Удобный враг. Политика борьбы с наркотиками в Скандинавии
Скачать 3.53 Mb.
|
9.4 Братья и сестры всегда чем-нибудь да отличаются Нередко люди говорят: странно, дети такие разные, а ведь выросли в одной семье. Конечно, это не так. Дети рождаются в семье в разное время. И семья разная – кто-то уже есть, кого-то еще нет. Все равно братья и сестры во многом похожи. А общие материальные условия и потребности, образ жизни родителей могут создать и общую почву для развития Война с наркотиками ведется во всех скандинавских странах. Наркотики представляют собой удобного врага практически везде. Но, возможно, не для всех одинаково удобного. В этом разделе мы попытаемся выделить и объяснить те различия, которые существуют между скандинавскими странами, несмотря на всю их похожесть. Конечно, у нас нет универсального объяснения для всех различий. Но давайте попробуем Во многих отношениях больше всего вопросов вызывает Финляндия. Почему в этой стране паника в обществе не достигла того размаха, как в других скандинавских странах? Мы полагаем, что важнейшую роль в этом сыграли следующие два фактора Первое: Финляндия, как и Норвегия, расположена на отшибе. Все новые веяния, новые моды, новые товары, стиль жизни – все это доходит с опозданием. Поэтому есть время подготовиться. Шок оказывается не столь велик. Наркотики также проделали долгий путь, прежде чем появиться в Финляндии, и, возможно, вызвали меньше проблем Второе: как раз в то время, когда паника по поводу наркотиков охватила соседние страны, у Финляндии были все причины волноваться из-за другого врага – алкоголя. В конце шестидесятых годов проводились широкомасштабные мероприятия, направленные на либерализацию торговли алкоголем. Результат не заставил себя долго ждать – как в виде статистики продаж, так и в виде уличных сцен. С 1968 по 1969 год объем продажи спирта вырос на 46% (за основу берутся расчеты в виде чистого спирта). Год спустя рост объемов продаж продолжался, в особенности это касалось наиболее крепких напитков. Последующие события подтверждают отвлекающее воздействие алкоголя на финское общество. Трудно испытывать панику по поводу нескольких проблем одновременно. А алкоголь давал гораздо больше оснований для паники, чем что-либо еще Есть и другая причина, по которой потребность в удобном враге – наркотиках – в Финляндии оказалась не столь велика, как в остальной Скандинавии. Классовые противоречия и классовая борьба, во всяком случае до недавнего времени, оставались актуальной темой в Финляндии. Большинство еще помнило гражданскую войну, да и самая крупная в Скандинавии коммунистическая партия не давала забыть о классовой перспективе. В то время как в других скандинавских странах идеализировали классовые отношения, а их различия удавалось замаскировать, в Финляндии этого произойти не могло. Поэтому и не было такой же необходимости в наркотиках для объяснения положения неудачников в обществе. Объяснение уже существовало Третий фактор вызывает у нас наибольшие сомнения, и мы приводим его здесь под знаком вопроса. Финляндия – это не просто скандинавская страна. Это страна, которая находится между Западом и Востоком, что не могло не наложить свой отпечаток. Для нас, остальных скандинавов, является естественным полагаться на административное решение социальных и уголовно-политических проблем, это своего рода традиция. Разумно предположить, что по сравнению с другими скандинавскими странами в Финляндии определение того, что есть важная социальная или уголовно-политическая проблема, в большей степени является задачей высшего правительственного уровня. Неслучайно в Финляндии существует исследовательский институт, занимающийся деятельностью правоохранительных органов. Этот институт имеет прочные связи с правительственной администрацией, а другой большой исследовательский институт занимается непосредственно пенитенциарной системой. Вся организация формально очень напоминает существующую в большинстве восточноевропейских стран. В Швеции есть Совет по предотвращению преступности – СПП, обладающий похожим статусом, однако у нас сложилось твердое впечатление, что СПП стоит не так близко к центральной власти. По большей части криминально-политическими исследованиями в Скандинавии занимаются университеты. Ученые-криминологи по всей Скандинавии пытались приостановить панику, которая возникла вокруг проблемы наркотиков. Однако удалось им это только в Финляндии. Конечно, близость к властным структурам означает более высокую степень государственного контроля, но в то же время и контакт с власть имущими. Какие это может иметь последствия для исследователей – тема для отдельной дискуссии, но сейчас для нее нет ни места, ни времени. Наш ключевой аргумент состоит в том, что подобная организация, наряду с общей ограждающей позицией, которую занимает госаппарат, способствовала созданию