3.2 Работа
Главная проблема с определением работы состоит в том, чтобы понять, что же таковой не является. По утверждению физиков, работа – это сила, которую прилагают для совершения действия. Таким образом, не-работа – это состояние покоя. В приложении к человеческой жизни примером не-работы может быть сон, или растительное существование – когда человек только валяется в постели или сидит в кресле. Но пока бьется сердце и сменяют друг друга мечты, ясно, что человек не может достигнуть идеального состояния не-работы с физической точки зрения.
При анализе общественной жизни основной вопрос заключается в том, каким действиям человека придается значение работы, т.е. какие действия один и более человек считают работой, и каких видов бывает работа. И опять мы считаем нужным заметить, что мнения в данном вопросе могут не совпадать. Взять хотя бы традиционные хлопоты домашней хозяйки, поехавшей в турпоход с мужем и четырьмя детьми – и с примусом, конечно. Для кого-то это не работа (не-работа), а для кого-то – просто квинтэссенция тяжелой работы. Как обычно бывает в общественной жизни, за каждой системой ценностей стоят определенные интересы. Это справедливо и в отношении того, чему придается и не придается статус работы.
В английском языке до сих пор сохранилось, пожалуй, самое важное из существующих различий в видах работы. Англичане различают между
labour и work.
Labour – это тяжкий, изнурительный труд. Родовые муки – тоже labour. Хорошее свидетельство того, что язык – отражение мужской точки зрения, самое прекрасное, что может быть уделом человека – сотворение новой жизни, радость от этого как бы отбирается у женщины. Само слово – латинского происхождения, изначально значило «затруднение», «изнурительный, неприятный труд». В словаре говорится, что оно используется для описания напряженных усилий тела и духа, в особенности если они связаны с болезненными ощущениями или навязаны извне. Идеальным образом под определение labour подходят разные типы исправительных работ, практиковавшиеся в прошлом. В старых книгах подробно и с энтузиазмом описывается работа на мельнице по типу беличьего колеса как идеальная форма занятости. Люди идут большой группой по огромным, сколоченным из досок ступенькам, которые уходят вниз под тяжестью человеческих тел, и если ты не двигаешься в нужном темпе, то тоже уходишь вниз. Иногда на таких мельницах и на самом деле мололи зерно. Но бульшую часть времени они работали вхолостую. Зато в исправительном учреждении царили тишь и благодать.
Значение слова work не такое мрачное и более ориентировано на результат. По своему происхождению оно, по всей видимости, родственно норвежским словам verk (работа в смысле «дело», «творение», «труд»)4 и virke (работа в смысле «деятельность», «задание»).
У древних греков вряд ли были сомнения при определении различия между «работой» и «деятельностью». Сама возможность работы (в значении labour) ими, как вообще всеми рабовладельцами, не рассматривалась. Работа была уделом рабов. А вот «труды» создавались людьми, свободными от работы. Здесь мы, возможно, напали на след, ведущий в наше время. Что имеют в виду под борьбой за право работать – любой вид работы, и labour5 раба, и труд философа? Может быть, мыслители и ораторы немного переусердствовали в своем стремлении дать всем работу – в значении labour, в то время как далеко не все горят желанием выполнять работу, под которой неизменно подразумевается labour. Надо полагать, и у этого вида работы есть свои приятные стороны, то, что человек стремится найти и боится потерять. Например, приятели по работе, чувство принадлежности к коллективу. Работа к тому же помогает заполнить время, с которым непривычный к нему человек не знает, что делать, работа дает ощущение своей нужности для создания чего-то важного – да, именно для создания некоего труда, произведения.
Незадолго до своей смерти в 1984 году Мишель Фуко высказал следующую важную мысль:
«В наше время считается, что только результат труда, только искусство способны пережить своего создателя. Для людей античности, напротив, главным искусством было искусство жить, которое применялось к тому преходящему, что мы зовем жизнью. То, что жизнь, именно в силу ее преходящести, дулжно претворить в произведение искусства, – это особая тема.
***
Меня всегда поражало, что искусство в нашем обществе стало чем-то, связываемым с вещами, а не с людьми или человеческой жизнью. Искусство стало особой областью, которая доступна исключительно экспертам – художникам. Но почему жизнь всех и каждого не может быть обращена в произведение искусства? Почему лампа или дом – это произведение искусства, а наша собственная жизнь – нет?»
