Дарья Ваулина я остаюсь о чем не пишут в книгах
Скачать 1.45 Mb.
|
Урок 4. Первые школы Мы сумели набрать всего один класс, на дворе – апрель месяц, и большинство учеников уже сообщили мне о том, что они не будут заниматься летом. А мне отчаянно хотелось взять еще одну комнату, потому что мне было мало той, в которой мы вели занятия. Я попросила открыть второе помещение по соседству, ходила туда и подолгу сидела на полу, представляя себе, каким оно будет, когда в нем откроется школа. За аренду нужно платить 9 000 рублей. Пока я думала, где взять эти деньги, администратор прислала мне смс: «Я обо все подумала и решила у вас не работать». Это был первый из десятка человек, которые сдадутся. Поиски администратора превратились в эпопею. В маленьком городе работодателей не так много, поэтому ко мне приходило множество людей всех возрастов – от пятнадцати до шестидесяти лет – и самых удивительных профессий. За заявленные 25 00 рублей работать никто не хотел. Я с удивлением обнаружила, что действительно стремились работать у меня только единицы. Остальные лишь высказывали пожелания, но на самом деле не делали того, чего я от них ждала. Я стала привыкать к людям, которые дают обещания, но их не выполняют. И все же администраторы нашлись. Иногда я думаю, что подбор людей в команду тем и прекрасен, что ты реально пытаешься найти иголку в стоге сена (не сказать, чтобы жемчужину в навозе). Ты не можешь без людей, но ты не можешь и с людьми. Они кажутся невыносимыми и прекрасными одновременно. Множество вещей я делаю только потому, что рядом люди. И они не дают мне остановиться. Они так верят в меня, что я сама начинаю верить в себя. Стоит совершить миллион ошибок, но найти тех, кто будет с тобой до конца. Если не искать своих – будешь окружен чужими. Хотя поиск дается мучительно больно. Особенно, когда кто-то из «своих» уходит в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидал. В такие моменты я вспоминала, каково было в детстве, когда ты залез в малиновые кусты, набрал в рот сочных ягод и внезапно почувствовал резкий привкус клопа. Ученики к нам шли. Пусть недоверчиво поначалу, но их число прибывало день за днем. Они приходили и спрашивали: «А вы правда сможете меня научить?» И каждый приходил со своей собственной историей. Я продолжала работать. Приходила в школу с петухами и уходила в ночи. Нашла одного администратора за другим. Точнее, одна сотрудница привела другую. Более неподходящих кандидатов сложно было представить. Но они были так уверены в себе, что мне не хватает духу признаться, что они мне не подходят. ***************** Я очень быстро поняла, какой клиентский сервис я хотела видеть у себя в компании. Каждый приходящий к нам человек должен был стать счастливее, чем до нашей встречи. Люди приходили на курсы английского, чаще всего, не ради изучения языка, хотя они отказывались в этом признаться. Уроки английского – лекарство от одиночества, неуверенности в себе, от страшного чувства is this it?13, когда у тебя уже есть и дерево, и дом, и сын. Люди приходили к нам с вопросами, на которые у нас самих не было ответов. Иногда они спрашивали, как переводится словосочетание «Страшный суд», и мы, смеясь, искали его в словаре. А иногда задавали вопросы вроде: «Правда ли, что Бог накажет нас за наши грехи при жизни или после смерти, или это мы сами себя наказываем?» Я была не в состоянии ответить на этот вопрос, но я могла, по крайней мере, порадоваться тому, что он задан по-английски, и что мы приложили к этому руку. Я поняла, что единственный путь к счастью – помогать людям достигать их целей. Однажды мы с учениками заговорили на уроке о фестивале в Валенсии. Они поехали туда и вернулись с мечтой учить испанский. Поначалу это была просто мечта, которая пересеклась с книгой 4 hour work week14, которую я задала им прочитать. Потом мечта переросла в пошаговый план изучения испанского два раза в неделю, а еще через год ребята уже жили в Испании всей семьей. Мы вместе сотворили чудо. Первое из многих, без которых не было бы никакого счастья. Как-то я ехала поздно ночью из школы и увидела голосующего на дороге мужчину. Это был наш ученик и я взялась его подвезти. Дорога шла кочками, машину трясло, а я только две недели как получила права. Поэтому я крепко держалась за руль обеими руками. Из вежливости задала ему вопрос: «Как проходят ваши уроки?» Он почувствовал, что я готова его выслушать, и похвалив преподавателя, внезапно рассказал свою историю. «Я – счастливый человек. Построил дом, посадил дерево, родил сына и дочь. Моя жена, моя драгоценная жена – человек, с которым мы прожили бок о бок всю жизнь… Она поддерживала меня, всегда была рядом. У нас уже появились внуки. Без нее я никогда бы не стал тем, кем стал. Она – лучшее, что у меня есть, мое сокровище, моя любовь… Моим соседом всегда был лучший друг. Без него я никогда бы не смог пройти через те трудности, которые мне выпали. Мы вместе работали, рыбачили, крестили детей… Недавно я пришел домой и обнаружил их вместе… Из тридцати пяти лет совместной жизни, пятнадцать они изменяли мне… друг с другом. Я не мог поверить своим глазам… Моя жена хочет, чтобы я уехал и оставил ей дом и квартиру. Все записано на нее, все мои деньги… Я остаюсь ни с чем. Сейчас они там, в моем доме. А я еду на дачу… И там тоже могу их встретить… Я не знаю, где мне переночевать сегодня, чтобы их не видеть…» Я ехала по кочкам, онемев от его искренности, а этот взрослый мужчина вдруг начал рыдать, как младенец, громко всхлипывая… И вдруг я услышала, как сквозь рыдания, он сказал: «Я не хотел