условий, препятствующих распространению паники в обществе В связи с этим стоит упомянуть и четвертый момент: финская правительственная администрация не так легко поддается общественной панике. Как, впрочем, и другим явлениям, меняющим статус кво. Волна реформ, охватившая в 60-х годах уголовную политику в Скандинавии, заявила о себе и в Финляндии. То, что в других Скандинавских странах получило название КРИМ, КРУМ и КРОМ [12] , в Финляндии называли Ноябрьским движением – игра слов, прямо намекающая на революционный аспект событий. Но если в прочих скандинавских странах эти движения имели вполне конкретные результаты – грубо говоря, можно сказать, что заключенные и их защитники получили несколько больше прав, – в Финляндии результаты оказались довольно скромными. Условия в тюрьмах почти не изменились. Критика финской полиции была весьма умеренной. Ноябрьское движение только подчеркнуло (и это явилось его основным достижением) важность правового контроля за правоохранительными органами, дабы те не переусердствовали при исполнении служебных обязанностей (Анттила, 1971). Эта тенденция только укрепила власть в руках юристов. Административные власти еще тверже стали придерживаться буквы закона, что, в свою очередь, послужило причиной большей осторожности финнов (в сравнении с другими скандинавами) в экспериментах с экстраординарными следственными методами. Мы рассмотрим это подробнее в главе 12.5. Другими словами, госаппарат не потерял ни пяди земли в ходе реформ 60-х годов. Поэтому у него и не возникало потребности отвоевывать потерянное при помощи проблемы наркотиков И наконец, у Финляндии есть защитный механизм, так как часть проблем берут на себя шведы. В любой период в Швеции обретаются довольно большие группы финнов, имеющих проблемы с алкоголем и наркотиками. Гораздо проще мириться с проблемами, исчезающими за рубежом, чем с теми, которые приходят в страну Норвегия, как и Финляндия, географически является окраиной, но положение окраины, по-видимому, только усиливает здесь страх и волю к борьбе. Благодаря изоляции возникает надежда при помощи суровых мер отгородиться от проблемы наркотиков. Одновременно изоляция подогревает страх перед тем чужим и чуждым, что есть в наркотиках и в торговцах наркотиками. Суровые меры направлены не на обычных норвежцев. Нет, они должны поразить акул – рыбу чуждых морей, заплывшую в норвежские воды Такая суровость вполне в стиле традиционного отношения норвежцев к алкоголю и лекарствам. Существующая в Норвегии система контроля за потреблением лекарственных средств, по всей видимости, является самой строгой в мире, хотя приходится добавить, что на уровне потребления это никак не отражается, а уровень потребления алкоголя признан самым низким в Скандинавии Норвегия также отличается от других скандинавских стран большей склонностью к популизму. Страна всегда была труднопроходимой, вот почему у высшей власти нередко возникали сложности с установлением контроля на местах. Правители были далеко, и народу приходилось управляться самостоятельно, что и происходило. Со многих точек зрения это просто замечательно, но только не тогда, когда начинается паника, – паника, распространяемая вездесущими новыми средствами масс-медиа В Норвегии в 70-е годы произошел заметный сдвиг во властных структурах, связанных с уголовной политикой государства. Был отменен целый ряд особых условий и правил, осужденные получили право участвовать дебатах по вопросам уголовной политики, условия содержания в тюрьмах постоянно находились в центре внимания общества, а действия полиции подвергались критике. Однако под лозунгом «Тюрьмы без наркотиков» начали закручивать гайки, да так, что раньше это показалось бы просто немыслимым В случае со Швецией тоже можно говорить о целенаправленных попытках восстановить равновесие в сфере уголовной политики. Швеция к тому же принимает больше всех в Скандинавии иммигрантов, что может стать причиной большей готовности общества к панике. Наконец, Швеция самая радикальная скандинавская страна в деле выставления напоказ своего лоскутного пролетариата. Говоря проще, Швеция уничтожила трущобы и задворки – убежища нищих. Швеция отобрала у лоскутного пролетариата его среду обитания и создала миф об общенародном доме, а лоскутный пролетариат остался. Лоскутный пролетариат употребляет наркотики. В том числе и наркотики. Искушение объявить проблему существования лоскутного пролетариата проблемой наркомании, чтобы потом попытаться решить ее при помощи войны с наркотиками, очень велико Хенрик Там (1995) развивает эту мысль еще дальше. В главе под названием «Уголовная политика и ослабление государства всеобщего благосостояния» он ставит под сомнение обычный аргумент, согласно которому уголовная политика является отражением общих течений в политике. Напротив, говорит Хенрик Там, уголовная политика – это арена, на