Борьба за право работать в постиндустриальном обществе отнюдь не касается всех видов работы. Нет, она касается только такой работы, которая быстро вознаграждается денежной платой в заранее установленном размере. Главное тут не право на пенсию или пособия, хотя в перспективе и это важно. Главное – получить за работу деньги. В наше время работой считается такая работа, за которую платят деньги. Распределение работы такого вида стало важнейшим пунктом политической борьбы.
На практике распределение оплачиваемой работы происходит в соответствии с целым рядом довольно тесно взаимосвязанных принципов. В упрощенном виде их все можно отнести к двум основным способам. Первый способ – распределение работы согласно персональным особенностям людей. Второй – распределение работы согласно календарю. В нашем обществе активно применяются оба способа.
Распределение по персональным особенностям лучше всего объяснить на примере тех многочисленных категорий, которым таким образом отказывают в оплачиваемой работе. Устройство нашего общества таково, что существует множество критериев для отделения работоспособных от неработоспособных. Находящиеся на больничном не могут работать, в том числе и теми частями тела, которые у них не болят. Инвалидов признают нетрудоспособными даже в тех областях, где они вполне могли бы преуспеть. Живущие на пособие нередко оказываются за бортом рабочей жизни. И женщины гораздо чаще, чем мужчины. Насколько тяжело человеку жить на пособие, исчерпывающе описано в книге Като Ваделя «Now, whose fault is that?»6 . То, что зависимость женщины от мужчины и общества, – тоже плохое решение, наглядно продемонстрировал взрыв протестов норвежских женщин против предложения не выплачивать пособие на ребенка непосредственно матери. Однако наиболее показательным принцип исключения проявляет себя по отношению к категории возраста. Возраст – это своего рода лестница со множеством ступенек. Границы основных возрастных категорий могут раздвигаться или сближаться в зависимости от потребностей общества. В качестве важнейшей тенденции нашего столетия можно назвать то, что срок детства постоянно продлевается, в то время как старость начинается все раньше и раньше. Люди вступают в рабочую жизнь все позже, и, поработав в течение активного промежуточного периода, все раньше уходят на покой. В пятидесятые и шестидесятые годы такое позднее «вступление во взрослую жизнь» обосновывалось, главным образом, потребностью в образовании, однако теперь нам ясно, что существуют и другие влиятельные факторы. В особенности тут следует отметить необходимость найти молодежи какое-нибудь занятие, поскольку в сложившейся ситуации оплачиваемых рабочих мест для нее нет.
Работа распределяется согласно календарному принципу в течение года, месяца, недели или дня. Официальный ежегодный отпуск, являющийся таким же неотъемлемым правом трудящихся, как и минимальная заработная плата, сильно вырос в размере. Если на рубеже веков он составлял всего несколько дней для особенно активных и организованных групп работающих, то теперь это четыре недели, или пять – для людей старше шестидесяти. Для большинства работающих посменно или вахтовым методом на нефтяных платформах или удаленных объектах рабочий месяц сократился с четырех недель до двух. Некоторые проводят три недели на работе и две – дома, причем рабочий день составляет двенадцать часов, а рабочая неделя из шестидневной сократилась до пятидневной. Когда наконец был введен нормальный рабочий день, он был установлен в размере десяти часов при 54-часовой рабочей неделе, а сегодня это восемь часов при 40-часовой рабочей неделе, причем звучат настойчивые требования сократить рабочий день до шести часов, а неделю, соответственно, до тридцати.
3.3 Свободное время
Может быть, мы больше узнаем о природе работы, если разберемся, что же такое свободное время. И снова за исходный пункт наших рассуждений возьмем слова, употребляемые для описания нужных понятий. При мысли о «свободном» (fri) времени в голове возникают сразу два английских слова.
Holiday – норв. ferie, feiring, helligdag7 (holiday – англ., выходной день, праздник, святой день).
FRI
Vacation8 (каникулы, отпуск) – пустота.