жить. В мои шестьдесят лет жизнь вдруг потеряла смысл и я хотел покончить с собой. И тут вдруг я увидел вашу вывеску и подумал, а вдруг – это знак и не все еще потеряно… Я хожу в группу с мужчинами и женщинами младше меня, и все они – такие активные, и вы тоже, и я чувствую себя молодым. У меня появилась хоть какая-то надежда, понимаете? Нет больше того отчаяния. Спасибо вам» Я хотела обнять его, но боялась провалиться в яму в мокром асфальте, поэтому просто ехала, вцепившись в руль. А вот совсем другая сценка. Как-то я зашла на занятие китайским языком и увидела преподавательницу-китаянку вместе с ученицей лет семи. Они сидели и пели песню. Поразительно: китаянка не знает русского, девочка едва говорит по-китайски, но им было так хорошо вместе. В них чувствовалось какое-то единство, как будто бы они обе владели общим секретом, и были самыми лучшими друзьями на свете. У малышки горели глаза, и она старательно повторяла каждое слово, разглядывая иероглифы на карточках. В этот момент я поняла, что выбрала правильный путь, потому что я помогаю этим людям встречаться друг с другом. Ради этого можно потерпеть временные неудобства, например, необходимость отвечать на вопрос, как найти деньги на зарплату и налоги в этом месяце. Истории вроде этих придавали мне решимости продолжать во что бы то ни стало. Если подумать, у нас слишком мало времени, чтобы волноваться или сомневаться в результате. Мы просто не можем себе этого позволить. Мы считаем безумием выйти на улицу и начать раздавать тысячные купюры каждому встречному. Почему же тогда мы с легкостью теряем свое время, если оно более ценно, чем деньги? ***************** Они пришли внезапно, держа наперевес бутылки с нарзаном. От них пахло дешевыми духами и леопардом. Следом появился щуплый парень с корочкой в руках и махнул ею перед моими глазами: «Судебный пристав Сидоренко! Сейчас мы отправим вас в суд за невыплату зарплат» Я почувствовала, что мой желудок перевернулся. Пристав поерзал на месте, проверяя звукозаписывающее устройство: – С учетом компенсации бензина и наших трудозатрат, вы нам должны 70 000 рублей до сегодняшнего вечера, иначе берегитесь. Вы что-нибудь, вообще, знаете про налоговое право? У меня в тот момент был один-единственный класс, ровно девять квадратных метров, в котором через пятнадцать минут должен был начаться мой собственный урок, и о налоговом праве я имела самое смутное представление. Поэтому я просто позвонила знакомой, которая раньше работала в налоговой, и объяснила ей ситуацию. Она сказала, что ничего страшного в том, что случилось, нет – всем предпринимателям регулярно наносят такие «визиты». И посоветовала подготовиться к следующим. Потом я поехала в милицию и заявила, что мне угрожают. На вопрос «кто?», ответила: «Ваши сотрудники». В милиции меня равнодушно спросили: «Побои есть?» Тут уж мне стало совсем не по себе и я ответила: «Нет». Тогда милиционер потерял ко мне остатки интереса. Оказывается, ему интересно, только если есть побои. Нет побоев – нет проблем. На мой вопрос, что же можно предпринять, чтобы избежать повторения подобного инцидента, он дал мне телефон 02. Тогда я начала давить на него, настаивая на том, чтобы он принял мое заявление. Написав его, я успокоилась и пошла домой, озираясь по сторонам. Было страшно, но все прошло. Это была угроза номер один. Потом их становилось все больше и больше. Сначала они пугали меня, и коленки начинали предательски трястись, но со временем я привыкла. Если в тюрьме дают пачки листов А4 и ручки, я точно справлюсь. *************** К маю у нас в школе было уже двадцать учеников. Как только я подписала договор на второе помещение, ученики начали звонить и отказываться от занятий летом. По спине у меня побежал холодок: как я теперь буду платить аренду? И тут появилась идея начать учить детей летом по интенсивной программе. Я назвала ее «Летняя школа». Вместо скучных учебников мы предложили ежедневные веселые игры. Так мы собрали группу из пяти человек. Мы были спасены! А потом, медленно, но верно, подтянулись дачники, жившие поблизости. Мы боролись за каждого человека, чуть ли не вели уроки на его условиях, и вот, наконец, наша летняя школа началась. В каком-то отчаянии от бесконечного количества дел и смены администраторов, на которых я возлагала все свои надежды, я поехала выпить кофе в соседний коттеджный поселок Княжино. Семь километров на машине показались мне телепортацией в другой мир. Вместо однотипных спальных районов – красивые дома. Я купила кофе и пошла прогуляться, разглядывая аккуратные бежевые кварталы в итальянском стиле. В голове не было никаких мыслей и, кажется, новая идея нашла меня сама. Маленькое объявление об аренде белело на стеклянной двери. Я набрала указанный в нем номер телефона из любопытства. В этом же нет ничего такого. Это же просто номер телефона. Я могла бы точно так же позвонить подруге или маме. – Да, я покажу вам помещение, – резко ответили мне на том конце провода – Но, вообще-то, его уже забрал банк. – Я все же хочу посмотреть. Лучшие вещи на свете я делала на спор. Почему-то без спора у меня не получается. Менеджер посмотрел на меня, на мою потрепанную одежду и отвел глаза. Я стояла перед ним в мятой рубашке и юбке, в зимних ботильонах со шнурками, несмотря на то, что на дворе стоял июнь месяц. Но меня действительно не волновало, как я выгляжу. – Это помещение вам не подойдет. Я покажу вам что-нибудь… эээ… бюджетное. Это, как бы вам сказать… премиум сегмент, понимаете? Здесь такие люди живут! Я не слушала его. Я внюхивалась в помещение и смотрела