслообразующую роль. Два раза возникает мотив дождя – независящее от человеческой воли явление имеет определенную эмоциональную нагрузку, хотя не разу не происходит в настоящем времени: « … на острове уже два месяца не было дождя. И комиссарский дом стоит сухой, как труха» [Хемингуэй 1987: 95]. И в упоминание о трупах, где дождь смыл какие-либо следы убийц невинных людей, дождь играет решающую роль: архетип Воды, проливающейся с небес как божий промысел, ограничивает действие, сужает экспрессивные рамки. В ходе исследования возникает параллель с романом «Прощай, оружие!»: значимой деталью этого произведения является мотив дождя. Солнце светит всего два раза (когда есть надежда, что жизнь сделает новый поворот), и если речь идет о погоде, то это дождь – в сознании Фредерика навсегда останется этот образ, несущий безысходность, отчаяние, ответ на него заключается в самом романе. Ключевой образ дождя обладает широким кругом ассоциативных связей, расширяющих и углубляющих его конситуативное значение. Упоминание страха перед небытием пронизывает ткань романа: «Под водой все страшно. Как только сделаю выдох, так мне становится страшно» [Хемингуэй 1987: 112]. Оттенки субъективных переживаний находят свое отражение в олицетворении, и в художественном пространстве это обращение объективируется в свойство времени: «Река может предать тебя и быть жестокой… Какой-нибудь ручей может стать твоим другом на всю жизнь… Но океан непременно должен обмануть, прежде чем он расправится с тобой» [Хемингуэй 1987: 74]. Что же такое небытие? Для автора это отчуждение от своего «Я», от своей личности. Последние секунды прощания с сыновьями, навсегда покидающими остров отца, просматриваются сквозь призму архетипа Воды, полностью уничтожающей живое пассивностью своего бытия – ее присутствие уже несет печать необратимой трагедии : «…остались только лица за стеклами небольших окошек, а потом лица, залитые водой, плеснувшей в стекла». В романе возникает образ ада, который не только линейно связан с водной стихией, но и является одним из устойчивых символов: он «не обязательно такой, каким описывал его Данте или кто-нибудь другой из великих» – ад может быть «милым твоему сердцу пароходом, увозящим тебя на восток, в страну, к которой ты всегда приближался, заранее предвкушая свой приезд туда» [Хемингуэй 1987: 93]. Символы здесь составляют единство прозрачного сознанию образа и стоящего за ним сокровенного и неэксплицируемого смысла, уводящего в бессознательные глубины психики [Юнг 1997: 337]. Как известно, Хемингуэй – мастер лаконичной формы, недосказанностей и незавершенностей. Но подобная краткость у писателя особого рода. Внешняя лаконичность фраз компенсируется за счет внутреннего содержательного и философского подтекста, что означает стилистическую и семантическую напряженность. Эта особенность «Островов в океане» в целом дает возможность каждому читателю по-своему взглянуть на все происходящее, найти свой смысл в словах и фразах: «…и открытое море, и длинные рифы с разбивающейся о них волной, и темный бездонный тропический океан за ними – все было сейчас так же далеко от него, как и вся его жизнь» [Хемингуэй 1987: 86]. Таким образом, речевая характеристика в романе Эрнеста Хемингуэя определяет экзистенциальный статус героя, а также приобретает множество значений, которые реализуются не только на разных уровнях произведения (события, переживания героев, их чувства и мысли), но и в сознании читателя, способного увидеть высказанные автором мысли, а также бесконечный объем того, что не запечатлено в слове. Список литературы 1. Анастасьев, Н. А. Творчество Эрнеста Хемингуэя [Текст] / Н.А. Анастасьев. – М., 1988. 2. Хемингуэй, Э. Острова в океане [Текст] / Э. Хемингуэй. – М., 1987. 3. Юнг, К. Г., Франц, М.-Л. Человек и его символы [Текст] / К.Г. Юнг, М.-Л. Франц; под общ. ред. С.Н.Сидоренко. – М.: Серебряные нити, 1997. – С. 337-346. С.