Ученые записки Выпуск 3
Скачать 3.92 Mb.
|
Библиография
Юсубов Э.С. к.ю.н, профессор, кафедры общетеоретических правовых дисциплин Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия Выбор оптимальной модели федерализма в России Оценивая постсоветский период политико-территориального устройства России, необходимо учитывать, что в течение длительного времени вплоть до настоящего реализованы различные модели федерализма: кооперативного; децентрализованного; унитарного (централизованного). Такая динамика федеративного устройства России связана с драматическими событиями её истории. В начале 90-х годов угроза повторения судьбы СССР стала реальной опасностью для Российской Федерации. После принятия Конституции РФ 1993 года удалось остановить противоречивые процессы «суверенизации» и «децентрализации». Известные законодательные инициативы Президента Российской Федерации в начале XXI века внесли существенные организационно-правовые изменения в сферу федеративных отношений, которые укрепили федеральный контроль и расширили возможности федерального вмешательства. Подобная политика придала сильную динамику дальнейшему развитию теории российского федерализма. Практически специалисты всех отраслей науки обратили внимание на высокий уровень концентрации полномочий федеральных органов власти, особенно у Президента Российской Федерации. Была сформирована актуальная для теории и практики государственного строительства проблема определения пределов централизации и выбора оптимальной модели федеративного устройства. Федеративная политика со значительными преимуществами централистских тенденций создала новые механизмы функционирования государственной власти и взаимодействия федерации и её субъектов. Общеизвестные законодательные инициативы Президента Российской Федерации, направленные на создание и укрепление вертикали власти значительно усилили роль федеральных органов государственной власти. Это особенно ярко проявляется в разграничении предметов ведения и полномочий, организации власти, правотворчества и социально-экономическом развитии. Фактически была применена мягкая форма федерального вмешательства. Опыт развития зарубежных федераций свидетельствует о наличии этой проблемы в различных федеративных государствах в конкретные периоды исторического развития. Этот процесс не является показателем кризиса федеративной государственности, а отражает процессы активного изменения современного мира. Это, в свою очередь, стимулирует поиск новых форм политико-территориального устройства государства, переход к смешанным принципам государственного управления и доказывает относительную условность многих признаков различия федерализма от унитаризма. Глобализация многих сфер жизни в наше время порождает сложную проблему выбора однозначной модели федеративного устройства не только для России, но и для многих зарубежных федеративных государств. В условиях глобального экономического кризиса действующие модели федеративного устройства могут быть благом для одной группы стран и, наоборот, крайне неэффективными для других. Однако любая модель федеративного устройства может стать не состоятельной, если её функционирование не будет опираться на единые федеральные институты власти и единую правовую систему. Несмотря на многочисленные критические размышления по поводу усиления федеральной власти в условиях социально-экономического кризиса для Российской Федерации введение вертикали власти необходимо признать позитивным явлением. Применительно к рассматриваемой проблеме, следует отметить, что российское и европейское понимание ценности федерализма различаются. Современная российская доктрина федерализма исходит из совокупности правовых, экономических, социальных и институциональных факторов, призванных обеспечить управляемость в государстве. В свою очередь европейская доктрина в значительной степени ориентирована на обеспечение автономного функционирования государства, гражданского общества и индивида. Существенно различаются механизмы достижения поставленной цели. В Российской Федерации государство чаще всего применяет методы централизованного администрирования. В свою очередь европейские федерации предпочтение отдают субсидиарным методам управления. Европейские федеративные государства функционируют на основе доминирования согласительных процедур. В свою очередь, российский федерализм отличается усилием централистских традиций. Это обстоятельство определяет степень самостоятельности субъектов федерации, наличия у них набора собственных предметов ведения и полномочий. Российская модель федерализма характеризуется усилением роли федерального законодательного регулирования и сужением нормотворческой деятельности субъектов федерации. При выборе