на стенку слева. По центру на ней висела картина, на которой был изображен треугольник. Черный треугольник! И на полу лежала черно-белая плитка. Больше меня не интересовало ровным счетом ничего. – Сколько это стоит? – спросила я, почти не интересуясь ответом, и пошла вперед быстрым шагом. Я чувствовала, как ноги заскользили по плитке, и мне захотелось, как в детстве, прокатиться по полу. Как сквозь вату, я услышала сумму в заоблачные сто тысяч, и, глупо улыбалась в ответ, когда агент добавил: «Не думаю, что это вам подойдет… слишком дорого» Я завернула за угол и увидела салон люстр. Зашла внутрь, вызвав движение шестизначных ценников, многозначительно свисавших с потолка, и села на стул. Я чувствовала, что сейчас я уже совсем не в себе. И я – уже явно не та девочка в ботильонах, которая зашла к ним несколько минут назад. Что-то со мной случилось. Я села в кресло, которое стоило так дорого, что даже само немного этого стеснялось, и сказала владельцу салона люстр: – Здравствуйте. Меня зовут Дарья, я – ваша новая соседка. С сентября буду с вами. Мой собеседник лениво оторвался от компьютерной игры и сказал: «Буду рад». Теперь-то уж точно я не смогу опозориться. Так у нас появилась Англомания Княжино. Мы собрали мебель, повесили вывеску и наступил момент, когда школа открыла свои двери. Я позвала всех друзей и учеников из школы в Балабино. Мы допоздна играли в «Монополию» и веселились. Ближе к ночи все разошлись, я закрыла дверь и облегченно выдохнула: «Завтра начнется новый день, в котором обязательно будут новые ученики. Мы им поможем, и сделаем так, что у них получится достичь своей цели». На следующий день я пришла ровно вовремя, одна, в пустую школу, в которой не было пока даже администратора. Я ждала и обзванивала людей, которые хотели заниматься. Одного за другим. Я не хотела идти домой. У меня не было дома. Я готова была сидеть в офисе до глубокой ночи. На веранде ресторана, который располагался поблизости, ужинали люди. Они с нескрываемым любопытством наблюдали за мной сквозь свои бокалы с розе. Стоял прекрасный вечер. У них играла живая музыка. Я представляла, как они лениво читают меню, потому что не так давно поели. Но тот факт, что все вокруг уже едят, заставлял их водить пальцем между ризотто и стейком. Им еще до наступления ужина было уютно и сытно, и если бы правила приличия позволяли, они бы, конечно, вытянули ноги на диване и заснули. А рядом, в стеклянном здании, девочка в дешевом ярко-розовом платье за 399 рублей, которое трещало по швам от безысходности и китайской кройки, хотя при этом выгодно подчеркивало фигуру, входила и выходила из школы, поправляя приклеенные скотчем бумажные плакаты и черно-белые шарики на входе. Им была непонятна моя суета в 22.30 вечера. Иди домой, ложись спать. Но я не могла, в голове было слишком много мыслей. Они не давали покоя и сводили с ума. Зачем я сделала то, что сделала? Я не видела логического объяснения своему поступку. Безумие и отчаяние наступали каждый вечер, когда заканчивался очередной день. Меня преследовали мысли о том, что я ничего не успела и все сделала неправильно. Снова один за другим ко мне приходили администраторы, и я от всех отказывалась. Неужели я никогда не найду людей по душе? И вот, после десятка (или двух десятков?) кандидатов появилась девушка, с которой мы вместе учились работать. И потихоньку стали подтягиваться ученики, медленно, один за другим. Продажи шли с боем. Мы доказывали, что русскоязычные преподаватели ничем не хуже иностранцев. Люди сначала сопротивлялись, но потом начинали соглашаться: а куда деваться? Вслед за английским и испанским в школе появились и другие языки. Сначала французский, потом итальянский. Из-за удаленной локации на собеседование приезжал один педагог из десяти, и тот, как правило, с очень завышенными требованиями. Пока он ехал к нам на электричке, маршрутке, шел пешком, добирался «на переправах», его мнение о своем преподавательском таланте вырастало настолько, что нередко он доходил до нашей двери, разворачивался и немедленно уходил. Эта поездка оказывалась выше его сил. И редко, очень редко приходили свои люди. Те самые, без которых мы бы точно ничего не смогли сделать. Свои люди приходили и становились спасением. С их появлением начинало казаться, что они были здесь всегда. Потому что работать без них было бы невозможно. *************** Я все меньше думала об отъезде. Помню, как в сентябре ехала на своей маленькой машинке между школами и спрашивала себя: «И что теперь? Что теперь? Когда же я уеду-то? И к кому? И куда? Когда придет тот день, когда я помчусь в аэропорт, откуда самолет заберет меня и увезет на много месяцев подальше отсюда?» И вдруг я отчетливо поняла, что ничего этого не будет, я остаюсь. И в этот самый момент почувствовала, что успокоилась. Я остаюсь здесь, чтобы строить здесь, чтобы быть здесь, чтобы стать частью этой истории. Потому что в любой другой стране мира мои тараканы точно так же разложат свои чемоданы и начнут заниматься своими делами. От себя не уедешь, не убежишь. Иногда мне кажется, что в первый год после открытия школы я начала заново учиться жить – все было по-другому, не так, как я ожидала. Именно это чувство помогло мне стать сильнее, стать собой. Начать свое дело не так сложно, как кажется, а потом все делятся на две группы: неудачники и победители. Неудачники бросают начатое дело, а победители доводят его до конца. Но быть победителем очень сложно. Потому что все вокруг сдаются. И когда ты видишь, что другие уходят, у тебя самого опускаются руки. Помню, как в