которой все тайное в общеполитических тенденциях становится явным «Политические партии, сражаясь друг с другом за власть, проводят свою уголовную политику для реализации своего идеального образа общества. Таким образом, уголовная политика является инструментом, помогающим понять себя» (с. 105) Происходит следующее: государству всеобщего благосостояния и «шведской модели» приходится уступить перед тем, что Хенрик Там называет «рыночной моделью»: «Когда идея государства всеобщего благосостояния пользовалась сильной политической поддержкой, социал-демократы имели возможность проводить такую уголовную политику, при которой правонарушителю не отказывали в социальной защите и в, принципе, давали возможность вернуться в общество. Подобная политика является отражением типичной социал-демократической политики с ее мыслью об общенародной солидарности, верой в преобразование общества и идеологией исправления-излечения человека С ростом критики в адрес государства всеобщего благосостояния усилилась и критика идеологии исправления человека и тех воззрений, согласно которым правонарушитель был жертвой трудного детства и неблагополучных жизненных условий. Вместо этого правонарушителя стали считать эксплуататором и паразитом. Он ущемляет права своих сограждан не от отчаяния, не потому, что ему отказывают в удовлетворении естественных человеческих потребностей. Нет, он делает это из соображений личной наживы. Будучи единственно ответственным за свои деяния, он подлежит не исправлению, а наказанию. Правонарушитель становится активным участником рыночных отношений, где существует свободный выбор между законным и незаконным способом обогащения. Если уж он выбирает путь преступлений, значит, он должен получить по заслугам. Таким образом, точка зрения на правонарушителей сегодня соответствует отнюдь не модели государства всеобщего благосостояния, но модели рыночной» (с. 102) У Норвегии и Швеции много общего, но есть и отдельные, весьма интересные различия. Первоначально в Швеции были попытки проводить более либеральную линию по отношению к наркотикам, чем в Норвегии. Первая эпидемия – амфетаминовая – по большей части была делом рук врачей и была спровоцирована производителями лекарственных препаратов. В течение долгого времени полагали, что от этой проблемы можно излечиться. Идея исправления – излечения – гораздо явственнее просматривается и в деятельности шведского КРУМа, если сравнивать его с аналогичными скандинавскими группировками, занимающимся уголовной политикой. В это время мало кто в Швеции выступал за профилактику преступности и репрессивные методы борьбы, особенно по сравнению с Норвегией. Однако влияние, которое приобрела в Швеции идеология излечения, принесло неожиданные плоды, когда некоторые из сторонников этой идеологии во главе с Нильсом Бейеротом вдруг развернулись на 180 градусов, заявив: да это же эпидемия. Обычные методы лечения тут не помогут, необходима профилактика, необходимы суровые меры, а главное, надо добраться до источников заразы. Почти все крыло сторонников идеологии излечения перешло на сторону тех, кто выступал за репрессивные методы, и требование что-то изменить в сложившейся ситуации обрело невиданную до сих пор поддержку По сравнению с остальной Скандинавией, Дания – самая европейская страна. Она больше подвержена веяниям с континента, как в географическом, так и в социальном отношении. Дания занимает последнее место по многим важным показателям уровня благосостояния. Аллардт (1975) находит датчан более несчастливыми и неудовлетворенными жизнью. Элементарная статистика свидетельствует о том, что количество самоубийств здесь несколько больше, потребление алкоголя намного больше, а вот ограничений значительно меньше, чем в остальной Скандинавии. Другой бы подумал, что датчане должны быть более остальных заинтересованы в жестком контроле за наркотиками. Однако датчане знают, что контроль, подобный шведскому и норвежскому, привел бы к невиданному доселе в Скандинавии росту количества заключенных, относительного количества заключенных (на 100 000 населения), а также количества полицейских, необходимых для управления ими, и чрезвычайных полномочий. Кроме того, Дания есть Дания, и большинство населения здесь довольно сдержанно относится к тому, как далеко родное государство может зайти в попытках заставить граждан прожить долгую и здоровую жизнь * * * Братья и сестры всегда чем-нибудь да отличаются. Однако часто они похожи друг на друга. Не позволим тем различиям, что существуют между скандинавскими странами, скрыть от нас знакомые черты паники, связанной с проблемой наркотиков. И в Финляндии, и в Дании штрафные санкции были увеличены. И в этих странах есть влиятельные группировки, стремящиеся сделать наркотики главным врагом общества ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- [1] Единая конвенция (англ.) [2] Отчет Комиссии по наркотику марихуане (англ.) [3] Фиорелло Ла-Гардия (1882-1947) - американский политический и общественный деятель, мэр Нью-Йорка (1934-1945) [4] Замена сельскохозяйственной культуры (англ.) [5] Кристиания - район в Копенгагене, так называемый свободный город, символ молодежной культуры. Возникший во времена расцвета движения хиппи и по их инициативе, до наших дней служит местом жительства представителей альтернативных общественных течений и творческой богемы. Постоянно упоминается в прессе как рассадник наркотиков [6] Тайная наркополиция Исландии [7] "Вечерняя почта" (норв.) - ежедневная "серьезная" норвежская газета [8] Сиба (Ciba) - крупный международный фармацевтический концерн. Одной из отраслей специализации концерна является, в частности, производство уже упоминавшихся снотворных и транквилизаторов из группы бензодиазепинов [9] Риталин - транквилизатор из группы бензодиазепинов [10] Правые (H?yre) и Левые (Venstre) - названия норвежских партий [11] Йос Анденес, тогда председатель Совета, сейчас говорит так (Анденес, 1994, с. 85): "Я совершенно убежден в том, что можно существенно понизить сроки наказания без какого-либо ущерба для дела". Кроме того, теперь Анденес выступает за то, чтобы ограничивать распространение гашиша не посредством уголовного преследования, а другими мерами. (Прим. авт.) [12] Организации, выступающие за реформу системы наказаний (KROM - норвежская организация) 10 Положение с наркотиками 10.1 Все в мире относительно Историк Матти Клинге (1983) показывает, насколько разным содержанием можно наполнить понятия общегосударственного значения. В качестве примера он берет понятие «национальное государство Швеция», и оказывается, что однозначного ответа на вопрос, что это такое, нет. Вначале это понятие обозначало некую территорию исконного проживания шведов, расположенную в пределах границ современной Швеции. Однако этого показалось мало тем, кто хотел создать образ сильного национального государства. Им было важно, чтобы и приграничные провинции, и приобретенные в результате завоеваний земли подходили под определение «Швеция». Эту ситуацию хорошо иллюстрируют две старые карты. Первая была создана по заказу тех, кому было важно подчеркнуть значение восточного региона. Граница с Норвегией здесь изображена в виде практически непроходимых гор, в то время как Балтийское море значительно подсократили, чтобы оставить больше места для изображения необъятных восточных земель. Швеция, изображенная на второй карте, явно более южного происхождения. Здесь подчеркивается важное значение западного побережья, в то время как восточные земли изображаются в виде незначительной периферии. Если уж даже национальное государство, родина-мать, является понятием, которому можно придать различное значение, то уж создать самые разные представления относительно значимости проблемы наркотиков вообще проще простого. В предыдущих главах мы убедились, что в целях усиления контроля понятию «наркотики» выгодно давать как можно более расплывчатое определение. Появляются новые вещества с различными свойствами, но все их выгодно называть наркотиками. Однако если давать новым веществам старые определения, трудно понять, имеем ли мы дело с обострением старой проблемы, или речь идет о возникновении новой. Чем шире рамки определения, тем шире поле для спекуляций. Для определения серьезности этой проблемы можно утонуть во всевозможной информации относительно количества наркотиков, их разновидностей, особых категорий наркоманов, наркомании среди молодежи или относительно видов причиняемого наркотиками ущерба – от смерти и склонности к насилию до полной пассивности. Для наших целей удобно пойти сразу двумя путями. Первый путь – широкий, здесь мы намерены рассказать кое-что о потреблении некоторых веществ, как запрещенных, так и разрешенных. Конечно, это огромный объем информации, поэтому мы ограничимся только теми веществами, потребление которых вызывало споры в обществе. А если точнее, теми из спорных веществ, которые, как предполагалось, тем или иным образом влияют на психику человека. Для описания таких веществ, как запрещенных, так и разрешенных, нередко используют определение «психоактивные вещества». В случае с большинством разрешенных веществ найти нужную информацию не составляет труда. Можно просмотреть статистику производства и продаж, или провести исследование среди населения по вопросам потребления. Однако и здесь время от времени сталкиваешься с некоторыми препятствиями. Производители психотропных средств не очень заинтересованы в том, чтобы предоставлять подробную статистику продаж. Еще сложнее обстоит дело с нелегальными веществами и нелегальными средствами. В этой области нашими основными источниками были: 1. Анонимное анкетирование населения или групп населения. В качестве примера можно назвать