модели федеративного устройства России для посткризисного периода надо исходить из стратегии и дальнейшего социально-политического развития государства и общества, места человека в системе общественно-политических ценностей. Федерализм не выступает в качестве абсолютного средства для достижения высокоразвитой экономики, правовых и демократических институтов. В некоторых федеративных государствах отсутствуют и социально-рыночная экономика, и демократические институты, и широкая самостоятельность субъектов федерации. В то же время, весьма успешно развиваются многие унитарные государства. Следовательно, налицо бесспорное отсутствие прямой связи между политико-территориальным устройством государства и его успешным развитием. Сохраняющееся противоречие между огромным территориальным и природно-сырьевым потенциалом, которым располагает Россия, и недостаточным организационно-управленческим и человеческим ресурсом будет ещё оказывать влияние на развитие федеративных отношений. Важным следствием этого противоречия является сложная социально-экономическая и демографическая неоднородность субъектов Российской Федерации. Экономический аспект российского федерализма отличается устойчивым доминированием центра с довольно широкими возможностями отдельной группы субъектов Российской Федерации. В то же время экономико-финансовые аспекты самостоятельности регионов подвержены частым изменениям законодательства в сфере совместного ведения в пользу федеральных органов власти и перераспределением налогооблагаемой базы. Поэтому федеральная власть в условиях реально существующей диспропорции социально-экономического развития субъектов Российской Федерации оказывается в роли консолидирующего фактора. Развитие и укрепление российского федерализма должно опираться не только на правовые и институциональные механизмы, но и вертикальные и горизонтальные финансово-экономические отношения. Многоаспектные экономические и социальные взаимосвязи между субъектами Российской Федерации способствуют укреплению государственного единства в конституционно-правовом смысле. Экономическая интеграция субъектов федерации в форме межсубъектного взаимодействия и кооперации на уровне хозяйствующих субъектов является проявлением признаков кооперативной модели федерализма в России. Усиление межрегиональной интеграции и развитие экономических и социокультурных связей субъектов Российской Федерации способствует преодолению несбалансированности в современной модели федерализма. Возможности выбора приемлемой модели развития федерализма в России напрямую связаны с особенностями национального состава населения. Национальный фактор усиливает автономистские настроения, связанные с изменениями баланса отношение «федерация - субъект федерации». В сравнении с имеющимися в начале 90-х годов сепаратистскими настроениями, стремление к большей самостоятельности в составе Российской Федерации значительно укрепляет интегративное свойство национального принципа образования субъектов Российской Федерации. Вместе с тем, Российская Федерации XXI века должна быть не только федерацией территорий и наций, но и федерацией национально-культурных автономий, объединяющих многочисленные российские этносы на экстерриториальной основе. При аксиологическом анализе федерализма в России весьма важно в методологическом плане признать, что национальный принцип в российском федерализме сложился не на пустом мете, а на базе одного и того же общества и этнокультурного пространства. Многонациональность - уникальное свойство Российского государства и общества. При оценке любого этапа формирования федеративных отношений в России необходимо учитывать конкретные исторические условия, породившие смешанный вариант федеративного устройства. Сохранение принципов национальной и территориальной государственности подчёркивает стабильность федеративной политики Российского государства. Следует не согласиться с радикальными суждениями, которые полностью отрицают или преувеличивают преемственность в российском федерализме. Безусловно, отечественный федерализм советского периода обладал ярко выраженным идеологическим содержанием, но ему в целом были присуще многие черты классических федераций. Современный российский федерализм является самостоятельной конституционной ценностью и как новый социально-политический и государственно-правовой феномен он сформирован и функционирует на иной идеологической основе, на него сильное влияние оказывает опыт и практика европейских федераций. В конституционно-правовой науке идёт спор о достоинствах и недостатках современного федеративного устройства России, но его фундаментальное значение для укрепления и развития российской государственности в доказательстве не