детстве спрашивала маму: «Почему эти девочки не хотят со мной играть? – Малышка, они тебе ничего не должны» Неудачники бросают начатое. Главное – не быть неудачником, даже если тебе очень плохо. Потому что постоянно оставлять начатое на полпути, перескакивая к другому – значит разрушать самого себя. Always be closing. Мы страдаем, когда не вырабатываем свой потенциал. Да, мои мысли об эмиграции внезапно потеряли былую важность. Раньше меня волновала погода (как можно жить в таком климате?), бесконечные простуды (только долечиваешь насморк, как начинается новый, не говоря уже о том, что вокруг тебя болеют все) и бесконечная унылая коммуникация на две эти темы. Сейчас все изменилось. Мне все равно, какая погода за окном, потому что нужно думать про аренду и искать очередного администратора. Я больше не болела, а если простужалась, наливала вместо кофе в кружку чай и добавляла малиновое варенье. Да, меня по-прежнему интересовали разные вещи, но Англомания начала вытеснять из головы все остальные мысли. Просто другие темы становились все менее интересными. Больше того, появилась любовь к своему делу. Появилось первое восхищение, после десятка разочарований. И начались отношения с бизнесом, когда с каждым днем все больше влюбляешься в то, что у тебя получается. И несмотря на все трудности на пути, понимаешь, что бросить нельзя. Это твое. У нас в школе случилась первая сцена ревности. Я учила английскому взрослого студента, а его гражданская жена устроила скандал, потому что он внезапно передумал на ней жениться и стал мечтать о какой-то другой жизни. Они расстались. Он поблагодарил меня «за все» и пригласил на свидание. Толком заниматься у нас уже не получалось, и я согласилась. Да, я больше не хотела никуда уезжать. И вот мужчина, который мне очень нравился, делился своими планами на будущее, которые включали сразу несколько пунктов. 1. Приобретение двухкомнатной квартиры в ипотеку на двадцать лет всего в десяти км от МКАД (сначала маршрутка пятнадцать минут, потом всего-то семь минут на электричке до ближайшего метро, и затем тридцать минут до центра города с, всего-то, двумя пересадками, а если на машине, то иногда можно будет доехать за сорок пять минут до центра, но это в воскресенье ночью, без пробок…). 2. Замена выходных во Флоренции на рыбалку в Астрахани, крыш Нью-Йорка на лодки в Карелии, рынков Барселоны на поездки на машине в Тверь по причине ипотеки. 3. Покупка кухонной стенки за 300 000 рублей с рассрочкой, по пятнадцать-двадцать тысяч в месяц на шесть лет с учетом процентов (кухня за 300 тысяч нужна, чтобы друзья и знакомые видели и прониклись его успешностью, он уже показал им фотографии с сайта). 4. Смена резины его автомобиля Ford Focus на резину Audi в том случае, если его друг, работавший в Audi, сможет сделать ему скидку порядка 45%. 5. Игру в покер с его друзьями и мной, потому что когда я рядом, ему везет. 6. Потенциальную возможность того, что я переночую сегодня в его квартире, потому что он уже собрал вещи своей бывшей. В этот момент я имитировала внимание, а сама согласовывала под столом промо-акцию Англомании. Мы впервые взяли промоутеров, вместо того чтобы выходить на улицу самим, а они не приехали. Потом, кстати, снова не приедут, потом приедут страшные, и только через пару месяцев мы научимся отбирать девочек, которым люди согласятся давать свои контакты на улице. Мы заставляли их красить губы и завивать локоны. Бывшая девушка тоже хотела учить моего нового друга английскому, и хотя он собрал все ее вещи, она оставила ему на холодильнике все формы вопросов в настоящем времени и магнитики из Ростова и Саратова, куда они ездили на романтические уикенды. Сама идея о том, что эти города хоть как-то связаны с романтикой, казалась мне абсурдной. Я еще не до конца потеряла снобизм и ненависть к той стране, откуда я родом, просто они превратились в безразличие. Поэтому я молча тушила кролика в вине с овощами, пока он пытался обнять меня и вместе с этим возмущался, что кролика можно было бы, конечно, купить и подешевле, чем за 800 рублей. Потом мы поужинали, и я уехала, несмотря на то, что он лег на пол и стал хватать меня за ноги, заявляя, что уже забрал мой паспорт и никуда меня не отпустит. Я даже не знала, какое из этих двух зол хуже: быть участницей обсуждения покупки кухни в ипотеку с ним, или же чувствовать на себе косой взгляд товарища канадца на кассе европейского супермаркета, когда он ненавязчиво, но уверенно напоминал мне, что сегодня – моя очередь платить за молоко и сыр, тем более, что он сыр не употребляет по причине непереносимости лактозы, и как я могла об этом забыть... Поэтому я решила заблокировать телефонные номера обоих. А еще, собрала все свои вещи и за сутки переехала из родительского дома в квартиру в Княжино: сорок пять квадратных метров на одного – самое то. Я устроила на балконе рабочий кабинет и работала с утра до ночи. У меня не было мебели и зеркала. Особенно зеркала не хватало в ванной. Хозяйка обещала купить, но пока его везли, я никак не могла привыкнуть смотреть по утрам на стенку. Поэтому я нашла старый листок А4 с каким-то счетом, написала на оборотной стороне: You are beautiful, I love you, you can do it, don’t give up, don’t grow up!15 и повесила его вместо зеркала. Чтобы смотреть на него, повторять эти слова и учить их наизусть. Когда ничего не получалось, я просто делала это чаще и громче. Я повторяла свою мантру в машине, перед сном, перед каждым разговором. На кухне у меня висела цитата американца Джека Керуака, писателя и поэта: Live, travel, adventure, bless