Ferie (отпуск, каникулы) по происхождению родственно feire (праздновать)9. Понятно, что в какие-то дни люди не могли работать, потому что отмечали праздники. Многие выходные совпадают с церковными праздниками, со святыми днями. По-русски седьмой день недели – выходной – называется «воскресенье», как и религиозное понятие. В средние века в году было несколько сотен праздников. И неправы те, кто утверждает, что праздники по-настоящему появились только в наше время. Некогда праздники занимали центральное место в жизни людей. В наше время существует тенденция постепенного отвоевывания времени у работы. Но поскольку связь свободного времени с празднованием значительно ослабла, значение свободного времени сближается со вторым из рассмотренных слов – vacation (отпуск) – пустота. Работа, как и праздники, может быть частью жизни. Работа может стать и всей жизнью, не считая отпуска, который является пустотой. Трудность жизни без работы заключается в том, что все наше общество организовано на принципе наличия этой самой работы. Человек, не имеющий работы, автоматически оказывается вне организационной системы, определяющей жизнь большинства, то есть вне системы, в рамках которой его всю жизнь обучали жить. Все его воспитание, все общественное устройство говорит ему: используй свое время с толком. Не живи в своем времени, своим временем, но используй его. Это говорится всем. И тем, кто находится вне рабочей жизни – в отпуске – в пустоте. «Пустое» время было бы настоящей проблемой для людей, если бы не индустрия развлечений, призванная его заполнять. Но в то же время индустрия развлечений становится влиятельнейшим фактором, сильно заинтересованным в сохранении статуса кво по отношению к распределению работы: много работы для немногих в течение коротких интервалов.
3.4 Празднества
Когда более-менее известные члены нашего общества достигают пятидесяти-, шестидесяти- или семидесятилетнего рубежа, они нередко доводят до сведения средств массовой информации, что не желают никаких упоминаний по этому поводу. Это поставлено на поток. Чтобы избежать упоминаний о себе, надо заплатить небольшие деньги национальному телеграфному бюро, которое рассылает соответствующее сообщение всем газетам, радиостанциям и телеканалам. Многие уезжают куда-нибудь подальше, чтобы избежать празднования юбилея. В извещениях о смерти нередко прибавляют просьбу не присылать венков или к тому же сообщают, что погребение уже состоялось. Только попробуйте представить себе что-нибудь подобное во времена Кристиана IV, тело которого лежало в гробу в течение десяти месяцев, в то время как шли приготовления к погребальным торжествам, достойным такого великого правителя. Да, то были времена, когда властям приходилось издавать целый ряд специальных указов, чтобы не дать простому народу в своем желании почтить память усопшего короля перейти все границы (в том числе и границы своих финансовых возможностей). То, что произошло с отдельной человеческой жизнью, затронуло и жизнь религиозную, культурную и государственную, – пустое время съело праздники, Рождество теперь принадлежит торговым предприятиям, Пасха – бюро путешествий10.
Эта книга не ставит своей целью объяснить причины такого развития событий. Нам хватит и простой констатации исчезновения ритуалов, что, по нашему мнению, является признаком далеко зашедшего индивидуализма, или, если выразить это по-другому, отсутствием коллективно переживаемых культурных форм. Отсутствие коллективных переживаний не имело бы особого значения, воспитывайся люди в рамках этих культурных форм, которые, пусть втайне, продолжали бы определять их жизнь. Но когда люди теряют связь со своими корнями, когда основанная на конкуренции экономическая система, так сказать, пожирает устаревшие формы культуры, ее создавшей, тогда появляются новые поколения граждан без культурного багажа, что делает их очень уязвимыми. Рудольф Штайнер предупреждал о возможности такого поворота событий еще в 1919 году. В 1982 году Томас Цие и Герберт Штубенраух констатировали, что пророчество Штайнера себя оправдало. Многие явления старой культуры утратили свою актуальность. Исчезло крестьянское общество, то же можно сказать о буржуазных нормах и ценностях.
Это означает свободу, освобождение, появление возможности выбора в таких областях, где раньше все определялось обычаем. Но это одновременно и тяжкое бремя. Отныне каждому новому молодому поколению приходится создавать свою собственную культурную базу. Однако это болезненный процесс. Говоря словами Томаса Цие и Герберта Штубенрауха:
«Это совсем не значит, что мы на деле стали «свободнее»! Культурное освобождение, скорее, способствует расширению границ воображаемого, того, о чем человек мечтает, к чему стремится, чего ждет от своей жизни. Однако способов осуществить все это больше не становится.