нуждается. В условиях возможной конституционной реформы федеративная природа Российского государства не может быть проигнорирована или подвергнута ревизии. Федерация в российских условиях нуждается в сохранении исторически сложившейся системы сильного центра власти, организация и деятельность которого не противоречит принципам федерализма. Дальнейшее развитие и совершенствование федеративных отношений в России зависит от внутренних социально-экономических процессов, а также многочисленных геополитических факторов. Воздействие этих и других причин и условий способно стимулировать поиск оптимального баланса в отношениях между Российской Федерацией и её субъектами. Любая модель федерализма в России должна преследовать общую цель обеспечения государственно-территориального единства, верховенства Конституции Российской Федерации, неукоснительного соблюдения прав и свобод человека, развития институтов гражданского общества. II. Актуальные вопросы уголовного права Будатаров С.М., к.ю.н, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ): результаты социологического исследования Эмпирическую основу исследования составили материалы 173 уголовных дел, рассмотренных районными и военными гарнизонными судами Сибирского федерального округа (Республики Бурятия и Тыва, Иркутской, Кемеровской, Новосибирской и Томской областей) за период с 1993 по 2006 года. Подавляющее большинство лиц, превысивших должностные полномочия, являлись лицами мужского пола – 205 человек (98,6%). Женщин, совершивших данное преступление всего лишь 1,4% (3 человека). Возраст преступников распределился следующим образом: 76% (158 чел.) - лица, в возрасте от 19 до 30 лет включительно, 20% (41 чел.) - от 31 до 40 лет включительно, 4% (9 чел.) - от 41 до 57 лет. Высшее образование имели 26% осужденных, неоконченное высшее – 1,9%. Основная масса представителей власти имела среднее и средне-специальное образование (33,2% и 23,1% соответственно). 7,2% получили только начальное образование, 5,7% - неполное среднее. Семейное положение лиц, осужденных за превышение должностных полномочий, выглядит следующим образом. Женатых (замужем) – 52,4%, холостых (не замужних) – 42,8%, разведенных и вдовцов 4 человека, в отношении 6 человек сведений о семейном положении нет. Имели на иждивении одного ребенка – 27,9%, двух детей – 11,5%, 3 детей – 9%. Не имели детей – 56,3%. Любопытно, что подавляющее большинство должностных лиц совершило преступление единолично (60%). Однако немалый процент и тех, кто совершал преступления группой лиц (40%). Высокий процент виновных, совершивших преступление в группе лиц, можно объяснить спецификой службы – в наряды или патрулирование отправляются как минимум по 2 человека. Совершило превышение должностных полномочий в результате внезапно возникшего умысла (51,4%), тогда как по заранее обдуманному умыслу 27,4%. В отношении оставшейся части осужденных внезапность или обдуманность умысла определить было сложно. Результаты исследования показывают, что превышение должностных полномочий – это преступность представителей власти или, если быть точнее, «милицейская». 97,6% осужденных были сотрудниками милиции (милиционеры медицинского вытрезвителя, милиционеры роты отдельного батальона патрульно-постовой службы, оперуполномоченные уголовного розыска, милиционеры взвода охраны, инспектора ДПС и т.д.). Незначительный процент лиц совершил преступление при выполнении административно-хозяйственных функций (5 человек или 2,4%) в сфере здравоохранения (врач-терапевт) и оказания услуг населению (заведующий баней МУП «КБПХ»). Значительная часть должностных лиц была осуждена за квалифицированные составы превышения властью: по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ, т.е. превышение должностных полномочий с применением насилия или угрозой применения насилия (165 человек или 61%); с применением оружия или специальных средств (п. «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ) – 50 человек или 18%; с причинением тяжких последствий (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ) – 33 человека или 12%. По ч. 1 ст. 286 УК РФ было осуждено 24 человека или 9%. За превышение должностных полномочий, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления не было осуждено ни одного человека. Заслуживает внимания время совершения преступлений. Результаты исследования показывают, что большинство превышений властью совершалось в «темное» время суток: в вечернее время (48,6%) и ночью (15,6%). Утром и днем должностные преступления совершались редко – 12,7% и 13,9% соответственно. Из всех осужденных положительно характеризуются 175 человек, отрицательно – 14, не имеется сведений о характеристике в отношении 19 осужденных. При назначении