and don’t be sorry16. Но появилась она там не из-за смысла этих слов, а из-за того, что я знала, как тяжело ему пришлось в жизни и что он написал свой роман On the road17 за какие-то сутки. Раз он смог, я тоже смогу. Поэтому, когда мне становилось плохо, я смотрела на Керуака. ******************** Методом проб и ошибок я изобрела замечательный способ мотивировать себя. Если какая-то задача кажется мне слишком сложной и практически невыполнимой, то для ее реализации достаточно просто поставить еще одну маловыполнимую и очень масштабную, и тогда, как ни странно, обе цели сдвинутся с мертвой точки. У Англомании было две большие проблемы: отсутствие нормального, понятного сайта и нехватка места для занятий в Балабино. Я взялась за них разом. Сайт был моей самой большой болью в течение всего первого года работы. Мне в принципе не нравились сайты других школ, и я хотела сделать что-то особенное, но создать нечто оригинальное и красивое казалось невозможным. Мы удалили старый сайт, который я сделала на конструкторе и приступили к анализу. В общей сложности двадцать пять человек сидели и составляли подробнейший обзор порталов самых крупных школ английского языка в России, их оказалось семьдесят пять. Мы собрали в табличку все их плюсы и минусы, чтобы учесть весь этот опыт на сайте Англомании. Потом оказалось, что делать наш супер-сайт очень затратно: дело было не в деньгах, на него банально не хватало ни времени, ни сил. И все же, мы решили попробовать! Вторая проблема была не менее масштабной. Когда одиннадцать месяцев назад в Балабино открылся первый класс, я даже не задумывалась о том, во что это выльется. К сентябрю 2014 года в школе училось уже больше девяноста человек, и всем нам стало, мягко говоря, очень тесно. На той самой лестнице, куда поставили перила, выстроилась очередь из родителей. Где-то в нашем здании открыли супермаркет с алкоголем и магазин из серии «все за 50 рублей», так что бедные родители с детьми оказались в одной толпе с алкоголиками и подозрительными личностями. У нас же не хватало места в двух классах, поэтому ждать урока приходилось в коридоре. И мамы отлавливали меня, чтобы пожаловаться: «Неужели так сложно взять еще один класс, мы же платим». Я много ездила между школами в Балабино и Княжино и все больше видела разницу. Нам так повезло с помещением в Княжино, и оно было таким прекрасным, что видеть старую и грязную школу в Балабино стало невыносимо. У меня в голове постоянно возникал когнитивный диссонанс: как у меня может быть и красивая, и некрасивая школа одновременно? Я хотела, чтобы обе были прекрасны! Казалось бы, куда уж проще – найти другой офис и переехать! Но не каждый офис подходит для школы. Школа – это совершенно особое помещение. Моя идеальная школа должна была быть огромной, черно-белой, в ней – много воздуха и стекла. Как в Княжино, только, пожалуй, как минимум в шесть раз больше. Я хотела открыть большую школу в Балабино! А что мне предлагали? Торговые центры и ларьки, старые заводы и магазины, но Англоманией в нашем смысле этого слова там и не пахло. Я бесконечно думала о том, что же мне делать… Я дала задание администраторам найти помещение и в конце концов мы нашли место на третьем этаже нового торгового центра, который располагался ровно в шестидесяти секундах ходьбы от станции, совсем рядом с трассой. Площади там предостаточно – аж двести двадцать три квадратных метра. Но нет ни стен, ни пола, ни даже потолка. И тогда я оказалась в обычной для меня ситуации неизбежности: когда не делать невозможно, ты начинаешь делать. Все и сразу. Я пришла к собственнику торгового центра. Он оказался приземистым шестидесятилетнем дедушкой, бизнесменом из 90-х. В его кабинете стояли кожаные кресла, покрытые большими леопардовыми покрывалами. На столе не было компьютера, только гора бумажек и научных статей. Бухгалтерами у него работали жена и дочка, которых он очень боялся и во всем слушался. Он умилился моему возрасту, назвал Дашенькой и озвучил аренду. Я радостно кивала головой, хотя это было в четыре раза больше той суммы, которую я платила за маленькое помещение. Целых 120 000 в месяц против 30! Но мне снились гигантские прибыли и толпы народу, которые будут приходить в школу. Мы были уже готовы ударить по рукам, когда собственник поинтересовался, когда я начну делать ремонт. Я удивилась – неужели он планировал сдавать помещение совсем без ремонта?! Оказывается, да. Что произошло дальше, мне до сих пор не понятно. Наверное, случилось чудо. А может быть, мне удалось загипнотизировать этого человека. Я поскрипела кожаным креслом, выдохнула и просто сказала ему, что очень хочу открыть школу, но денег на ремонт у меня нет. Поэтому я предлагаю ему сделать ремонт самостоятельно и сдать мне уже готовое помещение, а не голые стены. Мой собеседник опешил от такой наглости и поинтересовался, где, по моему мнению, он достанет деньги на ремонт. Ведь он ищет инвесторов для помещения и сам становиться инвестором не собирается. Переговоры длились пару недель, после чего он спросил: какими средствами я располагаю. Я называю придуманную на ходу сумму в 200 000 рублей. Лишних денег у меня, на самом деле, не было. Тогда он предложил: сложив мои 200 тысяч и его 880 000, мы делаем ремонт. Дальше я за два месяца, ноябрь и декабрь, отдаю ему 1 080 000 рублей. Я пришла в ужас – таких денег мне не заработать. Он добавил, что эти деньги я вношу с условием, что оставшиеся 1 080 000 рублей являются платой за аренду до сентября следующего года. И мотивировал это так: дескать, ему уже много