Т. Бейсембаева Караганда, Казахстан О НЕКОТОРЫХ ПРАГМАТИЧЕСКИХ СВОЙСТВАХ УМОЛЧАНИЯ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ До некоторой поры существовало представление о противоположном характере языка и действия, например, у Гёте в знаменитой трагедии «Фауст» мы читаем: «Der Worte sind genug gewechselt, laßt mich auch endlich Taten sehen!». Однако прагмалингвистика опровергла данное представление, выдвинув в качестве основополагающего принципа употребление языка говорящими, она рассматривает язык и говорение как действие, как акт: «Wann immer wir sprechen, handeln wir, oder noch kürzer: Sprechen ist Handeln. Dies ist die fundamentale These der Pragmalinguistik (griеchisch: pragma = das Handeln)» [Holly 2001: 5]. Умолчание – сложное и многоплановое лингвистическое явление с языковым значением недосказанности, имеет прагматический характер: оно выражает отношение говорящего к действительности, к содержанию сообщения, к адресату. На прагматическую значимость семантики умолчания указал Г. Пауль: «Мы не всегда договариваем свои мысли. Тем не менее, даже недоговоренное «Опять!», могущее иметь поистине бесконечное количество значений, на практике будет понято наиболее точным образом» [Пауль 1964: 206]. Подчеркивая различие между молчанием и умолчанием, А. Беллебаум утверждает: «Schweigen als Vezicht auf gesprochene und geschriebene Sprache ist das eine, Verschweigen als bewußter Verzicht auf die Weitergabe von Informationen das andere. Wer schweigt, muß ja nicht zugleich etwas verheimlichen – und wer etwas für sich behält, muß übrigens nicht zugleich schweigen, weil man schließlich auch beim Sprechen etwas unausgesprochen lassen kann» [Bellebaum 1992: 82]. Как особое языковое значение умолчание может передаваться средствами разных уровней языка – фонетики, лексики, грамматики [Сенечкина 2003: 22]. Объектом умолчания часто является некая тайна, секрет. В немецком языке эти понятия передаются одним словом – das Geheimnis, а неразглашение, сохранение тайны – die Geheimhaltung, оба слова происходят от geheim, корнем которого является Heim – дом, квартира, т.е. нечто, где можно укрыться, скрыться от других. Таким образом, сама этимология слов Geheimnis, Geheimhaltung, а также глагола verheimlichen – скрывать (умалчивать) вызывает интерес и предполагает вопрос: с какой целью необходимо что-то скрывать, утаивать, о чем-то умалчивать? К лексическим средствам выражения семантики умолчания в немецком языке относятся также глаголы verschweigen, verbergen, geheimhalten, vertuschen, verstummen, verhüllen, verstellen, täuschen, lügen, verschleiern, употребление которых связано также с выражением определенных прагматических значений. Прагматические значения умолчания имеют ряд экстралингвистических причин возникновения, базирующихся на комплексе психологических, социальных, ситуативных, логических факторов. О.Б.Акимова относит к ним, например, волнение говорящего, невозможность выразить своими словами чувства, смущение, боязнь оскорбить собеседника, выход из напряженной ситуации, а также использование умолчания в целях шантажа, дезинформации, обмана [Акимова 1999: 28]. Причинами, порождающими умолчание, могут быть, например, соблюдение предусмотренных законом требований или установившихся в обществе этических конвенций с предупредительным или рекомендующим характером. А. Беллебаум, обращаясь к строкам из Библии, пишет по этому поводу следующее: «Die Forderung, seine Zunge zu zügeln und verschwiegen zu sein, ist sehr alt. Im Umgang mit Menschen soll man sich vorsehen, weil manche unfähig sind, etwas für sich zu behalten: Führe kein vertrauliches Gespräch mit einem Toren; er kann dein Geheimnis nicht für sich behalten. Geheimnisverrat hat unter Umständen schwerwiegende Folgen: Wer Geheimnis verrät, zerstört das Vertrauen, er findet keinen Freund, der zu ihm steht. Und noch: Eine Wunde lässt sich verbinden, ein Streit beilegen, doch wer ein Geheimnis verrät, hat keine Hoffnung . Ähnliche Warnungen und Empfehlungen gibt es in allen geschichtlichen Epochen zuhauf» [Bellebaum 1992: 84]. Умолчание возникает при необходимости соблюдения требований, входящих в круг обязанностей людей определенных профессий, где хранение профессиональной тайны и определенной информации предусмотрено законом или кодексом учреждения. Умолчание в таком случае сопровождается, как правило, особой вежливостью, тактом и сдержанностью говорящего. Такое речевое поведение характерно для говорящего и в случае наличия у него страха перед тем, что его личные секреты могут быть раскрыты другими. «Коммуникативно значимое умолчание, как один из компонентов языкового общения, способно выполнять определенную коммуникативную функцию, т.