наказания суд в отношении 149 осужденных применил ст. 73 УК РФ (условное осуждение). Для них был установлен испытательный срок от одного года до четырех лет. В отношении 36 осужденных было применено лишение свободы с изоляцией от общества, 16 – назначен штраф. Одной из причин назначения мер уголовно-правового характера без изоляции от общества, на наш взгляд, послужило то, что 37,5% осужденных признали свою вину полностью, 17,3% признали вину частично. Не признали вину 45,2% осужденных. Дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности было применено в отношении 113 человек (54,3%), не применено в отношении 45,7% (95 человек). Значительный процент лиц, которым не было назначено дополнительное наказание, можно объяснить тем, что на момент вынесения приговора они были уволены из правоохранительных органов по собственному желанию. По 42 уголовным делам были заявлены гражданские иски о компенсации морального вреда. В отношении 13 дел иск был оставлен без рассмотрения. По остальным делам вред был взыскан с подсудимых в пользу потерпевших в размере от 2000 до 6000 рублей. Результаты исследования позволяют «нарисовать» среднестатистический портрет лица, совершившего превышение властью. Это лицо мужского пола, сотрудник милиции, в возрасте от 19 до 30 лет, имеющий среднее или среднее специальное образование, применивший в отношении граждан насилие, специальные средства или оружие с нарушением действующего законодательства. Данный портрет позволяет сделать вывод о том, что неудовлетворительное денежное довольствие, непрестижность службы вынуждает набирать в органы внутренних дел лиц, которые обладают низкими моральными и волевыми качествами. Нельзя также забывать, что молодые сотрудники ни психологически, ни морально не готовы к ежедневным стрессовым и конфликтным ситуациям, возникающим в процессе осуществления служебной деятельности. Если к этому добавить неурядицы в семье, неудовлетворительное материальное и социальное обеспечение (жизнь от зарплаты до зарплаты) и другие бытовые стрессовые ситуации, то возникают благоприятные условия для вымещения накопившихся проблем на других лицах. В этих условиях аморальное и вызывающее поведение (неприличные и грубые слова, угрозы, сопротивление сотруднику) гражданина, совершившего административное правонарушение, задержанного либо подозреваемого, обвиняемого является «последней каплей» служащей для «выброса» накопившихся отрицательных эмоций (применение оружия, спецсредств). Устранить вышеуказанные причины и условия могут только комплексные мероприятия. Во-первых, повышение социального статуса сотрудников правоохранительных органов. «…Из 70-и обратившихся и желающих попасть к нам на службу, - отмечает начальник ЛИУ-51 ГУФСИН России по Свердловской области, полковник внутренней службы Ю.Е. Касимов, - после всех проверок и медкомиссий остается человек пять. О чем это говорит? Об одном: идут не самые лучшие как в смысле здоровья, так и в смысле психологического облика люди. Что нужно сделать, чтобы шли грамотные, психически уравновешенные, здоровые, короче, достойные кандидаты? Ответ один: такое же достойное денежное содержание! И другого ответа здесь быть не может. Начальник отряда, получающий 14 тысяч рублей, да еще в «туберкулезной» колонии – вряд ли будет держаться за свою должность. Это же касается и всех других служб» [1. С. 41]. Во-вторых, повышение имиджа сотрудника правоохранительной службы. К сожалению, в средствах массовой информации зачастую освещают государственную и муниципальную службу однобоко. Много говориться, пишется и показывается о фактах превышения власти, злоупотреблениях властью, взяточничестве и крайне мало – о спасении от смерти людей и других подвигах, задержании преступников и иных общественно полезных поступках сотрудников и т.д. Негативный имидж сотрудника милиции или иного представителя власти затрудняет набор достойных людей. В-третьих, увеличение для сотрудников ДПС, ППС и других служб МВД России, ФСИН России, которые ежедневно сталкиваются с аморальным и противоправным поведением граждан, количества и качества дисциплин по психологии, стрессоустойчивости, боевой подготовки, правильного применения оружия и специальных средств. Анализ образовательных программ ведомственных учреждений показывает, что система первоначальной подготовки, переподготовки, повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов нуждаются в серьезном пересмотре. Опыт 5-летнего преподавания в государственном образовательном учреждении Федеральной службы исполнения наказаний показывает, что значительная часть рабочих учебных программ, рабочих учебных планов и т.