лет, благотворительностью он никогда в жизни не занимался, и я – прекрасный шанс начать. Он ничего не будет зарабатывать на моем бизнесе целых девять месяцев, даст мне возможность старта, и сделает доброе дело, о котором мечтал всю жизнь. Не знаю, кто из нас был более сумасшедшим, но я приняла его предложение. Я была как будто под гипнозом или под кайфом. Через трое суток я перевела ему 200 000, которые откладывала на расходы школы. И мы начали собирать учеников с утроенными силами. Мой собственник выписал группу рабочих из Донецка, где в тот момент началась война. Они приехали ночью и жили буквально на бетонном полу. Мы поехали за стройматериалами вместе и боролись за каждую деталь. В результате цемент покрылся потрясающей плиткой, на которой видны треугольники, а потолки зажглись яркими огнями. Скоро мы подарим этому помещению жизнь – мы сделаем его школой. Самой лучшей школой на Земле. Мы все работаем над этим днем и ночью. Я поехала в мебельный магазин и купила очень много столов и стульев. Я сама не верила своему заказу. Два месяца мы строили школу. Я бросила на ремонт все силы и ресурсы. Тем временем гениальные дизайнеры днем и ночью рисовали макеты для сайта, а я писала тексты, прерывалась, чтобы выбрать дверные ручки, снова писала, даже во сне, и во сне же разговаривала с рабочими, потом плакала над несовершенством своих текстов, переписывала, осматривала стеклопакеты, согласовывала все договора и разрешения и… В ночь с 30 октября на 1 ноября мы открыли тестовую версию сайта. Ему еще многого не хватало. Едва ли он вобрал в себя опыт всех семидесяти пяти сайтов, которые мы анализировали два месяца. Но все равно я чувствовала невероятное счастье. После стольких ночей работы, проделанной множеством людей, сайт казался долгожданным ребенком, который, наконец-то, появился на свет. Мы серьезно заморочились с фото и видеосъемкой, и первые видео о школе можно было уже смотреть, а отзывы, наконец-то, читать. Мы подробно описали миссию Англомании, простыми словами рассказали про методику, обучение на каждом уровне, про английский для женщин, пакет VIP-услуг и про все, что у нас было. Тем временем, ремонт в новой школе заканчивался. Лиз Гилберт, моя любимая писательница, рассказывала в одном из своих интервью историю про слонов. Дело было так: в момент самой тяжелой депрессии ее доктор дал ей задание выйти из больницы на улицу и идти, просто глядя по сторонам, в поисках чего-то красивого. И не возвращаться домой до тех пор, пока оно не будет найдено. Она была в таком плачевном состоянии, что с трудом могла передвигаться. И все же отправилась на поиски. Первое, что она увидела, оказавшись в центре Нью-Йорка – это толпу слонов, которых привезли в местный цирк. Они были сказочно красивы. Я использовала этот прием всякий раз, как мне становилось невыносимо грустно. Раз у меня нет слонов, на которых я могла бы смотреть, нужно было их создать. В Балабино было очень некрасиво. При всем своем желании я не могла найти в этом городе ни одного красивого места. Поэтому я создала его с нуля, вытаскивая видение красоты из своего воображения. Я просила сделать надписи на стенах и нарисовать разноцветные треугольники. Я нанимала на работу красивых людей и заставляла их соблюдать дресс-код. Я покупала орхидеи в баночках и фотографировала преподавателей с идеальным макияжем для сайта. Я создавала красоту заранее, даже часто впрок, чтобы потом, в момент паники и отчаяния, моментально вернуться к ней взглядом, выдохнуть и успокоиться – вот она, здесь, совсем рядышком. Столько раз я уезжала из Балабино, желательно как можно дальше, в надежде никогда в жизни туда не возвращаться. Но вот что я заметила – в любом другом маленьком чудесном городке, будь то Зейст или Манга Дель Мар Менор, мне вскоре становилось так же невыносимо тоскливо, как и там, откуда я приехала. Когда я только задумывалась об открытии своей школы, мне виделось что-то совершенно особенное. А потом оказалось, что создать особенное очень сложно. Но мы, наконец-то, сделали такой ремонт, который полностью отрывает Англоманию от окружающих помещений. Мы завезли 1 000 кг мебели. Ночью вырезали дополнительные розетки. Собирали шкафы. Раскладывали по местам учебники. Готовили праздник. Мне хотелось безумных вещей. Я писала ученикам: «В новой Англомании мы сделаем кинотеатр, танцевальный клуб, караоке и еще множество потрясающих вещей. Мы будем учить английскому и другим иностранным языкам. Мы буквально силами заставляли каждого иностранца, который покажется нам интересным, приезжать к нам. Я хотела, чтобы в Англомании работали люди со всего света, и каждый день мы проводим собеседования с новыми иностранцами. Они удивляются, но приезжают и делают каждый наш будний день ярче. Мы организуем лучшую подготовку к ЕГЭ, IELTS и сделаем блистательные разговорные курсы, которым не будет равных». Несколько недель мы собирали повсюду плакаты и предметы интерьера, чтобы превратить Англоманию в чудесное пространство. Сан-Франциско и его магический мост, который я никогда не видела, но он мне как родной. Амстердам – в память о нидерландском языке и об этом сумасшедшем городе, в котором можно все. Рио-де-Жанейро – эпицентр свободы и воспоминание о моем недоученном португальском. Гент, где я клялась себе остаться, но так и не смогла найти работу. Рим, где я попрощалась с товарищем канадцем, и поняла, что важнее школы ничего нет. Барселона – вдохновляющая, теплая, свободная. Ливерпуль – кусочек Англии и память о «Битлах», у которых тоже не все получалось. Стокгольм – символ идеального порядка и системы, о