Благодаря освобождению от власти традиций появляется много новых возможностей, что, конечно, может обогатить жизнь. Новые возможности возникают из-за того, что личность человека больше не определяется его происхождением, так сказать, не наследуется, и содержание жизни не обязательно привязано к вехам биографии. Теперь с определением личности можно экспериментировать, менять ее, копировать с других и возвращаться назад. Мало того, что работа по сотворению собственной личности нелегка, она к тому же чревата серьезными проблемами. Можно сказать, что человек работает над проектом собственной жизни, а в случае неудачи вернуться к традиционным моделям уже не может» (с. 30-31).
Это и есть центральный пункт наших рассуждений, так что попробуем для верности сформулировать его по-другому: наше материальное благосостояние в значительной степени было создано благодаря экономической конкуренции, главная цель которой – личная выгода, в случае необходимости и за счет общественных интересов. В то же время сооруженные нами дома и технические приспособления нередко способствуют нашей изоляции от окружающих. Результатом всего этого стало основанное на конкуренции обособление человеческой жизни. Как подчеркивают те же Цие и Штубенраух (1982), привычные заявления о том, что молодежь отделяется от общества, не соответствуют действительности. Как раз молодежь очень любит бывать в публичных местах – на улице, в кино, в клубе или кафе. А люди старшего поколения уходят от общества, изолируют себя в своих квартирах, подальше от толпы. Ритуальные празднества могли бы выманить их на улицу. Но, потеряв содержание, праздник не может долго существовать. Атмосфера праздника возникает только среди людей, имеющих что-то общее между собой, праздник – объединяющее начало. Какое-то время традиция живет по привычке, а потом ее силы слабеют, симптомы болезни проявляются все явственнее, близкие больной стараются избегать постороннего внимания. Френес и Стафсенг формулируют это следующим образом:
«С исторической точки зрения, молодежная группа – отнюдь не новая форма частной жизни, а скорее одна из последних живых форм жизни общественной. Дети и подростки всегда тянулись к обществу себе подобных – и находили его – на рыночной площади, во дворе, занимаясь чем-нибудь вместе или с помощью друг друга. Частично их деятельность протекала среди взрослых или во взрослом коллективе. В результате произошедшего обособления человеческой жизни взрослые изолировали себя в своих домах, что привело к распаду существующей системы общественного пространства, а с ним и к исчезновению обеспечивавшегося этой системой социального и культурного контроля. Это повышает степень риска возникновения деструктивных тенденций, и на плечи маленькой семьи11 ложится обязанность в одиночку следить за своими собственными «обособленными» детьми, в то время как молодежная группа воспринимается как неприятный и непонятный конкурент. В такой до предела обособленной культуре, как норвежская, это проявляется более наглядно. А вот, скажем, в средиземноморских странах общественная жизнь и ее функции сохранились в гораздо большей степени. И в этих условиях активная тайная жизнь молодежных групп значительно реже выливается в провокации по отношению к обычной повседневной жизни».
Публичное пространство в Скандинавии гораздо теснее, беднее и располагает меньшим количеством моделей ролевого поведения, и – что, возможно, самое важное – предоставляет своим членам меньше убежищ. Считается, что родителям следует время от времени отдыхать от своих детей. Детям и подросткам совершенно необходимо отдыхать от тех пут, которые накладываются на них в тесном, обособленном пространстве семьи, где доминируют взрослые. Детство и юность – это время экспериментов. Вот только места для таких экспериментов в Скандинавии маловато.
Общественные стандарты влияют на всех, в том числе и на тех, кто не хочет поддаваться их влиянию, поскольку эти последние выстраивают свою жизнь как противовес стандарту. Энергия расходуется на то, чтобы порвать со стандартом и установить свой, противоположный. Но если стандартов нет, или же они слишком расплывчатые, или откровенно бессодержательные, пустые, тогда на плечи каждого нового поколения ложится задача сформировать свои собственные стандарты и посредством этого понять, кто же ты на самом деле. Всплеск популярности карнавалов в Дании и Норвегии вполне можно истолковать как коллективную попытку поиска новых форм празднества. Расплывчатые формы и стандарты создают ситуацию свободы, но в то же время и несвободы, поскольку никто не может существовать без стандартов. Говоря опять словами Цие и Штубенрауха (1982, с. 31):
«Пока в обществе не будет создано новых возможностей и новых форм закрепления смыслов, указания на эти смыслы будут существовать только в рамках изолированной, обособленной частной жизни… Следствием этого прежде всего можно назвать увеличение значения субъективного».