д. первоначальной подготовки, переподготовки, повышения квалификации посвящены изучению вопросов, далеких от потребностей практики (конституционное право, уголовно-исполнительное право, обеспечение прав человека в деятельности правоохранительных органов и т.п. дисциплины). Безусловно, юридическое образование для сотрудника крайне желательно, но разве может преподаватель раскрыть уголовное право, а сотрудник усвоить данную дисциплину в течение 2 занятий (4 академических часов)? И насколько это полезно, необходимо и целесообразно для самого сотрудника? Как нам кажется, задача по получению юридического образования является прерогативой средне-специальных или высших учебных заведений. Для этого в юридических ссузах и вузах есть все необходимые материальные, кадровые и организационные условия. Систему ведомственных учреждений нужно нацелить не на компенсацию знаний, получаемых в рамках общего, среднего или высшего образования, а на формирование так сказать правоохранительного образа мышления, а также психологических и специальных навыков, необходимых для эффективного отправления должностных обязанностей. Профессиональные программы обучения, учебные планы, тематические планы и т.п. должны основываться на должностных инструкциях соответствующей категории слушателей, учитывать должностные обязанности сотрудника. К сожалению, в большинстве ведомственных учебных заведений доминирует другой принцип – равномерного распределения часов по преподавателям для выполнения ими нормы учебной нагрузки. Нарушение данного принципа чревато сокращением штатных единиц по соответствующей кафедре образовательного учреждения. Поэтому такие темы как понятие преступления, болевые приемы, устройство пистолета Макарова, движение по азимутам, делопроизводство, служебная дисциплина, обеспечение законности в деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания и т.п. в примерно одинаковых пропорциях преподаются в рамках переподготовки сотрудников подразделений безопасности, выдвинутых в резерв на должности начальников отделов безопасности исправительных учреждений, переподготовки инспектора-дежурного жилых и производственных зон исправительных колоний, повышения квалификации заместителей начальников исправительных и воспитательных колоний по кадрам и воспитательной работе, повышения квалификации юрисконсультов и т.д. Очевидно, что юрисконсультам изучение болевых приемов и устройство пистолета Макарова необходимо для общего развития, но не для выполнения своих должностных обязанностей. Вряд ли целесообразно тратить и без того ограниченное учебное время для изучения понятия преступления, делопроизводства инспекторам-дежурным жилых и производственных зон исправительных колоний. Библиография
Валеев М.Т., к.ю.н., доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия Свойство личного характера наказания как предмет пенализации (история и перспективы) Наука уголовного права разработала ряд положений, подлежащих учету законодателем при конструировании уголовного наказания. Среди них – разделение свойств наказания на сущностные и оптимизирующие. К последним среди прочих относится личный характер (персонифицированность) лишения. Впервые такое положение было сформулировано в трудах дореволюционных авторов [1. C. 142], [2. Т.1. С. 56], [3. С. 701]. Первоначально оно появилось как реакция на существование наказаний, предусматривающих поражение в правах и иных лиц помимо преступника. «Это качество – отмечал А.Ф. Кистяковский – было выдвинуто теорией с целью искоренить остатки уголовной ответственности детей за вину родителей и родителей за вину детей» [3. С. 701]. История уголовного права знает массу примеров конструкции наказаний, не ограничивающихся в своем распространении личностью виновного. Древнеримское уголовное законодательство предусматривало казнь всех рабов за убийство домовладыки одним из рабов, лишение имущества и устранение от всех видов общественной деятельности детей государственных преступников. В средневековой Европе для оправдания применения наказания к неповинным членам семьи казнимого было создано особое правило «порчи крови». [2. С. 51]. Русское уголовное право знало такие виды наказаний, как выдача на «поток и разграбление с женою и детьми», полная конфискация имущества, наказание самоубийц непризнанием предсмертных распоряжений и духовного завещания. В Петровский период имели место известные еще Древнему Риму децимации, когда после проявления трусости в сражении тем или иным воинским формированием наказывался каждый десятый солдат. [4. С. 26]. Уголовное законодательство первых лет Советской власти знало коллективные штрафы, которые могли возлагаться на семьи и целые села. Такая мера предусматривалась, в частности, Постановлением Совета Обороны РСФСР от 3 июня 1919 г. «О мерах по искоренению дезертирства» в случаях