е. быть единицей общения, коммуникативным актом» [Пузанова 1998: 13]. Умолчание является информативно и коммуникативно значимым компонентом процесса общения. Часть сообщения, которая умалчивается и не получает формального выражения, является, как правило, прагматическим фокусом и имплицирует информативно и коммуникативно актуальное содержание. Как целенаправленный коммуникативный акт умолчание характеризуется стремлением говорящего максимально воздействовать на рецепиента. Иллокутивная сила умолчания как коммуникативного акта сохраняется, несмотря на отсутствие вербальных средств. Умолчание используется автором для привлечения и акцентирования внимания собеседника на своей мысли, поскольку умолчание имплицирует некую коммуникативную информацию. В то же время отправитель сообщения побуждает адресата к поиску, направляет ход его мыслей, стимулируя при этом его умственную деятельность. Адресат декодирует имплицированное посредством умолчания содержание с учётом глобальной темы сообщения, лингвистических и экстралингвистических параметров общения. Рассмотрим несколько примеров умолчания с различными прагматическими значениями на материале романа Йоганны Карлани «Keiner schlafe» (1994). Героиня романа Саша Ортмунд не желает верить тому, что результаты анализов её мужа Рико выглядят очень плачевно. Ей становится не по себе, когда она их получает: «Aber es geht ihm doch besser», sagte ich verzweifelt. «Das ist oft so. Kurz vor dem Ende glaubt man noch einmal, jetzt wird alles gut. Das subjektive Befinden, sogar der Appetit und die seelische Komponente, alles zeigt eine positive Tendenz. Und dann ....» – der Professor sah mich mitleidig an. Недоговоренное Und dann ... имплицирует коммуникативную информацию, о которой профессор предпочитает умолчать, не желая причинить боль Саше неприятным для неё сообщением, но о содержании которого Саша догадывается. О деликатном поведении врача свидетельствует и его сожалеющий взгляд – der Professor sah mich mitleidig an. Умолчание может имплицировать широкий спектр значений: благодарность, просьбу, согласие, угрозу, упрёк, смущение, возмущение, обиду и др., отражая эмоционально-психологическое состояние говорящего, его речевые интенции и эмоционально-оценочное отношение к сообщаемому. Саша Ортмунд попадает в больницу после того, как она неожиданно падает в обморок. Узнав об этом, родители спешат в больницу к дочери с намерением забрать её к себе: Meine Mutter organisierte umgehend meine Entführung. Der Stationsarzt wurde herangeläutet. «Wir nehmen unsere Tochter mit.» «Das geht nicht! Sie wissen ja gar nicht, worum es sich hier geht.» «Wir nehmen unsere Tochter mit, und zwar sofort. Ob es Ihnen passt oder nicht.» «Aber so lassen Sie sich doch erklären ... Sie haben ja keine Ahnung…» Er strampelte mit Händen und Füßen. Неуместное поведение матери Саши вызывает у врача возмущение, он требует дать ему возможность объяснить ситуацию, в которой находится Саша, но сделать это не удаётся, эмоции не позволяют врачу договорить. Эффект возмущения и негодования создаётся здесь путём лингвистических и графических средств – использованием противительного aber и многоточия, указывающего на недоговоренность, прерванность информации. На возмущение указывает также невербальный сигнал – Er strampelte mit Händen und Füßen. Умолчание часто выражает эмоциональное потрясение, когда говорящий не может выразить словами свои мысли и переживания. Полицейский Герберт, уходя на пенсию, приглашает по этому поводу друзей и коллег. Они вспоминают долгие годы совместной работы и особо запомнившиеся случаи. Герберт вспоминает, как однажды, прибыв на место происшествия, обнаружил в квартире труп застрелившейся женщины, упавшей и склонившейся при этом над детской кроваткой. Когда труп уже