исследования среди призывников, когда всем юношам, пришедшим в военкомат для призыва на военную (или альтернативную) службу, раздаются анкеты. Другая часто используемая выборка – ученики старших классов обязательной школы. Основной недостаток такой выборки заключается в том, что школьники еще слишком малы. И исследования среди призывников, и школьные исследования плохи тем, что они проводятся под руководством авторитарных структур. Некоторые участники исследований могут испытывать сомнения относительно защиты своей анонимности и поэтому давать нечестные ответы. Кроме того, такие исследования плохо охватывают категорию неблагополучной молодежи, поскольку те чаще обычного бросают школу и игнорируют повестки в военкомат. 2. Зато особо неблагополучные категории населения хорошо охвачены исследованиями, проводящимися в разного рода исправительных учреждениях. В качестве методов применяются анкетирование, подробные интервью или наблюдение, как, например, подсчет следов от шприца, что проводил Бейерот. Эти исследования имеют большое значение, если мы хотим получить представление об образе жизни и способах употребления наркотиков среди отдельно взятых наркоманов. Но чтобы уяснить себе весь размах проблемы, их явно недостаточно. Исследования такого рода, кроме того, сталкиваются со значительными проблемами методологического характера. Конечно, делались попытки контролировать надежность источников. Многое указывает на то, что даже вполне честные ответы на вопросы, предлагаемые в анкетах или во время интервью, могут оказаться ненадежными. Основная проблема – память часто подводит информантов. Исследования потребления алкоголя свидетельствуют о том, что количество потребленного алкоголя, по заявлениям информантов, составляет примерно половину от реальной цифры (Мякеля, 1971). Информанты о многом забывают, да и разыскать всех крупных потребителей довольно трудно. Есть также причины предполагать, что наркоманы гораздо реже, чем обычные люди, отвечают на подобные анкеты. Закоренелые наркоманы часто меняют адрес места жительства, логично также предположить, что они будут испытывать особое нежелание отвечать на предложенные вопросы. Хауге и Нурли (1983) взялись рассмотреть этот вопрос в своем исследовании. Они разослали анкеты людям, которые были известны как наркоманы. Таким образом, у исследователей появилась возможность подсчитать, сколько анкет пропало впустую, и они пришли к выводу, что эта цифра не оказывает заметного воздействия на общий результат. Экарт Кюльхорн (1983) оспаривает такой вывод. Но как бы то ни было, результаты исследований, пытающихся анализировать события прошлого, довольно неоднозначны. И ответы, и отсутствие таковых – все испытывает воздействие «духа времени». Были использованы также следующие источники: 3. В качестве индикатора серьезности проблемы часто применяют статистику преступности. Частично она основывается на количестве заявлений в полицию, в некоторых странах – на количестве заявлений о преступлениях, связанных с наркотиками. С другой стороны, привлекаются данные о количестве осужденных, в некоторых странах – о количестве осужденных к лишению свободы. Сюда же относятся и сведения о количестве конфискованных наркотиков. Недостаток этого индикатора заключается в том, что он отражает не только потребление наркотиков, но и усилия общества, направленные на устранение этого явления. 4. В качестве индикатора серьезности проблемы также нередко используют размах тех усилий, которые общество направляет на борьбу с наркотиками. «Проблема настолько велика, что в этой области сегодня работает х-тысяч полицейских и y-тысяч таможенников на полную ставку». Недостатки этого индикатора очевидны. |
Похожие:
 | ... |  | Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная |
| Ключевые слова: маркетинг, управление маркетингом, предприятие, отдел маркетинга, рынок, товар, конкуренция, товарная политика, сбытовая... | | Социальная политика: учебно-методическое пособие [Текст] / сост. М. М. Хохлова. Красноярск: Сиб федер ун-т, 2012. 136 с |
| Учебно–методический комплекс по дисциплине «Проблемы борьбы с организованной преступностью» подготовлены в соответствии с требованиями... | | Учетная политика ОАО «Птицефабрика Таганрогская» (далее – Предприятие) разработана на основании следующих законодательных и нормативных... |
| Для желающих проходить службу в 9 научной роте Межвидового центра подготовки и боевого применения войск радиоэлектронной борьбы (учебного... | | Мой враг, «О», стоит передо мной в квартире, где раньше жила Мария. Я сверлю ее взглядом, и мои мысли начинают блуждать |
| Учетная политика ОАО «Первый Объединенный Банк», далее по тексту «Банк», сформирована на основе | | Учетная политика для целей бухгалтерского учета (далее – Учетная политика) устанавливает порядок организации, формы и способы ведения... |