круговой поруки по укрывательству дезертиров [5. С. 108]. УК РСФСР 1926 г. предусматривал в качестве наказания поражение политических и отдельных гражданских прав, которое, в частности, подразумевало и лишение родительских прав. Прямое распространение уголовно-правовых последствий на иных лиц имело место и в тридцатые годы XX века. Так, решением ЦК ВКП (б) от 05 июля 1937 г. «О репрессиях членов семей изменников Родины» родственники лиц, признаваемых (даже заочно) изменниками Родины по приговору суда, также подлежали репрессии. Жены направлялись в лагеря, а дети – в специализированные детские дома. Несмотря на то, что в современном уголовном законодательстве конструируются наказания, прямо воздействующие исключительно лишь на указанного в приговоре суда адресата, проблема реализации рассматриваемого свойства в нормах уголовного законодательства не потеряла своей актуальности. Понимая, что требование персонифицированности правоограничений не может носить абсолютного характера, многие ученые указывали на необходимость создания механизмов, которые по возможности сдерживали бы негативное влияние уголовного наказания на окружение осужденного [8. С. 377]. Это свойство наказания находит свое выражение в современном уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве путем создания механизмов «амортизации» тех последствий наказания, которые косвенно могут пасть и на окружение осужденного (его родственников, близких). Так, ст. 82 УК РФ предусматривает возможность отсрочки отбывания наказания беременным женщинам, женщинам, имеющим малолетних детей, а УИК РФ (до изменений от 21.11.2003 г.) предусматривал перечень имущества, не подлежащего конфискации, куда входили объекты, изъятие которых, по мнению законодателя, затрагивало жизненные интересы родных и близких осужденного. Представляется, что, руководствуясь и этим соображением, законодатель исключил конфискацию как вид уголовного наказания из перечня ст.44 УК РФ. Проявление индивидуальности лишений можно также усмотреть в возможности проживания с семьей осужденным к ограничению свободы (ст.51 УИК РФ), в возможности телефонного разговора с близкими при аресте (ст. 69 УИК РФ) и т.д. Рассмотрим подробнее некоторые наказания в плане их соответствия требованиям свойства индивидуальности лишения и возможности дальнейшей реализации указанного свойства в действующих уголовно-правовых нормах. Как правило, уголовное наказание лишает осужденного в том или ином виде либо времени, либо имущества. Его окружение, соответственно, лишается возможности полноценного общения с осужденным, либо материального содержания. Компенсация таких лишений, разумеется, не в полном объеме, на наш взгляд, вполне допустима и способствует гуманизации уголовного наказания. Согласно ст.46 УИК РФ при наказании в виде штрафа учитывается имущественное положение осужденного и его семьи, что само по себе свидетельствует о стремлении к реализации рассматриваемого свойства наказания. В то же время возможно «усилить» его эффект дальнейшим совершенствованием законодательства. Ведь штраф может налагаться в абсолютной денежной сумме и в размере заработной платы или иного дохода осужденного. При этом УИК РФ не дифференцирует исполнение взыскания абсолютной суммы и заработной платы или иного дохода. Ст.46 УК РФ допускает взыскание штрафа в размере заработной платы или иного дохода как с учетом имевших место платежей, так и вычитаться из платежей, которые осужденный ожидает (например, предстоящая зарплата). Первый случай ориентирован на лиц, для которых выплата даже максимального размера абсолютного размера штрафа, установленного УК РФ, не составит чувствительного обременения [7. С. 82]. Второй рассчитан на ситуации, когда заработная плата или иной доход служит источником замены наличных (имеющихся) денег при их отсутствии. Применительно ко второму случаю ни уголовное, ни уголовно-исполнительное законодательство не содержат ограничений применительно к размеру взыскания в месяц. Полагаем, следует согласиться с С.С.Уткиной, предлагавшей закрепить в ст.31 УИК РФ следующее положение: «При взыскании штрафа в принудительном порядке из заработной платы осужденного и приравненных к ней платежей удержания производятся ежемесячно по основному месту работы, учебы, службы виновного независимо от наличия к нему претензий по иным исполнительным документам. В этом случае общий размер удержаний не может превышать 70 процентов». Это позволило бы близким осужденного рассчитывать на какое-то минимальное материальное содержание. Основное содержание исправительных работ, помимо ущемления права самоопределения (осужденный обязан устроиться на работу), составляет воздействие на имущественную сферу осужденного: удержания из