которых я мечтала. Сидней, куда меня звал жить двоюродный брат, Австралия – непонятная и далекая, но очень родная. Накануне открытия у нас еще ничего не было готово. Сотрудники помогали мне до последнего, но в 21.00 все разошлись, и я осталась одна. Почему-то в старом помещении школы осталась еще куча вещей, и я сделала три, четыре, пять рейсов, пытаясь перетащить все учебники. В какой-то момент прямо на дороге у меня закончились силы, и я уже никак не могла поднять микроволновку на третий этаж. Уже без сил, я выбежала на улицу без куртки и попросила о помощи случайного прохожего, плача и смеясь одновременно. В субботу 29 ноября мы устроили в новой школе игры для детей, а вечером организовали праздничную программу для взрослых учеников. Безалкогольное шампанское лилось рекой. Мы закатили вечеринку с мастер-классом по танцам, караоке, конкурсами и подарками. А еще, наконец-то, презентовали четыре новых языка: испанский, итальянский, немецкий и французский. Поэтому предлагали всем добыть сладости из испанской игрушки пиньяты, учили итальянскому языку жестов, поедали французский багет на скорость, танцевали латиноамериканскую бачату, читали Гете – все это вряд ли когда-либо делали в Балабино. Мы предлагали новым студентам получить бесплатный индивидуальный урок с любым из наших преподавателей, а еще, принять участие в розыгрыше сертификатов на обучение. Кроме того, мы привезли большую партию интересных (и простых!) книг на английском, которые можно купить. В рассылке я написала всем подписчикам: «Приходите, будем вместе создавать новую историю». Я действительно хотела создать совсем другую историю – такую, какой ни у кого не было. Я не знала, что в этот момент в России наступил кризис. Он волновал меня примерно так же же, как потоп в Боливии. Я по-прежнему жила не в России… Я жила в Англомании. *************************** Новенькая Англомания Балабино распахнула двери для учеников, и вместо тесных офисов занятия проходили в просторных и светлых классах. А в мире бушевал очередной кризис, людей массово сокращали, на Украине началась война. Все смотрели новости и говорили о кризисе. Но на деле жизнь осталась прежней. Не знаю, о чем думали Битлз в далеком 1965 году, когда на их концерт пришло только пятнадцать человек. Им было тяжело и страшно играть. Они думали, что гости вечера скоро уйдут. Но они не отступили и не показали виду, что им страшно. Они продолжили делать, несмотря ни на что. И поэтому стали теми The Beatles, песни которых мы слушали июльскими ночами, напевая под нос: she loves you, yeah, yeah, yeah. Кризис пугает только в том случае, если ты соглашаешься бездействовать. Впасть в панику или идти вперед – выбор за вами. Единственный кризис, которого стоит бояться – это кризис идей: когда ничего не хочется и вдохновения нет. С ним нужно бороться любыми подручными средствами. И постоянно искать источники вдохновения. Заставлять себя действовать, даже если не хочется. Бороться с кризисом мыслей можно, если удастся найти вдохновение в чем-то новом. Я искала способы побороть уныние и организовывала в новой большой Англомании кинопросмотры, вечера танцев, разговорные клубы и тренинги для преподавателей. На мысли о кризисе у меня просто не было времени. Проезжая по сияющей Тверской, я видела вывески «аренда». Пустующих помещений становилось все больше. Слышала, что какие-то компании закрывались или увольняли до 40% штата. Знакомые знакомых испуганно шептали: «Скоро все накроется». Кто-то оптимистично предложил мне перевести цены школы в доллары. Росла паника. «На дворе кризис, Дарья. Давайте повысим цены», – говорили мне люди вокруг. Я никогда не открывала школы, чтобы заработать деньги. Скорее наоборот: я всегда зарабатывала деньги, чтобы открывать школы. Что нужно людям во время кризиса? Им нужен ориентир и надежда на то, что все будет хорошо. Что мы обязательно справимся, как бы трудно нам ни было. Главный вопрос, который я задавала себе: что я могу сделать? У меня самая большая школа в Красногорском районе. Теоретически я могла бы сделать самые недорогие курсы без потери качества урока. Я долго считала и поняла, что это не выгодно, но мне нужно как-то привлекать людей в школу. Иначе она пустует с девяти утра до пяти вечера, когда потихоньку начинают подтягиваться первые ученики. И тогда мы сделали скидки до 55% в Англомании Балабино на группы для детей 3-6, 7-9 лет, бизнес-курс и разговорный английский. Для промо-кампании мы заказали пять тысяч флайеров-приглашений на бесплатный урок. Я в тот период находилась под впечатлением от книг по рекламе и маркетингу и думала, что просто так приглашения никто в руки не возьмет. Поэтому нужно поступить умнее: купить пять тысяч конвертов, напечатать пять тысяч писем, на них я поставлю свою подпись, положить в каждый конверт приглашение и письмо, поставить печать Англомании и перевязать красивой шелковой лентой. А еще, нужно вручать вместе с ним конфету. Тогда человек, получивший конверт, по-другому отреагирует на письмо и обязательно его откроет. Увидев письмо лично от меня, он поймет, что я настоящий человек, и скорее купит курсы. Позже моя идея провалилась: чудо-приглашения привели к нам едва ли не десять человек. Мы делали их с утра до вечера. Трудились все до единого. Впервые за несколько месяцев школа наполнилась толпой людей – мы клеили, штамповали, завязывали, раскладывали. А еще, мы придумали нарисовать на стенах фирменные диагонали Англомании. Все спешили, волновались и радовались. Мне даже потом снилось, как я ставлю печать Англомании в ночи. Пять тысяч