был готов к вывозу, Герберт увидел вдруг в этой кроватке среди окровавленных простынь ребёнка примерно двух лет, со следами удушья на шее. Как выяснилось позже, мать задушила сначала ребёнка, а затем застрелила себя. Герберт: «Ich werde diesen kleinen Jungen nie vergessen. Nie, solange ich lebe. Ich habe nie erfahren, warum seine Mutter Selbstmord begangen hat. Das war ohnenhin eine traurige Zeit, damals im Juli 42. Und es wurde immer schlimmer. Die Bomben im Februar 45 habe ich auch noch miterlebt. Aber dieser kleine Junge ... Könnt ihr das verstehen?» Об эмоциональном потрясении Герберта свидетельствует обрыв его фразы «Aber dieser kleine Junge ... », которой предшествует его сообщение о том, что он в общем-то видел и испытал в жизни немало – тревожное время войны, бомбёжки, но этот эпизод с задушенным собственной матерью ребёнком потряс его настолько, что он будет помнить о нём всю жизнь. Разнообразные средства выражения семантики умолчания заменяют часто нейтрально используемые языковые единицы. Особенно характерно такая ситуативная замена для устной речи, где в качестве её сигналов выступают короткие паузы, возникающие при передаче неприятной информации. Паузы свидетельствуют о том, что говорящий «подбирает выражения», заменяя возникшие первоначально в его внутренней речи выражения на другие, более деликатные, смягчённые: «Frau Ortmund, bitte verstehen Sie doch. Es ist auch zu Ihrem persönlichen Schutz. Es fällt mir schwer , Ihnen das zu sagen ... – Der Kollege Meinhard glaubt, es bestehe durchaus die Möglichkeit, daß Ihr Mann Sie irgendwann einmal bedrohen könnte. Langfristige Einweisung bedeutet also in seinem Falle, sehr langfristig. Sie verstehen.» Врачи, наблюдающие супруга госпожи Ортмунд, считают его болезнь настолько опасной для окружающих, что его необходимо «держать» в психиатрической больнице. Профессору Ламбрехьт нелегко сказать госпоже Ортмунд о серьёзности болезни её мужа, об опасной агрессивности его поведения – Es fällt mir schwer, Ihnen das zu sagen … – и он ссылается на мнение своего коллеги Майнхарда, употребляя при этом модальный глагол в Коньюнктив II – könnte, стараясь тем самым выразить свою мысль наиболее вежливо, мягко, чтобы не расстроить госпожу Ортмунд. В начале и в конце своей речи Ламбрехьт просит её понять ситуацию – bitte verstehen Sie doch / Sie verstehen., не вынуждая его, описать конкретно состояние здоровья её мужа. Описанные выше некоторые свойства и значения такого лингвистического явления, как умолчание подчёркивают его прагматический характер: умолчание передаёт отношение говорящего к действительности, к содержанию сообщения, к адресату. Оно имеет достаточно высокую коммуникативную информативность, многофункциональность и способствует реализации различных коммуникативных намерений. |
Похожие:
 | Использование и охрана лесов: проблемы реализации законодательства: Сборник статей /Под ред. Боголюбова С. А., Мининой Е. Л. ИзиСП,... |  | Использование и охрана лесов: проблемы реализации законодательства: Сборник статей /Под ред. Боголюбова С. А., Мининой Е. Л. ИзиСП,... |
| Сборник научных статей и докладов участников Поволжской научно-практической конференции. Самара, 12 13 ноября 2009 г. Самара:... | | Международная педагогическая дистанционная конференция «Педагогика и образование», сборник статей, часть 3, апрель 2017 г |
| С48 Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб ст участников IV междунар науч конф.,... | | Автор, академик Петровской академии наук и искусств, член Союза писателей России, кандидат технических наук, доцент, полковник в... |
| Сборник состоит из статей и тезисов докладов участников конференции, состоявшейся 13–14 мая 2015 года на экономическом факультете... | | Сборник состоит из статей и тезисов докладов участников конференции, состоявшейся 13–14 мая 2015 года на экономическом факультете... |
| Сборник праворазъяснительных статей разработан во исполнение плана Главного управления Минюста России по Республике Крым и Севастополю... | | С современная поэзия: русская и зарубежная (сборник статей) / Под ред. А. В. Татаринова. Краснодар: zarlit, 2011 |