заработка в размере от 5 до 20%. Нетрудно заметить очевидное сходство данного вида наказания со штрафом, уплачиваемым в рассрочку. В связи с этим представляется, что дальнейшему развитию механизмов персонификации лишений, вытекающих из уголовного наказания, способствовало бы дополнение ч.3 ст.50 УК РФ нормой, аналогичной ч.3 ст.46 УК РФ. Она отвечала бы требованиям данного свойства на стадии назначения наказания, имея следующий вид: «Размер удержаний определяется судом с учетом имущественного положения семьи осужденного». Такая норма развивала бы и положения ч.3 ст.60 УК РФ, согласно которой при назначении наказаний учитывается, в том числе, и влияние наказания на условия жизни его семьи. Возможность корректировки размера удержаний возможна в дальнейшем – при исполнении наказания. Ч.7 ст.44 УИК РФ предусматривает возможность снижения размера удержаний из заработной платы осужденного в случае ухудшения его материального положения. При этом решение о снижении размера удержаний выносится с учетом всех доходов осужденного. Представляется рациональным дополнить данную норму следующей формулировкой: «Уголовно-исполнительная инспекция, сам осужденный или администрация организации, в которой он работает, вправе обращаться в суд с ходатайством о снижении размера удержаний из заработной платы осужденного в случае ухудшения материального положения его, либо его семьи». Библиография
Лаптев Д.Б., преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия К вопросу о субъекте незаконного предпринимательства По общему правилу субъектом преступления является лицо, виновно совершившее общественно опасное деяние и способное в соответствии с нормами уголовного права нести уголовную ответственность. Согласно уголовному закону, субъект незаконного предпринимательства – это вменяемое физическое лицо, достигшее 16 лет, которое, осуществляя предпринимательскую деятельность, допустило нарушения, ответственность за которые предусмотрена ст. 171 УК РФ. Исходя из совокупного толкования ст. 11, 12 УК РФ, которые определяют пределы деяний, совершенных на территории России, субъектом преступления могут быть граждане РФ и постоянно проживающие на территории РФ лица без гражданства, иностранные граждане, лица с двойным гражданством [1. С. 166]. Считаем возможным согласиться с данной позицией, поскольку Гражданское законодательство РФ не устанавливает запрет на осуществление на территории России предпринимательской деятельности иностранными гражданами и лицами без гражданства, что вытекает из смысла ч. 1 ст. 2 ГК РФ. Однако, дискуссионным представляется вопрос о привлечении к уголовной ответственности за незаконное предпринимательство лица с 16 лет. Как показывает следственная и судебная практика, к уголовной ответственности за данное преступление в подавляющем большинстве случаев привлекаются лица значительно старше 16 лет. Такая статистика вполне объяснима, поскольку ведение предпринимательской деятельности требует определенных знаний, навыков, жизненного опыта, которые появляются, как правило, по достижению человеком 21-23 летнего возраста после получения соответствующего образования. Кроме того, нужно иметь в виду, что до 18 лет подросток вряд ли может в полной мере осознавать общественную опасность незаконного предпринимательства, что подкрепляется позициями некоторых авторов, изучающих данную проблематику [2. Т.4. С. 93] [3. С. 152]. Не случайно, на наш взгляд, по ряду преступлений законодательством предусмотрено наличие признаков специального субъекта, то есть когда уголовная ответственность наступает с 18 лет (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и др.). Существующий в гражданском праве институт эмансипации, предусмотренный ст. 27 ГК РФ, по нашему мнению, не разрешает обозначенную проблему. Нормы Гражданского кодекса РФ, предоставляя лицу гражданскую дееспособность, то есть способность своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их с 16 летнего возраста, не дают оснований полагать, что данное лицо в полной мере может осознавать всю общественную опасность такого преступления как незаконное предпринимательство. Приобретение гражданской дееспособности, по нашему мнению, автоматически не влечет возможность привлечения лица к ответственности уголовной, которая, в свою очередь, предполагает способность лица осознавать общественную опасность совершенного деяния, предвидеть возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий. В этой связи, представляется, целесообразным закрепить сложившееся в практике положение и установить ответственность за незаконное предпринимательство не с 16, а с 18 лет. До 18-летнего возраста лицо, совершившее указанное деяние, должно привлекаться к административной ответственности. Другим проблемным аспектом субъекта уголовной ответственности за незаконное предпринимательство является положение законодательства относительно привлечения к уголовной ответственности исключительно физических лиц. Вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц является дискуссионным. Острота данного вопроса становится все более актуальной по причине все более развивающегося социального и научно-технического прогресса. Как было отмечено, классическим принципом уголовного права является принцип личной ответственности виновного, т.