* * *
Конечно, каждое новое поколение граждан, вступающее в общество, сталкивалось с определенными трудностями. Против них была инерция старых стандартов, так же как и люди, уже нашедшие свое место. Мы не знаем, можно ли считать наше время в сумме более конфликтным и трудным, чем прежние эпохи. Но в любом случае мы уверенно утверждаем, что в наше время стало исключительно сложной задачей понять, кем ты на самом деле являешься.
Нет никакого руководства или образцов для подражания, как во времена веры в рай и ад. Большинство взрослых самоустранилось от общения с молодежной средой, замкнулось в себе, в своем доме. Оставшиеся получают деньги за то, что общаются с молодежью. И одновременно навязчиво звучит тема, ставшая темой этой главы: наша молодежь запрограммирована на то, чтобы использовать время, а также на то, что оплачиваемая работа – единственный способ это сделать. В то же время молодежь поставлена в такую ситуацию, где форма представлений о времени претерпела серьезные изменения, и где многие никогда не смогут заполнить это время оплачиваемой работой. Мы возьмем на себя смелость сказать, что цифровое «электронное» время само является своего рода символом этих бесконечных открытых возможностей, бесконечных линий, которые безостановочно стремятся в неизведанное. Наше время способствует возникновению тревожности, в отличие от времени циклического с его успокоительными повторами и ритуалами. Молодые люди, освобожденные от необходимости следовать традиционным культурным моделям, а также во многом и от необходимости зарабатывать себе на жизнь, поставлены перед требованием выяснить, кем они на самом деле являются или кем рискуют стать.
В сложившейся ситуации именно проблема наркотиков стала центральной темой при обсуждении молодежных вопросов в Дании, Норвегии и Швеции и в некоторой степени в Финляндии. Перед молодежью, находящейся в поисках себя, ставят еще одно зеркало. Скоро и мы пройдем сквозь это зеркало. Только сделаем небольшой крюк.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 Прежнее название столицы Норвегии Осло. – Здесь и далее примеч. перев.
2 Главная улица Осло, что-то вроде Невского проспекта в Петербурге.
3 Период работы между приемами пищи (норв.).
4 Например, труды академика Павлова или сочинения Ф.М. Достоевского по-норвежски переводятся именно этим словом.
5 Поскольку в русском языке ситуация со значениями слов «труд» и «работа» немного другая, мы решили оставить английские слова в качестве термина. Что до норвежского verk, то оно довольно точно передается русским «труд». Ближе всего по значению к английскому labour стоит вышедшее из употребления слово «страда» – изнурительные «авральные» хозяйственные работы на поле, кстати, однокоренное со словом «страдать».
6 Ну и кто в этом виноват? (англ.)
7 Отпуск, праздник, святой день (норв.).
8 Английское слово vacation – латинского происхождения, однокоренное со словом «вакуум», которое, собственно, и обозначает «пустота». Русское «каникулы» происходит от латинского названия созвездия Малого Пса (canis – собака, canicula – маленькая собака), появлявшегося на небе в начале свободного периода у учащихся.
9 Оба восходят к одному и тому же латинскому корню *feriere– праздновать, отмечать религиозный праздник.
10 Для норвежцев пасхальные каникулы («долгие выходные») – обычно время поездок, чаще в родные горы, иногда за рубеж. Об особом наплыве религиозных чувств, как и в случае с Рождеством, говорить, конечно, не приходится.
11 Маленькая семья (она же– ядерная семья) – социологический термин, обозначающий семью из ближайших родственников, обычно имеются в виду только родители и дети. Такая семья характерна для нашего времени, в то время как большая семья – большой круг родственников вплоть до третьего-четвертого колена – понятие уже отошедшей патриархальной эпохи.
|