подписей на письмах — это не шутки. С утра до ночи я занималась школой и чувствовала себя здорово. Люди с серьезным лицом заявляли: после двадцати пяти лет мозг деградирует. А преодолевшие этот рубеж вздыхают – ничего не поделаешь, поезд ушел. В школе же невозможно оставаться взрослым, в школе можно быть только ребенком. Учеником. Тот, кто учит (и учится), не постареет никогда. Нашему китаисту Валерию Ивановичу было уже за шестьдесят, а он был бодр и весел и каждую субботу вел свои уроки. Я поняла для себя, что мы запускаем процесс собственного старения тогда, когда перестаем ошибаться и считаем себя бесконечно правыми во всем. Пока сердце открыто для нового – старости нет места. У нас начал работать американец из Вашингтона Джеффри и китаянка Вера Ванг. Они тоже учились. Вера осваивала русский, но часто, застенчиво улыбаясь, переходила на китайский, отчего нам всем сразу хотелось начать говорить на этом прекрасном языке. Мы учили ее использовать максимум картинок для занятий. Джеффри учился жить в России и учил нас улыбаться в рабочие будни (даже если настроение плохое, потому что в Америке так принято). Я радовалась, что в Англомании появились иностранцы: наш коллектив состоял из преподавателей, на минуточку, из десяти стран мира. Ученые пришли к выводу, что с возрастом появление новых мозговых клеток прекращается. Вместе с тем пять тысяч новых мозговых клеток рождаются в гиппокампе (а он отвечает за память и обучение) каждый день. Где же они? Ответ нашелся – спасибо крысам. Группу крыс поделили на три части: первая жила, как раньше, вторая – вела «овощной» образ жизни (только еда и сон), а третья – училась. В итоге оказалось, что природа поддерживает только те функции, которыми индивид пользуется постоянно. Поэтому если работа не требует непрерывного обучения, нужно обязательно заботиться о интеллектуальной форме, чтобы мозг не начал разрушаться и умирать. Эликсир бессмертия – в неправильных английских глаголах, так точно! Я рассказывала об этом всем знакомым и призывала ежедневно спасать свои пять тысяч клеток. ***************************** Заканчивался 2014 год. Я подводила итоги. У меня было целых две школы. И обе очень красивые. Единственное, чего у меня почему-то не было – это денег. В конце года я чувствовала упадок сил. Да, новая школа открыта, но что теперь? Я посоветовалась со своей наставницей из бизнес-школы, и она сказала: «Напиши на листе бумаги, что в 2015 году в Англомании будет пять школ! И повесь на стене своей школы. Тогда у тебя появится новая мотивация. А если не выполнишь задачу, тебе придется распустить всех сотрудников, потому что стыдно будет смотреть им в глаза». Уволить этих людей было чем-то похуже публичного харакири, поэтому я распечатала листок, дрожащими руками вставила его в рамку и повесила ее на стену у входа в школу. Хотя совершенно не понимала, где откроются эти школы. 2014-й был потрясающим годом. В январе в Англомании работало три человека, а через год – уже тридцать. Площадь школ увеличилась с двенадцати квадратных метров до двухсот семидесяти восьми, количество учеников выросло с десяти до ста семнадцати человек, а языков – с одного до шести (английский, испанский, итальянский, китайский, французский и немецкий). Количество подписчиков рассылки увеличилось с двадцати восьми до шестьсот десяти человек. Я встречала новый год в Бельгии, пыталась снова заговорить на нидерландском, много гуляла по Брюсселю и любимому Генту и вспоминала притчу. Один человек делал дело. Он бился, как рыба об лед, работал с утра до ночи и злился, потому что его преследовали неудачи. Ему казалось, что его проблемы куда значительнее, чем его успехи. И тогда он попросил богов: «Избавьте меня от неудач, я же так стараюсь!» Боги отговаривали человека, стараясь убедить его в том, что неудача тоже может быть полезной, но он отчаянно сопротивлялся. Тогда боги разозлились на него и сказали: «Будь по-твоему!» И дела пошли у него, как по маслу. Спустя некоторое время он соскучился и покончил с собой. Я думала о том, что жить с трудностями куда веселее, чем без них. Нет ничего такого, что мы не могли бы сделать, если мы этого отчаянно захотим. На пути к цели нас ждет гора препятствий, выдуманных или реальных. Поэтому я окончательно решила открыть пять школ. |
Похожие:
 | «Английский в фокусе» (“Spotlight”)авторов Ваулина Ю. Е., Дули Д., Подоляко О. Е. и др и «Английский с удовольствием» (“Enjoy English”)... | | Родители (законные представители) пишут заявление о переводе воспитанника из дошкольного отделения в первый класс |
| Благодаря (чему?), вопреки (чему?), вследствие (чего?), заведующий (чем?), началь-ник (чего?), руководитель (чего?), руководство... |  | Умк: «Английский в фокусе-5», авторы: Ю. Е. Ваулина, Д. Дули, О. Е. Подоляко, В. Эванс |
| Работа выполнена в фгбу «Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины им. А. М. Никифорова» мчс россии | | Сведения о книгах, представляемых на книжный салон 2012 года, подавать в электронном файле в виде таблиц оговоренной структуры в... |
| Просим Вас, подробно заполнить прилагаемый бриф. Данная информация поможет нам получить более точное впечатление о предстоящей работе... | | Учащиеся по очереди берут цветные карточки и по цвету, вместо точек пишут недостатающие слова |
| Программа предназначена для 5 классов общеобразовательных учреждений и составлена на основе Примерных программ по иностранным языкам,... | | Для меня, тогда восьмилетнего мальчика, подобное объяснение звучало вполне логично. В книгах нельзя писать вообще, но если, несмотря... |