е. ответственности лишь вменяемого, достигшего определенного возраста физического лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние. В теории уголовного права предложения о возможности признания юридического лица субъектом преступления начали появляться еще в 90-х гг. ХХ в [4. Т.2. С. 35], [5. С. 50-60]. Часть таких предложений была включена в некоторые проекты нового УК РФ, однако, в последующем, законодательного закрепления не получила. Между тем, следует отметить, что уголовная ответственность юридических лиц в уголовном праве не случайно возникла в странах с рыночной экономикой (например, во Франции). А тот факт, что Россия встала на путь интеграции в европейское сообщество позволяет предположить, что вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности юридический лиц по отдельным преступлениям будет поставлен вновь [6. С. 58]. Позиция о возможности привлечения к уголовной ответственности за незаконное предпринимательство юридических лиц имеет достаточно серьезные основания. Действующее гражданское законодательство предусматривает, что предпринимательской деятельностью помимо индивидуальных предпринимателей вправе заниматься предприятия с различной формой собственности, в том числе крупные корпорации. Соответственно, возлагать вину, к примеру, за нарушение лицензионных условий (например, санитарных условий на предприятии) на одного человека, который был обязан осуществлять за этим контроль, представляется не всегда справедливым, так как конкретный работник чаще всего является наемным и сам предпринимательской деятельностью не занимается. Считаем правильным в рассматриваемой ситуации поставить вопрос о применении составов других преступлений (халатность, нарушение правил безопасности или эксплуатации). Возможность привлечения к уголовной ответственности собственника предприятия также вызывает ряд проблемных вопросов, один из которых заключается в том, что собственник далеко не всегда сам лично решает вопросы, связанные с регистрацией предпринимательской деятельности и пр. В этом случае имеет место не умышленная, а неосторожная форма вины в виде халатности. А уголовная ответственность за незаконное предпринимательство, в свою очередь, возможна при наличии прямого или косвенного умысла. Представляется, что одним из возможных вариантов разрешения проблемных вопросов является установление уголовной ответственности юридических лиц. При этом наказание, исходя из специфики данного субъекта преступления, должно быть в виде штрафа такого размера, чтобы он был реально ощутим. Что же касается вопроса компенсации за причиненный ущерб, то он должен решаться в рамках обычных гражданско-правовых отношений. Таким образом, признание уголовной ответственности юридических лиц тесным образом связано с принципом личной ответственности виновного, что создает определенные препятствия для разрешения некоторых проблемных вопросов. Указанная проблема представляет собой предмет специального научного изучения. Библиография
|
Похожие:
 | Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... | | Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... |
| Факультет переподготовки, повышения квалификации судей, государственных гражданских служащих судов и судебного департамента | | Факультет переподготовки, повышения квалификации судей, государственных гражданских служащих судов и судебного департамента |
 | РФ. В числе его гостей были представители Администрации Президента РФ и Правительства рф, члены Совета Федерации и депутаты Государственной... | | Ученые звания профессора и доцента по кафедре в рггу: практическое руководство. / Рггу; сост. Л. В. Тропкина, А. Б. Коровкина, Т.... |
| Выпуск товаров: сроки выпуска, выпуск до подачи декларации, условный выпуск, отказ в выпуске | | Выборочное федеральное статистическое наблюдение за затратами на производство и (или) реализацию товаров (работ, услуг) и результатами... |
| Предназначена для обмена служебными записками, заявками и другими, требующими согласований документами, и их контроля | | Г. П., заслуженный деятель науки рф, докт филос наук, проф.; Зинченко С. А., докт юрид наук, проф.; Игнатова Т. В., докт экон наук,... |